* * *
Утро выдалось прохладным: солнце ещё не успело прогреть землю, а молодую траву покрывала ледяная роса. Большими скачками к Слизерин-менору приближался огромный матёрый волк, по размеру больше похожий на телёнка, что было, впрочем, вполне нормальным для оборотня. В пасти зверь держал – крепко, но осторожно – продолговатый футляр, завёрнутый в грубую, плотную ткань. Волкодлака уже ждали. Это было ясно по заранее открывшимся перед ним кованным воротам. Высокая фигура, встречающая волка на полпути, только усмехнулась, когда зверь, сделав особенно длинный прыжок, приземлился на мокрую траву уже в образе человека. Мужчина, в котором всё же проскальзывали неуловимо волчьи черты, хмуро осмотрел стоящего напротив него Мстислава и перехватил свою ношу поудобнее, не спеша отдавать. — Привет, Серый, — некромант улыбнулся вечно сердитому волкодлаку. — Как добрался? — Могло бы быть и быстрее, — недовольно отозвался тот, после секундной заминки протягивая футляр Мстиславу. — Ну, это уже не моя прихоть, — Хощеведов только отмахнулся, одним движением стянув грубую ткань. На тёмном, гладком дереве отчётливо выделялись багровыми отблесками замысловатые руны, сделанные явно не простыми красными чернилами. Некромант провёл ладонью над футляром, открывая замки. Крышка услужливо распахнулась. На внутренней стороне, словно бы зеркальным отражением, также змеились кровавые древние письмена, призванные сдерживать опасное содержимое. Удовлетворённо кивнув, Мстислав захлопнул футляр: — Как дела дома? — Ваш батюшка, впрочем, как и вся семья, искренне рады вашему вхождению в основную ветвь рода, — возвестил Серый, пытаясь хотя бы задеть совесть некроманта. — Ах, да. Это же на стене зала сразу же отобразилось... — хмыкнул в ответ ничуть не смутившийся некромант, жестом приглашая своего гувернера идти за ним. — Наверняка, ещё и праздник закатили по этому поводу? — Вы угадали. Ваш дядя, к слову, искренне порадовался этому факту. Он ведь предлагал вам и альтернативные варианты... — Я помню, — оборвал мужчину Хощеведов, поморщившись. — Но меня никогда не грела перспектива выть на луну и бегать в шкуре по полям. Это Мирослав у нас в этом видит некий... шарм. Неспешную беседу прервало появление ещё двух гостей. По пути к менору их нагнал Фенрир со странной ношей: вожак нес на своем плече, словно мешок с картошкой, кого-то из своих щенков. По ощущениям этот мужчина, выглядящий мягко говоря нелепо, болтаясь на плече у Сивого, давно уже должен был считаться самостоятельным членом стаи, но почему-то Фенрир так не думал. К лёгкому удивлению Мстислава, оборотни, заметив друг друга, приветливо кивнули и обменялись рукопожатиями. Серый только усмехнулся на чуть вскинутую бровь господина, не спеша комментировать неожиданную встречу. — Сколько лет, Серж! — оскалился в улыбке Фенрир. — Дела, заботы… — русский волк фыркнул, — …уже который десяток лет присматриваю тут кое за кем по заданию вожака. Бросив быстрый взгляд на некроманта, который только недовольно скривился, Фенрир хохотнул: — Так вот оно что! Теперь мне всё ясно. У самого таких… двое! Мстислав глубоко вздохнул, успокаиваясь: он уже вполне привык к подобному отношению среди оборотней, но всё равно оно не вызывало ничего кроме раздражения. — Новый щенок? — принюхавшись, тем временем спросил Серый, совершенно не обращая внимания на недовольство господина. Его собеседник недовольно качнул головой: — Старый. Но глупый. Вот отловил, наконец... надо бы уму-разуму поучить. Разговор давних друзей, грозивший затянуться на неопределённое время, к вящему счастью Хощеведова, прервали. На дорожке, вынырнув из-за густых деревьев, показались Блэки в сопровождении Барти Крауча. — Ремус? — Сириус мгновенно узнал друга, бесчувственно висящего на плече вожака. — Что с ним? Фенрир оценивающе прищурился. — Ничего особенного, — отозвался он, сразу же меняя тон. Напряжение стало почти физически ощутимо, но Мстислав разом пресёк начинавшийся балаган: — Собственно, в чем проблема с вашим щенком, Сивый? — Да дуралею этому мозг забили всякой ерундой, — поморщился вожак, не сводя, однако, настороженного взгляда с Блэка. — Не принимает себя? — Серый чуть удивлённо поднял брови, наблюдая за тем, как Блэк, не обращая внимания на оскал Фенрира, пытался привести друга в чувства. — Именно. Сивый грозно рыкнул на крутившегося вокруг него Сириуса. Тот в долгу не остался, оскалившись в ответ. Стоящие до этого в полнейшем молчании Крауч и Регулус, быстро переглянувшись, одновременно шагнули к разбушевавшемуся товарищу, оттаскивая его от раздражённого оборотня. — Ну... тогда уж точно без психолога не обойтись, — задумчиво протянул Мстислав, но конец его фразы потонул в недовольном вопле очнувшейся «добычи». — Сириус?! — Ремус пытался было вывернуться из железной хватки своего вожака, но тот лишь встряхнул его, как неразумного щенка. Блэк, выдернув руку из захвата брата, радостно заулыбался, увидев, что его друг вполне здоров. Вот только Люпин быстрее сообразил, где и в какой компании он находился. — И ты против Дамблдора?! Как ты мог, Бродяга? — Определенно не обойтись, — твёрдо заключил колдун, отстранённо наблюдая, как Серый кинулся помочь скрутить слишком верткую добычу, которая явно примерилась порвать горло «предателю старой дружбы».* * *
Июнь принёс с собой на редкость погожие деньки, но студентов пятого и седьмого курсов это совершенно не радовало. Последние часы перед экзаменами тратились только на то, чтобы спешно повторить материал за все пройденные годы, давно уже успевший выветриться из голов. В атмосфере этой предэкзаменационной суеты, впрочем, многие умудрялись добавить хлопот школьной администрации, вдохновившись примером Фреда и Джорджа, которые позаботились о том, чтобы память о них в школе осталась надолго. Никому не объяснив, как убрать болото, образовавшееся на шестом этаже, они обеспечили себе своеобразный памятник прямо в Хогвартсе. Амбридж и Филч пробовали осушить это чудо магической мысли близнецов самыми разными способами, но безрезультатно. В конце концов болото лишь огородили веревками. Гарольд не сомневался, что МакГонагалл или Флитвик могли бы удалить его безо всякого труда, однако, как и в случае с устроенным близнецами фейерверком, они явно предпочитали наблюдать за потугами Амбридж со стороны. Вторым делом начали вдруг страдать члены небезызвестной Инспекционной Дружины, с которыми стали происходить странные вещи. Гарольд только поражался изобретательности и мстительности учеников Хогвартса, за столь короткое время сплотившихся против общего врага. Пару раз даже он со скуки отправлял в больничное крыло особо ретивых «инспекторов» с частичной трансфигурацией тела. Это было не слишком опасно для здоровья детей, но довольно неприятно и, что самое интересное, подобное мог снять лишь маг категории не ниже старшего ученика Мастера Трансфигурации, а их было не так уж и много на территории магической Британии. Также очень скоро стало ясно, что перед тем, как покинуть Хогвартс, Фред и Джордж успели распродать уйму Забастовочных завтраков. Тех самых, с распространением которых так усиленно боролась в начале года Гермиона. Стоило теперь Амбридж только войти в аудиторию, как собравшихся там учеников разом начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок, у других шла кровь из обеих ноздрей. Директор вопила от ярости и бессилия, вот только источник загадочных симптомов найти не могла даже с помощью мадам Помфри. Но самый большой ущерб причинял, конечно же, Пивз. Похоже, полтергейст, не смевший развернуться в полную силу при Дамблдоре, воспринял прощальный завет близнецов слишком серьёзно. С безумным хихиканьем он носился по всей школе, переворачивал столы, выскакивал из-за классных досок, опрокидывал вазы и статуи; дважды он запихивал Миссис Норрис в пустые рыцарские доспехи в коридоре, откуда Филч, скверно ругавшийся от ярости, извлекал её истошно орущей, но живой и невредимой. Полтергейст разбивал фонари и тушил свечи, жонглировал горящими факелами над головами у перепуганных учеников, заставлял аккуратно сложенные стопки пергамента обрушиваться в огонь или за окно… и никто из учителей даже не пытался его остановить. Только при виде Гарольда Пивз отчего-то спешно сворачивал весь свой локальный хаос и переносил его в другое, более отдалённое от парня место. От греха подальше. Этим утром пятикурсники завтракали совершенно машинально. Практически у каждого на коленях можно было увидеть книгу или конспект лекций по заклинаниям, письменный экзамен по теории которых был назначен сразу же после завтрака. Даже Гарольд нервно дёргался каждый раз, когда Невилл, сидящий напротив, опрокидывал то вазочку с мармеладом, то свою кружку, к счастью, уже пустую. Вот только нервничать командира заставлял не экзамен, а подозрительная скрытность Реддла. Тёмный Лорд в последние несколько дней постоянно был чем-то занят, о чём ему сообщали Барти и Антонин. Мстислав тоже не присутствовал на вечерних собраниях Теней, что только подливало масло в огонь. Эти двое что-то затеяли, и Гарольд был почти уверен, что, а вернее кто, являлся объектом их совместной деятельности. В который раз за эти несколько дней командир, злясь на самого себя от бессилия, спрашивал себя: зачем ему СОВы? Но неизменно сам же себя и останавливал. Им ни к чему была лишняя паника. По плану Гарри Поттер должен был исчезнуть летом так, чтобы никто и не узнал об этом до самого начала учебного года. Так они выиграют ещё несколько относительно тихих месяцев на подготовку к наступлению. В половине десятого всех пятикурсников вновь пригласили в Большой зал, что стал таким же, как помнил командир по своим прошлым министерским экзаменам. Даже за столько лет ничего в этой системе не поменялось: утром студенты писали теорию, после обеда – сдавали практику по тому же предмету. По команде профессора МакГонагалл Гарольд перевернул свой пергамент с вопросами и пробежался взглядом по списку. Рядом, через проход, со страшной скоростью уже строчила что-то на своём листе Гермиона; Рон, сидящий где-то впереди, ощущался острыми волнами отчаяния и почти священного ужаса. Гарольд с трудом сдержал смех и не спеша принялся за свои вопросы: показывать рекордные результаты ему было ни к чему. Свои одиннадцать превосходно они с Томом уже давным-давно получили.* * *
— Профессор Тофти свободен, мистер Поттер, — шепнул ему Флитвик, когда Гарольд перешагнул порог. Шёл уже четвёртый экзамен – практика по Защите от Тёмных Искусств. За эти дни командир стал куда более раздражительным, чем обычно. И даже Гермиона старалась меньше разливаться на тему экзаменов рядом с другом, видя его настроение. Новости о появлении в меноре новой парочки оборотней добавили в общую копилку неприятностей ещё несколько пунктов. Сириус, как сообщил ему Барти (единственный, кого резкость командира совершенно не задевала), проводил почти всё время с Ремусом, запертым в одной из подземных камер, Том с Мстиславом находились где-то рядом, но в ту часть коридора пройти никто не решался… да и не мог, даже если бы сильно захотел. — Реддикулус! — от неожиданности выпалил Гарольд, включаясь только тогда, когда его боггарт вдруг стал принимать знакомые черты. За своими мыслями он совершенно забыл, что находился в данный момент на экзамене. — Браво, мистер Поттер, — его экзаменатор, профессор Тофти, оказавшийся довольно восторженным старичком, радостно зааплодировал, взглядом, однако, заинтересованно проводив истаявшую фигуру, к счастью, ещё не слишком похожую на Тома Реддла. — Великолепно! Что ж, полагаю, это всё... если только... — он чуть подался вперед и зашептал: — Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы можете вызвать Патронуса... Не продемонстрируете ли? Конечно же, за дополнительные баллы. Несколько мгновений Гарольд непонимающе смотрел на старичка, но стоило ему только осознать смысл вопроса… — Понимаете ли, профессор. Раз вы слышали об этом, — зашептал командир в ответ, пользуясь тем, что на них было обращено минимум внимания: за соседним столом Панси Паркинсон судорожно пыталась избавиться от своего боггарта, принявшего вид полуразложившейся мумии. — То наверняка знаете о том, какую форму принимает мой Патронус… Тофти тут же согласно закивал. — Что-то произошло и… — Гарольд смущённо заправил прядь, выбившуюся из хвоста за ухо, — …он изменился. — Невероятно! — профессор чуть ли не подпрыгнул от восторга. — Патронусы очень редко меняют свою форму, мистер Поттер! Но это совсем не страшно, поверьте мне. Смена животного означает лишь глубокие перемены, произошедшие в самом маге. И, если вы не против… Командир тяжело вздохнул, понимая, что так просто от старичка он не отделается. Гарольд поднял палочку и мысленно настроился, пытаясь уловить хоть какой-то счастливый момент в его нынешней жизни: — Экспекто Патронум. В ту же минуту дверь Большого зала вдруг с ужасным грохотом разлетелась на кусочки и внутрь ворвались те самые магические фейерверки, что уже навели шуму в Хогвартсе некоторое время назад. Видимо, кто-то успел выкупить у близнецов несколько штучек для личного пользования. Студенты, помня о разрушительной силе магической пиротехники, испуганно шарахнулись ближе к стенам. Серебристый ирбис лениво потянулся, не увидев для себя никакой работы, и тут же истаял полупрозрачной дымкой. — Величественный зверь, — с улыбкой заметил профессор Тофти, в нарастающем хаосе всё же успевший разглядеть появление Патронуса. — Превосходно, мистер Поттер! Вы можете быть свободны. Наглецов, посмевших сорвать экзамен по ЗОТИ так и не нашли. Экзаменационная комиссия, состоявшая преимущественно из древних магов, аттестовавших в своё время ещё самого Дамблдора, возмущённо высказав всё нынешнему директору Хогвартса, непреклонно заявила о необходимости переноса министерских экзаменов в само здание Министерства, коль уж школа не могла обеспечить их безопасное проведение. И несмотря на все трудности, потянувшиеся вслед за этим, никто из профессоров не посмел спорить с экзаменаторами. После всех обсуждений и внесения поправок в соответствующие документы, что в общей сложности затянулось – неслыханная оперативность для Министерства – на трое суток, Хогвартсу разрешили провести на своей территории лишь Уход за Магическими Существами, прорицания и астрологию. Остальные же экзамены переносились в здание Министерства. Учеников для этого было решено разделить на группы, чтобы переправлять по каминной сети, специально открытой на несколько часов каждый день в период сессии. Амбридж, получив знатный выговор, чуть притихла на время, но студентов это, к слову, от её диктатуры не спасло; лишь профессора вздохнули спокойнее, получив передышку от бесконечных инспекций и проверок. Пяти- и семикурсники, несколько расслабившиеся за непредвиденные выходные, запаниковали с новыми силами: одно дело сдавать министерские экзамены в родном Хогвартсе, хоть и под тщательным наблюдением, и совсем другое – отправляться в Министерство. Гермиона металась от одной книги к другой, но никак не могла отвлечься от неспокойных мыслей; Рон же часами сидел в гостиной, бездумно глядя в противоположную стену, не реагируя ни на какие действия окружающих. В конце концов Гарольд, который наблюдал весь этот абсурд со стороны, не выдержал и выволок вконец заучившихся друзей на улицу: Гермиону из сочувствия, а Рона по какой-то давней привычке. День был ясный и тёплый, поэтому вся троица уютно расположилась под берёзой у берега Чёрного озера. Было очень странно во всеобщей суете просто сидеть вот так на траве и наблюдать за гигантским кальмаром, что лениво вытягивал щупальца из тёмной глади, подставляя их солнечным лучам. По шёлковой траве изредка пробегала рябь от легкого ветерка; вне Хогвартса было практически безлюдно: мало кто в свете последних событий решился позволить себе хотя бы пару часов отдыха. — Профессор МакГонагалл сказала, что я могу стать отличным колдомедиком, — нарушила вдруг тишину Гермиона. Гарольд удивлённо посмотрел на неё: раньше они не говорили о прошедшей консультации по выбору профессии. Командир прекрасно помнил, как подруга ещё пару дней после собеседования у декана ходила до странности задумчивая, но на все вопросы только отмахивалась. — А мне посоветовала реально оценить свои способности, — тут же буркнул Рон, наконец, отмирая. На лицах друзей появилась слабая улыбка. Гарольд весело фыркнул, включаясь в беседу: — И что ты такое предложил, Рон? — Хотел стать аврором, — рыжий смущенно взлохматил волосы, посмеиваясь будто бы сам над собой. — Кто ж знал, что там одни ботаны? Тихий смех разнёсся по озеру, но мелкие птички, сновавшие в ветвях ближайших деревьев, не обратили на это никакого внимания, продолжая что-то жизнерадостно щебетать. — Я думаю, Герми, роль колдомедика тебе бы подошла, — задумчиво произнёс Гарольд, когда они отсмеялись. — Правда? — Гермиона удивлённо выдохнула. — Не знаю… мне казалось, я не создана для работы с людьми. — Да ты что, Гермиона! — оживился Рон. — У тебя же и родители… Целители, да? — Стоматологи, — привычно поправила друга та. Уизли чуть нахмурился: он до сих никак не мог запомнить эти мудрёные маггловские названия. — Но ты прав, да, — Гермиона всё же сжалилась над ним. — Они тоже врачи. — Ну, по крайней мере, это лучше, чем работа в Министерстве. Друзья, как по команде, повернулись к Гарольду. Тот лишь вопросительно выгнул бровь: — Вам нужно больше примеров или хватит Амбридж с нашим Министром? — Но, Гарри… не все же в Министерстве плохие, — осторожно начала Гермиона. — Точно! Мой отец тоже там работает, — Рон яро поддержал подругу. Гарольд ядовито усмехнулся: — Ага, и брат тоже. Рыжий замер на полуслове. Имя Перси в их семье ещё с конца прошлого учебного года было под запретом. С тех пор, как его повысили до младшего помощника Министра, старший брат Рона разорвал все связи с семьёй, как с самыми ярыми последователями Дамблдора. Уизли обиженно насупился, Гарольд же, почувствовав на себе сердитый взгляд Гермионы, лишь пожал плечами, не чувствуя никаких угрызений совести. Ветер всё так же гнал по небу редкие облака.* * *
Полумрак, царивший в камере, лишь слегка разгонял свет высоких свечей, расставленных по кругу, в котором стояло двое магов. Третий же, пассивный участник сего действа, а точнее – лишь его тело, лежал на каменном возвышении, выступая в качестве подопытного материала. — Теперь нужно учитывать сразу несколько потоков и примерно представлять те последствия, которые могут случиться при их перекручивании, так что фактически это ювелирная работа. Аккуратная и одноразовая, — тоном заправского лектора вещал некромант, внимательно следя за действиями Темного Лорда. Неожиданный урок по черной магии и практической ритуалистике длился уже несколько часов. К этому времени устали уже оба мага, но упорства этим двоим было не занимать, как и упрямства, граничащего, порой, с ослиным. — Сорвёт сразу, если перетянуть? — медленно переспросил Реддл, скрупулёзно запоминая каждую крупицу информации. — Его в любом случае сорвет... — Мстислав едва заметно, невесело усмехнулся. — Поэтому и привязка идёт на меня. Без родовой страховки такие дела сразу же приобретают неоправданный риск. Снова повисла тишина, что изредка прерывалась на пару секунд замысловатыми ругательствами, звучавшими чаще всего на парселтанге. Милорд слишком остро реагировал, когда у него что-то не получалось. — Кукла, скорее всего, получится нестабильная, — протянул Хощеведов после очередной вспышки нецензурного шипения. — Никто не делает подобное с магами такой силы, но для первой пробы… — Чем богаты, — раздражённо отозвался Реддл, стирая струйку пота, побежавшую от виска. Злился Тёмный Лорд больше на себя. Основы, изученные им самим когда-то по древним книгам и свиткам, вспоминались достаточно трудно, что весьма отрицательно сказывалось на поставленной задаче. Вот только Реддл скорее бы сам бросился в Адское Пламя, чем сдался бы на полпути, поэтому он шипел, страшно ругаясь и стискивая зубы, но упорно продолжал своё дело. — Интересная вещица, кстати. Думаю, я вполне мог бы с ней управиться, — чуть погодя произнёс Мстислав, крутя в руках палочку Дамблдора, и, увидев заинтересованный взгляд Реддла, пояснил: — Она... вполне может использоваться таким, как я. Том, оторвавшись от своего задания, недоверчиво прищурился: — И это сказал человек, которому в принципе не нужна волшебная палочка, — он ехидно прищёлкнул языком, но уже через мгновение серьёзно добавил: — То есть… ты хочешь мне сказать, что эта палочка универсальна? — Похоже на то, — отложив артефакт на простой деревянный стол, стоящий рядом, пожал плечами некромант. — Но это только предположение, нужно разбираться. Реддл ещё пару секунд сканировал настороженным взглядом Хощеведова, а потом, резко выдохнув, вернулся к работе: — Тогда посмотрим потом.