***
Следующий день прошёл в бешеной круговерти: чары, сдвоенная трансфигурация и травология. Каждый преподаватель считал своим долгом начать урок со вступительной речи о важности СОВ, только нагнетая страх на бедных пятикурсников, и так уже выше макушки заваленных домашними заданиями. И если у Флитвика и МакГонагалл Гарольд действительно расслаблялся, выполняя несложные задания по приманиванию и отталкиванию подушек или исчезновению несчастных улиток, то профессор Стебль «порадовала» командира так нелюбимым им занятием по пересаживанию магических растений. Из теплиц пятикурсники вышли уставшие и перемазанные землёй, Рон же плёлся рядом с Гарольдом с выражением полнейшего отчаяния на лице: вечером тому ещё предстояло отрабатывать наказание у Амбридж. В холле измученная троица вдруг чуть было не налетела на профессора Снейпа. Окинув гриффиндорцев нечитаемым взглядом, на мгновение дольше задержавшись на страшно растрёпанном Поттере, зельевар, против своего обыкновения, молча удалился в подземелья, не сняв ни единого балла с Гриффиндора за неподобающий для студентов вид. Рон и Гермиона удивлённо переглянулись, а Гарольд только покачал головой: Северус пока совершенно не представлял, как ему дальше вести себя с командиром, скрывающимся под шкурой Поттера. Ещё одна нить связи, добавившаяся вчерашней ночью, едва заметно вибрировала, выдавая вернувшуюся нерешительность зельевара, но ясно говорила: Снейп сделает всё, чтобы выбраться из-под «тёплого» крыла директора. После душа и плотного ужина Гарольд наконец почувствовал, что способен на что-то большее, чем просто лечь в кровать и отрубиться до следующего лета. Рон, коротко попрощавшись с друзьями, удручённо поплёлся отрабатывать наказание. Посидев за столом ещё пару минут, Гарольд и Гермиона, не сговариваясь, вдруг повернулись друг к другу и тут же замолчали на полуслове, рассмеявшись от столь единодушного решения. — Я всё помню, Герми, — отсмеявшись, сказал Гарольд. — Мне нужно ещё кое-что сделать… Мы можем встретиться через час на восьмом этаже? Прямо напротив гобелена с Варнавой Вздрюченным, которого лупят тролли. Гермиона пораженно хлопнула глазами, но кивнула, оставив при себе неуместные сейчас вопросы. Если всё будет именно так, как ей обещали, то сегодня она получит даже больше информации, чем рассчитывала. Расставшись с подругой до назначенного времени, Гарольд отправился прямиком в Выручай-комнату – он планировал уладить кое-какие вопросы со своими оставленными без присмотра Тенями, прежде чем в который раз заводить очень непростой разговор с далеко не безразличным ему человеком. Сквозное зеркало он захватил с собой прямо перед ужином, чтобы не было нужды возвращаться в гостиную Гриффиндора лишний раз. Проходя мимо пустой стены, Гарольд не сдержал улыбки – как же давно он не пользовался именно этим входом. Выручай-комната на этот раз приняла до боли знакомый ему вид гостиной Слизерин-менора, и даже кресло, стоящее перед камином, было точь-в-точь любимым местом Тома. Уютно расположившись на привычном сидении, Гарольд достал из внутреннего кармана мантии зеркало, скинув так надоевший ему за день балахон на подлокотник. Он не беспокоился о безопасности: в былые времена они с Томом достаточно изучили свойства Выручай-комнаты, чем Гарольд не преминул воспользоваться – входная дверь будет видна только Гермионе Грейнджер и только в определённый промежуток времени. Магический огонь лениво танцевал в камине, раскаляя угольки почти добела, и командир невольно залюбовался пламенем. Чувство спокойствия, почти забытое им за эти сумасшедшие дни, полностью охватило парня, заставляя дышать ровнее. Гарольд почти задремал, когда, наконец, в отражении прямоугольного зеркальца возникло лицо Барти, отчего-то слишком радостное и умиротворённое одновременно. — Ни на минуту вас оставить нельзя, — вместо приветствия проворчал парень, мгновенно распознав все симптомы, как говорится, «на лице». — Командир, — Барти улыбнулся ещё шире и смущённо взъерошил соломенные волосы. — Тоха вернулся! Гарольд только фыркнул. — И сам догадался уже… Ну, есть там среди вас хоть кто-то вменяемый? Его вопрос вдруг потонул во взрыве хохота на заднем плане, а в отражении промелькнула чья-то совершенно обнаглевшая морда. — Победа, сэр! — пропел Долохов, отобравший у товарища зеркало, и закружился с отвоёванным предметом по комнате. — Виктор Крам теперь с нами! Долго, правда, эту пытку Гарольду выносить не пришлось. На помощь командиру подоспел Мальсибер, который, раздав подзатыльники своим не в меру захмелевшим товарищам, взмахом волшебной палочки подвесил зеркало над столом в одном положении. Сразу же изображение перестало бешено вертеться, и Гарольд искренне поблагодарил Уильяма за проделанную «операцию». Вдруг картинка немного отклонилась влево, и командир увидел две фигуры, симметрично восседающие на стоящих рядом стульях. Мстислав и Регулус с абсолютно одинаковыми выражениями лиц, отвернувшись друг от друга, сверлили взглядом противоположные стены. — Вижу, настроения в коллективе… противоречивые, — кивнул в их сторону Гарольд, а с его лица разом сползла улыбка. — Да нет, сэр, — в отражении снова появилось чуть виноватое лицо Барти. — Это они сегодня так… помирились. Командир вопросительно поднял брови. Если они так мирились… Хотя, кто их, этих некромантов, разберёт! — Сцепились в зале, — пояснил откуда-то «из-за кадра» голос Антонина. — Общую тренировку пришлось срочно сворачивать. Слава сначала только уворачивался от странных заклинаний Регулуса… — Это точно! Никто и не знал, что наш тихоня такие знает, — Барти бросил быстрый взгляд в сторону Блэка, улыбаясь. — …а когда тот просто отбросил в сторону палочку… В общем, распугали эти бойцы весь молодняк, но в процессе перешли на новую ступень отношений, — ехидно закончил рассказ Долохов. Мстислав же только презрительно фыркнул, и горе-дуэлянты синхронно скрестили руки на груди. — Они себя так уже несколько часов ведут, — Барти понизил голос. — Молчат, но двигаются как настоящие магические близнецы. Махнув рукой на это замечание, Гарольд тихонько рассмеялся. Пожалуй, на этот раз он даже не будет их наказывать за междоусобную драку. — Так что там с Крамом? — нетерпеливо поинтересовался он, вдруг вспомнив о радостных криках Долохова. — Только вот его проинструктировали, сэр. — сосредоточено кивнул Мальсибер. — Добро на его размещение от милорда получено. — Недоверчивый он, жуть просто, — совершенно по-детски пожаловался командиру Долохов, уже даже не пытаясь влезть в кадр, видимо, найдя плюсы и в своём положении. — Но, как вы и говорили, стоило только намекнуть про Поттера… — Хорошо, — Гарольд глубоко вздохнул. — Ничего лишнего, я надеюсь? — Обижаете, командир, — по голосу Долохова было слышно, что он улыбался. — Мало вас Том гонял, — только и фыркнул тот. — Кстати о тёмных лордах… Далеко он? — На собрании, — разом отозвались Барти и Антонин. — Барти, тогда тебе задание – передашь милорду, что Северус Снейп теперь наш, — Гарольд кивнул каким-то своим мыслям и, сполна насладившись смесью удивления, негодования и лёгкого ужаса на лицах своих подчинённых, серьёзно добавил: — Ему можно доверять. И это не обсуждается. — Столько новых лиц… — пробубнил себе под нос Барти, но возражать не стал. Гарольд лишь пожал плечами. Не в его силах было возродить всю их старую гвардию. Всё, что он мог в данный момент – подобрать на замену павшим хотя бы отдалённо пригодных для их работёнки ребят. Впрочем, Снейпа командир забрал бы и в первую войну… если бы не Дамблдор и не тот предатель, чьё имя для них теперь было запретом даже ещё большим, чем имя Тёмного Лорда в повседневных разговорах. Вдруг за его спиной тихонько отворилась дверь, и Гарольд скорее почувствовал, нежели услышал, как Гермиона пораженно заглянула в комнату. Тут же разорвав связь с Тенями, командир снова спрятал зеркальце в карман мантии и, обернувшись, поманил подругу присесть рядом. Будто бы подчиняясь какому-то негласному правилу, Гермиона всё так же осторожно закрыла за собой дверь и, не говоря ни слова, забралась во второе кресло, вполоборота развернувшись к другу. — Тебе не стоит так трястись, Герми, — с тихим смешком заметил Гарольд, переводя взгляд на девушку, тревожно сжавшуюся в предвкушении. Гермиона упрямо посмотрела в ответ, но губы её дрогнули в подобии улыбки. — Что это за место? — вдруг спросила она, внимательнее оглядывая незнакомую обстановку. — Если в общем, то это так называемая Выручай-комната, Комната-Так-и-Сяк… Она примет любую форму, какую только пожелаешь, и предоставит всё, что нужно именно в этот момент. Одно из чудес Хогвартса, о котором знают немногие. — А… — Если позволишь, я отвечу на этот вопрос чуть позже, — прервал её Гарольд: он был уверен, что упоминание о Слизерин-меноре было бы не лучшим началом их разговора, и, немного помолчав, решительно добавил: — И я бы очень хотел попросить тебя отдать мне свою волшебную палочку. Взгляд Гермионы на этот раз был совершенно растерянным; она хотела что-то уточнить, но замерла на полуслове и, помедлив пару секунд, протянула другу свою палочку. — Отлично, — спрятав оружие в карман, Гарольд нервно сцепил пальцы, впервые не зная, с чего начать разговор. — От В-Виктора больше не было вестей? — чуть запнувшись на имени, неожиданно выпалила Гермиона, тут же заливаясь краской. Было совершенно очевидно, что этот вопрос мучил её ничуть не меньше, чем все остальные, заготовленные на этот вечер. — И да, и нет, — туманно отозвался Гарольд, игнорируя прожигающий в нём дырки взгляд подруги, которая явно ожидала не такого ответа, но через несколько секунд командир взмолился: — Прости, Герми, но не смотри на меня так! Мне правда очень… сложно. Девушка пристыженно опустила голову, но это не избавило Гарольда от её совершенно противоречивых эмоций, которые так и норовили утянуть его разум за собой. Коротко встряхнув головой, командир мысленно отчитал себя. Ему уже почти семьдесят лет, а ведёт себя, как сопливый первокурсник на зельеварении у Снейпа! — Знаешь, почему ни твои, ни его письма не находили адресата? — собравшись с мыслями, начал Гарольд и, дождавшись вопросительного взгляда Гермионы, добавил: — Потому что кому-то очень невыгодно ваше тесное общение. Парень говорил тихо, осторожно подбирая слова, но он всё равно явственно чувствовал, как в Гермионе поднимается недоверие и обида. — Предатели крови – не просто обидное прозвище, Герми… — Ну уж нет! — резко прервала его Грейнджер, вскочив с кресла. — Рон такого не мог сделать! Он же наш друг, Гарри. — А я и не говорил, что это делает именно Рон… Хотя я бы и не стал вот так сразу исключать этот вариант, — спокойно возразил Гарольд. — Верить мне или нет – решать тебе. Я лишь выполняю то, что обещал, помнишь? Дождавшись, пока девушка снова усядется, командир продолжил. — Свежая кровь способна побороть это проклятье. Я не буду вдаваться в подробности, но кое-кто, довольно сведущий в родовых делах, вполне мог бы просветить одну рыжую семью. И уже только за это одно она была бы бесконечно предана лишь ему. — Гарри, — предупреждающе позвала его Гермиона; голос её дрожал, но девушка без особого труда догадалась, о ком говорил её друг. — Ты ведь это не всерьёз сейчас, правда? Дамблдор – величайший волшебник, он добр ко всем нам и к тебе… Это ведь он добился освобождения Сириуса! — Только после того, как он сам бежал из Азкабана? — голос Гарольда мгновенно похолодел. — Что же Дамблдору помешало настоять на проведении следствия тогда, когда Сириуса схватили авроры? Его собственные коллеги, между прочим. На пару секунд в комнате воцарилось молчание. Гермиона, как заведённая, качала головой, но разум её, подчиняясь логике, упрямо складывал цельную картинку из всех известных ей фактов. — Я ничего не буду говорить о Дурслях, к которым волей директора попал, но в этой маггловской дыре этим летом, к примеру, было куда опаснее, чем на том же Гриммо. По крайней мере, ни на кого из вас не нападали дементоры. — Дементоры? — Гермиона пораженно коснулась пальцами губ. — Это невозможно: все они под контролем Министерства! — Ты сама ответила на этот вопрос, Герми, — горько усмехнулся Гарольд. — Видишь, как получается? Мой враг отнюдь не Тёмный Лорд… Гермиона снова вскочила с кресла и встала напротив друга, упрямо смотря ему в глаза. — Это говоришь не ты, Гарри, — она с силой сжала кулаки. — Профессор Дамблдор предупреждал нас летом… Говорил, что на твой разум может влиять Сам-Знаешь-Кто! Но ты можешь бороться! Ты должен! Гарольд ошарашенно таращился на подругу, которая говорила ему всё это только сейчас. Так вот чего Дамблдор опасался! Против воли командир расхохотался, не в силах больше с серьёзным видом выслушивать всю ту ахинею, что напел его друзьям директор. Гермиона с нескрываемым состраданием смотрела на друга, но совершенно не понимала, чем она может помочь. — Я, конечно, предполагал нечто подобное, — отсмеявшись, выдавил из себя Гарольд, утирая выступившие на глазах слёзы. — Но я могу поклясться, Гермиона, что на данный момент на меня и мой разум никто не влияет. А вот тебе стоило бы задуматься… Грейнджер упрямо нахмурилась и саркастически спросила: — Ты настраиваешь меня против профессора Дамблдора, да? Послушай себя! Что же дальше? Скажешь, что Сам-Знаешь-Кто не кровавый тиран, а безобидный политик?! Губы Гарольда снова растянулись в ухмылке. — Вот мы и подошли к самой интересной части нашей беседы, Гермиона, — прервал поток её сознания командир. — Я не настраиваю тебя против Дамблдора и тем более я никогда не назову Тёмного Лорда «безобидным политиком»… Гермиона вдруг уставилась на Гарольда с выражением полнейшего ужаса. — Ты Пожиратель, — прошептала она, отступая на полшага. — Гарри никогда не называл его Тёмным Лордом. Так… Волдеморта звали только Пожиратели Смерти. Её рука метнулась за волшебной палочкой, но только нащупав вместо неё пустоту, Гермиона вдруг вспомнила, что она сама отдала её… врагу. Наблюдая за столь резкой сменой эмоций подруги, Гарольд мысленно корил себя за такой глупый прокол. К счастью, маленький шанс на успех всё же оставался: Грейнджер в первую очередь всегда мыслила рационально. В любом случае как запасной вариант всегда оставался старый добрый Обливиэйт. — Где Гарри? — зло спросила она, замерев на месте. — Перед тобой, — иронично протянул Гарольд, подпирая рукой щёку. — Гермиона, сядь, пожалуйста. — Я не верю тебе! — Я ведь ничего ещё и не сказал, — командир обиженно возвёл глаза к потолку. — Всё это твои сиюминутные догадки. Ты пришла за ответами, но даже не даёшь мне закончить… Твоя нетерпеливость и поспешность, Герми, всегда тебя подводили. Девушка промолчала на едкое замечание, но с места не двинулась. — Отлично, — Гарольд примирительно поднял руки вверх. — Признаю, ты почти попала в точку… Глаза Гермионы торжествующе блеснули. — Но всё же серьёзно ошиблась, — резко отрезал командир и вдруг укоризненно добавил: — В последнее время мне часто говорят, что не верят мне. Неужели я так похож на лжеца? Натолкнувшись на скептический взгляд подруги, Гарольд тяжело вздохнул. — Если бы это было оборотное, то его эффект должен скоро кончиться, верно? Кому, как не тебе знать об этом? Гермиона, помедлив, чуть склонила голову, соглашаясь с разумным доводом. Она действительно не видела, чтобы друг что-либо пил за всё то время, что она находилась в комнате. — Тогда в чём же я была права? — всё ещё холодно спросила Грейнджер. — Наполовину права, — поправил её Гарольд, откидываясь на спинку кресла: эта наживка уже была заглочена. — Я действительно на стороне Тома Реддла. В комнате снова повисла тишина и будто бы стало на пару градусов холоднее. Гермиона зябко обхватила себя руками, уставившись куда-то невидящим взглядом. — Но ведь он… Нет! — Это была цепь… случайностей и результатов тонкой игры некоего величайшего светлого волшебника современности, — Гарольд снова сцепил пальцы в замок. — Скажу тебе больше, я даже не держу на Тома зла… ведь он и есть моя семья. Гермиона пораженно хватала ртом воздух, даже не пытаясь хоть что-то ответить. Разум просто отказывался связывать всё сказанное в одно целое. Как же?.. — Возможно, тебе сейчас всё это покажется ещё более невероятным, но эта жизнь… так скажем, мой второй шанс. Я родился в далёком тысяча девятьсот двадцать седьмом году, по крайней мере, так было записано в приютских документах. Когда мне было девять, случилось так, что место, в котором я жил все эти годы, исчезло, и меня вместе с другими несчастными детьми раскидали по другим лондонским приютам. Тогда я и встретил Тома Реддла – мальчика, который позднее назвал себя Тёмным Лордом Волдемортом. Гарольд уже не смотрел на подругу и не видел, как по щекам той сбегают немые слёзы. Парень лишь чувствовал, что в Гермионе отчаянно боролась адская смесь эмоций, но он просто не мог остановиться сейчас, будто бы заново переживая все прошлые годы. — Дамблдор лично пришёл к нам с Томом. Мы уже тогда кое-что смыслили в магии и даже пытались постичь её экспериментально. Как оказалось, это не слишком приветствовалось в существующем магическом сообществе. Благо, у нас хватило мозгов не особо распространяться о своих экспериментах. Гарольд перевёл дыхание: Гермиона явно была увлечена историей, но даже любопытству не удавалось перебить все остальные эмоции. Её ощутимо потряхивало. — Я сразу почувствовал, что нас упорно пытались разделить, рассорить. И я директора не разочаровал, — командир хмыкнул. — Знаешь, тогда я почти чудом попал в Гриффиндор. Кое-что не меняется никогда, верно, Герми? Девушка лишь тихонько вздохнула и сползла на толстый ковёр, всё ниже опуская голову. Рассказ Гарольда длился долго, казалось, намного дольше, чем пара по Истории Магии, но Гермиона не прерывала его, молча выслушивая всё то, что так давно копилось на душе её друга, которого, как оказалось, она совсем и не знала. Недостающие кусочки вставали на свои места, давая такое желанное объяснение всех тех странных событий, что происходили в жизни Гарри Поттера. Слёзы на щеках то высыхали, то снова начинали стекать на мантию девушки, но та даже не пыталась их стереть. — «Мы ведь друзья, Гарри», — вдруг совершенно похоже передразнил её Гарольд, заканчивая свой рассказ. — Что-то изменилось с того вечера, Гермиона Грейнджер? Девушка против воли улыбнулась сквозь слёзы и решительно помотала головой. Было так легко и правильно поверить Гарри… даже если это всё было искусно придуманной ложью. Гермиона вдруг нервно захихикала: какой же она идиоткой была, когда вдруг подумала, что разгадала секрет своего друга, всего лишь собрав всю доступную информацию о редком природном даре – эмпатии. — Ну вот и всё, Герми, — Гарольд осторожно тронул её за плечо, что-то протягивая ей другой рукой. — Только не проклинай меня сразу, хорошо? Её волшебная палочка. Та, что она добровольно отдала в самом начале, безоговорочно доверяя другу. Да, Гарольд Слизерин – это Гарри Поттер, а Гарри Поттер – её лучший друг. И этого не изменит ничто. — И что теперь, Гарри? — немного успокоившись, прошептала Гермиона, всё ещё не в силах посмотреть в глаза парню. — Мы обнимемся и пойдём встречать нашего доблестного Рональда, весь вечер сражавшегося со злобной Амбридж? — Гарольд снова улыбнулся и почти отечески потрепал девушку по макушке. — Не волнуйся, как только ты вошла сюда, я поставил на эти воспоминания блок. От Дамблдора, если тот сильно уж захочет, он не спасёт, но случайно никто об этом разговоре не узнает, даже если ты будешь под убойной дозой сыворотки правды. Так что…***
Гостиная Гриффиндора к этому времени уже полностью опустела: даже самых стойких бойцов с домашним заданием сморил сон. Осторожно заглянув в свою комнату, Гарольд доложил Гермионе, что Рон ещё не вернулся. Это было несколько странно – обычно вечерние наказания (даже у Снейпа) не затягивались до самого комендантского часа. Девушка, твёрдо решившая любой ценой дождаться их друга, расположилась за одним из столиков с собственным недоделанным домашним заданием по нумерологии. Гарольд же, устроившись рядом, придумывал для Трелони сюжеты своих снов за прошедшую ночь, справедливо рассудив, что сон, в котором они с Томом закидывали снежками привязанного к Гремучей Иве директора, совершенно не годится для прорицаний. Пользуясь тем, что вся башня уже давно спала, Гермиона изредка тихонько уточняла что-то из прошлой биографии Гарольда: выглядело это не опаснее научно-исследовательского обсуждения о прочитанной книге. Девушка сразу поняла всю важность полученной ей информации и не спешила вот так просто рушить мостик доверия. Теперь Гарольд уже вполне смог поведать подруге и про Слизерин-менор, который никто из волшебников до них так и не сумел отыскать, и про Теней. Парень умолчал только о Викторе Краме – в голове его появилась довольно интересная идея, которая, несомненно, обрадует Гермиону, но… чуть позже. Рон ввалился в гостиную уже далеко за полночь. Он резко затормозил в проходе, увидев друзей, что приветственно помахали ему, убирая со стола последние свитки, и, кипя от злости и бессилия, подошёл к ним. — Она ненормальная! — выпалил он полушёпотом, отчего-то потирая тыльную сторону правой ладони. — Заставила меня писать строчки всё это время. — Ну, строчки – это не так страшно, Рон, — успокаивающе произнесла Гермиона, на что рыжий просто взорвался. На одном духе выпалив довольно странную историю о том, как Долорес Амбридж заставляла его писать одну и ту же фразу… собственной кровью, Рон устало повалился в кресло и продемонстрировал друзьям чуть покрасневшую кожу на тыльной стороне руки. — И это только первый день! — с удручённым стоном закончил он. Гарольд же в душе стоя аплодировал Амбридж – надо было постараться, чтобы протащить в Хогвартс тёмный артефакт такого типа, да ещё и применять так называемое Кровавое перо в качестве наказания нерадивых студентов! — Может, сходить к Дамблдору? — Гермиона осторожно глянула на Гарольда, ей почему-то казалось, что друг нисколько не сочувствовал Уизли. — Телесные наказания запрещены школьными правилами, и он должен… — Нет, — вдруг совершенно неожиданно выпалил Рон, и друзья уставились на него одинаково ошарашенными взглядами. — Что? Это же моя битва… Если мы скажем директору, то это будет означать, что жаба её выиграла! Гарольд и Гермиона только скептически переглянулись. Кажется, спорить с Уизли на эту тему было бесполезно, да и не особенно хотелось…