Самовлюбленный?- NO!!!

Ты выходишь из блока, и, проходя в коридор, прислоняешься к стене. С минуту просто стоишь - думаешь. С одной стороны ты понимаешь, что вроде бы Тао не виноват. У него болезнь и тут ничего нельзя поделать. Не привязывать же его к кровати, в самом деле? Ну и Лухан... Казалось бы, спросонья перепутал - бывает. Но почему же до сих пор сердце так болезненно сжато, и при воспоминании холодеют руки? Стараешься разложить все по полочкам. Делаешь выводы, убеждая себя, что они верны. Умом ты понимаешь, что ЛуЛу не виноват. Но простить не можешь. Сейчас – нет. Отстраняешься от стены и идешь в холл. Сейчас тебе совсем некуда податься. У тебя нет друзей. Поэтому ты просто подходишь к окну и запрыгиваешь на подоконник. Он достаточно широк, поэтому ты надеешься вздремнуть немного. Неудобно. Тебе приходится подтянуть к себе колени и положить на них голову, обняв руками. Сейчас тебя можно увидеть только с обратной стороны окна – через стекло. Тяжелая бархатная штора надежно отгораживает от возможных свидетелей твое ночное пристанище. ** Комната Чанёля ** - У Фанн-а, ты спать не будешь? – интересуется измученный Чанёль, устало потрясая руками. - Спать? – оборачивается Крис, – Уже иду, - и ложится на соседнюю койку. - Ты к себе не пойдешь? – слабо удивляется Сеттер. - Нет, зачем? Мне и тут хорошо, - ослепляюще улыбается китаец и устраивается поудобнее. - А-а-а... Ну ладно, - Чанни только пожимает плечами. Сил интересоваться причиной такого поведения одногруппника не осталось, поэтому он отворачивается носом к стенке. Утром Чанёль проснулся рано. Что-то острое не давало лежать спокойно, впиваясь в бок. Пошарив под собой рукой, он извлекает на божий свет тюбик крема для тела. Мученически кривит губы и нехотя оглядывается на соседнюю койку. Спит. Значит можно пока безбоязненно поваляться в кровати. Как же Чанёля бесит этот китайский принц! Не передать словами. Ну вот чего тот к нему прицепился? Ему своих что ли мало?! Лэй ему не дает?! Да и сам Чанни тоже хорош! Жил бы себе спокойненько, как раньше: ходил бы на пары, шутил бы с Бекхёном, издевался бы над ДжонИном. Но нет! Понадобилось ему доказать, что он не какой-то там пугливый цветочек! Угу, доказал на свою голову. Теперь неделю расхлебывать. А все этот Крис! Чанёль бросает злобный взгляд в сторону сладко спящего китайца и отворачивается. Тут его лицо озаряет радостная улыбка. Ты еще пожалеешь, У Фан, о своем предложении! Уж Чанни-то постарается все для этого сделать. Вот прямо сейчас и начнет. Разминая затекшие конечности, он встает с кровати и бежит умываться. Для того, что Сеттер задумал, ему нужно иметь свеженькое лицо, а не опухшую морду дикого страуса с мешками на полкилометра. Несколько раз плеснув ледяной водой и убедив себя в улучшении результата, он возвращается обратно. Чанёль дураком не был и после вчерашнего инцидента с кремом сразу же затребовал право собственной неприкосновенности. А теперь пора приступать к побудке китайца! Утром, первое, что видит Крис – это довольная моська Чанёля. Подозрительно... - Ты чего? – с сомнением посматривая на него, спрашивает китаец. - С добрым утречком! – доброжелательно улыбаясь, произносит Чанни. Чрезмерная дружелюбность корейца еще больше настораживает У Фана. Но Сеттер уже отошел к шкафу и поэтому Крису ничего не остается, как только проводить его опасливым взглядом. Но через несколько секунд от осторожности китайца не остается и следа. С увеличенными глазами и замедленным дыханием, он не может оторваться от увиденной картины. Чанёль, повернувшись к нему в пол-оборота и эротично прикусив краешек кремовой губы, осторожно снимал пижаму. Вот длинные пальцы лениво обхватывают последнюю пуговицу, тянут в сторону, оголяя бронзовую полоску кожи, и кофточка медленно скользит по телу. Немного застревает, но Чанёль неспешно передергивает плечами, и она падает на пол. Крис даже не заметил, что вчера кореец был в футболке, а никак не в полноценной пижаме. Сейчас его внимание полностью поглощено острыми лопатками, слегка выпирающими на спине Сеттера. Но Чанёлю кажется этого мало и, следя краем глаза за необычной реакцией китайца, он отворачивается от него, скрывая довольную улыбку. Слегка поигрывая мускулами, Сеттер медленно наклоняется, и также неспешно начинает стягивать штанишки. С губ Криса срывается порывистый вздох. В одних черных трусах-боксёрах, Чанёль гордо марширует через всю комнату. И повернувшись к китайцу своей аппетитной попой, начинает заправлять кровать. Этого зрелища У Фан уже выдержать не может. - Если ты не хочешь проваляться тут неделю с порванной задницей, советую перестать меня соблазнять, - рычит он сквозь зубы, а затем выплевывает, - Детка! Чанёль обращает к нему изумленное лицо, и глупо хлопая ресничками, произносит: - А что я? Я же не делаю вот так! – тут он соблазнительно крутанул бедрами и легкими прикосновениями пальцев, пробежался от шеи до аккуратного пупочка. Крис срывается с места и подлетая к шкафу, кидает в Чанни халат. - Быстро надел! И в душ! – орет он на него. - БЫСТРО, Я СКАЗАЛ! – повторяет У Фан, видя, что кореец не двигается. В раздевалке Крис старался не смотреть в сторону светящегося от радости Чанёля. Разумно предполагая, что тот может провернуть такое еще ни один раз. Зайдя в кабинку, китайцу приходит в голову мысль, и, набрав побольше воздуха, он кричит изо всех сил: - ДЕТКА!!! Помыль мне спинку! Не видя никакого отклика, он снова горланит во все легкие: - ЧАНЁЛЬ! ПАПОЧКА СЕРДИТСЯ! Через тридцать секунд штора, отделяющая душевую кабину от прохода, осторожно отдергивается, и к китайцу влетает красный от смущения Чанни. Крис только довольно хмыкает от его оперативности и, поворачиваясь к нему задом, упирается руками в мокрый кафель, подставляя мраморную спину. - Потри меня, детка. А то я никак не достану, - со смешком произносит он. Если бы глазами можно было убить, то китаец сгорел бы в момент от молний, которые в него, не переставая, метал Чанёль. - Ноги – шире! – ядовито шепчет Сеттер и хлопает Криса по тощей ягодице. - Айгу! Детка любит жесткач? – пытается скрыть удивление китаец, но выполняет его просьбу. Через минуту интенсивного намыливания и трения, где У Фан еле сдерживался от болезненных стонов и только скрипел зубами, Чанёль решает сменить тактику и откладывает колючую мочалку. Нежным прикосновением руки, неравномерно распределяя пену, он проводит по внутренней стороне бедра Криса. Ласково перебирает недлинные черные волоски, заставляя китайца вздрогнуть и попытаться интуитивно сжать ноги. - Ты что творишь? – слышится хриплый голос УФана. - Мою. Как ты и сказал! – бесстрастно отвечает Чанёль и проводит пальцами под коленкой Криса, заставляя того задрожать от наплыва приятных ощущений. Кажется, он нашел его слабое место! - Я дальше сам. Можешь идти, - выдавливает из себя У Фан и облегченно вздыхает, когда кореец оставляет его одного. Он опускает взгляд вниз и натыкается на проблему, которую вызвал вредный Сеттер. Тогда Крис еле сдержался от необдуманного поступка, о котором бы, без сомнения, пожалел в дальнейшем. Но как же ему хотелось, до судорог, нагнуть этого шутника прямо тут и, схватив за отливающие рыжиной кудряшки, отодрать по полной программе. О-да... Грубый голос Чанёля в стонах был бы восхитительным... С нервным вздохом Крис кончает и подставляет испачканные руки под тугие струи воды. Когда Чанёль выходит из душа, то китайца уже не оказывается в раздевалке. Поэтому Сеттер радостно спешит к себе. И, почти дойдя до комнаты, его отвлекает какое-то движение в холле. Останавливаясь, он окидывает взглядом просторную комнату. Никого нет. Но не показалось же ему. Он начинает вглядываться внимательнее и замечает чуть шевельнувшуюся штору. Медленно приближается к ней, и, резко отдергивая, зажмуривается, предполагая самое худшее. Но так ничего и не дождавшись, Чанёль открывает глаза, и угадывает в спящем в неудобной позе человеке ДжонИна. Ласковая улыбка озаряет лицо Чанни, и он осторожно берет на руки своего дорогого одногруппника. Потревоженный, тот, не просыпаясь, бормочет едва слышно: «ЛуЛу...нет, не надо! Тао...». У Чанёля разрывается сердце, когда он видит одинокую слезинку, скатившуюся по щеке Кая. Сеттер мягко прислоняет голову ДжонИна к своему плечу и относит в свою комнату. Словно хрупкую драгоценность, он укладывает одногруппника в свою кровать и накрывает одеялом. Берет сумку и, подойдя к корейцу в последний раз, нежно стирает еще не высохшую слезинку: - Здесь тебе будет удобнее, ДжонИн-а. Спи сладко. И с этими словами выходит из комнаты.