* * *
— Хагрид, открывай! — Гарольд уже минут пять пытался добиться хоть какого-то ответа из хижины, но даже шторы на её окнах оставались задёрнуты. — Я знаю, что ты здесь! Заклинание обнаружения явно указывало, что полувеликан дома, причём в состоянии бодрствования. Тем более, за дверью, надрываясь, лаял Клык. — Ну, всё! — Гарольд окончательно потерял терпение. — Если не откроешь сам, то я выбью дверь. Он решительно направил в сторону хижины остролистовую палочку, отходя на пару шагов назад. Но не успел и подумать о заклинании, как дверь услужливо распахнулась, а из черневшего проёма выскочил обезумевший от долгого сидения взаперти пёс. Ловко увернувшись от слюнявой пасти Клыка, Гарольд вошёл в тёмное помещение. Хагрид обнаружился сидящим за столом, на котором стояли несколько больших кружек чая. Вид у него был просто ужасный: глаза опухли, лицо в красных пятнах, а давно нечёсаные, спутанные волосы висели, как огромный моток ржавой проволоки. — Хагрид, — Гарольд на мгновение растерял всё своё красноречие. — Привет, Гарри. Чаю хочешь? — бесцветно пробормотал тот охрипшим голосом, даже не повернувшись в его сторону. Командир упрямо встряхнул головой, возвращая способность к осмысленной речи: видимо, разговор намечался не простой. — Ладно, давай свой чай, — садясь на стул, наконец произнёс он и, серьёзно посмотрев на Хагрида, добавил: — А потом я очень внимательно выслушаю тебя. Смахнув со стола крошки вместе с мятой газетой прямо на пол, тот заторможенно, как в замедленной съёмке, поставил чайник на огонь. Терпеливо наблюдая за этими вялыми копошениями, Гарольду вдруг резко захотелось надавать Хагриду мотивирующих пинков. Остановило только то, что в этом состоянии полувеликан вряд ли заметит его потуги, а он, в лучшем случае, отобьёт себе ногу. Несколько минут прошли в полном молчании, Хагрид, отвернувшись, пристально смотрел на закипающий чайник, словно пытался взглядом ускорить процесс. Когда, наконец, весь алгоритм был выполнен, и на стол водрузились две кружки с ароматным травяным чаем, Гарольд вновь подал голос. — Ну и? — Он закинул ногу на ногу, отхлёбывая обжигающий напиток. — Что стряслось, Хагрид? Тот затравленно посмотрел на Гарольда и даже открыл было рот, чтобы ответить, но из его глаз выкатились две крупные слезы и исчезли в и так уже мокрой бороде. Хагрид прерывисто вздохнул и трубно высморкался в свой огромный клетчатый платок. Гарольд на это только покачал головой. — Это всё из-за этой писаки, да?! Ты убиваешься из-за какой-то продажной, мерзкой... репортёрши?! Которая за гонорар продаст не только своих родных, но и собственную мать вываляет в грязи? Хагрид ошалело посмотрел на Гарольда. Он молчал, но больше не плакал, а значит, шоковая терапия всё же подействовала. Вот только раздражённый командир и не думал останавливаться. — Не стыдно тебе? Да чтобы взрослый мужик, вёл себя как первокурсница Пуффендуя… — Но, Гарри, я же… — попытался было возразить Хагрид, к которому вдруг вернулся дар речи, но безуспешно. — Что ты? Полувеликан? И что теперь, сидеть в этой хижине до конца своих дней? — вопросы, совершенно риторические, сыпались на бедного лесничего с такой скоростью, что тот едва поспевал за ходом мыслей. — Ждать, пока тебя все полюбят, да, Хагрид? Гарольд на несколько секунд замолчал, переводя дыхание, а затем уже совершенно другим тоном едко выплюнул: — Этого никогда не случится. Невозможно нравиться абсолютно всем, — он горько усмехнулся. — Взгляни сюда! Меня ненавидит добрая половина школы, а некоторые только спят и видят, как бы я сдох на этом Турнире… И знаешь, что? Мне плевать. Как плевать и на то, что ты полувеликан. А знаешь почему? Потому что, несмотря ни на что, ты отличный друг и преподаватель. Гарольд, наконец, позволил себе улыбнуться и, перегнувшись через стол, ободряюще сжал чужое плечо: — Так что хватит уже тухнуть в этой хижине, приводи себя в порядок и возвращайся к нам. Ребята скучают. Хагрид благодарно посмотрел на него, в чёрных глазах вновь заблестели слёзы, но он поспешно стёр их тыльной стороной ладони. Смущённо уткнувшись в свои руки, он начал гулко бормотать, словно убеждая сам себя: — Ты прав, Гарри, прав! Что ж поделать, коли родня неподходящая, сам-то я, может, и ничего... Да кто на это глядит, так же? А вот злыдни и рады напраслину возвести... Ещё и прикидываются другие-то: кость, говорят, широкая. Ни за что не скажут: «Вот такой вот я, какой есть». Отец всегда мне говорил: «Никогда себя не стыдись. Всегда найдутся языки злые, вот как... А ты плюнь на них, — говорил, — ничего они, окромя этого, не стоят». А я-то пень развесистый, дубина дубовая... Такая же она, вот что. «Широка в кости!» Эт самое… представляешь? Ну и пусть её со своими костями, вот! Гарольд втихомолку усмехнулся. Так вот, что так подкосило Хагрида. Ай, да мадам Максим! Пришлось задержать дыхание — только бы не засмеяться и не испортить момент. Хагрид же оживал прямо на глазах. Мысленно поаплодировав себе, командир вновь отхлебнул порядком подстывший чай. Может, открыть своё бюро скорой психологической помощи?* * *
Сидя в гриффиндорской гостиной вечером того же дня, Гарольд решил, что наконец, пришло время для разгадки подсказки ко второму этапу. Он не сомневался, конечно, что пройти Турнир для него возможно было бы вообще без подготовки, но любопытство брало своё. Не терпелось узнать, как именно принятие ванны повлияет на яйцо, и повлияет ли вообще? И, конечно, Гарольд не мог не оценить так удачно подвернувшийся шанс вновь посетить ванную старост, с которой было связано немало приятных воспоминаний. Жаль только Том на этот раз не с ним… Идти туда нужно ночью — так решил Гарольд. Кто ещё будет мыться там в это время? Не придётся лишний раз объясняться или стирать не вовремя подвернувшимся личностям память, а это было только на руку. Золотое яйцо удобно расположилось в потрёпанном, но достаточно прочном рюкзаке — меньше рисков выронить где-то по пути. Сам Гарольд надел мантию-невидимку и взял в руки Карту Мародёров. Идя по тёмным коридорам Хогвартса, он всё старался не засмеяться, потому как страшно напоминал себе горбуна-путешественника, идущего на поиски сокровищ. Ванная старост ничуть не изменилась с того последнего раза, как Гарольд был здесь. Огромная комната, выложенная белым мрамором, с потолка которой свисала большая люстра с сотнями горящих свечей. Посередине комнаты располагался прямоугольный бассейн, по краям украшенный сотней золотых кранов, инкрустированных самоцветами, а у ближнего края — трамплин. Гарольд запер дверь и неспешно прошёлся вдоль бассейна. Дальняя стена была полностью расписана яркими магическими красками. На ней сонная русалка, сидя на скалах, задумчиво смотрела, как последний луч солнца скрывается в море. — Здравствуй, Люси! Давно не виделись… Русалка, откинув назад светлые волосы, приветливо помахала рукой, словно завидев давнего знакомого, но Гарольд прекрасно знал: у этой картины не было памяти. Полностью выдуманная девушка не могла общаться, как те картины, развешанные по всему замку; она не понимала того, что происходило в реальности, но неизменно улыбалась и приветствовала гостей, посетивших ванную. Ещё на пятом курсе, впервые попав сюда, Гарольд и Том дали нарисованной девушке имя — тогда это казалось им жутко важным, и они даже пробовали разговаривать с ней, но вскоре поняли, что это бесполезно. Подчиняясь какому-то своему алгоритму, русалка лишь загорала на скалах, когда солнце освещало их, плескалась в море и с неизменной улыбкой махала всем, кто подходил к картине. И только на закате можно было подумать, что девушка жива: она со странной тоской смотрела вслед заходящему солнцу, будто жалея каждое мгновение, проведённое здесь, а затем засыпала на своём месте. Открыв сразу несколько кранов, Гарольд скинул с себя одежду и уселся на бортик. Бассейн довольно быстро набрался, и он соскользнул в тёплую, пахнущую зелёными яблоками воду. Блаженство… Он довольно прикрыл глаза, откидываясь назад. Как же хорошо! Зачерпнув целую горсть густой белоснежной пены, Гарольд вдруг фыркнул, вспомнив, как Том раздражённо хмурился, когда он выстраивал целые конструкции. Сложно представить, что из того худенького паренька с белыми пенными усами и пышной шевелюрой смог вырасти самый настоящий Тёмный Лорд. Золотое яйцо лежало на бортике, ехидно поблёскивая в свете свечей. Гарольд подплыл к нему ближе и, повертев в руках, раскрыл. Дикий вой вновь наполнил комнату, многократно отражаясь от стен и тем самым усиливаясь. Надеявшийся хоть на какое-то чудо, командир от неожиданности дёрнулся, а яйцо, пользуясь моментом, выскочило из его мокрых рук, плюхнувшись прямо в бассейн. Как ни странно, но вой резко оборвался, а вместо него из яйца забулькала невнятная мелодия. Гарольд набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул. Под водой отчётливо слышался довольно жутковатый хор явно нечеловеческих голосов, но слова были хорошо различимы. С некоторым удивлением дослушав песню до конца, Гарольд подхватил со дна яйцо и всплыл на поверхность. Громкий смех огласил ванную старост. Бедные водяные твари! Им придётся потрудиться, ища то, пропажа чего заставит его по-настоящему горевать. Он бросил быстрый взгляд на кедровую палочку, которую теперь всегда носил с собой, примотанную к левой руке. Нет, вряд ли. О её существовании никто не знал, а значит, и забрать палочку они не могли. В голову пришёл ещё один, совершенно дикий вариант, и Гарольд снова рассмеялся. Действительно, кто же вообще способен похитить Тёмного Лорда, хоть и пребывающего сейчас в виде неполноценного гомункулуса? Выбравшись из тёплой воды и вытеревшись пушистым полотенцем, Гарольд скривился: второй этап назначен на конец февраля, а единственное предполагаемое место обитания этих тварей — Чёрное озеро. Он покачал головой. Скорее всего, остальные участники уже подбирали себе купальные костюмы… Ну уж нет! Вот он точно туда не полезет. Тёплая ванная, бассейн… Да что угодно! Только не ледяная озёрная вода в феврале месяце. Это же просто идиотизм. Уже через несколько минут, всё ещё ворча вполголоса, Гарольд размашистым шагом шёл к гриффиндорской башне, не слишком заботясь о конспирации. Как оказалось, зря. — Ага! Ученик не в своей постели! — раздался сверху противный голос Пивза. Резко остановившись посреди коридора, Гарольд посмотрел наверх, где прямо на потолке расположился школьный полтергейст. — Исчезни, прозрачный, — командир скрестил руки на груди, запоздало осознав, что капюшон мантии-невидимки благополучно слетел с него где-то по пути. — У меня нет сейчас настроения. — Ну, не-е-ет! — капризно протянул Пивз, оскалившись. — Я должен известить Филча о нарушении комендантского часа. — Что ж, я предупреждал. — И, прежде чем полтергейст успел издать хотя бы звук, Гарольд резко взмахнул кедровой палочкой. Пивз что-то неразборчиво булькнул, хватаясь за горло, и ещё сильнее выпучил глаза, а потом его в прямом смысле вывернуло наизнанку. Неспособный более держаться на потолке, он отвратительной кучей свалился вниз. Призрачная масса отчаянно дёргалась в судорогах, пытаясь сопротивляться заклятию, но тем самым только усугубляла положение. Гарольд отбросил со лба всё ещё влажные волосы. — Надеюсь, ты усвоил, что надоедать мне не стоит, — он вновь накинул на себя мантию. — А пикнешь об этом кому-то хоть слово, и я наглядно продемонстрирую, что это далеко не самое неприятное заклятие в моём арсенале, усёк? Последний вопрос не требовал ответа, но Пивз, проникшийся ситуацией самим нутром, согласно дёрнулся, откатываясь к стене. Гарольд равнодушно прошествовал мимо и, дойдя до поворота, не глядя послал контрзаклятие. Ему совсем не улыбалось, чтобы кто-то увидел полтергейста в таком состоянии. Лишние проблемы сейчас были ни к чему.