***
Гарольд поправил серебристую маску и плотнее запахнул мантию, которую нещадно рвал ветер. Казалось, ещё немного — и их всех просто сдует в море. Пожиратели стояли несколькими отдельными кучками; на каждом из магов белели маски, но даже со скрытыми лицами большинство было легко узнаваемо. Старший Малфой о чём-то негромко переговаривался с Эйвери и Ноттом, чуть в стороне двумя грузными фигурами темнели Кребб и Гойл, остальные же сбились в группу побольше, в которой время от времени то один, то другой оглядывался на одиноко стоящих Гарольда и Барти. Том, несмотря на ужасный ветер, стоял прямо на краю обрыва, а перед ним парили трое дементоров, судя по всему, выступающие в качестве парламентёров. В сумерках Тёмный Лорд и сам казался одним из них. — Странный этот коротышка!.. — донёсся вдруг до Гарольда обрывок разговора основной группы Пожирателей. — Видели? Он рядом с Тёмным Лордом стоял на собрании. — Да это же Петтигрю! — Ты что, идиот? Хвоста схватили и в Министерстве держат! — А я говорю, что похож… Вот чего он всё время в маске, а? — Это ребёнок, я думаю, — в обсуждение вдруг влился надменный голос Малфоя. — Ребёнок? Это чей же? — возразили ему сразу несколько Пожирателей. — Может, самого Тёмного Лорда? — предположил какой-то совсем молодой паренёк, явно из нового набора, но остальные только рассмеялись — все «старички» знали, что это было невозможно. Барти, стоящий у командира за спиной, тоже явственно затрясся от беззвучного смеха. Гарольд только покачал головой: ему не нравилось скрываться от своих же, как не нравились и их домыслы, но поделать пока с этим он ничего не мог. И хотя командир и раньше был вынужден проявлять осторожность в раскрытии своей настоящей личности, сейчас он вполне мог пообещать себе, что от оставшихся Теней у него не будет секретов. Им Гарольд мог доверять полностью. Ещё спустя несколько минут Тёмный Лорд, наконец, вернулся к Пожирателям, и командир с Барти подошли поближе, чтобы услышать последние инструкции перед наступлением. — Люциус! Возглавляешь третью группу — пойдёте по верхним этажам, — голос Тома был отчётливо слышен даже сквозь ревущий ветер. — Барти! — Да, милорд, — Крауч протолкнулся вперёд. — Вы с… новичком идёте на нижний этаж, как оговаривалось. Потом я жду тебя наверху, не задерживайся. Гарольд беззвучно кивнул. Мантия-невидимка и портключ уже лежали у него во внутреннем кармане, а кедровая палочка так и норовила скользнуть в руку. Пора было вызволять своих людей — они и так уже порядком задержались на этом курорте.***
Про Азкабан ходило немало слухов, и большинство из них рассказывали те, кто никогда там не был. Замок, высящийся посреди моря на одинокой скале, не нуждался ни в высоких стенах, что окружали его, ни в дополнительной охране в виде авроров, патрулирующих территорию, — с помощью своих стражей он надёжно удерживал узников в холодных камерах, медленно выпивая из них всю жизненную энергию до последней капли. Совсем немногие из заключённых могли похвастаться тем, что дожили до окончания срока… но выжить в этом месте являлось только половиной дела, сохранить в относительной целости разум — вот что было действительно важным для узников Азкабана. В узкую щель под потолком со свистом врывался ветер, принося солёные ледяные брызги, которые оседали на камнях и, собираясь вместе, тонкими ручейками стекали на пол камеры. Узник, больше напоминающий ожившего скелета, чем человека, сжался в комок на подстилке, полвека назад, вероятно, представлявшей собой тонкий матрац, сейчас же — лишь грязную, рваную тряпку. Во вторую такую тряпку пленник тщетно пытался укутаться, скорее по привычке, чем действительно от холода. Антонин Долохов уже давно не ощущал ни пронизывающих порывов ветра, ни вони, стоящей на этаже. Он только судорожно комкал в руках грязное тряпьё, пытаясь привести в относительный порядок то, что осталось от сознания после очередного обхода дементоров. Эта пытка продолжалась вот уже почти четырнадцать лет, и с каждым разом в последние годы сознание к бывшему заместителю Тёмного Командира возвращалось всё труднее и дольше. Из соседней камеры доносилось хриплое дыхание, что было, как ни странно, хорошим знаком. Его товарищ — Уильям Мальсибер — тоже пережил последний обход. В первые годы они почти постоянно общались, пытаясь хоть как-то поддержать друг друга в застенках, но со временем каждый звук стал отдаваться режущей болью в горле, а слова превратились в невнятный шёпот. У них остался единственный способ поддерживать хоть какую-то связь, которым они пользовались и по сей день. Услышав успокаивающий скрежет камня о камень, Антонин тоже провёл своим уже почти сточившимся камешком по стене — знак того, что он ещё помнил, почему они здесь. На нижнем этаже всегда было тише, чем в любом другом месте Азкабана: в этих камерах остались только они вдвоём. Последнего заключённого, сидевшего напротив них, месяц назад тихо вынесли дементоры, а тюремное кладбище пополнилось ещё одним постояльцем. В царящей тишине безумно громко капала в одной из камер вода, а за стеной снова начинался шторм, грозивший окончательно развалить древнее строение. Долохов перевернулся на другой бок и закрыл глаза — совсем скоро дементоры должны были вернуться, и он намеревался хотя бы немного поспать. — Тоха! — хриплый голос вырвал его из тревожного сна. Антонин вздрогнул и открыл глаза — он никак не мог понять, где находился и почему после стольких лет проснулся вдруг от звуков своего имени. — Живой ты?.. — опять прохрипел искажённый голос Уилла, прервавшийся надсадным кашлем. Долохов попытался было ему ответить, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Он подполз к решётке, с трудом волоча за собой тяжёлую цепь — дополнительную меру, которую ввели для всех заключённых после побега Сириуса Блэка, и протиснул сквозь прутья руку. — Началось, слышишь? — уже более внятно произнёс Мальсибер, касаясь протянутой руки. — И дементоры ушли… Затаив дыхание, Антонин прислушался — сквозь завывание ветра действительно доносились крики и топот где-то наверху. Мысли сразу же перепутались, но сердце мгновенно отозвалось на призрачную надежду, чудом сохранившуюся после стольких лет. Долохов с трудом встал на ноги и приник к решётке, пытаясь уловить ещё хоть что-то. Совсем рядом послышались чьи-то осторожные шаги. — Эй, господа смертники! Есть тут кто ещё в трезвой памяти? — бодро возвестила пустота. — Командир? — хором отозвались Тени, мгновенно узнав обращение. — Мы умерли… и вы пришли за нами, сэр? — Долохов почти вжался в решётку, тщетно пытаясь разглядеть призрак Гарольда, явившегося к ним. — Частично верно, Антонин, — уклончиво ответил голос, в котором проскользнули нотки облегчения и радости. С громким звоном упали на пол толстые цепи, а решётки сами собой открылись; Тени, спотыкаясь и держась за каменные стены, робко вышли из камер. — Ох ты! Да вы никак развалитесь сейчас, — притворно посетовал Гарольд, всё ещё скрытый мантией-невидимкой, и вытащил из кармана портключ. На самом деле он сильно удивился тому, что эти двое ещё способны были держаться на ногах самостоятельно. Поддерживая друг друга, Тени стояли посередине коридора, не зная, куда им двигаться дальше. Несколько секунд Гарольд рассматривал замученных мужчин, в которых очень смутно проглядывались знакомые черты, а потом коснулся плеча одного из них и сжал в свободной руке портключ. — Верность. — И все трое тут же исчезли в яркой вспышке портала. От неожиданного перемещения бывшие заключённые потеряли сознание — слишком велика была нагрузка. Гарольд стащил с себя мантию-невидимку и огляделся. Их переместило прямо в «медблок» — просторный подземный зал, переоборудованный под нужды раненых ещё в прошлую войну. Это место очень напоминало больничное крыло Хогвартса… без окон и с очень мрачной медсестрой, больше похожей на чумного доктора, — Северусом Снейпом, который с недавнего времени заменял павшего в прошлой войне колдомедика. Отлевитировав Теней на широкие деревянные лавки, стоящие у стены, Гарольд снова надел мантию и сжал портал. Его миссия на сегодня была окончена — теперь их жизни находились в руках Снейпа.***
Следующие несколько дней Гарольд провёл как на иголках. Барти отчитывался ему через зеркало каждые шесть часов. Новости пока были не особо утешительными: физическое состояние бывших заключённых Снейп мог восстановить почти полностью, хотя и не сразу, но многие из Пожирателей довольно сильно подверглись влиянию дементоров, что представляло собой главную проблему. Реддл требовал почти невозможного и, похоже, сам это понимал. По словам Барти, Снейп эти несколько дней постоянно крутился в лазарете, не прерываясь даже на сон, но упрямо отказываясь принять какую-либо помощь. Медблок превратился в настоящую психиатрическую лечебницу. Пожиратели больше напоминали сильно истощённых сумасшедших. Некоторые очень слабо реагировали на происходящее, покорно принимая все зелья, что в них вливали, но в то же время не стремясь ничем облегчить лечение. Беллатриса Лестрейндж, и в лучшие годы не отличавшаяся спокойствием, то и дело закатывала истерики, так что Снейпу пришлось принять вынужденные меры — привязать её к кровати, заткнув для верности парочкой Силенцио. Ещё один Пожиратель с завидным упорством пытался покончить с собой, принимая зельевара за дементора, но добился лишь сомнительной участи Беллы. Психов Снейпу и так хватало. Как оказалось, более-менее адекватной была лишь парочка с нижнего уровня. За них Гарольд волновался сильнее всего, но похоже зря. Заклятие немоты, правда, их стороной тоже не обошло — полубредовое бормотание о вернувшемся из мёртвых командире порядком раздражало и так уже вымотанного сверх меры Снейпа. В Ежедневном Пророке лишь через неделю появилась сухая заметка, напечатанная на последней странице, о том, что из Азкабана сбежала группа заключённых. Вряд ли кто-то из рядовых читателей прочёл её, ведь все в это время затаив дыхание следили за небывалым до этого событием — повторным слушаньем Визенгамота по делу Сириуса Блэка. Гарольд был уверен, что Дамблдор справится с оправданием крёстного — верный пёс тому ещё был нужен. Как же! Единственный наследник древнего рода, так до конца и не изгнанный из семьи, представлял достаточную ценность для светлой стороны. Ожидая очередного отчёта Барти, Гарольд крутил в руке бронзовый кнат — ещё один портключ, обнаружившийся в свёртке вместе с зеркалом. Командир весело фыркнул; он снова был обвешан аварийными порталами, как в старые добрые времена. Том постоянно ругал его на эту тему: если бы они все вдруг сработали в одно и то же время, то Гарольда просто бы разорвало на части. Все портключи так или иначе напрямую касались тела — таким образом отпадала необходимость сжимать их в руке, но и возрастала опасность спонтанного перемещения при срабатывании слова-пароля. Это была вынужденная мера, применяющаяся только перед опасными заданиями, где лишние несколько секунд могли стоить жизни… — Да, Барти, я тебя вижу, — Гарольд поднял зеркало на уровень глаз; Крауч, как всегда, был предельно пунктуален. — Командир, они хотят встретиться! Гарольд вопросительно посмотрел на Барти, явно чем-то взбудораженного. — Тоха и Уилл, — тот полубезумно улыбнулся. — Они почему-то уверены, что это именно вы их спасли, и хотят поговорить! — А что Снейп? — Тёмный Лорд его отпустил, сэр. Снейп теперь приходит только утром. Большинство уже могут сами принимать лекарства… — Хорошо, — Гарольд задумчиво кинул взгляд поверх зеркала. — Но пусть пока помалкивают. Остальные Пожиратели не должны знать, что я жив. По крайней мере, до тех пор, пока я не буду уверен, что среди них нет шпионов… Как они? — Уже больше похожи на людей, сэр, — усмехнулся Барти. — Я почти постоянно теперь у ребят, рассказываю, что произошло за время их отсутствия… Кажется, им не слишком нравится Гарри Поттер, командир. Гарольд только рассмеялся — мальчишка вообще мало кому нравился из Пожирателей. — Сегодня видел Руквуда. Похоже, он всё это время работал в Отделе Тайн… Выглядит так же отмороженно, как и раньше, — Барти покачал головой. — Тёмный Лорд о чём-то очень долго с ним разговаривал; я не слышал ни слова, но, думаю, намечается что-то крупное. Коротко кивнув, Гарольд снова выжидающе посмотрел на Крауча, мучительно вспоминающего что-то ещё. — Да, точно! Скоро к нам подтянутся новенькие! Люциус разворачивает потихоньку свою сеть… — Посмотри их хорошенько, ладно? Нам тоже не помешало бы пополнение. — Так точно, сэр. Когда вас ждать? — Завтра ночью, думаю… — Гарольд на мгновение скривился. — Похоже, Дамблдор пока слишком занят Блэком, чтобы вытаскивать меня от родственников. Барти согласно кивнул, а командир снова крутанул пальцами монетку и отложил в сторону потухшее зеркало. Что ж, их осталось всего пятеро из тринадцати, но и это уже было большой удачей.