Клеймо вампира.

      Картер с грохотом распахнула входную дверь гостиницы Фунбари Онсэн, где проживали Асакура и ребята, и, гневно бранясь, тяжелым шагом направилась в сторону подъехавшего минутой ранее черного автомобиля. На высоких каблуках черных ботильонов и в такого же цвета узких леггинсах она казалась намного выше, чем в действительности. Хотя, заметил Рен, что в подобном состоянии, она выглядела достаточно забавно. Вокруг глаз ее проступили маленькие морщинки, брови свелись к переносице, носик переодически подергивался, а губы надулись. Наблюдая за тем, как она, громко топая, пару раз едва не потеряла равновесие, Рен не смог сдержать кроткой улыбки. Но когда где-то над головой, как Санта Клаус, протяжно хохотнул Басон, он мысленно дал себе кулаком по лицу. Что за идиотизм? Тао не знал, в какое место запихнуть свои смешанные чувства и как придать себе свойственный, слегка напряженный, флегматичный вид. Ведь после своих, как он посчитал, глупых мыслей по поводу Бредберри, Рен чувствовал себя размазней, поэтому прикладывал много усилий, чтобы не показывать своих истинных чувств и эмоций. Смех духа-хранителя застыл в ушах, Тао слышал его ежесекундно, отчего у него стал дергаться левый глаз. Он прошел мимо Картер, словно мимо чужого человека, скрывая свой временный недуг. А ее, казалось бы, данное поведение Рена вовсе не заинтересовало. Обозленная Бредберри «на крыльях любви» неслась к старшему брату, замахиваясь уже пройдя половину своего пути. С теми же «теплыми» чувствами она зарядила Деймону кулаком по носу, когда тот высунулся из приоткрытого окошка, чтобы поздороваться. Так как Картер вложила абсолютно всю свою сестринскую любовь в удар, не ограничиваясь вампирской силой, то нос она ему чуть не сломала. Алая кровь потекла из носа Деймона, стекая по подбородку и падая на сиденье и джинсы. — Бьешь, как девчонка! — за что снова получил кулаком, на этот раз, в челюсть. — И вообще, я думал, что ты встретишь меня со всеми почестями, как настоящего героя, и мы поедем домой под песни Бона Джови, — обиженно надув губы, пискляво отозвался Бредберри, у которого из-за боли заслезились глаза. — Да, родной мой? — ядовито усмехнулась Картер, изобразив искреннее удивление. — И в чем же заключается твой героизм? — Садись в машину, расскажу, — подмигнул Деймон, обнажив ряд белоснежных зубов, которые через долю секунды стали красными от нескончаемого потока крови. — Я с тобой даже в одном автомобиле не поеду, эгоистичное животное! — воскликнула Картер, топнув ногой. В данный момент ее одолевало желание высказать Деймону совершенно все, что накипело внутри, но присутствие Рена ей почему-то в этот раз помешало. Обычно, Бредберри, пребывая в состоянии аффекта, никогда не была скупа на слова. — Ну и куда же ты пойдешь тогда, глупая? — Деймон неаккуратно открыл бардачок и стал искать в нем что-то, чем можно остановить кровотечение из носа. Выудив какую-то тряпку, неизвестно сколько провалявшуюся в скрытом отделении салона автомобиля, Деймон, все также корча из себя обиженного ребенка, включил магнитолу. Заиграла песня из далеких 80-х годов, которая заставила его взбудоражиться и пританцовывать на водительском сидении. — Как можно отказать себе в поездке с самым красивым и умным мужчиной, тем более под такую замечательную музыку? — Бредберри вытянул руку, как бы протягивая ее оторопевшей сестре. — Shot through the heart, and your to blame. You give love a bad name! I play my part and you play your game, you give love a bad name…* — Выключи это! Перестань петь! Деймон! — Картер взорвалась, раздраженная издевательством брата, который не только мог, как она считала, своими безрассудными поступками натворить глупостей, так еще и взвалил все неприятности именно на нее. Вспоминая, как пришлось врать Асакуре и остальным в глаза, Картер где-то глубоко внутри корила себя. От этого испытывала слишком много злости, потому что, за пол века заточения и внутреннего хаоса, она напрочь о чем-то подобном позабыла. Злость на брата зарождалась, прежде всего, потому, что он ко всему относился спецефически. Деймона никогда не заботили последствия его поступков. Он никогда себе ни в чем не отказывал. В то время как сама Картер была вынуждена действовать аккуратно и с умом, которого, как бы прискорбно это не звучало, как раз таки у Деймона было куда больше. — Да ладно тебе! — Бредберри с наслаждением кивал в такт головой и ритмично постукивал кончиками пальцев по рулю. — Минутка ностальгии не помешала бы. Жаль, конечно, что ты не понимаешь меня, как мой новый друг. Да, Говард?       Рен, все это время наблюдающий за дальнейшим развитием событий, встрепенулся и покраснел от злости, потому что уже неоднократно просил Бредберри его так не называть. Однако тот терроризировать его психику не переставал. Посчитав правильным оставить безумную семейку решать свои проблемы без собственного участия, Рен послал Деймона далеко и надолго и вошел в дом, даже не попрощавшись. Переступив порог, Тао почувствовал некое облегчение. Создалось такое ощущение, будто он освободился от всего, что произошло за его пределами. Отрезал ту нить, связывающую его со внешним миром, который наполнился все большими загадками, иногда разгадки которых были во истину ужасны. Было по-настоящему страшно столкнуться с этой неведомой силой снова. У людей ведь так много страхов, но на самом деле ничего страшного не случается, кроме как в их воображении или фантазиях. Если ты провоцируешь их, то страх начинает оживать. Рен попытался не думать о плохом. Ведь он считал себя храбрым, а значит, мог запросто справиться со всем, ни на что невзирая. Тем более, Фунбари Онсен он всегда считал местом безопасным.       Рен взглянул на пораненную руку и на свое отражение в зеркале. Выглядит омерзительно. У Тао создалось ощущение, будто смотрит он не на себя, а на незнакомого ему человека. Хоть и гематома уже почти сошла с лица, Тао все равно сравнивал себя с жертвой побоев в темные времена суток. Его вид был изнурительным и замученным, а чувство жалости к самому себе резонно перебивало отвращение. И как объяснить свой внешний вид друзьям? Рен провел ногтями по затылку и случайно сковырнул небольшой слой запекшейся крови. Глубоко вздохнув, он разулся и шибко проскочил на второй этаж. Незамеченным ему остаться, естественно не удалось, Тао понял это, благодаря выкрику Юсуи по поводу его возвращения. А в комнате его мирно кимарил Йо. Рену показалось забавным то, что Асакура сидел на кровати и ждал его, как верный пес, и от томительного аремяпровождения провалился в сон. А потом Тао осознал всю глупость его положения. — Ты ведь знаешь, как это дико смотрится? — оглядев лучшего друга с ног до головы, намеренно громко спросил Рен. Асакура клюнул носом и мигом распахнул глаза, прикинувшись идиотом, машинально выдал улыбку от уха до уха. — И что ты улыбаешься, как кастрированный баран? — Знаешь, Рен, я думаю, при таких условиях ни одна особь мужского пола улыбаться не будет, — почесав затылок, Йо позволил зевку вырваться наружу.       Рен аккуратно снял пальто с шарфом и убрал их в шкаф. Вещи следовало постирать, так как они почти полностью были покрыты кровавыми пятнами, но Тао предпочел их припрятать, чтобы избежать объяснений. Вообще, изначально Тао предполагал, что присутствие кого-либо из друзей будет раздражать его до такой степени, что захочется кому-нибудь причинить физический вред или раздавить, как букашку. Но пребывание Асакуры слегка успокоило его рнав и вызывало чувства стыда и вины, мешало адекватно разбираться с ситуацией. Наверное, благодаря ему же, он надолго выкинул из головы мысли о вампирах и своего «особого предназначения», в сути которого хотелось разобраться сильнее всего.       Пока Рен, нахмурившись, обрабатывал рану на руке и ее забинтовывал, Йо лег на бок, подперев голову правой рукой. Второй рукой он стал поглаживать ягодицу, едва сдерживая смех. — Я похож на школьницу, которая ждет своего учителя? — как можно более эротично и страстно проговорил Асакура, а когда словил на себе взбешенный взгляд лучшего друга мигом принял сидячее положение и долго пытался подавить смех, так и норовящий вырваться наружу после забавной реакции Рена. — Картер так переживала, она целую ночь просидела на крыльце, в ожидании вашего появления. Амидамару сообщил мне, что вы приехали минут десять назад, хотя, благодаря разъяренным крикам Картер, любой дурак это понял бы. Я знал, что ты попытаешься избежать разговора и запрешься в комнате, поэтому решил дождаться твоего появления внутри. Кстати говоря, выглядишь ты не очень хорошо. Может, начнем с этого? Как время-то провел, а?       Асакура замолк в ожидании ответа. Рен знал, что лицо выдает обман многочисленными признаками: гримасы, смазанные выражения, очевидные эмоции, моргание, расширенные зрачки, слезы, румянец, бледность, асимметрия, окаменелость, фальшивые улыбки. Некоторые признаки выдают скрываемые чувства, другие свидетельствуют о самом факте утаивания, третьи же буквально вопят, что тут сплошная фальшь. Йо обязательно поймет, что он настойчиво скрывает от него правду. Но как тогда быть, что ответить? Рен не желал ему врать, потому что вранье на дух не переносил, однако другого выхода у него не было. — У меня все в порядке, — переступая через себя, коротко ответил Рен, а когда понял, что друг хочет по этому поводу возразить, добавил уже на повышенных тонах: — И не пытайся словить меня на лжи, это унизительно!       Рен просто не мог ничего ему рассказать, потому что Деймон действительно мог говорить правду. Данная информация может навлечь еще больше бед, а дела и так обстояли не особо-таки хорошо. Кто знает, может те самые вампиры, которые были в Мацуэ, сейчас подслушивают их разговор и докладывают всю своей «Госпоже». И еще эта странная жидкость, вколотая в вену до поездки в городок с вампирами, влияла на Рена, как красное полотно на быка. Что-то внутри явно поменялось, и Рен не мог осознать, то именно. Но факт, что он теперь наконец-то может применять на вампирах свою силу шамана был единственным радующим его в этот момент достижением. — Я же вижу, что тебе в последнее время очень плохо, — Йо был прав, ему действительно плохо. Не из-за проблем со здоровьем, а из-за ощущения надвигающейся опасности. Рену порою казалось, что всю эту опасность он, в конечном итоге, на друзей и навлечет. — Если ты поделишься этим бременем, например, со мной, тебе станет намного легче.        Рену показалось, что Йо уже чуть ли не умоляет его поделиться терзающей сердце тайной. Раньше они ничего друг от друга не скрывали, и Йо хотел вернуть те времена. Но была Картер — причина всей этой разрухи. Сначала Тао относился к ней небрежно, а затем неожиданно к ней потеплел. Невольно в голове возник силуэт девчонки, протягивающий Рену свою ладонь. Он светился теплым, ярким, солнечным светом, отчего так и манил к себе ближе. Но как быы Рен не старался ухватиться за ее руку, все шло к неудаче. Он словно тонул в темной толще влдяной бездны, в то время как солнце в виде Бредберри, возвращалось обратно на небо. Это было точно так же, как и отчаянно цепляться за какую-то надежду. Длинная дорога преодолевается с надеждой, с надеждой можно преодолеть огонь, воду и страшные пропасти, и только с надеждой можно достичь процветания и порядка. Прежде всего порядка в голове, в котором Рен так сильно нуждался. Он бы продолжал захлебываться в пучине собственного безрасудства, если бы не спасительный голос друга, который вернул его на Землю. — Рен, мне кажется, вы оба очень похожи, с ней, с Картер, — Йо опустил взгляд на ноги, которыми беспечно болтал уже, а течение долгого времени. — Что один, что другой взваливаете все на себя, отказываясь принимать чьей-либо помощи, хотя безмерно в ней нуждаетесь. А еще эта гордость, которая может стать для вас ахиллесовой пятой. Ты не думаешь, что держать все в себе до победного — опрометчиво?       Рен всегда ценил те слова, что говорил ему Йо. Потому что в них не было ни циничности, ни той лжи, что поглотила уже половину человечества и потихоньку затягивала в свою пучину и самого Рена, как он сам для себя выделил еще по пути к дому. Асакура в большинстве случаев оказывался правым, наверное, потому, что лучше всех понимал людей. Однако, сможет ли он понять его? В данном положении дел Рен сам себя толком не понимал. Сильнее всего не давала ему покоя в большей степени девчонка Бредберри. Ему было в действительности странно осознавать некую симпатию к ней, однако это было единственное, что он мог другу поведать, хоть и не полностью. Йо и так додумает до конца, смысл перенапрягаться? — Ты уверен, что открой я тебе свои чувства к Бредберри, мне станет легче? — это было первое, что пришло на ум, как начало разговора. После, он горько усмехнулся и в предвкушении ответа зажмурился. После своих слов он стеснялся встречаться с другом взглядом. В какой-то момент Тао об этом пожалел. — Что ты сказал? — Рен действительно считал, что его короткое изречение содержало поистине глубокий смысл, поэтому скоропостижная реакция друга его не менее смутила. Асакура, похоже, чуть с кровати не упал от такого заявления. А затем в голос засмеялся, да так громко, что, наверное, было слышно на улице. — Я что, пошутил, или ты окончательно рехнулся? — от переизбытка чувств Рен невольно покраснел и сжал руки в кулаки. Правую ладонь пронзила ужасная боль, поэтому Тао громко выругался, недовольно на нее покосившись. — Нет, просто ты такой глупый, — продолжал смеяться Йо, у него уже проступили слезы. — Зачем убиваться из-за сущего пустяка? У тебя есть все шансы решить проблему, а ты… — В том-то и дело, Асакура, эта самая проблема – я! — вспылил Рен и случайно уронил небольшую стопку книг, располагающуюся на прикроватной тумбе, на пол. — Даже признавшись в этом самому себе, я продолжаю сопротивляться. — Ты считаешь, что испытывать к человеку чувства — противоестественно? — искренне удивился Йо, посмотрев на друга так, будто он его оскорбил, и после стало понятно, почему. — Я же люблю Анну. Пускай она меня и эксплуатирует, упаси Господь, чтобы она этого не слышала…       Рен замялся. Он не знал, как правильно изложить свои мысли. Ведь будет глупо сказать Йо, что он просто хочет уберечь Картер от вампиров и той опасности, что, похоже, кроется за каждым углом. А настоящая сила, способная эту опасность одолеть, пробуждается тогда, когда защищаешь близких тебе людей. Да и была, к тому же, еще одна причина, которая всему препятствовало в большей мере. Это убеждение Рена. Сможет ли его разрушить Йо? — Для меня это противоестественно, — наконец отважился ответить Рен, дабы окончательно раскрыть свои соображения другу, что так старательно пытался ему помочь, хоть и порою весьма необычным способом. — Потому что я — чудовище. А такие люди не заслуживают любви. И еще мне непонятно, с чего бы это все могло так быстро зародиться…       Йо печально посмотрел на Рена, припомнив, через что ему пришлось пройти за семнадцать лет существования в этом мире. Однако Йо до настоящего момента полагал, что с появлением друзей его дела стали обстоять гораздо лучше. Но весь сковывающий душу Рена страх таился именно в глубинках подсознания и проявился лишь тогда, когда он начал чувствовать ответственность за те чувства, которые не нарочно для себя открыл и признал. — Ты говоришь сущую глупость, потому что идеальных людей в этом мире не бывает, — Йо попытался хоть как-то убедить друга в обратном, рассчитывая, что в его случае еще не все потеряно. Потому что Картер ему, месяцами ранее, не удалось переубедить. — Ты что, забыл? Человек, видящий духов, не может быть плохим. Кто знает, может вы с Картер друг другу поможете. Попытка — не пытка, Рен. Забудь про все свои опаски и живи так, как тебе хочется. Потому что если не сделаешь то, чего желаешь сейчас, потом очень пожалеешь.       Йо напоследок улыбнулся и решил оставить Рена наедине с самим собой. Ему нужно было уединиться, принять немаловажное решение, которое в будущем может перевернуть его жизнь. Жаль, что Асакура не знал, как тяжело Рену такое давалось. — Завтра школьное мероприятие, — уже у самой двери оповестил его Асакура. — Не упусти своего шанса, а то потом будешь плакать в подушку. — Я понял, вали уже, — достаточно грубо отозвался Тао, но Йо уже привык к такому поведению друга и не сомневался, что сказано это было не во зло. — И да. Спасибо. — Ага, — дверь захлопнулась.       Рен обреченно упал на кровать и уставился в потолок. Он не знал, сколько пролежал в таком положении, размышляя на волнующие темы. А потом заснул, позволив себе надеяться на то, что сможет перебороть свое упрямство и страх, ту злобу на самого себя, чтобы в конечном итоге обрести счастье и одержать победу над злом. А зло, как говорится, не дремлет никогда. Наверное, поэтому вампиры не особо нуждались во сне. Но разве Картер и Деймон — обреченные на это тяжелое бремя не по собственному желанию, могут это зло олицетворять? *Bon Jovi — You give love a bad name.