По-другому

***

       Магистр.        - Ты выросла, Асока...        - Как это понимать, магистр? - тогрута, видимо, не разделяла радости от встречи с давним товарищем по Ордену. Асока поджала губы, скрестила руки на груди. Фигуры тогруты скрывала накидка, больше напоминающая плащи наемников, и Оби-ван невольно поморщился.        Да, каждый выживает, как может...        - Мы считали вас погибшим. Вы пропали на десять... Нет, на тринадцать лет. Мы оплакали вас. И теперь оказывается, что все это время вы имели возможность связаться с нами? Вы хоть понимаете, сколько...        - Асока! - повышение голоса отозвалось режущей болью в его горле. Лишь с трудом поборов приступ кашля, мужчина потянулся к капюшону, надвинутому по самый нос. Попытавшись привычным движением скинуть с головы предмет одежды, Кеноби почувствовал болезненное удивление, когда на ткани плаща сомкнулись пальцы только одной руки. Верно, верно...        Однако, с помощи одной руки ему все же удалось стянуть с головы капюшон. Тогрута тихо ахнула.        Лишь сейчас она внимательнее присмотрелось к фигуре, сидящей перед ней. Джедай держал спину привычно прямо, но в это же время, чувствовалась в нем какая-то скрытая боль, надломленность. И это странное движение, когда Оби-ван поспешно опустил правую руку. Будто бы...        Шокировало ее не это. Лицо. Лицо Кеноби покрывали свежие шрамы. Ветвистые, ярко-розовые, как кожа новорожденного, рубцы тянулись из-под воротника рубахи, опутывали, сдавливали шею, струились по левой щеке, переползали глаз и источались лишь у линии седых волос.        - Пожалуйста, Асока, - гораздо тише произнес джедай. - Выслушай меня.        Она кивнула. С трудом оторвав взгляд от изуродованного лица, она огляделась и присела за стол, почувствовав невыносимую жалость к своему старому... Боевому товарищу? Другу? Собрату по Ордену? Учителю? Все в равной степени, пожалуй.        - Что произошло, магистр Кеноби? - тихо спросила она, заглядывая ему в глаза. То, что один глаз человека будто бы залили молоком, ее не смущало. Она видела и не такое.        - Палпатин... Дарт Сидиус был здесь... - он вздохнул. - Я сразился с ним... И проиграл.        - Император? На Татуине? - большие, ярко-синие глаза смотрели на него с изумлением, но без капли неверия. Это обрадовало старика. В глубине души он опасался, что старая подруга просто не поверит ему, решив, что магистр просто тронулся умом за годы добровольного изгнания.        Опасался... Нет, он боялся. Страх преследовал его с того самого дня. Страх, что он сгинет в пустыне. Страх, что одна из немногих ниточек, оставшихся у него за пределами системы двух солнц оборвется, и его мольба о помощи затеряется в холодной пустоте. Страх, что последняя надежда для Ордена, Республики и всей Галактики пропадет. Страха собственной смерти он не испытывал. Он смирился с неизбежным уже давно, и был готов уйти в Силу, но было еще слишком рано.        - Он был здесь. И его Сила... Я до сих пор ощущаю ее, Асока, - мужчина сжал губы в тонкую линию. - Сидиус стал сильнее, чем когда-либо.        - Погодите, магистр! - Асока, удивительно знакомым жестом выставила руки открытыми ладонями вперед, словно защищаясь от него. Нахлынувшие воспоминания скользнули по его разуму, смывая боль с измученного разума и тела. - Палпатин... здесь? Что ему тут понадобилось? И... - из позы девушки или, вернее, молодой женщины исчезла так знакомое ему смятение, возвращая боль и горечь на языке. - Что вы делали здесь?        Он промолчал. Все эти дни... Или, быть может, недели? Всё это время он размышлял, следует ли ему разглашать тайну, которую в Галактике знали лишь шестеро Разумных? Теперь уже семеро, на самом деле...        - Ты всегда была умнее, чем хотела казаться, Асока, - он кивнул головой и слегка улыбнулся, но ответной улыбки не встретил. - Падме была беременна. Она отдала свою жизнь, чтобы ребенок мог выжить...        - Вы хотите сказать?..        - Это не было бегством, Асока. Все эти годы я нес стражу. Я охранял и защищал сына Энакина.        - Это... Это же бред, - бывший падаван слегка мотнул головой. - Но вы не шутите. А Энакин зна...        - Нет, - несмотря на саднящее горло, его голос все еще оставался сильным. - Энакин не знал. И Вейдер не знал. Но... Теперь это лишь вопрос времени, пока Сидиус не решит захочет воспользоваться мальчиком.        Тогрута молчала. Лицо ее оставалось каменной маской, и лишь побледневшие и слегка подрагивающие лекку, свободно спадающие женщине на плечи, выдавали волнение своей хозяйки.        - Сидиус забрал его?        - Да. Даже хуже. Боюсь, что я допустил страшную ошибку, - признать свой провал оказалось тяжелее, чем он думал. - Мальчик сам захотел пойти с Сидиусом...        - Он знал? Мальчик знал, кто его отец? - Асока поджала губы и прищурилась.        Нехорошо. Очень нехорошо...        - Нет, - он не мог врать. Просто не мог. - Он слишком юн. Он не был го...        - Довольно! - громкий хлопок ладони по столу разнесся по обычно тихой кантине, привлекая внимание немногих утренних посетителей. Однако, разгневанная тогрута не обратила на это внимания. - Сколько ему сейчас? Двенадцать? Тринадцать?! Мне было столько же, когда...        - Асока, следи за эмоциями.        Тогрута будто на стену налетела. Оби-Ван тут же пожалел о решении подать голос.        - Не смейте поучать меня, магистр... - голос женщины снизился от почти крика до еще более яростного шипения, и Кеноби в очередной раз убедился, что в предках тогрут явно были хищники. Уж больно... выразительным стало лицо напротив. - У вас было тринадцать лет, чтобы рассказать мальчику правду. И вы удивляетесь, почему он последовал за тем, кто мог ему рассказать о родителях?        - Я допустил ошибку и признаю это. Все мы ошибаемся.        Тано разглядывала его несколько долгих секунд. В какой-то момент Кеноби даже показалось, что сейчас она встанет и уйдет, оставив его, но... Асока выдохнула и медленно опустилась обратно на стул.        - Да... Мы все ошибаемся, - тихо произнесла она.        - Но не все еще потеряно, - едва сдерживаясь, заговорил он, когда понял, что буря миновала, зацепив его лишь краем. - Мы можем...        - Нет, - голос ее был тих и спокоен, но Кеноби почувствовал, будто вновь оказался под потоком молний. - Нет, магистр. Мы не можем. Что вы предлагаете? Найти мальчика и выкрасть его? Каким образом? Если Император знает, чей он сын, то его охраняют. И даже если, по какой-то невероятной, абсолютно невозможной и идиотской случайности вокруг него еще не марширует половина Гвардии и несколько тысяч солдат... Даже если и так. Где вы собираетесь его искать? На Корусанте? Или на одной из тайных баз, которых у Палпатина больше, чем у Джаббы кредитов?        - Мы можем запросить помощи. Правление ситхов - ярмо на народе Гала...        - Нет, магистр, вы не понимаете, - женщина улыбнулась, даже сочувствующе взглянув на него. - Все изменилось. Те, кто мог и хотел бороться - либо мертвы, либо запуганы, либо тратят все свои силы, чтобы не попасть на Кессель или куда похуже. Остальные же... Им нет дела до того, что ими правит владыка ситхов.        - Все сдались?        - Не смотрите на меня так, магистр, - тогрута впервые с начала встречи улыбнулась. Однако улыбка эта была печальной. - Мы боремся. Делаем, что можем. Поддерживаем связь с теми, кто не готов подчиняться и не боится идти против Империи. Но их... Нас очень мало, магистр Кеноби.        Они оба замолчали. И если разум Асоки оставался для него закрыт, то в собственной голове Оби-ван судорожно перебирал варианты. Доводы, заготовленные до встречи, Асокой безжалостно отвергались или игнорировались с порозительной логикой и горечью.        - Он... Избранный, Асока.        Она рассмеялась ему в лицо. Смех этот был горьким, со вкусом пепла и застарелой боли на языке, и тихим, как последний вздох умирающего. И прервался так же неожиданно, как и начался.        - Я уже слышала это, Оби-Ван.        - Он осилит то, что оказалось Энакину не по плечу, Асока. Ты просто не понимаешь...        - Это вы не понимаете, Магистр, - тогрута вновь покачала головой. - "Он, мальчик, он, Избранный". Как его зовут? Чего он желает? Что он чувствует? Вы...        Она хотела сказать что-то еще. Он видел, что у нее еще достаточно слов, справедливых упреков, обвинений и сдерживаемой в душе злости и печали.        Она не сказала. Лишь тихо выдохнула.        - Нет, магистр. Нет. Вы идите по пути в никуда, и тянете за собой тех, кто вам доверился. Я поняла это лишь... - Тано поджала губы. - Впрочем, это не важно. Мой корабль останется на планете до завтрашнего утра. Единственное, что я могу сделать для вас - доставить вас ко врачу, а затем - высадить на планете по вашему выбору. А затем мы с вами распрощаемся, Оби-ван. Я не последую за вами.        Она начала вставать, но... Их разговор был услышан.        - Правильное решение, Шпилька.