***
— Гарольд Джеймс Поттер! Командир, едва переступивший порог Выручай-комнаты, пораженно застыл на месте – он ещё никогда не видел Гермиону настолько злой. — Ты всё это специально сделал, — буквально прошипела Грейнджер, и Гарольд с удивлением заметил на её лице дорожки высохших слёз. — Если ты про дементоров… — Ты прекрасно знаешь, о чём я! — голос Гермионы на этом месте сорвался, но она не отрывала горящего взгляда от друга. — Как ты вообще… Зачем тебе Виктор?! Следующее мгновение скрасилось тишиной. Гарольд, усевшись в кресло, появившееся из ниоткуда, привычно подтянул к себе колено. Когда подруга за завтраком сдержанно назначила ему встречу «на старом месте», он предполагал несколько иное развитие разговора. Впрочем, командир сам был отчасти виноват, совершенно позабыв о наблюдательности Гермионы и о её почти феноменальной способности связывать одно с другим. — Он отличный боевой маг, — спокойно обронил Гарольд, не стремясь полностью отвечать на вопрос. Грейнджер снова вспыхнула, но, казалось, все обличительные слова застревали у неё в горле – девушка только открывала и закрывала рот. Командир тяжело вздохнул. Ничего особо страшного в этом не было. Виктор и сам бы не смог долго утаивать свою принадлежность к Теням. — Крам сам всё решил. Он даже не знал точно, к кому в подчинение попадёт, — терпеливо начал Гарольд, уже почти смирившись с присутствием в своей жизни такой неопределённой составляющей, как Гермиона. — Но это же война, — голос Грейнджер упал почти до шёпота. — Та самая, в которую ты сама так упорно пытаешься ввязаться, Гермиона. Жёсткий тон заставил девушку вспомнить, с кем именно она имела дело… и на кого осмелилась накричать с порога. Непроизвольная дрожь появилась где-то глубоко, но Гермиона всё так же упрямо продолжала сверлить командира взглядом. Молчание затягивалось. — Я могу… — Нет. Гарольд прекрасно понял, что хотела сказать ему подруга. Он не сомневался ни на секунду, что когда-нибудь она придёт к этому решению. — Нет, Гермиона, — твёрдо повторил командир. — И здесь ты меня не переубедишь. Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но Гарольд снова её опередил: — Я могу изменить тебе память, — командир предупреждающе прищурился. В глазах Гермионы выступили слёзы, она до боли прикусила губу. Всё это было совершенно несправедливо, но девушка отчётливо понимала – эту битву ей не выиграть. Как и предупреждал её Виктор. Больше возражений не последовало.***
Мстислав Веледович Хощеведов задумчиво смотрел на лежащее перед ним тело. Мальчишка лет двадцати. Взъерошенные русые волосы, бледное лицо и тонкие, все в ссадинах, кисти рук. Глупый ребёнок, ставший добычей дементоров. «Сиротка Марк», как за глаза звали его товарищи. Ещё совсем недавно этот паренёк частенько бегал за некромантом, пытаясь вывести на разговор (и этим жутко напоминая тому Долохова), поделиться новостями и своими успехами. Мстислав каждый раз удивлялся, каким только ветром занесло в Пожиратели этого наивного ребенка, но этот вопрос так и остался без ответа, теперь уже, скорее всего, навсегда. Съеденная душа не поддавалась восстановлению, будь ты хоть трижды из Рода Хощеведовых. А ведь Мстислав прекрасно помнил, как именно этот парнишка тогда, в тренировочном зале, безуспешно пытался разоружить некроманта стандартным заклинанием, не зная, что его вынужденный противник никогда не использовал волшебную палочку… Почти прозрачные, с синими прожилками, веки чуть подрагивали, но дыхание парня было размеренным, спокойным. Казалось, Марк просто спал… вот только всё его существование теперь имело не больше смысла, чем этот сон. Бездушная, пустая оболочка, продолжавшая механически «жить». Худший из концов, который мог ожидать в этой войне любого. Несколько часов назад, только войдя в лазарет Слизерин-менора, Хощеведов сам устроил свою ношу на узкой кровати, низко рыкнув на попытавшегося было лезть под руку Регулуса. Сейчас некромант понимал, что несколько погорячился, но времени для никому не нужных извинений не было, голову его занимали совершенно иные мысли. Марка было жаль, и здесь Слава уже ничем не мог ему помочь, вот только он точно знал, что не даст так просто пропасть «бесхозному телу». Думать нужно в первую очередь о живых – это Хощеведов уяснил крепко-накрепко еще в детстве. Некромант тихонько щёлкнул пальцами, накинув на спящего паренька подобие морока, и стремительно вышел из медблока. Ему нужно было кое-кого найти. Двойник Гарри Поттера давно уже не бродил по дому, большую часть времени проводя в выделенной ему комнате. Он не мог точно сказать, в какой момент из участника, игрока жизни превратился лишь в стороннего наблюдателя. Теперь, сидя на кровати в своей комнате, он с затаённой тоской смотрел в окно, за которым кипела жизнь. Зомби понимал, что его время подходило к концу… но сейчас он не хотел уходить. Раньше двойник мечтал о покое и умиротворении, о месте, где его больше не заставят делать ничего того, чего бы он не хотел… Теперь же он явственно начинал этого бояться. Зомби не понимал, как это – уйти. Ведь остальные люди будут жить. Создатель, старшие товарищи и даже пугавший его когда-то Тёмный Лорд. Все они останутся. А его больше не будет существовать. Это просто не могло уложиться в голове двойника, и оттого мысли о «покое» становились всё более пугающими. Изредка его навещал Создатель. Он успокаивал, говорил, что найдёт способ помочь. Но зомби всё равно волновался, и вечерние посиделки с Барти и Антонином, которые несмотря ни на что неизменно продолжали вваливаться к нему в комнату, будто бы и не замечая ужасающих перемен в новом друге, только усиливали желание двойника остаться. Простая деревянная дверь легко распахнулась, словно от сквозняка, являя стоящих за ней Создателя и Лорда. На лице двойника появилась лёгкая улыбка, полная немой надежды. В это мгновение он всё прекрасно понял – за ним пришли. Его время кончилось. Странно, но спокойствие и уверенность этих двоих почти магическим образом передались и копии. Не говоря ни слова, двойник с удовольствием потёрся щекой о тёплую ладонь Создателя, прежде чем рассыпаться прахом на белых простынях. Его не обманули. Больно не было. — Ты хоть делал такое раньше? — понизив голос, обеспокоенно спросил Долохов. В медблоке было тихо. Куда тише, чем обычно. Все посторонние были далеко и надолго спроважены, за исключением, конечно же, Антонина, изгнать которого в данный момент не смогли бы и с десяток некромантов. Он стоял рядом с Хощеведовым, сосредоточенно изучающим некий синий кристалл, что тускло мерцал в полумраке лазарета: основной свет никто зажечь так и не удосужился. — Ни разу, — через несколько секунд отозвался Мстислав. — Тогда какого?! — Со стороны видел, — некромант кинул быстрый взгляд на явно нервничавшего друга, для которого это было совершенно несвойственно. — Теорию я знаю. Но что будет в итоге – понятия не имею... Долохов упрямо сжал кулаки, но промолчал. Сейчас он мог только одно – не мешать. Мстислав же глубоко вдохнул, на пару минут прикрыл глаза, а потом что-то еле слышно начал бормотать, чуть опустив кристалл на цепочке ближе к груди лежавшего на кровати тела. Теперь камень описывал идеально ровные окружности, не доставая на пару сантиметров до бледной кожи; свечение стало прерывистым. Яркие всполохи краткими вспышками освещали сосредоточенное лицо некроманта; не сразу Антонин сообразил, что пульсация кристалла больше всего напоминала… биение сердца. С последним тихим словом, показавшимся лишь тяжелым выдохом, светящийся камень соскользнул с цепочки и упал на оголённую грудь Марка, растекаясь по ней, словно талая вода, и почти мгновенно впитываясь. На какое-то время повисла тишина; свет угас, оставив мужчин в полумраке. Тело, до этого неподвижное, вдруг слабо дёрнулось и открыло глаза. Пару раз моргнув, словно спросонья, парень вдруг абсолютно осмысленным взглядом окинул склонившихся над ним Теней. — Что-то… не так, С-создатель? — хриплый голос не сразу подчинился новому хозяину этого тела. Долохов, как ни странно сориентировавшийся первым, стремительно подался вперёд, хватая за плечи мальчишку. Лицо его сама собой прочертила сумасшедшая улыбка. — Мелочь! — чуть тряхнул парня Антонин, приподнимая того над простынями. — Это же ты, правда? Бывший двойник Поттера ошалело перевёл взгляд на некроманта, даже не пытаясь хоть как-то остановить излишне эмоционального старшего друга. — Обещали же, что найдём способ, — едва заметно улыбнулся Мстислав, про себя лишь облегчённо вздохнув – всё, кажется, прошло так, как должно было. — Теперь ты – Марк, и это твоя жизнь. Настоящая. Пару секунд парень только беззвучно открывал рот, тщетно пытаясь справиться с подкатившим к горлу комом. — С-спасибо! — он совершенно искренне улыбнулся и совсем по-детски шмыгнул носом. — Рад буду и снова служить вам, Создатель. Вместо ответа Хощеведов по-отечески потрепал мальчишку, которого, наконец, выпустил из своей хватки Антонин, по волосам. — // Да уж, приятель. Жениться тебе уже пора, // — хлопнул Славу по спине немного отошедший от переживаний Долохов. — // И детей завести. Хотя один уже, считай, есть. // — // Дети – не собаки, чтобы их заводить! // — Мстислав раздраженно дернул плечом, возмущённый столь резким переходом на свою нелюбимую тему. — // Дети – это обдуманное и взвешенное решение. // — Но случайности же не исключены? — хохотнул Долохов, окончательно пришедший в норму. За начавшейся перепалкой друзья не заметили, как тяжёлые двери в лазарет приоткрылись. Полоса света из коридора прочертила узкую дорожку по каменному полу. Новоявленный Марк мигом встрепенулся. — Доброго дня, миледи, — выдал он, учтиво кивнув кому-то, стоящему в проходе. Спорившие Тени как по команде резко обернулись к дверям, но неожиданным посетителем оказалась всего лишь Беллатриса, отчего-то неловко застывшая у входа. Осознав, что её заметили, Лестрейндж сухо поклонилась мужчинам, не отрывая пристального взгляда от некроманта, и, поджав губы, молча покинула лазарет. — // Это чего такое было? // — посмотрел на друга явно ошарашенный Долохов. — // Ничего такого, // — тот лишь пожал плечами и, развернувшись к своему «пациенту», принялся водить над ним раскрытыми ладонями, проверяя состояние. — Я ранее принес ей свои извинения и соболезнования по поводу произошедшего. Леди их милостиво приняла. Антонин же буквально согнулся от смеха. — Полностью принес? // До кровати хоть донести-то смог? // — // Антонин, душа моя, // — ласково протянул Мстислав, тем не менее раздражённо выдохнув, — // если у тебя добропорядочность женщины измеряется только в широте ее постели, то у меня с этим несколько другая ситуация! // — Что, совсем?! — Долохов картинно ужаснулся и едва увернулся от затрещины. Марк же рассеянно крутил головой, не понимая и половины из всего сказанного. Он ещё до конца не осознал своё положение, но в груди разливалось неведомое до этого тепло. Как и сказал Создатель, начиналась его жизнь. Настоящая.***
Довольно просторный кабинет был ярко освещён подвешенными под потолком магическими лампами. Окно, за которым уже третий день, несмотря на реальное положение вещей, бушевала ненастоящая буря, небрежно прикрывала тёмно-фиолетовая штора. На столе, почти полностью заваленным бумагами: отчётами, газетными вырезками и записками – поверх всего лежал ещё совсем свежий, но тем не менее уже успевший приобрести несколько чернильных заметок и исправлений, «Ежедневный Пророк». Люди на чёрно-белых фотографиях в панике разбегались от существ – сгустков тьмы в рваных одеждах, и только несколько человек, которых, впрочем, тоже вполне можно было спутать с дементорами с некоторых ракурсов, бесстрашно защищали жителей магической деревни. Громкие заголовки, половина из которых была безжалостно залита чернилами, кричали о Пожирателях, спустя столько лет вышедших из подполья. Хозяин кабинета медленно отложил в сторону очки в проволочной оправе и потер переносицу. В груди клокотали отголоски ярости, но они качественно перекрывались интересом, только ещё сильнее разгоревшимся от «дурных» новостей. Мужчина тяжело поднялся из-за стола. Вытащив Пожирателей из их нор, он больше получил, чем потерял – парочка из оставшихся, верных лишь ему дементоров не шла ни в какое сравнение с открывшимися возможностями. Теперь-то Министру будет сложно отвертеться. Тёмный Лорд жив – никаких сомнений. Цепкий взгляд изучил доску, занимавшую почти половину стены, к этому времени превратившуюся, на первый взгляд, в несвязанные между собой вырезки и чертежи. Для непросвещённого человека – всего лишь мешанина цветных линий, но для хозяина кабинета это было ценнейшим из всех его трудов. Он уже без особой сложности мог воспроизвести в голове каждый сантиметр этой доски… и всё же по привычке оглядывал её, когда раздумывал над своим следующим шагом. Некоторые колдографии были довольно старые: почти скрытая под другими записями, виднелась в углу вырезка со статьёй о побеге из Азкабана Сириуса Блэка, чуть ниже – то же лицо, только гораздо более ухоженное – «Министр приносит публичные извинения наследнику древнейшего рода». Другие были очень плохого качества, но тем не менее висели на почётных местах: неподвижные силуэты двух подростков, один из которых до нелепого безуспешно пытался сжаться за спиной другого – более низкого и худощавого; невысокая, смазанная фигура в мантии и серебристой маске… И всё же среди беспорядочных заметок чаще всего мелькал один и тот же человек. Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Колдографии, статьи и даже обрывки школьных эссе – всё это было так или иначе связано с ним. Руки мужчины сами собой сжались в кулаки. Он был почти уверен в своих расследованиях, но чего-то явно не хватало. Порой, как ему казалось, он шёл совершенно неверным путём, будто бы какие-то из начальных фактов были ошибочными. Слишком много догадок требовали подтверждения. Слишком много загадок. Слишком… Взгляд вновь метнулся к раскрытой газете, чьи страницы вдруг перевернулись, словно от ветра. Две фигуры, отмеченные красным неровным кружком. Поттер и его крёстный были тем днём в Хогсмиде. Как и всегда… Мужчина вновь водрузил на нос очки. Грубоватые пальцы постучали по бумаге. Серебристая выдра и большой пёс крутились между известной парочкой и дементорами. Позади – сбившийся в кучу простой люд… Взгляд снова и снова перебегал с одной колдографии на другую. Детали, он явно упускал какие-то детали. Блэк. Дементоры. Мужчина ещё раз сверился с доской и вдруг вскочил из-за стола, чуть было не опрокинув всю бумажную кипу на пол. Он безошибочно, с первого раза нашёл нужный листок. Олень. Почему в тот день в Хогсмиде не было этого Патронуса?