Теперь не время думать о том, чего у тебя нет. Подумай о том, как бы обойтись с тем, что есть.
Люси долго не может уснуть, ворочаясь из стороны в сторону и натягивая тонкое одеяло до самого носа. В палатке темно, а за ее пределами уже давно наступила глубокая ночь. Мастер объявил об отбое еще в половину десятого, руководствуясь тем, что участникам экзамена нужно набраться сил перед следующим испытанием; сейчас стрелка часов явно перевалила далеко за полночь. Повисшую над поляной тишину изредка разрезает уханье совы и всплески на рядом протекающей реке, будто в нее кто-то кидает камни, играя в детскую игру «блинчики на воде». Небо ярким огнем озаряют мириады крохотных звезд, в окружении которых чинно восседает белый месяц. Рядом спящая Лисанна бурчит что-то нечленораздельное, отвлекая светловолосую девушку от разглядывания тени ветки, больно похожей на чью-то костлявую руку в лунном свете, и переворачивается на другой бок, высовывая ногу из-под одеяла. Видимо, ей стало жарко. Люси с завистью смотрит на ее умиротворенное лицо и молится всем известным Богам, чтобы они позволили ей так же безмятежно уснуть, ни о чем не задумываясь. Потому что каждый раз, когда она закрывает глаза, перед ней появляется маленький Лион с растрепанными волосами и обиженным лицом. А после наяву ее преследуют растворяющиеся образы брата и светловолосой девочки, которые крепко держат друг друга за руки. Видеть их невинные и перекошенные в следующую секунду лица сложно. Это больше похоже на кошмар, прошедший сквозь сон в реальность. И преследующий свою жертву везде каждый час, каждую минуту и каждое мгновение. Тело устало до невозможности за прошедший день, глаза умоляющее слипаются. Веки налиты свинцом, они с трудом отлипают друг от друга. А руки и ноги сковывает приятная нега. Но Люси не может уснуть. Она видит давно утерянные лица близких людей и ничего не понимает. Воспаленный мозг постепенно отказывается воспринимать действительность, рисуя самые абсурдные вещи вокруг: опасных мухоловок вместо рюкзака с одеждой, странное перекошенное лицо вместо потолка палатки, в той части, где должен просматриваться тусклый блик месяца. Ее собственные пальцы вдруг превращаются в извивающихся змей, а волосы — в жесткие ветки деревьев. Почему-то дико хочется заплакать, забрать последние силы и, наконец-то, провалиться в такую желанную темноту. Но глаза сухие, за эти два дня и три ночи, кажется, что она выплакала все слезы. И от злости на себя, она сжимает кулаки до боли в ладонях, где моментально появляются ранки-полумесяцы. — Они возненавидят меня… Девушка дышит сквозь зубы и откидывает одеяло в сторону. Теперь к детским образам добавляется печальный голос Ур, будто считая, что сейчас самое время, чтобы появиться в ее мыслях. И добить окончательно. Потому что тугой узел в животе начинает причинять ощутимый дискомфорт, а сердце больно бьется в груди, одним ударом за другим оглушая и заполняя все пространство, предназначенное для обыденного шума. — Я Лион Бастия… старший брат этой ненормальной. Люси закусывает губу. В глазах резко темнеет, а после обжигает яркостью преломляющегося света о белоснежный снег. Видение занимает всего пять секунд ее времени и возвращает привычный полумрак палатки обратно. Но это самые долгие пять секунд в жизни. Девушка трясет головой, чтобы удостовериться, что неожиданная белизна больше не вернется от последующих действий, и аккуратно выползает из палатки, чтобы никоим образом не разбудить Лисанну. — …я сделала самую страшную вещь… Отныне, Люси и Лиона Бастии не существует. Есть только Люсьена Хартфилия… и Лион Вастия… В висках громко стучит кровь, а затылок накрывает бешеная агония, будто кто-то незаметно огрел ее по голове. Сейчас она бы и не заметила обидчика. Эти голоса слишком больно режут сердце. Заставляют стыдиться того, что все светлое и хорошее превратилось в одну большую кучу, покрытую мраком и опустошенностью. Люси хорошо ощущает отчаяние и обиду, вольным ветром гуляющие внутри нее. — …Лейла, я так ненавижу тебя за то, что заставила полюбить эту милую девочку, а после предать ее доверие и стереть все воспоминания, отказавшись от нее. И она тоже ненавидит? Но кого? Мать, которую совершенно не знает? Или Ур, которую совершенно не помнит? Возможно, обеих. Люси смотрит по сторонам и прислушивается. Поляна пуста, над ней парят чужие невидимые сновидения, унося своих обладателей в далекие сказочные миры. И она тоже хочет туда: далеко-далеко от этого места, от этой реальности. Но вместо этого она стоит возле своей палатки, ежась от холода и оглядываясь. По периметру тускло сверкают лампы-фонарики с ажурными колпачками. А одинокий месяц, вокруг которого вдруг гаснут все звезды, холодно смеется над ней. Ставшей за пару дней самой одинокой душой среди остальных, которых связывают крепкие и нерушимые узы. Девушка закусывает внутреннюю сторону щеки и быстро отсчитывает четвертую палатку с края, на противоположной стороне импровизированных навесных домиков. Ее голова забита всем подряд: горечью, неожиданными воспоминаниями, жуткими касаниями рукоподобных лап, солеными слезами, неверием в происходящее, — и ничем одновременно. Поэтому мысль о неправильности ее намерений мелькает где-то на закорках сознания, когда она по-хозяйски залезает в чужую палатку, оставляя после себя проход для лунного света, который бликами ложится на бледное лицо парня, морщащегося сквозь сон. — Грей, — тихо зовет она, касаясь замерзшими пальцами его руки. Почему-то ночь выдается холодной, разительно контрастирующей с жарким утром. Он смешно морщит нос, а после резко открывает глаза, не понимая, что происходит. Люси терпеливо сидит напротив него, все еще касаясь мужской руки. Грей тяжело вдыхает и выдыхает, а после переводит взгляд на нее. Девушка чувствует всем телом время, замершее между ними, будто за пределами палатки летят минуты, а в ней самой и третьей секунды не прошло. — Люси? Что ты здесь делаешь? — хриплым ото сна голосом спрашивает он и поднимается на локтях, чтобы лучше ее видеть. По позвоночнику против воли проходится холодок. — Не могу уснуть, — шепчет кто-то над ухом, и девушка жмурится, мотая головой. — Ур, ты расскажешь мне сказку? Пожа-алуйста! — Я… — она замолкает. А правда, зачем она пришла к нему, разбудила? У Грея завтра важное испытание, а ее глупые прихоти мешают ему отдыхать, набираться сил. — Мы можем поговорить? Не здесь. Пойдем к океану? Он какое-то время смотрит на нее, а после откидывает одеяло. Люси поворачивается вбок и устремляет взгляд на блестящую в лунном свете траву, пока Грей натягивает штаны и футболку. Он трет переносицу и подставляет руку с часами под один из бликов, чтобы лучше рассмотреть стрелку часов. — И тебе до сих пор не спится? Уже третий час, — устало говорит он, а после что-то достает из своего рюкзака. — Знаешь, если бы я тебя не знал так хорошо, то решил бы, что ты меня соблазняешь, — тихо усмехается он и кидает в девушку черную кофту, попадая точно в голову. Люси непонимающе смотрит на него, беря в руки толстовку и проходясь пальцами по металлической молнии, пока Грей пролезает мимо и выходит из палатки. Она опускает взгляд на свою одежду. Соски вызывающе выпирают через полупрозрачный пижамный топ, обтягивающий грудь, оголяющий плоский живот. Щеки начинают неистово пылать, и девушка закрывает ладонями лицо от дикого смущения. Как она могла забыть? Быстро натянув толстовку и застегнув ее под самый подбородок, Люси вылезает из палатки, вдыхая приятный запах лаванды и голубики. Грей сонно потягивается и наливает себе воды из графина, стоящего на столе, не смотря на напарницу. Девушка прячет глаза за челкой, когда оказывается рядом с ним, а после молча следует за парнем, уверенно идущим через заросли высоких кустов. Они выходят на песчаный берег спустя десять минут, на протяжении которых между ними витает тишина. Не особо приятная в этот раз. Напряженная. Нежеланная. Люси полной грудью вдыхает минеральный запах, который несет легкий поток ветра, ударяя в лицо. Она закрывает глаза и просто слушает, как океан оживает, несильными волнами омывая берег и каждый раз заходя все дальше и дальше; как проминает песок под тяжелыми шагами Грея; как мириады звезд смотрят только на них; как та тишина между ними превращается в нечто иное, волшебное, невероятное. Печальная улыбка касается ее губ. Кожа ног покрывается мурашками, а пальцы рук сжимают мягкую ткань кофты, полностью скрытые длинными рукавами, чувствуя приятную дрожь. Сердце глухо бьется в груди. Затаив дыхание, Люси наблюдает, как Грей садится на песок в нескольких метрах от начала воды и сгибает ноги в коленях, и нерешительно стоит на месте. Пока он приглашающее не хлопает по месту рядом с собой, и девушка спешно подходит к нему, быстро плюхается на ягодицы и морщится. Синяки отдаются несильной болью. Она обнимает колени руками и смотрит вдаль, на горизонт, где соприкасаются друг с другом ночное небо и лазурный океан. А Грей наблюдает за ней из-под полузакрытых век и борется с желанием уснуть прямо здесь. — Это так странно, — сипло говорит девушка, а после заливается в кашле. Все же сегодняшнее плавание в ледяной воде постепенно напоминает о себе. — Я всю жизнь думала, что моя мать, Лейла Хартфилия, любимая жена Джуда Хартфилия, которая умерла, когда мне было не больше шести. Поэтому отец закрылся в себе и относился ко мне как к красивой вещи, украшающей его дом. Заставлял столько изучать, знать, уметь, чтобы я никоим образом не опозорила его на светских вечерах. Помню, как рыдала ночами после его вечных выговоров и критики: не то сказала, не то сделала, не на то отказалась. Люси закусывает губу, вспоминая светловолосого мужчину с усталым взглядом. Его волосы всегда блестели, зачесанные назад, кожа сияла здоровьем, и каждый день он надевал новый костюм, искусно сшитый самыми лучшими мастерицами. — Он был моим отцом шесть лет. Возможно, даже искренне любил меня, не показывая этого. Обижая поступками, хотел самого лучшего для сироты, которая вдруг стала его дочерью, — она чувствует, как глаза начинает щипать. — Интересно, почему у такого влиятельного человека, как он, не было никакой защиты от вторжения незнакомых волшебников? Богатые аристократы всегда ограждают себя от внешнего мира. — Я уверен, ты была ему дорога, — отвечает Грей, наблюдая, как новая волна омывает песок и заходит дальше своей предшественницы. — Он верил, что все эти семь лет ты была жива. И даже обанкротившись, посылал тебе подарки каждый год на твой день рождения, в надежде, что ты однажды вернешься. И ты вернулась, жаль, что он не дождался, — тише добавляет он. — В моей голове все перемешалось, — Люси проводит пальцем по коленке, очертаниям синяка. — И я не знаю, должна ли чтить его память, как человека вырастившего меня и подарившего жизнь, — она замолкает, — что оказывается не так. — Отец не тот, чья кровь течет в тебе, и кто способствовал твоему зачатию, — выдыхает парень, переводя взгляд на лицо девушки, пока та увлеченно выводит узоры на своей коже. — А тот, кто был с тобой все то время, пока ты росла, воспитывал и дарил тепло даже такими странными способами, подходящими только Джуду Хартфилия. Ты не обязана любить его, но помнить — да, и быть благодарной. Люси поднимает взгляд на него и наклоняет голову вбок, кладет ее на колени, устало закрывает глаза. Конечно, он прав. — Но я все еще не знаю своей настоящей семьи. — Твоя настоящая семья та, которая была с тобой и всегда поддерживала в сложные времена, — замечает Грей. — Не думаю, что ты можешь называть своих биологических родителей семьей — они бросили тебя в шестилетнем возрасте. Ты, наверное, и не помнишь их. — Но они мои родители, — возражает девушка, обиженно сжимая кулаки, — мои и Лиона. И мы на подсознательном уровне любим их, как маленькие дети с самого рождения видят самое святое в матери. — Я не вижу ничего святого в своей. Моей настоящей матерью стала Ур, — глухо говорит он, облокачиваясь локтями о колени. — Вероятно, ты этого не помнишь, но мои родители оставили меня, мать вообще хотела продать какому-то торговцу на рынке, лишь бы ей дали еще одну порцию дешевого пойла. Какая к черту мать может быть из алкоголички из подворотни? — он сильно сжимает зубы, под тонкой кожей начинают ходить желваки. — Моим спасением стали вы. Ур воспитывала меня, словно своего сына. И я был счастлив обрести семью, строгую маму, противного старшего брата и милую младшую сестру. Люси непроизвольно улыбается. — Но потом все пошло наперекосяк: когда ты исчезла, наша маленькая семья развалилась, — с горечью продолжает он, и с ее лица быстро сползает улыбка. — Лион стал заносчивым ублюдком, Ур отдалилась от нас, а я больше не чувствовал того родного тепла. А когда появился Дилиора и стало известно о смерти моих родителей, в моем сердце ничего не было, кроме страха перед этим чертовым демоном. Ур тогда долго упрекала меня, ожидая, что я буду оплакивать потерю отца и матери. Но, — он делает тяжелый вдох и выдох, — я действительно рыдал, когда она умирала. Ее тело рассыпалось на мелкие кусочки, а на лице была тупая улыбка. Тогда я тоже хотел умереть вместе с ней, потому что все, что окружало меня в течение нескольких лет, исчезло. Ее холодные пальцы находят мужскую ладонь и крепко сжимают, переплетаясь с его изящными пальцами. Сердце больно стучит в груди от услышанных слов. — Мы дети, потерявшие в какой-то момент все, но обретшие дом здесь, — тихо протягивает девушка. Кажется, если она повысит голос, то появившийся вокруг них плотный круг безграничного доверия и ностальгии разрушится, — в Хвосте Феи. Я жалею лишь об одном: что так поздно познакомилась со всеми. Ты прав, они настоящая семья. Грей не отвечает, лишь невесело хмыкает и сжимает ее ладонь. Между ними постепенно появляется некогда разорванная невидимая нить, летающая двумя одинокими частями до этого где-то в небе и с каждым словом опускающаяся к молодым людям, запутавшихся в прошлом, и снова связывает их судьбы воедино, заново сливаясь с потерянной половинкой и становясь с ней одним целым. По руке проходит приятная дрожь от мягких поглаживаний по тыльной стороне ладони, и Люси опускает голову на его плечо, прикрывает глаза, продолжая смотреть на блеклую дорожку на водной глади, отражающую горящий месяц. Спокойно. Кажется, сердцебиение наконец-то восстанавливается, приходя к размеренному ритму. Боковое зрение не улавливает чужих полупрозрачных силуэтов, а в голове не звучат знакомые голоса, болью сковывающие все тело. Над берегом поднимается лёгкий ветер, подхватывая мелкие капли солёной воды и неся их вглубь острова, россыпью оставляя на ногах и лицах волшебников. — А Лион тоже все вспомнил? — тихо спрашивает Люси. Пальцы свободной руки быстро замерзают. — Так же, как и мы? Он узнает меня при нашей встрече? — Не уверен, — качает головой Грей. Его темные волосы вихрем поддаются потоку воздуха и разлетаются в разные стороны. — Его же нет здесь, он не сможет увидеть того же, что и мы. — Может, мне стоит набрать воды из океана и при первой возможности выплеснуть ему в лицо? — насмешливо улыбается девушка, а перед глазами появляются такие уютные воспоминания с ее проказами и криками брата. — В детстве я часто над ним подшучивала. — Сомневаюсь, что это поможет, — фыркает он. — Эта вода потеряет свои способности на континенте. Я же тебе говорил про магию острова. — Да, — уныло соглашается она и задумчиво смотрит на их переплетённые пальцы. Сейчас они слишком близки друг с другом, как телом, так и душой. Внутри разливается такое незнакомое тепло умиротворения. — Ты можешь показать мне, как созидать? Вдруг я все же смогу тебе помочь завтра… сегодня на испытании. Грей молчит, всматривается в ее карие глаза и мягко кивает. — Помнишь, когда ты только вступила в гильдию, я показывал тебе созидание ледяной розы? — интересуется он и аккуратно высвобождает свою руку из ее пальцев, складывает ладони воедино. Люси активно кивает. — Тебе просто нужно представить, что ты хочешь создать и сконцентрировать магию в ладонях, четко представляя образ предмета. Вот так. Он сосредоточенно смотрит на свои руки, и девушке кажется, что она слышит тихий треск кристаллизации льда в одно целое. Лицо опаляет прохлада: ее голова все также покоится на его плече. Когда Грей убирает правую ладонь, на второй блестит искусно вырезанный цветок лилии. Люси заворожено улыбается и тянется рукой к лепесткам цветка. Но одергивает себя. Вдруг растает. — Потрясающе, — только и может выдавить она, смотря, как он опускает ледяную лилию на песок. А после сама берет ее пальцами удивляясь тому, что совсем не чувствует ее холода. — В прошлый раз ты сказала то же самое, — довольно ухмыляется Грей. — Она не растает от твоих прикосновений. Волшебный лед на такое не способен в руках созидателя, — он замолкает и внимательно следит за ее действиями: как девушка подносит цветок к лицу и обворожительно улыбается, пытаясь рассмотреть каждый изгиб лепестка, каждую мелочь, вырезанную изо льда. — Я хочу так же! — взволнованно говорит Люси и кладет цветок рядом с собой. Она сосредоточенно вытягивает перед собой руки, складывает ладони воедино. Что ей создать? Тоже лилию? Или розу? Нет, нужно быть более оригинальной. Девушка победно хмыкает, найдя нужное воспоминание в памяти. Она досконально рисует в мыслях все черточки, особенности, плавные линии; думает, что у нее все выйдет так же, как у Грея: быстро, красиво, волшебно. Но долго ничего не происходит. И в какой-то момент она отчаивается, напряженно закусывая нижнюю губу. Парень с легкой улыбкой наблюдает за ней: за серьезным взглядом, чуть подрагивающим рукам, невидимой морщинкой между бровей. А сердце глухо бьется в груди. Глаза постепенно наполняются мерзкими слезами обиды. Почему ничего не выходит? Никогда ничего не получается. Люси хмурится и закрывает глаза. Внутри нее медленно разгорается давно забытое пламя, ощутимым холодом проходясь по капиллярам, пронизывая органы, покрывая сердце тонкой коркой. В ней медленно просыпается запечатанная, такая родная магия, прорывающаяся на зов девушки. Губы трогает улыбка, когда по венам несется ледяная волна волшебства, концентрируясь в ладонях. Секунда — и от них расходится легкий пар, пальцы обдает морозной свежестью. Вот, что чувствуют Созидатели льда, когда колдуют? Она аккуратно, будто боясь, что ее творение рассыпется на тысячи мелких кусочков, если она сделает одно неверное движение, раскрывает ладони. К ее большому облегчению этого не происходит. Грей заинтересованно наклоняет голову к ней, и Люси чувствует слабый запах мяты и мыла. Отчего-то ее щеки покрываются легким румянцем, но парень этого не замечает, с долей удивления и удовлетворения смотрит ей прямо в глаза. — Перо? — выдыхает он, и Люси чувствует его теплое дыхание, опаляющее ее лицо. — Так сильно запомнилось это испытание? — Д-да, — робко улыбается она и отстраняется чуть в сторону. — Быть влюбленным — потрясающее чувство. Каждый хочет ощутить влюбленность, приходящую внезапно, поражающую сердце за считанные мгновения. Но не каждому позволено, — девушка поднимает на него взгляд и смущенно вглядывается в его темно-синие, ставшие в какой-то момент совсем черными, глаза. В которых умещается целая вселенная. — Ты когда-нибудь это чувствовал? — Возможно, — тихим шепотом отвечает Грей и стремительно сокращает между ними расстояние, впиваясь в мягкие губы жадным поцелуем. Люси вздрагивает. Ее будто накрывает холодной волной горящей огнем воды. Неуверенно, с долей смятения она поддается вперед, неумело отвечая на поцелуй и закрывая глаза. Сердце от волнения бьется в груди, словно маленькая птичка в огромной клетке, и обещает вот-вот вырваться наружу. Внутри трепещут разнокрылые бабочки, но только не в животе — она ощущает их в горле. О них ведь так любят писать молодые женщины в своих любовных романах. Это подобно фейверку, взрывающемуся разными цветами и узорами, окрашивающего темноту ночного небосвода. Подобно погружению под воду, полету по бескрайнему небу. Ее первый поцелуй. Грей отстраняется, напоследок целуя ее в уголок губ, и она глотает ртом воздух, пока щеки стремительно краснеют, переваливая далеко за черту «легкий румянец». Люси смущенно отводит взгляд, с наигранной заинтересованностью рассматривая все вокруг: от своих ног до горизонта, — и пытаясь не встречаться взглядом с парнем. Слишком неловко. Слишком неожиданно. И она борется с желание коснуться своих губ пальцами и расплыться в счастливой улыбке, или снова ощутить его губы на своих. — Идем обратно в лагерь? — говорит Грей и начинает подниматься на ноги, но девушка быстро хватает его за руку, заставляя остаться на месте. Он вопросительно изгибает бровь. — Нет, — она растерянно убирает руки от его предплечья и поднимает упавшее перо, кладет рядом с лилией. — Давай останемся здесь? Я… не могу спать с кем-то в такой близости. — А Нацу? — холодно спрашивает он, и от его тона она непроизвольно ежиться. — Этот придурок часто отшивается в твоей кровати. — Ты действительно хочешь говорить о моей кровати? — насмешливо интересуется девушка и зарывается пальцами рук в рассыпчатый песок, наклонив голову вбок, наблюдает за хмурым выражением лица парня. — И о Нацу? — Нет, — мотает головой в разные стороны Грей и откидывается на спину, устремляет взгляд в звездное небо. Люси смотрит на него из-под опущенных ресниц, обнимая колени руками, прижимаясь к ним всем телом. Он ревнует ее к Нацу? Сердце внутри продолжает биться, словно в заточение. А в венах бурлит кровь, перемешиваясь со сладкими электрическими разрядами, щиплющими подушечки пальцев. Это считается влюбленностью? Она неловко опускается рядом, сгибает ноги в коленях и смотрит в ночное небо, где яркими вспышками разгораются звезды, соединенные в созвездия. Овен, Андромеда, Рыбы, Водолей, Козерог ярко сияют в темноте небосвода, будто говоря, что наблюдают за бывшей Заклинательницей звездных Духов. Аквариус, возможно, довольно ухмыляется: Люси наконец-то начала продвигаться в миссии по нахождению парня. Жаль, что она не знает, что творится в израненной душе светловолосой девушки. Замешательство, страх перед мужским вниманием, обида, обретенное прошлое, счастливые трепетания бабочек внутри — все это больными стрелами впиваются в глухо бьющееся сердце. Сон подкрадывается неожиданно, и она с некогда забытым спокойствием машинально поворачивается набок, лицом к Грею, и легко сжимает его вытянутую руку около ее живота пальцами. Он устало смотрит на нее и несильно сжимает в ответ. Люси больше не может бороться с усталостью и слипающимися глазами. Она засыпает, вдыхает минеральный запах воды океана и знакомый — сладкой мяты.***
— И как, удобно спать на песке? — слышится где-то вдалеке насмешливый женский голос. — Не знаю, написали бы записку, что собираетесь ночевать здесь. Я уже начала волноваться, когда не увидела вас на месте. Люси морщит нос и закрывается широким рукавом от ярких лучей солнце, норовивших пробраться сквозь плотно закрытые веки и ослепить белоснежным светом. Теперь к настырным лучам прибавляется мелодичный голос на протяжении нескольких минут что-то говорящий, но девушка старается не замечать его, удобно подгибая к животу колени и чуть меняя положение головы на согнутой руке, которая постепенно начинает затекать. Нос щекочет минеральный запах, а пальцы ног зарываются в рассыпчатый песок, пока кожа покрывается мурашками. — Я с вами говорю, вообще-то. Она отдаленно узнает этот мягкий голос с нотками обиды, но не может заставить себя вспомнить ее имя, которое четко рисуется в мыслях. — Видимо, вы весело провели время, — девушка делает несколько шагов к Люси и наклоняется, чтобы лучше рассмотреть перо и лилию, искусно вырезанные изо льда и покрытые тонким слоем песка. — Красиво вышло, от Грея и не ожидалось другого. Эй, вы будете вставать? Скоро все поднимутся, и вам придется объясняться перед ними, а не передо мной. Она чувствует, как внутри разрастается раздражение и желание прибить нарушителя покоя, который настырно отгоняет сладкий сон, с каждой секундой теряющий свой смысл. Люси плотно сжимает губы и открывает глаза, убирая руку с головы и подставляя правую половину лица под солнце. Прямо перед ней спит Грей. Видимо, громкий голос не мешает ему наслаждаться сладким сном. Она скользит взглядом по его закрытым глазам, взъерошенным волосам, бледной щеке, контору губ. В мыслях вспыхивают воспоминания ночи, их поцелуй и неловкое молчание. Щеки предательски начинает щипать. — Либо вы просыпаетесь, либо я вылью на вас воды, — угрожающе продолжает девушка, — или на крайний случай позову Джувию. Последняя фраза действует как катализатор, и Грей резко открывает глаза. Люси давит рвущийся наружу смешок и робко улыбается, встречаясь с ним взглядом. Парень трет переносицу и переворачивается на спину, жмурясь от яркого солнца. Правый рукав черной футболки полностью покрыт песком, а на щеке горит красное пятно от ладони, на которой он спал, словно на подушке. — Доброе утро! — наигранно радостно произносит девушка и встает между их ног, заслоняя собой солнце. — Мира-чан? — удивленно протягивает Люси и резко садится, морщась от тупой боли в мышцах. Мираджейн возвышается над ними, словно свирепая кошка над маленькими мышками, уперев руки в бока. Легкий бриз подхватывает ее пепельные волосы и заставляет их парить в воздухе. Легкий розовый сарафан струится по ее подтянутому телу, шею обвивает широкая лента. А светящее ей прямо в спину солнце окрашивает светлую макушку в золотой цвет. — Ты такая красивая, Мира-чан, — сонно бормочет девушка и долго трет тыльной стороной ладони свои глаза. — Словно ангел. — Не подлизывайся, — фыркает она и складывает руки на груди. — Нет, конечно, это очень мило, что вы решили провести время вдвоем. Но предупреждать же надо, я волнуюсь. — Прости, Мира… — Люси несмело улыбается, но после начинает размахивать руками в разные стороны. — Ты не так все поняла! Я просто не могла уснуть, и… — Ладно-ладно, можешь не объяснять, — снисходительно хмыкает Мираджейн, — я и так все поняла. Причем правильно. — Нет, — обреченно вздыхает девушка и устремляет взгляд на Грея, прося того о помощи, чтобы наконец-то закрыть эту неловкую тему. Но тот лишь пожимает плечами и поднимается на ноги, растягивая мышцы спины и рук. — Мне можешь не врать, — серьезно говорит она и протягивает Люси руку, чтобы помочь встать, пока Грей зевает и устало трет переносицу. — Испытание начнется через полтора часа. Вам следует подкрепиться, как следует, и подготовиться. — Ага, — парень махает рукой и направляется к кромке леса, убрав руки в карманы спортивных штанов. Люси с долей обиды наблюдает, как его фигура скрывается за высокими стволами деревьев, и отряхивает черную кофту, на которой неестественным огнем горят мелкие крупицы песка. Мираджейн помогает избавиться от них легким похлопываниям по спине. — Итак, что между вами было? — она убирает вырвавшиеся из простой прически пряди пепельных волос и выжидающе смотрит на девушку. — Грей показывал тебе свое волшебство, а после было что-то еще? Вы целовались? — Ты такая любопытная, Мира, — бурчит Люси и смотрит на подтаявшие ледяные перо и лилию. Видимо, даже волшебный лед не может устоять перед жаром солнца. — Ничего не было. И да, песок удобней, чем твердая земля. — Поверю на слово, — смеется Мираджейн и с умилением смотрит, как девушка вытряхивает крупицы песка из волос. — Пойдем уже, а то скоро все действительно проснуться. И от вопросов тебе будет не отвертеться. — А зачем мне от них отверчиваться? Мы просто с тобой вышли прогуляться возле океана и подышать свежим воздухом, — пожимает она плечами и воодушевленно улыбается, направляясь к лесу. — В пижаме и босиком? Да еще и в мужской толстовке, — скептически щуриться девушка и качает головой, — которая явно принадлежит Грею. — Никто не поймет, я часто хожу в футболках Нацу, он постоянно забывает их у меня, — протягивает Люси, сама не особо веря в свои слова. — А если Джувия? Мне кажется, она уже давно выучила его запах и всю одежду, — насмешливо фыркает Мираджейн и спешит за подругой, которая болезненно морщиться от того, что по невнимательности наступает на острые корни сосен. Странно, как она ночью не замечала этого противного ощущения в ступнях. — Ну не убьет же она меня, — бурчит Люси и уворачивается от раскидистой ветки на своем пути. Пепельноволосая девушка не отвечает, добродушно улыбаясь и думая о друзьях, решившихся открыться друг другу. Она уже давно считала, что они идеально будут смотреться вместе. Люси сможет смягчить его хладнокровность, а Грей, в свою очередь, заставит ту пересмотреть весь свой гардероб. Потому что вряд ли какой парень позволит щеголять своей девушке в неприлично открытых нарядах, которые могут привлечь ненужное внимание. Жаль, она не догадывается, что короткая юбка и любимая блузка с вызывающим вырезом уже сыграли с ней злую шутку. Люси обнимает себя руками, отчетливо ощущая мятный запах парня, с которым переплетается лаванда с голубикой. Мысли раз за разом возвращаются обратно на песчаный берег, заставляют переживать жаркий поцелуй по новой. Сердце ускоряет свой ритм, но это происходит не от волнения, смущения или смятения, внезапно накрывшего ее с головой. А от липкого страха, расползающегося по всему телу. Как бы она не хотела почувствовать себя любимой и ощутить такое сладкое покалывание в подушечках пальцев от мягких прикосновений, — рана, оставленная всего три дня назад в ее душе, слишком глубока. Сейчас слишком рано, чтобы вновь довериться мужским рукам. И безоговорочно поверить. Люси заставляет себя натянуть непринужденную улыбку и уверенно ступить за кольцо погасших ламп-фонариков с ажурными колпачками разных цветов. На нее никто не обращает внимания, да практически и некому: Эрза с Леви колдуют над костром, Громовержцы в полном составе сидят на поваленном стволе в дальнем углу поляны, остальных нет. Мираджейн добродушно хлопает ее по плечу и кивком указывает на палатки, будто говоря, что стоит поторопиться, если она не хочет привлекать к себе ненужные взгляды согильдийцев. Так она и делает, быстро проходит к своей палатке и залезает внутрь, где оказывается пусто: Лисанна успела куда-то уйти. Недолго думая, девушка стягивает с себя теплую кофту и аккуратно складывает. Нужно будет ее как-нибудь отнести Грею. И эта мысль кажется ей такой простой и сложной одновременно. Ведь это можно считать за отказ в принятие его чувств. А есть ли они вообще? Скорее, она просто как всегда навязала себе несбыточные ожидания и мечты. Ночью всегда легче сделать или сказать, на что не решался при свете солнца. Губы растягиваются в горькой усмешке. Конечно, глупая, что ты от себя еще ожидала? Что сможешь так быстро и легко забыть все то, что с тобой сотворили? Конечно, нет. Она не такая сильная. И просто порой хочет быть беззаботным ребенком, которому не нужно ни о чем думать. Обо всем позаботиться мама. Но ее нет. Никогда не было рядом. Приходится приложить множество сил, чтобы снова не расплакаться. Есть ли тема, которая не будет задевать ее за живое? Вряд ли. Больно закусывая губу, Люси снимает с себя полупрозрачную пижаму и натягивает на себя черный кроп-топ с высоким горлом и удобные брюки, сшитые в военном стиле и с длинными карманами по бокам вплоть до колен. Возможно, она выглядит слишком неестественно среди ярких красок острова и радостных, но напряженных в то же время, согильдийцев. Но ее душа желает только этих цветов. Наспех завязав неряшливый пучок, зачем-то коснувшись мягкой ткани мужской толстовки, она вылезает обратно на улицу и вдыхает полной грудью успевший прогреться утренний воздух. Народу на поляне прибавляется: вернувшаяся откуда-то Лисанна сидит вместе с Нацу и Хэппи на земле, они с аппетитом завтракают; Мираджейн и Кинана накладывают в тарелки еду, издалека напоминающую какую-то кашу; Джувия и Гажил о чем-то шепчутся, и первая, кажется, совсем не в духе, потому что ее тонкие брови грозятся с каждой секундой соединиться воедино; Эльфман с удручающим видом выслушивает негодование Каны, парень отобрал у нее еще неоткрытую бутылку вина; Грея нигде нет. Она напускает на себя милую улыбку и садится рядом с Леви, которая уплетает за обе щеки гречневую кашу. Миниатюрная девушка сегодня заплела свои короткие синие волосы в тонкие колоски над ушами и забрала их в высокий хвостик. Выглядит довольно мило, но Леви никогда не тратила времени по утрам на такую чепуху, как прическа. Ей всегда было привычно перевязать волосы оранжевой лентой и бежать в гильдию, хотя, скорее, в поистине огромную библиотеку. — Приятного аппетита, — говорит Люси и благодарно улыбается Мираджейн, которая ставит перед ней дымящуюся миску. — И тебе, — улыбается Леви, зачерпывает ложкой очередную порцию каши и невзначай косится в сторону Гажила и Джувии. Парень с бесценным выражением лица пытается что-то донести подруге, по-видимому даже не удосужившийся расчесаться: ее красивые темно-голубые волосы неряшливыми завитками ниспадают на спину. — О чем они спорят? — проследив за ее взглядом, спрашивает Люси и довольно хмыкает, заметив, как стремительно краснеют щеки девушки, и она отрицательно мотает головой. — Да ладно тебе, я и так все знаю. Ну, о вас с Гажилом. Вы и вправду вчера решили уединиться? Леви с тихим писком под аккомпанемент звонко соприкасающейся с тарелкой ложкой затыкает ладонями рот светловолосой девушки и испуганно обводит взглядом всех драгонслееров, будто они могли услышать самую страшную тайну ее жизни. — Ну, ладно тебе, Леви-чан, я пошутила. Не нужно так реагировать, — отстраняется от нее Люси и смеется. — Или я оказалась права в своих словах? Не нужно стыдиться своей влюбленности. — Если ты сейчас не заткнешься, то пожалеешь, — грозится девушка и обиженно жует очередную порцию каши. — Прости, я не думала, что эта тема тебя так трогает, — искренне извиняется Люси. Леви просто кивает, и они продолжают завтракать. Рядом садится Эрза с ярко-желтой кружкой в руках, от которой поднимается пар. Приятно пахнет кофе. И в это время из палатки вылезает Грей, оглядывая согильдийцев. Девушка нарочито хмурится и уставляется в свою тарелку. Та абсурдная обида все еще кусает ее сердце. Может быть, если бы он тогда сказал хоть что-то, что-нибудь, что заставило бы Мираджейн оставить их вдвоем и они бы перекинулись парой незначительных фраз, но таких важных для нее, она бы думала сейчас по-другому. — Вы с Греем решили быть в одном стиле? Раз в одной команде, — подмечает Леви. — И ты ведь не особо любишь черный цвет. Эрза с заинтересованным видом оборачивается: она сидит спиной к рядам с палатками. Люси кидает вслед за ней быстрый взгляд. Грей одет в зауженные спортивные брюки и обтягивающую майку, не скрывающую в меру накаченные плечи и рельефные руки. Девушка фыркает себе под нос и без особого энтузиазма продолжает завтракать. Леви одаривает ее странным взглядом. — А где твои ключи? — спрашивает она после недолгого молчания. — Ты, вроде бы, всегда носила их на поясе. — Они… — Люси закусывает губу, не зная, что можно сказать такого, чтобы звучало правдоподобно и безобидно. — Я решила, что пора научиться призывать Духов без них. Ну, знаешь, все великие Заклинатели умеют так делать: посылать магические вспышки в Звездный мир и призывать своих Духов. — Понятно, — протягивает девушка. Кажется, такой ответ ее удовлетворил. — Сколько время? Наш корабль отплывает от острова в десять. — Вы так скоро уезжаете? — огорченно спрашивает Люси, отодвигая от себя пустую тарелку и принимая из заботливых рук Мираджейн чашку с горячим кофе. — Я сожалею, что в этом году ты не смогла пройти экзамен. — Да ладно, — махает рукой Леви. — Звание мага S-класса не так важно, да к тому же это такая морока и огромная ответственность. Думаю, я к этому еще не готова. Мне вполне нравится быть обычным рядовым волшебником. — В следующем году попробуешь еще, — серьезно кивает Эрза и улыбается. — Через пару лет ты точно станешь старшим волшебником. Твоя магия, если ее развить, может создавать устрашающие вещи. — Или тебе поддастся Гажил, который к тому времени получит это звание, — смеется Люси и получает несильный удар ладонью по плечу. — Я пошутила! Просто пошутила, не нужно меня бить. — То-то же, — обиженно фыркает Леви и складывает руки на груди. — Нечестная победа меня не интересует. Хвост феи во многом учит честности. Люси насмешливо кивает и медленно пьет горьковатый кофе, вслушиваясь в завязавшийся разговор между Эрзой, Мираджейн и Леви, не вступая в дискуссию. Из-под прикрытых ресниц она следит за Греем, который перекидывается парой слов с Нацу и Лисанной, а после идет в сторону девушек, совершенно не замечая внимательного взгляда карих глаз. Он всем сухо желает доброго утра и садится по левую руку от Эрзы. Слишком глупо раздувать пожизненную обиду из-за незначительной ситуации. Но Люси так не думает, когда сталкивается с ним взглядом, и в его красивых глазах нельзя ничего прочитать. Он просто продолжает дальше смотреть в свою тарелку с завтраком, устало тря затылок, пока Эрза о чем-то тихо его спрашивает. Леви пытается всех растормошить, потому что в какой-то момент над столом повисает неприятная тишина, но у нее не особо выходит. — Эй, мелкая, ты хочешь опоздать на корабль? — рядом появляется Гажил и нахально отбирает у девушки ее кружку с недопитым кофе. — Эй, что ты делаешь? — от удивления спрашивает на повышенных тонах Леви. — И сколько раз я тебе говорила не называть меня «мелкая», а, гайка болотная? — Сама же не перестаешь меня обзывать, — парирует он и одним глотком осушает все содержимое кружки. С грохотом ставит на стол. — Это был мой кофе! — обиженно восклицает девушка и вскакивает на ноги. Люси насмешливо фыркает, наблюдая за тем, как подруга с кулаками накидывается на парня, который ловко уворачивается от ее ударов. Но не спешит нападать в ответ, наслаждаясь своей неуязвимостью и раздраженным состоянием девушки. Леви с победоносным кличем прыгает на него и ловко обвивает ногами его торс, продолжая с новой силой барабанить кулаками по накаченной груди. — Так у вас все серьезно? — интересуется Мираджейн с легкой улыбкой на губах, садясь на свободный стул между Люси и Эрзой. — Когда нам собирались рассказать? — Да! — вдруг кричит Леви и оборачивается, левой ладонью крепко держась за мужское плечо. Ее щеки покрывает еле заметный румянец, но она на полном серьезе смотрит в глаза пепельноволосой девушки. — Мы встречаемся, хотели сказать вам после завершения экзамена. Но, видимо, не получилось сделать сюрприз. — Да вы особо и не скрывали, — замечает Мираджейн и довольно улыбается, задумчиво переводя взгляд на небо. — Но я очень рада за вас. — Леви-чан! — протягивает Люси и обнимает подругу, когда та наконец-то оказывается на земле и с досадой окидывает взглядом Гажила. Видимо, все же такое признание не входило в их планы. — Поздравляю, я давно замечала ваши странные взгляды, — с усмешкой шепчет ей на ухо девушка, за что получает несильный хлопок по спине. — Не обижай ее, Гажил, — твердо говорит Эрза, заботливо прижимая к себе Леви. — Если узнаю, тебе не жить. — Ты прямо как мать, отпускающая свою дочь непонятно куда, — язвит парень, складывая руки на груди. — Она будет всегда перед твоим носом. — Когда вернемся, устроим вечеринку! — радостно хлопает в ладоши Мираджейн. — За такой короткий промежуток времени — и две отличные новости. Магнолия точно пошатнется. — О да, Хвост феи умеет устраивать самые безбашенные пьянки во всем Фиоре, — смеется Люси, но резко обрывает себя, заметив угрюмый взгляд Грея, который уже несколько минут не отрывал от нее глаз. Почему он так смотрит? Почему мы просто не можем вернуться на десять лет назад и снова быть друг другу любимыми братом и сестрой, наверняка зная, какие отношения между нами? Но в то же время она понимает, какие глупые мысли посещают ее голову.