Тёмный Командир

      — Мы собрались здесь, чтобы почтить память нашего брата по убеждениям, надеждам и оружию. С первых же дней он стал частью нашей большой семьи... — одухотворенно вещал Антонин Долохов, настолько войдя в роль, что казалось, будто бы он и сам сейчас верил во всё им сказанное.       Чуть позади него стояли с чересчур умными для этого момента лицами Мстислав и Барти. Оба пришли сюда явно не по своей воле и лишь изредка косились на лежащее в гробу у стеночки тело. Остальные невольные участники всего этого театра смотрелись здесь куда более гармонично: группа из десятка Пожирателей понуро стояла полукругом. Никто даже и не пытался остановить заместителя Тёмного Командира – теперь каждый, даже самый новичок в рядах «тёмной стороны» знал, что именно представлял собой отряд Теней.       Не далее как вчерашним вечером Антонину вдруг взбрело в голову «проводить в последний путь прежнего хозяина тела Марка». После непродолжительных споров Тени сошлись во мнении, что товарищей погибшего Пожирателя всё же стоило ввести в курс дела… вот только у Долохова на этот счёт были совсем другие планы.       И теперь Марк, со всей серьёзностью пытающийся вести себя согласно роли свежего покойника, неподвижно лежал в специально трансфигурированном для него гробу, а Тени, что так и не смогли образумить Антонина, старались следить за порядком… и за своим товарищем, который явно увлёкся.       — Удивительно, но он сумел покорить чистотой своих помыслов нашего грозного некроманта...       На этом моменте Хощеведов молча прикрыл ладонью глаза, мысленно спрашивая себя, зачем он вообще в это дело полез… Оно ему надо было? Крауч сочувственно похлопал друга по плечу. Видимо, со стороны это смотрелось очень в духе сложившейся ситуации, потому что Слава тут же словил пару-тройку участливых взглядов. Отчего настроение его, и так уже давно колеблющееся около отметки «отвратительно», стремительно поползло вниз.       Марк же этой немой сцены наблюдать не мог. Он только со всей внимательностью вслушивался в монотонную речь Антонина, отчаянно пытаясь отвлечься от зудящего чувства в носу. Что-то подсказывало ему: «зрители» явно не одобрят, если их почивший товарищ вдруг сорвёт собственные проводы.       Объяснение всех тонкостей Антонином были отложены в самый конец — чтобы Пожирателям было легче перестать ассоциировать нового хозяина тела с «тем» Марком. Это, конечно, породило на вчерашнем обсуждении ещё одну волну споров, но в итоге на Долохова махнули рукой: единственный, кто хоть как-то мог повлиять на него, находился в данное время в Хогвартсе, вне зоны доступа.       Проникновенная речь Антонина наконец уже было начала подходить к своему логическому завершению. Барти неловко переминался с ноги на ногу, предчувствуя самую неприятную часть «проводов». Казалось, Пожиратели тоже заметно напряглись, будто бы заранее осознав, что это всё ещё не конец… Но вдруг громкий чих, чудом попавший как раз в драматическую паузу, заставил всех единодушно отпрянуть от деревянного гроба. Мгновенно повисла тишина, в которой, впрочем, почти сразу же раздался ещё один чих, казалось, даже более громкий, чем первый.       Марк открыл глаза и сел – больше уже притворяться смысла не было. Наконец и он получил возможность видеть всё происходящее, а не просто быть элементом декора.       — Можно побыстрее уже, ребят? — громким шёпотом, что было уже по сути не важно, обратился он к товарищам. — Тут очень пыльно вообще-то!       Антонин, так сильно беспокоившийся за душевное равновесие молодых Пожирателей, в итоге провёл успешную, а самое главное – качественную шоковую терапию, что не преминул ядовито отметить стоящий рядом некромант, со странной тоской глядя на побледневшие лица товарищей Марка.       

* * *

      За окном стремительно темнело.       Гарольд с удивлением рассматривал всё прибывающие и прибывающие кипы пергамента, что выуживал откуда-то Снейп. Энтузиазм, с которым зельевар крутился по собственному кабинету, сам по себе был довольно необычным для Северуса, а уж если принять во внимание все эти горы свитков… Командир совершенно не представлял, зачем профессор этим утром «влепил» ему лишнюю отработку, но послушно приготовился ждать, с удобством расположившись в кресле, бывшим ещё пару минут назад жёстким «гостевым» стулом.       — Как вы, вероятно, помните, — вкрадчиво начал, когда все приготовления были совершены, Северус, с трудом заставляя себя говорить медленно. — Не далее, как прошлым летом я имел возможность… лечить одного знакомого нам некроманта.       Гарольд заинтересованно прищурился и кивнул, позволяя Снейпу продолжить.       — В ходе некоторых… — зельевар на мгновение замялся, — …тестов. Мной были выявлены поразительные закономерности! Но стоило копнуть чуть глубже и…       На большее терпения Северуса не хватило: наплевав на обычно размеренно-тягучую манеру речи, он с жаром вываливал на командира всё больше и больше информации, практически не останавливаясь, чтобы сделать паузу между отдельными блоками. Вскоре на материализованной прямо из воздуха доске появились какие-то графики и диаграммы, с трудом понятные даже профессиональным зельеварам. Гарольд же, который никогда в жизни не отличался интересом к столь великой науке, резко мотнул головой, разом почувствовав, как сознание от него стало уплывать. Вот только Северус останавливаться даже и не думал. Очевидно, твёрдо решил донести новаторские идеи до командира, как до первого слушателя.       Постепенно даже в голове весьма далёкого от зельеварения Гарольда начали вырисовываться логические связи между различными опытами: всё же Северус прекрасно мог донести любой материал, когда был в этом заинтересован. Командир едва подавил смешок, вдруг живо представив, как именно проходила совместная работа зельевара с некромантом. Тут стало понятным и недовольство Славы, с которым он спускался в лабораторию к Снейпу по настоятельным рекомендациям милорда…       Задумавшись, Гарольд чуть было не пропустил момент, когда Северус подошёл к главной части своих наработок. Но только взглянув на общие вычисления, появившиеся на доске за это время, командир вдруг совершенно отчётливо понял конечную цель данного проекта.       — Постой, Северус, — поражённо остановил исследователя Гарольд. — Ты же не хочешь мне сказать, что пытался создать…       Зельевар отрывисто кивнул на так и не заданный вопрос командира, но улыбка, так не похожая на его извечную саркастичную ухмылку, выдавала всё ликование Снейпа. Гарольд, наконец, поддавшись его весьма заразительному воодушевлению, хотел было сказать ещё что-то, но вдруг осёкся и резко, будто обжёгшись, вытащил из внутреннего кармана мантии прямоугольное зеркало.       — Антонин? — парень нахмурился: ещё в меноре он запретил Теням активировать связь вне назначенного времени, кроме, конечно же, совершенно безотлагательных происшествий. — Что-то случилось?       — Командир! — на лице Долохова отчётливо промелькнуло облегчение. — У нас чрезвычайная ситуация! Слава…       Гарольд чуть было не выронил из рук зеркало, сразу же установив единственно верную, по его мнению, причинно-следственную связь.       — Что опять?!       — Да нет… не это, — Антонин немного нервно усмехнулся. — Напился он.       Тяжело выдохнув и подавив немедленное желание проклясть подчинённого, Гарольд снова нахмурился: первая паника и, как следствие, перспектива незамедлительного перемещения в Слизерин-менор отпала, но факт всё равно оставался фактом – Антонин был в крайнем замешательстве, что уже являлось поводом для лёгкого беспокойства.       — Некроманты ведь, насколько мне известно…       — Да! Но сейчас он специально удерживает это состояние, — Долохов кинул быстрый взгляд куда-то через плечо. — Всё очень плохо. Чего делать-то нам?       Командир медленно, но верно начинал закипать. Он совершенно не понимал, что именно привело Антонина в такую панику и зачем было вызывать по таким пустякам его, находящегося в Хогвартсе практически в осадном положении. Вот только какая-то часть интуиции явно подсказывала прислушаться к своему заместителю, как бы абсурдно его слова сейчас не звучали.       — Я проверю, — вдруг вклинился в разговор совершенно серьёзный голос Снейпа.       — Тц, — Гарольд поднял глаза на зельевра, словно бы что-то прикидывая, а затем медленно кивнул. — Да, это будет лучшим решением, пожалуй. Антонин! Не оставляйте Славу одного ни при каких условиях. Неизвестно, что он может натворить в таком состоянии. Ещё пары конфликтов с милордом нам не пережить. И я жду полных и развёрнутых объяснений не позднее завтрашнего вечера, ясно?       — Да, сэр. — Изображение в зеркале облегчённо вздохнуло и тут же погасло.       Разборка и обсуждение «великого прорыва в зельеварении» неизбежно откладывалось. Уже через пару минут Гарольд, выходя из кабинета, тихонько спросил:       — Идеи?       — Совершенно никаких, мистер Поттер, — последовал незамедлительный ответ. — К слову, время комендантского часа уже почти настало. Я провожу вас до гостиной, а затем… отлучусь.       И, не слушая никаких возражений, Снейп устремился дальше по коридору. Гарольд лишь покачал головой и поспешил за своим подчинённым, что вновь скрылся под личиной нелюдимого профессора зельеварения. Но едва Северус успел завернуть за угол, как за спиной Гарольда раздался знакомый и до жути довольный голос младшего Малфоя.       — Ага, Поттер! Попался!       Заклятие подножки едва не застало командира врасплох, но было мгновенно нейтрализовано. Такое не требовало для Гарольда даже наличия волшебной палочки. Тут же обернувшись, он успел увидеть, как торжество на лице Драко сменилось совершенно явным разочарованием и даже какой-то детской обидой.       — Приказ генерального инспектора! Все ученики, замеченные в это время вне гостиных, должны отправиться в кабинет директора, Поттер.       — Мистер Малфой? — прошелестел очень вовремя вернувшийся за отставшим командиром Снейп.       — П-профессор, — Драко чуть запнулся, неловко переводя взгляд с ненавистного Поттера на своего декана, но поразительно быстро взял себя в руки. — Простите, профессор Снейп, но как член Инспекционной Дружины…       — Мистер Поттер был у меня на отработке, мистер Малфой, — не терпящим возражений тоном прервал его зельевар. — Я полагаю, это можно считать достаточной причиной для…       Вдруг в дальнем конце коридора раздалось покашливание, которое, вероятно, должно было быть деликатным, но в сочетании с донельзя довольной «мордой лица» излучало лишь едва прикрытое ехидство.       — Полагаю, это мне решать, профессор Снейп, — елейно пропела Амбридж. — Прекрасно, Драко, прекрасно! Я сама его заберу. Пройдёмте со мной, мистер Поттер. Профессор, вы можете быть свободны. Доброй ночи.       Гарольд почти физически ощутил раздражение Северуса. Казалось, зельевар в ту минуту едва сдержался, чтобы не пустить главного инспектора на второсортные ингредиенты для особо специфичных зелий. Снейп медленно выдохнул, даже не собираясь отвечать на «учтивое» пожелание Амбридж и, не забыв напоследок окинуть всех присутствовавших ледяным взглядом, гордо продолжил свой путь к главному входу Хогвартса. Командир, улучив момент, лишь едва заметно кивнул зельевару. В Слизерин-меноре сейчас он был куда нужнее, чем здесь.              Десять минут спустя сидя в неизменно-пёстром директорском кабинете, Гарольд «наслаждался» средненькой постановкой на тему «дети – угроза общественности». Как именно к этому был причастен он сам, командир пока ещё не слишком понимал. Взрослые в лице Дамблдора, Амбридж, профессора МакГонагалл, темнокожего аврора Кингсли и, как ни странно, самого Министра Фаджа о чём-то напряженно спорили. Но спор этот был слишком комичный и бессмысленный, чтобы заставить Гарольда волноваться. Если бы его раскрыли, – командир был в этом уверен – в кабинете царила бы совершенно другая атмосфера.       — Итак, Поттер... — Фадж вдруг неожиданно обратился к нему. — Думаю, вам известно, почему вы здесь оказались?       — М-м-м, — пребывая полностью в своих мыслях, Гарольд не сразу сообразил, о чём его спрашивали. — Нет?       Министр кинул быстрый взгляд на Амбридж. Та опасно сузила глаза.       — Прошу прощения? — Фадж был крайне удивлён.       — Нет, — твёрдо повторил Гарольд, медленно переплетая перед собой пальцы, здесь он даже не соврал.       МакГонагалл с каменным выражением лица стояла прямо возле парня, скрестив руки на груди. Было совершенно очевидно, что она не одобряла подобных допросов своих учеников на ночь глядя, но возразить ничем не могла. Директор же безмятежно разглядывал ковёр, будто бы утеряв всякий интерес к происходящему в его кабинете, но командир был уверен – это только видимость.       — Стало быть, — голос Министра буквально сочился сарказмом, — вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему профессор Амбридж привела вас в этот кабинет? Вы не нарушали никакие школьные правила?       — Школьные правила? — тут уж настала очередь Гарольда удивляться; он даже на мгновение забыл о своём собственном раздражении, что накопилось за весь этот безумный вечер. — Нет.       — Может, вы и декретов Министерства не нарушали? — продолжал давить Фадж.       — Могу я сразу уточнить, который из? — командир старался быть предельно вежливым, хотя именно это, казалось, ещё больше выводило из себя Министра на пару с Амбридж.       Дальнейшей светопреставление чуть было не довело Гарольда до припадков истерического смеха. Министр, потеряв всякую надежду добиться чистосердечного признания от гриффиндорца, громко зачитал весь список обвинений. Командир едва сдержал хохот (губы едва дрогнули в подобии усмешки), когда вдруг понял, что вся проблема состояла лишь в организованной Гермионой «песочнице». Как-то совершенно незаметно в кабинете появилась и причастная к этому всему руководящая парочка в лице Уизли и Грейнджер – совершенно бледных, но достаточно уверенно державшихся под перекрёстными взглядами Фаджа и Амбридж.       А затем в качестве свидетеля через порог переступила девочка, которую Гарольд лишь мельком видел на одном из последних занятии «кружковцев», разросшихся за время своих встреч почти вдвое.       Как оказалось, увеличение количества занимавшихся в кружке по ЗОТИ и сыграло свою решающую роль. Девочка, которая пришла скорее «за компанию», чем за реальными знаниями, не сумела сдержать язык за зубами, за что и поплатилась – лицо когтевранки ныне покрывали пурпурные прыщи, образовывающие немного неровное, но прекрасно читаемое слово «ябеда». Гарольд только мысленно хмыкнул, припоминая, как совсем недавно Гермиона спрашивала у него насчёт подобных заклинаний… с привязкой к магическим договорам. Вот только он и не предполагал, что его подруга всё же смогла создать нечто подобное.       В это время Амбридж, как заправский шулер, выудила из рукава нечто, похожее на сложенный в несколько раз пергамент. Инспектор светилась так, будто бы лично вручала Министру подарок на Рождество.       — Вот! Улика чистейшей воды, — с убойной долей торжества пропела она, улыбаясь ещё шире, чем обычно. — Я нашла это в комнате, где они занимались.       — Вы видели, как они себя называют? — Фадж был готов пуститься в пляс от внезапно подвернувшейся возможности. — «Отряд Дамблдора»!       Гарольд мельком увидел исписанный разными почерками пергамент – похоже, тот самый договор о неразглашении, в заглавии которого гордо значилось название… не кружка, а уже полноценно объявленного отряда. Командир перевёл взгляд на Гермиону и кивнул, выказывая нечто вроде уважения. Грейнджер в конечном итоге взялась за свою «песочницу» достаточно серьёзно.       — Что ж, вы меня поймали, Корнелиус, — спокойно улыбаясь, возвестил Дамблдор, как-то слишком быстро справившись с собственным удивлением.       На этих его словах Гарольд едва усидел в кресле. Сейчас он был уверен, что шок, написанный на лицах всех присутствовавших без исключения, отобразился и на нём, но ничего – неслыханная редкость! – поделать с собой не мог. События разворачивались слишком стремительно: Дамблдор отчего-то веселел на глазах, только подливая масла в бушующее пламя эмоций Министра, а Гарольд решительно не понимал… зачем директору всё это?       Из камина моментально выскочили ещё двое авроров – командир уже даже и не удивился подобной скорости. Фадж же, на полном серьёзе намеревавшийся провести арест величайшего светлого волшебника столь скромными силами, излучал концентрированное ликование. А Гарольд всего лишь за мгновение до катастрофы молча кинулся на пол, успев словить непонимающие взгляды детей.       Секунда, и где-то над головой с ужасающим грохотом сверкнула серебристая молния; пронзительно крикнул Фоукс, и в воздух поднялось плотное серое облако. Отфыркиваясь от набившейся в рот пыли, Гарольд краем глаза увидел, как кто-то с шумом упал; послышался вопль и звон бьющегося стекла… и тут же всё стихло.       В воздухе, постепенно оседая, все ещё плавала пыль. В центре разгромленного кабинета возвышалась не по годам статная фигура директора, что без тени сожаления оглядывал лежащие без движения тела у своих ног. По позвоночнику Гарольда разом пробежала ледяная волна, он невольно сглотнул. Это было опасно. Дамблдор же, всего на мгновение посмотрев на своего героя, тихо, но отчётливо обронил: «Береги своё сознание», и исчез во вспышке пламени феникса.       Командир до боли стиснул кулаки, практически с чистой ненавистью вглядываясь в неподвижное тело идиота-Министра, порушившего по своей глупости так тщательно составленный на каникулах план. Теперь директор покинул Хогвартс, и Гарольду оставалось лишь догадываться, куда тот мог двинуться… а значит, дальше в его поимке они могли полагаться лишь на удачу.       

* * *

      — Итак, я требую разумных объяснений, каким образом вы довели несчастного трезвенника до этого состояния? — Тёмный Лорд обращался к каждому находящемуся в комнате, но взгляд его был прикован только к некроманту, что полулежал прямо на каменном полу, небрежно облокотившись о стену.       Братья Блэк, стоящие позади Реддла, только развели руками, будто бы извиняясь перед товарищами за то, что совершенно случайно подцепили в коридорах Слизерин-менора милорда. Антонин с Барти, резко вскочившие с пола при появлении «большого начальника», неловко переглядывались, не решаясь ничего сказать.       — Антонин?       От своего имени, произнесённого таким тоном, обычно непробиваемый Долохов резко побледнел и уставился в пол, который не мыли уже, по меньшей мере, несколько десятилетий – этот зал, в котором они и обнаружили Славу, находился в самой заброшенной части менора.       — А я-то что? — пробубнил заместитель Тёмного Командира как школьник, случайно трансфигурировавший косичку соседки в пиявку.       — Громко и чётко. Ещё раз, — милорд же, никогда особо не отличавшийся терпением, на полтона повысил голос.       Реддл, кажется, уже успел отвыкнуть от того, что дисциплина отряда, возглавляемого его супругом, и в лучшие времена оставляла желать лучшего. Теперь же, в отсутствие командира, Тени день за днём преподносили сюрпризы, чем немало раздражали Тёмного Лорда, который порой уже и сам ловил себя на ностальгических мыслях о своей безумной диктатуре.       — Да я знать не знаю, чего он там пил! — возмутился тут же Долохов, вскинув голову. — Он вообще пьянеть по определению не должен!       Глаза Реддла опасно полыхнули багровым.       — П-прально, друг мой… никому я… и не должен, — отозвался вдруг с пола Мстислав, мигом разряжая обстановку, и отчего-то захихикав, добавил: — // Сижу… то есть лежу… починяю п-примус, вот! //       Барти с Антонином скорбно переглянулись, в это мгновение забыв даже о злом милорде, и отточенными движениями указали на неадекватного товарища волшебными палочками. Тут же воцарилась тишина… но не на долго.       — Не-е-ет, так… не пойдёт, — ехидно пропел некромант, даже в таком состоянии умудрившись скинуть с себя немоту. — Меня так просто… не возьмёшь!       Реддл после этого уже не знал, на кого и зачем он должен злиться. Всё происходящее становилось настолько абсурдным, что единственным адекватным решением, пришедшим в этот момент ему в голову, было развернуться и уйти из данного эпицентра безумия как можно скорее. Вторая мысль, пришедшая через секунду после первой, о принудительной изоляции всего проблемного отряда в уютные подземные камеры показалась Тёмному Лорду чуть более привлекательной. Останавливало Реддла от подобных радикальных действий в данный момент только отчётливое понимание того, что Гарольд этого точно не одобрит.       На этот раз к Славе подошёл Регулус. Он, присев перед Хощеведовым на корточки, как перед неразумным ребёнком, почти ласково провёл двумя пальцами тому по губам, от уголка к уголку. Пару секунд Мстислав возмущённо сверлил младшего товарища взглядом, вероятно, мысленно обещая тому все известные кары. Но Блэк, довольно усмехнувшись, успел отскочить от некроманта на безопасное расстояние, едва увернувшись от меткого пинка. Специфическая магия Регулуса куда лучше справлялась с буйным «пациентом», хотя каждый из Теней понимал – это лишь короткая передышка.       Том, окончательно остывший, устало потёр переносицу. В любой другой момент он бы решил, что вместо Мстислава перед ним маг под оборотным зельем, что, впрочем, было первой опробованной им версией. Когда несколькими минутами ранее Тёмный Лорд увидел братьев Блэк, которые подозрительно шушукались (и даже не пытались угробить друг друга), идя по подземным коридорам Слизерин-менора, он уже заподозрил что-то неладное. Вот только масштаб этого «неладного» оказался куда более неожиданным. Реддл в который раз пожалел, что отпустил супруга в Хогвартс – тот бы точно смог совладать с некромантом, неожиданно решившим впасть в состояние крайней неадекватности.       — Я, конечно, глубочайше извиняюсь, — Северус Снейп появился у порога – как всегда бесшумно и очень вовремя, заставив всех резко обернуться, — но у меня там незаконченные дела стынут. Так что «это» я у вас забираю, с позволения командира.       «Это» воодушевлённо дёрнулось, услышав знакомый голос, и даже попыталось принять какое-то подобие вертикального положения. Зельевар, скользнув взглядом по бренному телу, скривился и, заклинанием подняв Славу в воздух, ни говоря больше ни слова, вышел из зала. Тушка некроманта послушно поплыла вслед за ним, в коридор, откуда уже через мгновение раздалось обиженное:       — А-а-а… почему не на ручках?..       Оставшиеся лишь единодушно переглянулись. Проблема весьма удачно «сплавилась» сама собой.              — Сиди тут.       Снейп, наконец, сумел хоть как-то усадить некроманта, который ни в какую не желал способствовать своему нормальному перемещению в пространстве, на стул. Для верности закрепив Мстислава парочкой заклинаний, зельевар отошёл к полкам, надеясь отыскать там ингредиенты для принудительного «отрезвина».       — Э-ей, может… не надо? Мне и так х-хорошо, — меланхолично протянул некромант, с интересом разглядывая потолок, явно углядев в паутине, затянувшей почти весь угол, какой-то сакральный смысл.       Северус чуть обернулся, краем глаза отмечая, что его товарищ всё ещё сидел на месте, а не укатился в неизвестном направлении вместе со стулом.       — Не сомневаюсь. Но раз уж меня выдернули сюда посреди ночи… в мои планы входит скорейшее завершение проекта и, в частности, помощь единственно-доступного ассистента.       На пару мгновений воцарилась тишина, Слава явно что-то обдумывал с самым серьёзным выражением лица, а потом вдруг радостно подпрыгнул на стуле. Нити заклятий, удерживавшие некроманта в сидячем положении, затрещали, но, к чести Снейпа, выдержали.       — О! А давай эту… ну, как её… ту ерунду смешную!       — Какую ещё? — Северус чуть нахмурился, скорее по привычке, но заинтересованно посмотрел на явно воодушевившегося друга.       — Ну… чего-то там… — отчаянно пытался вспомнить Мстислав. — Какой-то… Гришка Подлизливый?.. В общем, я готов!       Не сразу, но зельевар всё же понял, на какое зелье так неожиданно решился некромант. На лице Снейпа появилось странное выражение весёлой жалости, которое дотоле не видел ни один живой человек, когда-либо встречавший профессора зельеварения лично. Он даже уже перестал жалеть о потерянных часах запланированного сна. Только ради этого момента стоило притащиться ночью в Слизерин-менор.       — Прелестно, — пробормотал Северус, вновь отворачиваясь к полкам, с трудом сдерживая смех. — Обожаю два твоих состояния, Хощеведов: полного «нестояния» и пьяное. Это нужно задокументировать. Определённо.