***
Последней ночью перед отправкой в Хогвартс Гарольд спал беспокойно. То и дело перед глазами мелькали события последних дней: обет о «защите и опеке», дававшийся крёстным по просьбе крестника, о котором вовремя вспомнил Гарольд, продумывая дальнейшую судьбу Сириуса; возвращение Регулуса в Слизерин-менор – благо Том не стал особо зверствовать, а лишь потребовал дополнительного свидетельства Гарольда в пользу его сбежавшего подчинённого, и странные взгляды Гермионы, что с завидным постоянством ловил на себе парень. И если за Блэка Гарольд был уверен – сама магия не позволила бы ему сделать что-либо, что хотя бы косвенно могло бы навредить его крестнику, даже если бы Сириус очень этого захотел, – то вот насчёт остального у командира оставались сомнения. Барти и Мальсиберу были даны очень чёткие инструкции касательно сложных взаимоотношений Регулуса и Мстислава, из-за чего их не оставляли наедине дольше нескольких секунд. Пока оба мужчины подчёркнуто игнорировали друг друга, но всё равно умудрялись косвенно пустить шпильку в сторону оппонента, на что Гарольд лишь качал головой: эти двое должны были ужиться самостоятельно. Долохов так и не вернулся из Болгарии, хотя на связь с остальными регулярно выходил, сообщая о прогрессе командировки. Так или иначе, дела у него продвигались хорошо, хотя сама поездка и задерживалась. Гарольд же мысленно молил Антонина поспешить, пока некая мисс Грейнджер совсем не прожгла их командира взглядами. Было видно, что Гермионе не терпелось завалить друга вопросами, но ей мешало постоянное присутствие по крайней мере одного Уизли, за что Гарольд был им только благодарен, совершенно не представляя, как вести себя с подругой. В это утро в родовом гнезде Блэков царил хаос. Гарольд проснулся от диких криков, доносившихся снизу – кто-то опять разбудил портрет Вальбурги. Рон, уже полностью одетый, крутился в поисках забытого учебника, Гарольд же, уходя в ванную, мысленно проклинал того, кто уговорил Сириуса предоставить этот дом для проживания в нём стольких людей. Из-за постоянного контроля командир так и не смог поговорить с Вальбургой Блэк, которая, по словам Регулуса, сохранила рассудок даже после всего, что с ней произошло. До вокзала они добирались пешком, но то тут, то там Гарольд замечал странных прохожих – переодетых членов Ордена Феникса. Явно группу школьников сопровождало лишь трое взрослых: Молли Уизли, идущая впереди, как бригадир, Тонкс, принявшая облик миловидной старушки в фиолетовой шляпке, семенившая в хвосте, и Сириус, бодро вышагивающий рядом с крестником. Этих дней для Блэка оказалось достаточно, чтобы окончательно свыкнуться с тяжёлой правдой, или же он просто сам убедил себя в этом. В одном Гарольд не сомневался точно: крёстный не предаст его, даже если он лично спустит Дамблдора с Астрономической башни, что, впрочем, пока не планировалось. Платформа девять и три четверти встретила Гарольда ещё большим вниманием, чем обычно. Ещё бы! За всё лето у волшебников были всего две главные темы для разговоров: россказни Гарри Поттера о возвращении Тёмного Лорда и триумфальное оправдание Сириуса Блэка. Поэтому появление двух героев «Ежедневного Пророка» вместе сразу же вызвало у волшебников бурю перешёптываний с переменными осадками в виде косых взглядов, от чего Гарольда довольно ощутимо замутило. Вдруг в круговерти враждебных эмоций командиру почудилось что-то знакомое, а супружеская связь чуть дрогнула. Гарольд невольно заозирался по сторонам, но люди сновали туда-сюда плотным потоком, не давая разглядеть ровным счётом ничего… «Не вертись», — мягко произнёс смеющийся голос в голове. «Том? — Гарольд на автомате продолжал идти туда, куда его вели сопровождающие, но губы сами собой расползлись в улыбке. — Что ты тут делаешь?» «Решил проведать одного пятикурсника», — уклончиво ответил Реддл, которого только забавлял тот факт, что супруг не мог видеть его. «Это слишком рискованно, — проворчал скорее для приличия Гарольд. — Где ты?» «Так тебе и скажи». Кто-то ощутимо толкнул Гарольда плечом, но возмутиться тот не смог, почувствовав мимолётное родное тепло, а потом его обладатель снова скрылся в толпе. Уже через пару секунд, коротко попрощавшись с Сириусом и миссис Уизли, Гарольд запрыгнул в поезд, отчаянно пытаясь не потерять ту ниточку, что в данный момент сдерживала его разбушевавшуюся эмпатию. Командир прекрасно понимал: стоит только поезду отъехать от вокзала на несколько сотен метров, как всё это исчезнет вместе с их способностью ментального общения. Он уже не слышал, что говорили ему Рон и Гермиона, глядя на него одинаково извиняющимися взглядами, ведь в голове отчётливо прозвучали последние слова перед тем, как оборвалась связь. «До скорой встречи, Гарольд. Не подведи меня».***
Рон и Гермиона, ставшие в этом году факультетскими старостами, пришли в купе, занятое Гарольдом и Джинни, только через час. Младшая Уизли как раз оставила все свои тщетные попытки вырвать Поттера из крайне задумчивого состояния, в которое парень уплывал с завидной регулярностью, совершенно не желая поддерживать дружеский диалог, как на соседнее с ней место плюхнулся её брат. — У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, — устало сообщила Гермиона, присаживаясь рядом с Гарольдом. — Мальчик и девочка. — Угадай теперь, кто староста Слизерина? — Рон откинулся назад и закрыл глаза. — Малфой, — мгновенно отозвался Гарольд, ничуть не сомневаясь в своём предположении. Тут же завязалась жаркая беседа о других старостах, а Гарольд снова погрузился в себя. С одной стороны, клубок, в который они с Томом угодили благодаря череде случайностей, начал потихоньку разматываться, с другой же – безнадёжно запутывался. Барти, Антонин, Уильям, Мстислав, Регулус, Август, а теперь ещё и Сириус. Тени начали выползать из ямы, но команда всё же из них была никакая. Каждый что-то представлял из себя поодиночке, вот только командиру не были нужны разрозненные бойцы, а на то, чтобы восстановить былую мощь Теней, нужно было время… и именно временем Гарольд жертвовал, стараясь подобраться вплотную к Дамблдору. Нежданных гостей Гарольд почувствовал даже раньше, чем дверь купе распахнулась. Столько самодовольства сразу могло быть только в одном студенте Хогвартса – Драко Малфое. — А я думал, что ты забыл про меня, Малфой, — широко улыбнувшись, возвестил Гарольд, как только в проёме появилась неизменная слизеринская троица. — Как приятно, что некоторые вещи не меняются. От такого горячего приёма Малфой на мгновение потерял дар речи, но вовремя сумел взять себя в руки и растянул тонкие губы в ответной улыбке. — Как жизнь, Поттер? — почти вежливо начал он. — Каково это, оказаться на втором месте после Уизли? — Если я на втором месте… значит Ваше Высочество признаёт, что некий Рональд Уизли поднялся до его уровня? — глаза Гарольда ехидно сверкнули: он действительно скучал по этим маленьким перепалкам. — Или же это ты, Малфой, упал до нашего… плебейского? Слизеринец задохнулся от возмущения, чуть покраснев. — Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — отчего-то даже больше не растягивая слова в своей обычной манере, ядовито бросил Малфой. — В любом случае, ты всё равно упал ниже. И прежде, чем кто-либо успел оспорить это заявление, троица величественно покинула купе, захлопнув за собой дверь. Гарольд лишь покачал головой – выходки Малфоя были ещё слишком детскими, чтобы на них злиться. Остаток пути прошёл более спокойно: Рон и Джинни затеяли какой-то спор о квиддиче, а Гермиона уткнулась в книгу по заклинаниям, надеясь повторить всё, что прочла летом, до начала занятий. И уже через несколько часов, выходя из поезда, Гарольд вдруг подумал, что именно этот момент ему так хотелось пережить ещё раз. Вновь прокатиться в каретах, запряженных фестралами, увидеть замок, сверкающий в ночи, как сказочный дворец…***
Хогвартс был просто огромен и вместе с тем красив. Смотря на сверкающий над озером замок, Гарольд окончательно уверился в том, что вся их прошлая жизнь была лишь досадным недоразумением. Жить и учиться здесь… пожалуй, годы в приюте были даже очень скромной платой за эту возможность. Скосив глаза вправо, Гарольд улыбнулся: даже извечно скептичный Том выглядел поражённым. Внутри Хогвартс выглядел даже ещё волшебнее, чем на первый взгляд. Живые доспехи и люди на портретах приветствовали первокурсников, переговариваясь между собой, а высоко под сводами летали жемчужно-белые привидения. Мальчики с любопытством вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть всё и сразу и не отстать от основной группы первокурсников. Мужчина, что перевозил их на лодках через озеро, подвел учеников к двойным резным дверям, за которыми слышались голоса и смех. Пока он говорил о распределении и факультетах, первокурсники нетерпеливо крутились: каждому из них хотелось поскорее увидеть, что же находилось дальше. Наконец мужчина закончил и дважды стукнул в двери, что тут же распахнулись, открывая великолепный вид на Большой зал. Он был освещен тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, которые были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Гарольд увидел сотни лиц, бледневших в свете свечей. Он немного дезориентировано поднял глаза и тут же схватился за руку Тома, совершенно не обращая внимания на мимолётное недовольство друга – свод этому странному залу заменяло звёздное небо. Увлекшись разглядыванием зачарованного потолка, Гарольд пропустил момент, когда на возвышении перед столом преподавателей появился колченогий табурет с очень старой остроконечной шляпой. Мальчик обратил на неё внимание только тогда, когда вдруг из ниоткуда до него донеслись звуки странной песни. Не сразу сообразив, что её поёт сама шляпа, Гарольд ещё пару секунд вглядывался в лица преподавателей, в числе которых сразу же узнал рыжеволосого профессора Дамблдора, что приходил к ним в приют летом. Когда песня закончилась, шляпа поклонилась каждому из четырёх столов, и на возвышение вышла женщина с длинным свитком. Она зачитывала по списку имена первокурсников, и тот, чьё имя было названо, примерял Распределяющую Шляпу, которая и говорила, на какой факультет ему идти. Том на секунду чуть сжал руку Гарольда, словно напоминая о себе. В приюте они за пару дней полностью прочитали толстенькую Историю Хогвартса, которую, не удержавшись, купили на последние деньги, и Том мгновенно решил, что его место именно на Слизерине. Ещё бы! Тот, кто мог разговаривать со змеями, лучше всего чувствовал бы себя именно на этом факультете… — Реддл, Том! Краем глаза Гарольд заметил, как по лицу Тома пробежала тень. Неужели волнуется? Словно в замедленной съёмке мальчик наблюдал, как его друг сел на табурет и на голову ему водрузили пыльный головной убор, который почти полностью скрыл его лицо. Картина была настолько комичной, что Гарольд не сумел сдержать улыбки, но долго наслаждаться этим зрелищем ему не удалось: едва только женщина отпустила шляпу, как та оглушительно выкрикнула: — Слизерин! Том гордо прошествовал к столу своего факультета, окинув друга торжествующим взглядом. Гарольд вдруг почувствовал сожаление. Ещё с момента их появления на платформе девять и три четверти он понял, что «львиный» факультет намного более многочисленный и… привилегированный, чем остальные. Ни о каком равенстве и дружбе, описанных в книге, тут не могло быть и речи – это было ясно с первого взгляда, и Гарольд уже тогда всё решил для себя. Он снова просканировал лица преподавателей: Дамблдор был явно чему-то доволен, что не очень-то радовало мальчика. От таких типов следовало держаться подальше. — Хейз, Гарольд! — собственное имя, прозвучавшее так неожиданно, мгновенно вырвало мальчика из задумчивого состояния. Туман… Да, у работников приюта не было никакой фантазии. Впрочем, Гарольд был даже рад, что не оказался очередным «Смитом». Легко взобравшись по ступенькам, светловолосый мальчик сел на табурет, про себя рассеянно отметив, что тот на деле гораздо надёжнее. А потом перед глазами возникла чёрная стена. — Интересно… интересно. Гарольд чуть дёрнулся от тихого голоса, зазвучавшего будто бы отовсюду, но вовремя сообразил, что его невидимый собеседник – шляпа. — Сердцем ты уже принадлежишь к одному из факультетов, не так ли? — продолжал бормотать вкрадчивый голос. — Но ты туда не собираешься… «Верно», — подумал Гарольд, не сомневаясь, что шляпа его услышит. — Кое-кто не хотел бы видеть тебя на том факультете. И раз ты согласен… Тогда удачи тебе, юная змейка… в львиной шкурке. — Гриффиндор! — крикнула шляпа так, что у Гарольда зазвенело в ушах. Мальчик был нисколько не удивлён обескураженным видом своего друга, но не оборачиваясь уверенно прошёл к своему столу, за которым его радостно поприветствовали гриффиндорцы. С Томом он объяснится позднее.***
— Это ещё кто? — в один голос выдохнули его друзья, сидящие по бокам. Гарольд мгновенно встрепенулся, вдруг очнувшись за гриффиндорским столом в Большом зале, куда, по всей видимости, пришёл вслед за остальными. Оглядев преподавательский стол, на который в данный момент удивлённо таращилась половина студентов, парень тут же увидел что, а вернее кто так смутил его друзей. Прямо рядом с Дамблдором, восседающим в середине стола в своём золоченом кресле с высокой спинкой, обнаружилась пухлая, приземистая женщина с короткими, мышиного цвета волосами, перевязанными лентой под цвет её пушистой вязаной кофточки – кошмарного ярко-розового оттенка. — Новый профессор по ЗОТИ? — предположил Гарольд, усиленно стараясь, чтобы его лицо не выдавало всю палитру эмоций от заинтересованности и лёгкого недоумения до презрительного отвращения. Вдруг он заметил пустующее место Хагрида, которое, к слову, долго пустым не осталось: в боковую дверь протиснулась профессор Граббли-Дерг. Гарольд чуть склонил голову набок. Задания Дамблдора? Церемония распределения за столько лет совершенно не изменилась. Шляпа всё так же выводила рулады, а первокурсники тряслись в ожидании своей очереди. Гарольд вдруг снова почувствовал себя ужасно старым. Будто бы он не должен был сейчас находиться на этом празднике жизни. Дамблдор же, имевший куда более солидный запас прожитых лет, напротив, выглядел даже слишком бодрым для человека его возраста. А Гарольд впервые задумался: настолько ли хороша их с Томом идея о бессмертии? На столах появилась еда, и все разом оживились. Студенты накинулись на свои тарелки, будто бы это был их последний в жизни ужин. Мозги уже начинали медленно закипать от такого количества людей, собранных в одном месте, но Гарольд усиленно задвигал чужие эмоции на задворки сознания, молясь про себя только о скорейшем окончании пира. — Всё хорошо, Гарри? — тихо произнесла Гермиона, чуть сжав его ладонь под столом. Гарольд удивлённо посмотрел на подругу, мягко улыбнувшись, на что она лишь сильнее сжала пальцы, словно чувствуя настроение парня. Эмпатия мгновенно перенастроилась, и от Гарольда вдруг будто бы отсекли всё остальное. Сейчас он чувствовал только эту девушку, что держала его за руку. Он и был ею… Чужое беспокойство и нежность смешивались с собственными. Всё прекратилось так же быстро, как и началось – Гарольд сумел, наконец, захлопнуть барьер. Гермиона отпустила его руку, но её взгляд скользил по лицу друга, словно пытаясь отыскать в нём что-то, ведомое лишь ей одной. — Спасибо, — произнёс Гарольд одними губами, — но у меня всё просто отлично, Герми. Гермиона только покачала головой, опуская глаза. — Я не верю тебе. Слова буквально застряли у Гарольда в горле; кинув быстрый взгляд на Рона, который в данный момент не проявлял к друзьям никакого интереса, он тряхнул головой и переспросил: — Не веришь? — Ты всегда говоришь, что всё в порядке, — всё тем же глухим голосом пояснила Гермиона. — Но ведь это не так. — Нет, я… — хотел было привычно возразить ей Гарольд, но осёкся под взглядом девушки. — Тебе ведь… неприятно находиться в толпе? — осторожно подбирая каждое слово, начала Грейнджер, с силой сжав вилку в побелевших пальцах. Гарольд промолчал, но подруга, видимо, и так всё поняла. — Я начала замечать это ещё с прошлого года, но летом всё стало… очевиднее. — Давно ты поняла? — перебил её Гарольд. — Пару недель назад, — Гермиона тяжело вздохнула. — Я попросила Сириуса помочь мне найти нужные книги в библиотеке Блэков. Сказала, что для эссе. — Гермиона, — укоризненно фыркнул Гарольд, но девушка лишь упрямо посмотрела на него. — Я могу помочь! Я читала… — Мне в последнее время слишком часто предлагают помощь, — проворчал парень, украдкой проверяя, не слушает ли кто. — Но я… — Не нужно, правда. У тебя хватает своих проблем… и я не прощу себя, если втяну тебя и в свои. — Мы ведь друзья, Гарри, — мягко, но уверенно напомнила Гермиона. Гарольд шумно выдохнул. Как можно было оберегать эту парочку, если они оба лезли прямо в его лапы? И если командир раньше думал, что Крам сможет удержать Гермиону в безопасности, то после этого разговора и сведений Антонина… Что ж, они сами приняли это решение. — Хорошо, — наконец произнёс Гарольд, вновь поворачиваясь к подруге. — Я не буду больше ничего скрывать от тебя. Но ты сама этого захотела. Его глаза странно блеснули в ярком свете тысячи свечей Большого зала, и Гермиона Грейнджер вдруг отчётливо поняла, что это её решение повлияет на всю дальнейшую историю. Внутри обосновалось тёплое, но колючее ощущение того, будто бы она заключила сделку с Дьяволом. Но это её уже не пугало.