***
В комнате горел камин; на стенах переговаривались полушёпотом между собой множество портретов волшебников и волшебниц, обсуждая выбор Кубка Огня. Трое чемпионов напряжённо стояли, ожидая дальнейшей судьбы; отблески пламени высвечивали их серьёзные лица, а Гарри вдруг впервые подумал о том, насколько сильно отличался от них. — Просто невероятно! — громкий голос Людо Бэгмена, буквально влетевшего в эту небольшую комнатку, заставил резко обернуться. — Позвольте вам представить четвёртого участника Турнира Трёх Волшебников! Чемпионы заинтересованно посмотрели на вошедшего, но их взгляды, ища неожиданного соперника, скользили по Гарри, как по пустому месту. Пока Флёр первой не сообразила в чём дело: — Он? Дверь снова отворилась, впуская новых посетителей: профессора Дамблдора, Каркарова, мадам Максим, мистера Крауча, профессора МакГонагалл и Снейпа. Комнатка становилась все более тесной. Вошедшие громко спорили, видимо, продолжая обсуждение того, чему только что стали свидетелями. Гарри, повинуясь какому-то странному порыву, отступил назад, почти скрываясь в тени. Он не вслушивался в суть разговора, хотя и понимал — спорили из-за него. Достаточно было только видеть, как менялись лица присутствующих. Скука и скрытая насторожённость профессора Снейпа, твёрдая уверенность директора, раздражение Каркарова и праведное негодование мадам Максим — всё это было отчётливо видно для того, кто привык наблюдать. Чемпионы сбились в отдельную кучку у камина. Гарри перевёл на них взгляд: вот Флёр обиженно надула губы, с презрением покосившись на малолетнего соперника; Крам ещё больше нахмурил брови, а Седрик только переводил взгляд от одного говорящего к другому, словно не мог поверить в то, что он слышал. Вдруг все, как по команде, повернулись к Гарри, ожидая ответа. Он что-то пропустил? — Это ты бросил своё имя в Кубок? — Дамблдор внимательно вглядывался в его глаза. — Нет, сэр, — голос чуть дрогнул от удивления. — Ты просил кого-то из старших сделать это? — Нет, сэр, — на сей раз прозвучало более твёрдо. «Они не верят мне», — с какой-то детской обидой подумал Поттер, упрямо обводя всех присутствующих взглядом. — Только послушайте себя, умники. Многие из вас смогли бы обдурить настолько могущественный артефакт в четырнадцать лет? — послышался хриплый голос со стороны двери, и в комнатку ввалился Аластор Грюм. Каждый его шаг сопровождался глухим стуком дерева о камень, а волшебный ярко-голубой глаз, ни на секунду не останавливаясь, оглядывал всех и каждого в отдельности, не упуская ни одной мелочи. — Что вы такое говорите, Аластор? — нервно поинтересовался Бэгмен, по устоявшейся за столько лет привычке натянуто улыбаясь. — Только мощнейшее заклятие могло заставить Кубок «забыть» о том, что в Турнире участвуют только трое волшебников, а такое, увы, учащемуся четвёртого курса не под силу. Новый конфликт уже готов был разгореться, но Дамблдор пресёк его одним только суровым взглядом. Все как-то вовремя вспомнили, кто именно здесь являлся величайшим светлым волшебником современности, и притихли. Поттер краем уха слушал, как мистер Крауч монотонно зачитывал инструкции. Отстранённо подумалось вдруг, что слухи не врали: глава министерского департамента и впрямь тяжело болен, но мысли Гарри занимало совсем другое.***
Он уныло плёлся по запутанным коридорам Хогвартса — замка, ставшего для него родным домом. Сейчас Гарри совершенно не волновало, куда и зачем он идёт. Неожиданное участие в опасном Турнире, недоверие учителей, презрительные взгляды настоящих чемпионов — всё это сразу, не дав времени на то, чтобы отойти хотя бы от событий прошлых лет. Неужели ему недостаточно было сомнительной славы Мальчика-Который-Выжил? Входя в ту комнату, Гарри твёрдо был уверен, что его не допустят к участию, но он вновь ошибся. Даже Дамблдор не смог ничего поделать. Магические контракты — это было слишком серьёзно. Никто не мог предугадать, какая расплата ждала мага за пренебрежение своими обязанностями... Где-то совсем рядом испуганно зашуршала мышь; Гарри удивлённо огляделся: в этой части замка уже не было магических портретов, на стенах висели факелы, горящие не слишком ярко — они освещали коридор ровно настолько, чтобы можно было идти, не натыкаясь на стены. Определённо, тут он никогда не был, но выбраться отсюда не представлялось чем-то сложным. Нужно было просто идти в обратную сторону, не так ли? Ещё через час блуждания по коридорам Гарри окончательно заблудился. Казалось, Хогвартс превратился в разумный лабиринт, который ни за что не хотел отпускать нерадивого ученика обратно в гриффиндорскую башню. Ноги гудели от долгой ходьбы, а мысли о Карте Мародёров, оставшейся в сундуке, только нагоняли ещё больше тоски. Гарри устало опустился прямо на каменный пол, прислонившись спиной к стене. Как он ни уверял всех, что это не он кинул своё имя в злополучный Кубок Огня, никто не верил. Никто. Даже Рон! Его лучший друг, с которым они преодолели столько трудностей, который ещё ни разу не обвинял его во лжи… От этих мыслей сразу стало невыносимо обидно, и к глазам подступили жгучие слёзы. Гарри раздражённо помотал головой. Нет уж, хватит. Нельзя и дальше вести себя как ребёнок. Он снял очки и устало потёр глаза. Вот бы найти такое место, где можно хотя бы ненадолго спрятаться... Гарри резко вскочил, едва не выронив из дрогнувших рук очки, когда ощутил спиной движение. Водрузив их на положенное место и близоруко прищурившись, он вытянул руку вперёд: казалось, что что-то изменилось, хотя что именно, разглядеть, к сожалению, не удавалось. Рука через мгновение наткнулась на гладкое, отполированное дерево: там, где только что была холодная каменная стена, обнаружилась дверь. Гарри поёжился, как от холода, но тут же напомнил себе, что Хогвартс всё-таки волшебный замок. Любопытство довольно скоро одержало победу над инстинктом самосохранения, который и так практически отсутствовал у гриффиндорцев, и Гарри смело взялся за резную ручку. Дверь легко поддалась, и, едва он переступил порог, помещение озарилось ярким белым светом, заставив крепко зажмуриться. Когда глаза немного привыкли к освещению, взгляду открылась потрясающая картина: огромное помещение походило на современный маггловский город, только башни и «многоэтажки» здесь были выстроены из безумного количества предметов, разнообразие которых поражало воображение. Шаги отдавались гулким эхом где-то под сводами; Гарри медленно шёл по узким проходам. Что-то, неведомое до этого момента, вело вперёд, направляя и подсказывая правильный путь. Небольшая, абсолютно гладкая шкатулка из чёрного камня с переливающимися зеленоватыми прожилками одновременно притягивала взгляд и вызывала желание убежать от неё. Гарри сделал шаг вперёд, и странная дрожь пробежала от макушки до самых кончиков пальцев. Трясущейся рукой откинул крышку. Внутри на тёмно-зелёной бархатной ткани лежала одна-единственная серебряная серьга-гвоздик с небольшим изумрудом. Она казалась странным образом знакомой, хотя Гарри вполне мог видеть такую раньше у кого-то из старшекурсников. Покрутив находку в руке, он решил было положить её на место, но серебро вдруг истаяло в руке. Испуганно разжав пальцы, Гарри отшатнулся назад. Серебристая капля, не долетев до пола, взвилась в воздух тонкой лентой и с тихим свистом ринулась вперёд. От неожиданности Гарри зажмурился и, ощутив резкую боль в левом ухе, сдавленно охнул. Серебристая лента, снова ставшая серьгой, привычно заняла своё место в мочке, будто бы всю жизнь там и находилась. Рука сама собой потянулась к пострадавшей части тела, но не успел Гарри ощутить шероховатую поверхность «гвоздика», как по телу прокатилась волна неожиданной слабости. Оступившись, он упал на пол, попутно свалив с ближайшей горы стопку учебников. Лишь последняя мысль мимолётно успела проскочить в голове. Когда же он перестанет находить себе приключения на одну небезызвестную часть тела?