Y-27-z часть первая

      Было три или четыре часа ночи, и Рено сладко дремал в кресле, когда техника сошла с ума.       Камеры ничего не показывали, но датчики движения пронзительно пищали и мигали, как праздничная гирлянда.       Рено пнул сервак, и какое-то время всё было нормально, но потом началось снова. Будто что-то невидимое шастало в кромешной темноте.       На третий раз пришлось взять шокер, ключ-карту от дверей и отправиться в архив. Вот ни стать ни срать — кому-то захотелось перед сном почитать про СОЛДАТ и опыты Ходжо.       — Если это просто глюки, я запихаю проводку прямо в твою накачанную мако задницу, Собачник! — проворчал Рено, открывая двери. Здесь было тихо, как в могиле, если не считать равномерного гула жёстких дисков.       Камеры вертели головами под потолком, а датчики движения перестали мигать, как только Рено замер возле окон. Он провёл рукой — работали. К тому же на подоконнике остался чуть влажный песок.       — Выходи-ка по-хорошему, приятель. Я даже не сильно тебя отпинаю, — сказал Рено, раскладывая шокер. Но поболтать никто так и не вышел. Как всегда, по-хорошему не получается.       Здесь было столько стеллажей и серверов, что потерять в этом лабиринте можно и самого себя, не то что ниндзя, умудрившегося взобраться на пятый этаж и вскрыть пластиковое окно снаружи.       — Ты просрал свой последний шанс, педик! Я найду тебя и отпизжу до полусмерти! — Он резко завернул за угол. На полке стояла развороченная папка с инцидентом в Калме, наскоро засунутая между материалами по Форту Тамблин и Форту Кондор. И снова тихо. И пусто. Только густые полосатые тени на полу.       Вдруг — бух! Тяжеленная коробка прилетела прямо в затылок и сбила Рено с ног. Повсюду рассыпались бумажки и фотографии, как конфеты из разбитого чучела. Совершенно бесшумный противник подбежал и выдернул карточку с пояса, но Рено уже подтянул к себе ремешок шокера и нажал на кнопку.       Пирамида выросла прямо между стеллажей, большая, красивая, и что самое главное – придурошный ниндзя ударился так, что коробки посыпались вниз. Он зашёлся кашлем, как астматик. Не иначе, геостигма поползла по бронхам. Тогда будет лежать тут до прихода медиков — ещё трогать эту чёрную жижу!       Рено поднялся на ноги и подошёл ближе. Внутри пирамиды оказалось пусто. Но когда он отключил её, то даже улыбнулся.       Возле угла стеллажа в позе эмбриона валялся старый знакомый. Он стискивал грудь в собственных руках, как придавленный жучок.       — Какие люди!       Поганка, кажется, стал ещё бледнее и худее, чем в прошлую встречу. Он пытался подняться на ноги, но тяжёлый кашель утягивал его обратно.       Рено просто взял выпавшую из его руки ключ-карту и принялся ждать, когда это всё закончится. Из кармана больничных штанов торчал край толстой отвёртки — теперь понятно, как именно Поганка попал внутрь. А Тсенг ещё уверял, что никому не придёт в голову лезть на пятый этаж. С другой стороны, нормальному человеку это действительно никогда не придёт в голову.       Наконец, Поганка сплюнул на пол и откинулся затылком на коробки.       — Тупые человеческие тела! — прошипел он.       — Кажется, ты немного потерялся, ёпт. Палаты тремя этажами ниже.       — Искал библиотеку.       — Так она на первом, разве ты забыл? — Рено приблизил работающий шокер так, что белёсые волосёнки наэлектризовались и встали дыбом. Поганка чуть отклонил голову, но даже не поморщился. — Хватит мне заговаривать зубы, ниндзя вутайский. Что тебе тут понадобилось?       — В кроссворде попался вопрос: «Уничтоженный «Шин-ра» город на букву «К»». Вот я и искал ответ.       Они усмехнулись и молча щурились друг на друга, пока Рено это всё не надоело. Он схватил Поганку за волосы и оторвал от пола.       — Покалечишь — Райли будет недовольна, так?       — Райли может хоть в салочки с вами играть, если хочет, но за пределами её «Живого уголка» ты на территории турков, ёпт! А потом тебе перепадёт ещё и от парня с циферками вместо имени.       Поганка схватился за край коробки и со всего маху ударил ей Рено в бок. В мгновение ока отвёртка была уже у него в руке. А шокер упёрся в его тощий живот. Одно нажатие кнопки — и кто-то выблюет ужин вместе с кишками.       — Люблю я с тобой общаться, ёпт, прямо соскучился по нашему мордобою. Но, может, мировая сегодня?       Поганка хмыкнул, медленно опустил отвёртку и сунул обратно в карман.       — Какой хороший мальчик! А сейчас прижми жопу и рассказывай, откуда ты знаешь про архив и зачем сюда полез. И ничего тут не трогай, ёпт.       Он молча отвернулся, уставился в пустоту и один хрен знает думал ли о чём-то или просто отмалчивался. Рено же принялся собирать выпавшие фотографии и бумажки обратно в папки и укладывать это всё в коробки. Правда, на сортировку в нужном порядке всего этого бедлама уйдёт пара часов.       — Ваша охрана слишком много болтает. Возле палаты. Кстати, что такое «вдуть»?       — Надеюсь, не тебе?       — Медсёстрам.       — Ну и хорошо. Станешь постарше — расскажу.       — Значит, не узнаю, так?       — Чего?       — Получите лекарство и сделаете то же самое, так? — Своим длинным костлявым пальцем он указал на папку с операцией в Калме.       Рено лишь почесал затылок. Он хотел отшутиться, но слишком хорошо знал, что бывает с неудачными экспериментами. Райли, конечно, не Ходжо, но в самом деле: для чего «Шин-ра» эти трое потом, когда не станет геостигмы? С другой стороны, да какая разница? Не они первые, не они последние.       — Вы хотя бы ищете Лоза? Честно?       — Конечно ищем, ёпт. Просто мы не бегаем и не смотрим под каждым кустом. Это по-дилетантски. Ваша братия слишком заметная, и рано или поздно он где-нибудь всплывёт.       — Если он вообще жив, — Поганка недовольно хмыкнул.       — Ну, гарантий, что он жив и здоров, тебе никто и не давал, ёпт. Но надежда умирает последней, всё такое. — Рено поставил коробку на место. Та, которой его ударили, порвалась по краю и разъехалась. Что ж, придётся жить с этим до завтра.       — Елене не идёт эта причёска. Рено вырвал фотографию из тощих пальцев.       — Я ж тебе сказал: не шариться по материалам, ёпт! — Затем он сам взглянул на фотографию. Нет, это была не Елена, хотя сходство Поганка уловил. Эмма, её старшая сестра, стояла за спиной ещё живого предыдущего президента с обычной своей постно-стервозной миной.       Рено сунул фотографию за корешок дела и вернул коробку на место. В архиве было так много покойников, которых просто стёрли из истории Гайи, что становилось не по себе. Но такова жизнь, что тут поделать? Короткая, как у бабочки-подёнки, и такая же бессмысленная.       — Одного я не понимаю: почему, когда людей убивают сотнями, вы это принимаете как должное? Но стоит мне прикончить восемь человек — я сразу угроза, и надо держать под охраной.       — Ой, вот только не надо сейчас вопросы морали поднимать, Поганка. Им лет столько, сколько самому человечеству. К тому же, мистер философ, разве тебя должно волновать всё это, когда ты вернулся в свои любимые лаборатории без сигаретной вони, шума и кучи людишек, ёпт?       Рено водрузил ещё одну коробку на полку, и теперь осталось собрать ту, из-за которой на затылке набухла шишка.       — Эти лаборатории и все в них такие же лживые, как и ты.       — А что, в тех лабораториях иначе было?       — Что?       У него тут же изменилось выражение лица, словно он впервые увидел голую женщину, и так он и завис, рассматривая что-то там под потолком. Опять ловил связь с космосом. Ну да, чего ещё ждать от семилетнего переростка! Конечно же, раньше были замечательные лаборатории, где его ждали и любили, а вовсе не пичкали Дженовой. Но Рено прикусил язык. Очень больно прикусил, чтобы больше не болтать лишнего.       Пусть лучше и дальше верит, что лаборанты с ними в ладушки играли.       — Было, — наконец пробубнил Поганка и поджал губы. Ну не хочет объяснять — и не надо. Теперь за это никто не платит. Рено отряхнул ладони и осмотрелся по сторонам. Вроде бы всё в порядке.       — Ты им скажешь, что я тут был?       — Нет, если не станешь болтать о прочитанном, ёпт. Но должен будешь. А теперь пошли. Мне ещё охрану отчитывать. И это — давай-ка сюда отвёртку, Поганка.       Неприятно подвижная рука медленно вытащила отвёртку из кармана и вложила её в ладонь Рено.       — Вот всегда бы так!       Они миновали дверной проём и коридор, притормозив прямо возле лифта.       — По лестницам?       — Не! Мне лень, ёпт.       Лифт звякнул, огромные металлические дверцы раскрылись, запуская в новёхонькую хромированную кабину, откуда можно было рассмотреть весь внутренний двор. Она медленно, мягко поехала вниз, пока кнопки одна за другой отсчитывали этажи.       Вдруг одна из живущих своей жизнью поганкиных рук сжалась в кулак, нажала на стоп, а потом — на кнопку "Крыша". Кабина дёрнулась и двинулась обратно.       — Эй!       — Ты давно не курил, так? В коридорах нельзя — так?       — Откуда ты это вообще знаешь?!       Он лишь хмыкнул. Это уже становилось интересным. Рено с довольным видом откинулся на стенку лифта, и они молча смотрели друг на друга. То есть он смотрел, а Поганка снова подключался к космосу.       От болтовни-то ни у кого не убудет, и если Рено вернётся с объяснением: «Я опять делал работу за этих лентяев и отыскал вашу лабораторную крысу», Тсенг может скостить часть штрафа за убитых гражданских и спонсированный ВРО побег Поганки. Кто же мог предположить, что они внезапно решат поработать? Когда над городом летал Бахамут, они даже не отвлекались от карманного бильярда, а тут нате! Три ёбаных отряда! Да они столько народу не посылали с тех самых пор, как Лысый Джо забил стрелку парням Дона Корнео на центральной площади. И то, наверное, потому что разборки эти были рядом с офисом ВРО и помешали «тихому часу» у волонтёров. Да и «меченые» прежде разбегались в ужасе от любого чиха, а не стучали властям. Но что уж теперь?       Наконец, лифт звякнул и распахнул двери. Поганка вышел под открытое небо и дошагал до самого бортика с сеткой от любителей сигануть ласточкой с пятого этажа.       Было темно, свежо и ясно. Медсёстры даже не стали убирать сушившиеся здесь простыни, так что они теперь громко хлопали на ветру, как армия привидений. Рено прикурил и, сунув руки в карманы, устроился на бортик.       — Ну? И о чём ты хотел поговорить? Ты ведь не подышать свежим воздухом звал, правда?       — Мне нужна помощь, — пробубнил он.       От такого поворота событий Рено подавился дымом.       — Погоди-погоди, ёпт! Ты прекрасно знаешь, что я — обманщик. Ты об этом насвистел Тифе, Руду, Марлен, Елене, Райли, той девке из Хламовника и каждой собаке Эджа!       — Ты и есть лжец и обманщик.       — То есть ты настолько отчаялся, да? — он усмехнулся. — Ну давай, валяй!       — Все люди одинаково мерзко врут и используют нас. И ты среди них – самый худший. Но ты — единственный, кто меня слушает.       — Я растроган до самой глубины души, ёпт!       — Я... Я хочу стать полезным «Шин-ра». По-настоящему полезным. Чтобы мог жить так же, как вы. Чтобы нас не сбросили в котлован, как ту женщину.       — Угу, только когда с баблом и документами слиняешь отсюда, вертушки мои не трогай, лады?       Он грузно откинулся на сетку и кашлянул.       — Сбегу — объявите в розыск. Кому мы там нужны? Все люди будут бояться. Где там искать Лоза? А так могу быть полезным. В отличие от этих охранников. Гандоны вонючие и козлы тоже. Бесполезный мусор.       — Кстати, как ты сбежал от них?       — Вентиляция. — Он продемонстрировал монетку.       Рено усмехнулся и выдул облачко дыма. Хорош, сукин сын! Ну, положим, про охрану он преувеличивал, но факт остаётся фактом: он улизнул от них незаметно. Он умудрился обойти камеры, или кто-то в центре безопасности для цивилов опять комиксы читал вместо работы. Он стащил отвёртку и где-то научился вскрывать окна. Он, скрытная жопа, пролез по фасаду и забрался на охраняемый этаж. Это даже чуть больше, чем ты ждёшь от стажёра. Вот будь он из трущоб или хотя бы из глубинки...       — Слушай, пацан, у меня с тобой нет проблем: ну, вломил ты мне пару раз. Ну, я тебя наебал и личико попортил — мы в расчёте. Вот за Елену тебе стоило бы ещё пару рёбер сломать, но она сама как-нибудь справится с этим, ёпт. Райли вообще-то баба хорошая, и вы ей вроде как интересны. Не станет она вас на паштет пускать. Живи себе у неё за пазухой: покуксишься, перебесишься — и привыкнешь, ёпт.       Он тихо, горько усмехнулся, покашлял в кулак и покачал головой.       — А дальше ты скажешь: «Всё будет хорошо, Язу!» Или: «Всё станет как прежде, Язу!» Или, может быть: «Всё будет в порядке, Язу!» Какие ещё есть у людей фразы, когда они не знают, что пообещать?       — Я тебе что, психотерапевт, Язу? — Рено стряхнул пепел через ячейки металлической решётки. На самом деле Поганка едва ли знал, что такое «психотерапевт». Но на тему бесполезности этих успокаивающих фраз он попал в точку. Это как «мы соболезнуем» или какая-то такая же херня.       — Допустим, я проникся твоим желанием до глубины души и поверил во всю ту брехню, которую ты мне сейчас активно втираешь, ёпт. Но каким образом жизнь и работа среди «мерзких, лживых людишек» поможет тебе справиться с тем, что жизнь — говно, Лоз хрен знает где, а Кадаж мёртв?       Он тяжело вздохнул, закрыл глаза и замолчал на минуту или около того. Рено никуда не спешил. Он ловил крайне опасного преступника в конце-концов, а свежий воздух любому шёл на пользу. Когда Поганка наконец-то собрался с мыслями, он уже докурил и затушил сигарету.       — Всё, что я сейчас делаю — это жду. Целыми днями. Момента, когда всё возьмёт и придёт в порядок. А оно не приходит. Братьев нет. Неделю назад нет. Вчера нет. Сегодня нет. А будут вообще? Жизнь — это ведь долго, так?       — По-разному. Может быть и долгой.       — Ждать несколько месяцев. Лет. И так и не дождаться. И всё так и будет. И зачем тогда это всё? — Его длинные самостоятельные пальцы где-то нашли перо и теперь отрывали от него отдельные ниточки. — Хочу что-нибудь делать — не важно, что — чтобы привести всё... нет, хотя бы что-нибудь в порядок. Ты понимаешь? Изменить.       К великому несчастью, Рено прекрасно это всё понимал. Когда пялишься в пустой и молчаливый офис, где был кто-то ближе, чем семья. Когда скучаешь даже по самой противной бабе во всей Гайе. И хочется просто вернуть те самые дни, когда тебя только приняли, а самой большой проблемой была кучка бунтующих фанатиков с плакатами. Или просто забыться.       — И ещё... смогу я купить жизни братьев? Чтобы не как те из Калма. Вы нас используете: это понятно. Я не против. Созданы «Шин-ра» служить «Шин-ра». Но...       — Ай! Завязывай давить на жалость, ёпт!       Рено поймал себя на том, что достал из кармана отвёртку и бросает её, как ножичек, в гравийную отсыпку под ногами.       Стоило ли оно того?       Хватит ли у пацана яиц?       Насколько он, в конце-концов, искренне сейчас говорит и не сбежит ли при первой возможности?       — Ну... Есть у меня одна идея. Только она тебе не понравится.       Подвижные пальцы, почти ободравшие перо, замерли на месте. Поганка уставился так пристально, будто на молекулы разбирал.       — Ну, давай, спроси меня.       — Какая идея?       — Ты, вообще, в курсе, что из себя представляет департамент административных расследований, в народе известный, как «турки»?       — Тифа сказала, вы похищаете и пытаете людей.       — Ага, Тифа сама-то столько шей свернула, что мы с Рудом нервно курим в сторонке, ёпт. Ну да речь не о ней. Турки занимаются безопасностью «Шин-ра». Начиная с защиты нежной президентской задницы и заканчивая заметанием следов за Ходжо. Или, вот, охотимся на сефиротышей, ёпт. Толстосумы всегда называли нас элитным отрядом, но на самом деле в турки обычно сбегают от тюрячки. — Он изобразил, как душит себя, чтобы Поганка уловил смысл. — Кучка безымянных бывших уголовников на пожизненной службе «Шин-ра». Гражданские до сих пор ссут в штанишки при одном виде униформы, ёпт. Но для таких, как ты, это шанс. Потому что, кем бы ты ни был до того: вором, террористом, убийцей, куском недоделанного Сефирота — в турках ты начинаешь жизнь с чистого листа. А один раз турк — навсегда турк. И пока ты часть этой семьи, а не тухлый ублюдочный предатель, «свои» за тебя готовы глотку порвать, ёпт.       — Как братья?       — Да, как вы трое. Большая семья, в которой все друг за друга горой. Потому что другой у нас нет и, скорей всего, не будет, ёпт.       — В чём подвох?       — Для тебя — практически ни в чём. Однако есть одно «но»: чтобы Тсенг дал призрачный шанс хоть кому-то из вашей семейки почкующихся поганок, мне придётся съесть целый вагон говна с горочкой. А мне этого совсем не хочется. — Он подкинул отвёртку и поймал её ручкой на указательный палец. — Как насчёт пари?       — Пари?       — Я сейчас кину эту штуковину в сад, во-он туда. Найдёшь и схватишь первым — и моё неповторимое искусство красноречия будет на твоей стороне, ёпт.       — Тебя не ловит охрана, так?       — Да у меня и рёбра не сломаны, но что поделать? Как ты уже понял, жизнь — совершенно нечестная штука. Но ты же очень хочешь попасть в турки, верно?       Поганка хитро, широко улыбнулся и даже перестал пытаться просверлить пространство взглядом.       — Что скажешь? Самый быстрый турк против самого быстрого из духов? По крайней мере, тех, которых я знаю, ёпт.       — Одно условие: никакого оружия.       — Лады: никакого оружия, никаких заложников, никакого мордобоя. Только ты, я и наше сокровище. — Он вновь подкинул отвёртку и поймал её в ладонь. — По рукам?       — «По рукам»?       — Протяни свою тощую ладошку, ёпт!       Он подал её так напряжённо и медленно, как будто она самостоятельно противилась непонятным жестам. Рено поймал её, крепко сжал и потряс. Ту самую левую ручонку, на которой оставил цепочку ожогов пару недель назад.       А затем, когда они расцепили ладони, он замахнулся и со всей силы кинул отвёртку в сад, так что она лишь сверкнула в подсветке здания.       Когда он опустил руку, Поганки уже не было на крыше.

***

      Пятый этаж был заперт на особенную ключ-карту. Четвёртый и третий Язу уже миновал, так что думать было поздно. А на первом охраны было столько, что свяжут по рукам и ногам, стоит пересечь порог.       Поэтому Язу свернул на втором, где у их с братьями палаты поджидали двое охранников. Это был сложный лабиринт с пластиковыми окнами без ручек, хотя примерное расположение блоков и разделявших их дверей в голове уже отпечаталось. Тем более, ключ-карта любого охранника открывала все двери ниже пятого этажа. Они, как и Рено, далеко эти карточки не убирали — цепляли к ремню карабином. Нужно было стащить такую, выбежать в сад, достичь его центра, а потом искать отвёртку. И, желательно, не потеряться по дороге.       Хотя сама затея идиотская, конечно. Что мешало Рено просто обмануть отчаявшегося духа? Ничего, так? Большой плакат о вреде курения не отвечал. Только намекал, что хороший человек курить не станет.       — Я вчера в зал ходил, ну, знаешь, хочу подкачаться к лету. Там всё такое новое, такое блестящее!       — Особенно башка лысого!       Охранники дружно захохотали.       — Знаешь, эти придурки уже заколебали. Думают, самые крутые тут! Ага! Щас!       — Да какие крутые? Я любого из них заломаю в бараний рог! Вот СОЛДАТы были крутыми! Я же состоял в самом секретном фан-клубе, я говорил?       — Чего? Прям в «Серебряной элите»?       — Ага!       — Да ладно?!       — Честное слово! Ты знал, что на шевелюру этого парня уходило...       В этот момент Язу, просочившийся в комнату отдыха, пнул полную урну, так что весь мусор высыпался на ковёр, крышка отлетела в сторону, а сама урна с грохотом выкатилась в коридор.       — Какого?.. — всполошился охранник.       — Иди посмотри!       — А чего сразу я, мистер «Серебряная элита»? Давай, вперёд!       — Да иди-ка ты! — он ещё что-то поворчал и наконец-то двинулся с места. Но стоило ему завернуть за угол, Язу щёлкнул выключателем, и комната отдыха погрузилась в темноту. Охранник позвал подмогу, принялся судорожно теребить пояс и лязгать всеми возможными штуками на нём.       Язу в потёмках приблизился к нему со спины, натянул больничную рубашку ему на голову и перекрутил рукава. Второй охранник щёлкнул выключателем. Свет так резанул глаза, что Язу выругался, но успел сорвать ключ-карту с карабина и тут же бросился прочь, хотя куда там с такими-то капризными органами? Миновав пару блоков, он зашёлся кашлем и услышал и охрану, и медперсонал, стягивающийся сюда со всего этажа. Но это всё не важно. А важно — найти любую лестницу вниз.       Там, правда, уже тоже шумели и переговаривались, точно как те солдаты в городе.       Только тут не было зданий или рынка, чтобы затеряться.       Вот лестница. Парой пролётов ниже на двери висел план, и, судя по нему, ближайший выход в сад был через веранду и прилегающие к ней комнаты. Библиотека, как Рено и сказал, действительно находилась где-то там же.       Так что Язу немного покашлял в ладони, поправил корсет, державший его рёбра на месте, и толкнул дверь.       В этот момент звякнул лифт, раскрылись дверцы, и все эти суетившиеся охранники повернули головы в сторону кабинки.       Рено. Это был Рено. И шанс для Язу.       Он устремился вдоль стенки, и когда пикнула очередная дверь, буквально ощутил взгляды на своей спине. И словно одного этого не хватало, донёсся голос яркого придурка:       — Эй, парни! А он убегает, ёпт.       Мелькнула дверь с надписью «Комната отдыха 1», и «Комната отдыха 2» , и «Музыкальный зал», и, вот, библиотека. За её высокими стеллажами с книгами и составленными в центре столами — лишь широкие двери в сад. Язу налёг на них, судорожно пытаясь отыскать считывающее устройство, но его не оказалось. Он ощупал двери — в них только замочная скважина. Тогда память очень услужливо, очень своевременно заметила, что не все двери закрываются карточками, хотя ключи — вещь устаревшая и ненадёжная. Сад, такой близкий и такой далёкий, манил из-за панорамных окон звуками ночного наружного мира.       Охрана уже дышала в спину. Язу попытался перевернуть шкаф с книгами, но у него только закружилась голова. Он отшатнулся и упёрся спиной в окно. На его несчастье — такое же небьющееся, как и в палате. Охранники вбежали внутрь, широкоплечие, вооружённые шокерами и дубинками. А он просто прижался за плотными шторами и старался почти не дышать. Но когда уже почти сдался, заметил ручку в полуметре. У этих окон они были.       — Выходи, пожалуйста, мы не причиним тебе вреда. Тебе больно? Сделают укол — и всё пройдёт.       Он пополз вдоль стены, хотя спина охранника была настолько близко, что Язу ощущал запах его одеколона. Не того самого, как у человека в красном, но тоже противного.       — Эй! Ты же не вор, верно? Ты просто напуган и болен. Ты не понимаешь, где ты? Геостигма, у тебя геостигма. Ты в больнице, и тебе помогут.       — Он вон там, Чино!       — Да, я вижу. — Охранник бросил дубинку на пол и показал ладони. — Выходи, слушай, всё будет хорошо.       В этот момент Язу успешно повернул ручку, еле пролез в оконный проём и грохнулся на пол веранды. Он зашёлся кашлем, но в тот же момент заметил яркое пятно там, между кустами. Рено уже искал отвёртку.       Язу сорвался по доскам, соскочил вниз, на влажную и холодную траву.       Отвёртка улетела дальше, куда-то за деревья. Судя по возможной траектории, метров на сорок-пятьдесят вглубь сада. Ветер должен был немного отклонить её вправо, но в остальном можно ориентироваться на выступ крыши.       Язу дал пару кругов по кустам, пытаясь при этом не сильно наколоть ноги — тапочки он оставил в палате, чтобы перемещаться тише. Свет на первом этаже здания уже горел так, словно внутри произошёл пожар.       По крайней мере, они не считали его опасным. Значит, не станут стрелять, так?       Вонючие и колючие кусты не отвечали, просто развернули свои огромные цветы и стояли на пути. Язу послюнявил палец, чтобы проверить ветер: похоже, шёл со стороны гор, значит, нужно было брать ещё правее. Рядом хрустели ветки, и он уже собрался бежать, но лишь переглянулся с ухмыляющимся Рено.       — Они тебя поймают, ёпт!       Язу в сердцах показал ему средний палец и снова принялся за поиски. Правда, под ногами было слишком много всего. Вокруг было слишком много всего. Ещё деревья все, как одно. И этот дурацкий внешний мир слишком большой для одной крошечной отвёртки.       Фонари рассекли сад. Охранники расползались по территории, как те хищные птицы, и каждая стояла на пути к... чему-то. Того, на что Язу подписался. Чтобы не пялиться в стену и получить шанс жить среди людей, так? Сейчас это было не важно. Важна только отвёртка.       За деревьями стояли лавочки и скульптура. Память подсказала, что это Шива с разлетающимися во все стороны лентами и прозрачными кристаллами льда. И где-то здесь в радиусе пяти-десяти метров и должна быть эта самая отвёртка, хотя даже вставки яркой, раздражающей резины на её рукояти терялись на фоне скульптуры, пятнистой плитки, листьев и прочего мусора.       — Может, собак выпустим?       — Не! Они только сильнее напугают, ты чего?       Язу прижался за бортиком статуи, и в этот момент струя холодной воды окатила ему всю спину. Он вскрикнул и отскочил от бортика. Охрана тут же понеслась сюда.       И тут он увидел. Среди поднимающихся струй воды, сверкающих кристаллов, лент и камня.       Отвёртка.       Лежала прямо в пальцах вытянутой вверх руки, как приз за победу в самом идиотском споре, какие знал этот мир.       Но охранники уже были тут, своими фонариками светили в лицо и обступили со всех сторон плотным кольцом. А ещё сюда приближался Рено.       — Это же!..       — Осторожней, парни, он порубил почти тридцать человек!       — А это точно не тот, второй?       — Ты как выбрался из палаты? Эй!       Теперь они выглядели уже совсем не так дружелюбно, как в библиотеке, повыхватывали шокеры и злобно скалились, пока Рено вразвалочку шёл по дорожке. Он-то никого не волновал.       — Тише, приятель, мы тебя не тронем, если ты мирно сдашься.       Рено был всё ближе. Он уже коснулся кристалла. И если он выиграет...       Охранник попытался взять в захват. Язу едва выскользнул, но вот уже второй чуть не заломил руку.       Тогда он сделал вдох, резко оттолкнулся от земли, потом ещё раз от плеча охранника прямо до головы Шивы, а затем повис на ней, вцепившись в скользкую каменную шею пальцами.       Внутренности от удара снова попытались капитулировать. Однажды они точно это сделают. Язу закашлялся, проскальзывая по полированной поверхности пальцами.       Но когда яркие кончики волос поднялись над плечом скульптуры, он сделал ещё рывок. Последний рывок до ладони Шивы. Он впился в отвёртку, оскалился этому паршивому мистеру пиздежу и засмеялся во весь голос.       — У него оружие!       Триумф нарушил звук снятия оружия с предохранителя.       — Э! Отставить! Райли вас всех пропесочит за это, ёпт. — Рено облокотился на выдающуюся женскую часть Шивы, почти такую же внушительную, как у Тифы. — Эй, Поганка! Будь хорошим мальчиком и отпусти эту штуку.       Он расслабил кисть, и отвёртка упала на плитку.       — Откуда она там?       — Кто её знает, Чино. У нас тут много буйнопомешанных, ёпт, — он подмигнул Язу. — Слезай давай, тебе в палату пора. Повеселился — и будет.       Язу наконец-то нащупал хорошую опору ногами и спустился, но не как жалкий человечек, нет. Он сделал глубокий вдох, с силой оттолкнулся от статуи и, сделав красивое сальто, приземлился на газон. Он даже не пошатнулся при этом. Как настоящий победитель.       Охранники охнули.       — Ладно, полуночники! Расходимся! И отведите его в палату, а то он потерялся. — Рено тоже соскочил со статуи. Легко, но далеко не так изящно. Он подобрал отвёртку и развернулся на каблуках. И ни слова не сказал про пари.