Клеймо вампира.

      В школе Картер показалась с изрядно подпорченным настроением и прической. На улице лило, как из ведра, а на душе было паршиво из-за случившегося несчастья. Да, ровным счетом, ее не должна волновать трагедия семьи Рена, однако смутное ощущение, будто от растерзанного самобичеваниями сердца откололся еще один кусочек, долго не отпускало, давая начало новым волнениям. К сожалению, по причине длительного заточения в некой «тюрьме», воссозданной заклинанием одной донельзя коварной ведьмы, в родном особняке, Бредберри практически лишилась воспоминаний о собственном существовании после обращения в вампира. В сознание въелись лишь причиняющие боль и нагоняющие тоску ошметки флэшбеков. Возможно, если бы Картер все же удалось избежать заключения, смерть Тао Чинга сейчас причинила бы ей столько же боли, сколько смерть всего рода Бредберри, если, конечно, сама Картер до данного момента дожила бы.       В классе не хватало лишь Рена, что не удивительно: тем же вечером он улетел вместе с сестрой в Китай, толком ничего вразумительно не пояснив. Даже не зашел в чертов особняк за вещами, и даже ни с кем не попрощался. Сначала казалось, что Тао никак не хотел принимать смерть близкого человека, в глубине души надеясь, что все происходящее — нелепый сон. Картер было тяжело представить, каково его состояние будет на неизбежно приближающихся похоронах.       Пришлось убрать волосы, скорее походившие на сосульки, в хвост, дабы не выглядеть совсем ущербно в лице одноклассников, многие из которых невзлюбили ее с первого же дня появления в коллективе. Честно признаться, подобные проблемы ее не сильно волновали — поблизости всегда был Йо и другие ребята из Фунбари Онсэн. Картер поначалу не хотела ни к кому привязываться из-за принадлежности отнюдь не к человеческой расе и образу жизни, однако все ее попытки ограничения общения с треском проваливались. Скорее, потому что она сама стала тянуться к людям, общения с которыми была лишена очень долго.       Хотя, все же свою роль здесь сыграл и Деймон. Его гложило чувство вины и, скорее всего, это продолжается до сих пор, учитывая, через что пришлось пройти Картер из-за оплошности семьи. Поэтому он и стремился внести в существование Картер хоть крупицу невиданного счастья. Под «счастьем» старший Бредберри некогда подразумевал семью, но так как и сам был лишен ее сравнительно давно, старался преобразовать в нее друзей. Ведь, по сути, друзья — это тоже семья, которую мы выбираем сами.       Коротко кивнув повернувшемуся на мгновение Юсуи, Картер свела тонкие темные брови на переносице и устремилась в окно, полностью игнорируя лекцию классного руководителя о предстоящем учебном году. Прозрачные капли дождя томительно медленно стекали по запотевшим стеклам, оставляя за собой мокрые протяженные дорожки. Вода оставляла след из замысловатых узоров, смутно напоминающих паутину шелкопряда.       Резкая боль пронзила виски, отчего неожидавшая подобного расклада Картер подскочила на месте. Она попыталась сфокусироваться на своих ладонях, но очертания их казались размывчатыми. Также двоились и уставившиеся во все глаза на нее одноклассники, предметы окружающего пространства. Ощущения показались ей знакомыми; во время попадания в плоть куска дерева она испытывала тоже самое. Однако в данный момент в причине настигшего врасплох припадка разобраться было невозможно. — Бредберри, вы себя хорошо чувствуете? — приметив болезненное состояние Картер, чей взгляд лихорадочно метался по помещению, прервала свой длительный монолог учительница.       Бредберри в испуге остановила взгляд на классном руководителе, приведя ее в еще большее беспокойство, и в последний раз уставилась в окно, в надежде отвлечь от себя не только боль, но и внимание. Мир вокруг закружился снова; в глазах на мгновение помутнело; медленно ползущие по стеклу, словно улитки, капли приобрели багровый оттенок. Картер в панике схватилась за голову, не желая видеть, как стекла постепенно застилая кровь.       Ей казалось, что она просто-напросто сходит с ума. Ведь как это по-другому еще можно разъяснить? Когда все закончилось, Картер сделалось жутко. Ничего не говоря, она вскочила с места, схватив сумку, и под ошеломленные взоры одноклассников и учительницы выбежала из кабинета.       Все сумасшествие заключалось в том, что до выхода на улицу ее терзала мания преследования. Жадно вдыхая влажный воздух, неприятно щекочущий легкие, Картер с беспокойством воззрилась на дверь, смутные очертания которой скорее напоминали ей лаз в бездонную пещеру, обычно в которой обитают невероятно ужасные чудовища и монстры. — Это не настоящее, — едва слышно пролепетала Картер, делая неуверенные шаги назад, то и дело запинаясь через каждые три.       Дождь, как кислота, обжигал кожу. Большие капли, больно бьющие по открытым участкам тела, текли по лицу подрагивающей от вопиющего ужаса Бредберри, что резко сдернула резинку с волос, которые тотчас же тяжелыми прядями упали на плечи. Зловещая тишина, нарушаемая лишь шумом природной стихии, создавала некое ощущение отрешенности. Бредберри сжала руки в кулаки до хруста в костяшках и в последний раз взглянула на здание школы, что тонуло в ливне, как в море несбывшихся надежд и ожиданий.       Было страшно двигаться вперед, оставляя позади место, где, по сути, она могла бы быть в безопасности, несмотря на злые игры пораженного когда-то воображения. Но Картер чувствовала, как некая невидимая чужому взору цепь, накрепко сковывающая грудь, тянет ее к самому своему началу. Ноги двигались сами, а разум был помутнен вызванной трусостью. В своей жизни Картер боялась только саму себя; даже Ливетта не вызывала у нее столько страха, сколько внезапное превращение в вампира-потрошителя. Но сейчас происходило нечто иное, также способное дать Бредберри ощутить собственную никчемность к темной стороне проклятия, хотя, скорее, клейма вампира, поставленного прямо на ткани уже давно не бьющегося сердца.       Ландшафт менялся постепенно: от зданий и асфальтированных дорог до участков с густой растительностью. Доносящиеся издали шумы поездов и виднеющиеся сквозь занавес дождя ступени на уже знакомую памятную гору навели невольные подозрения по поводу появления именно в этом тщедушном месте. Ловко спрыгнув с обрыва на мокрую землю, отчего брызги грязи полетели в разные стороны, Картер осмотрелась в поисках склепа, в котором покоились ее родители. Однако тотчас же ее ударили по ногам, отчего она с глухим хрипом упала на колени прямиков в размякшую землю. Брызги окропили ее лицо, волосы, одежду. В этот момент Картер почувствовала себя полнейшим ничтожеством. Покорно склонив голову, так, чтобы волосы скрыли запятнанное лицо, она отдалась в руки вампирам, которые тотчас же подняли ее и повели в лишь им известном направлении. — Прости за столь скудный прием, — леденящий душу голос резко вывел Бредберри из забытья, нарастающий страх явно отразился на лице. Она сдула вымокшие пряди с лица и воззрилась на свою пленительницу. — Хотя, разве ты настолько важная персона для излишней торжественности?       Ливетта сидела на старой, покрытой мхом, могиле. Капюшон длинного черного плаща защищал ее от беспощадно бьющих свысока капель дождя. Хотя, даже они бы не изуродовали ее внешний облик. — Я? — нахмурилась Картер, когда встретилась с ней взглядом. Сознание ее помутнело в тот же миг, и она едва не упала на землю.       Ливетта ухмыльнулась и властно махнула рукой, отзывая вампиров, державших Картер, словно провинившегося слугу перед Королевой. Поклонившись с почтением и обожанием во взгляде, они разбежались в разные стороны, воспользовавшись скоростью. Чтобы не упасть от дуновения ветра, Бредберри оперлась на соседний памятник. — Мне тебя так жалко, Картер, выглядишь как-то помято, — наигранно грустно пролепетала вампир, поднеся указательный палец к губам. — Родители умерли прямо на глазах, весь твой род изничтожен, а самый близкий человек не только бросил тебя, но еще и спился, — последнее она выговорила с отвращением, будто сама ненавидела Деймона за его поступок. — Вот мне и захотелось поделиться с тобой своими знаниями, планами. Иначе ты просто сойдешь с ума в этой суматохе. Ну, конечно, тебе и сейчас плохо. Ты, наверное, слегка шокирована. Можешь считать это актом доброй воли, а можешь убежать и спрятаться под хвостик к братику, все равно действительность в скором времени тебя нагонит.       Ливетта походила на демоницу. Каждое сказанное с ядом слово, которое ранило бы любого в самое сердце, она произносила медленно, растягивая удовольствие, вкушая каждый боязливый взгляд. Ее темные глаза, как бездонная пропасть, скрывались под тенью капюшона. Но когда она поднимала взгляд, они завораживающе поблескивали в предвкушении скорого безумства собеседника, наполнялись злобой, желчью, становились одновременно прекрасными и ужасными. Ливетта питалась страхом, наполнялась им, находилась в экстазе, как от лучшего наркотика.       Картер сдерживала ярость всеми оставшимися силами. Под напором бушующих эмоций она отломала кусок камня. Действие смешило Ливетту, вдохновляло на новые красноречия, что явно отражалась на ее остервенелом выражении лица. — Вижу, ты в восторге от моего волшебного эликсира, яда — да называй как хочешь! Главное, не волнуйся так сильно, скоро пойдет. Просто ты так сильно сблизилась с шаманами, вот я подумала, что ты не захочешь со мной встретиться, когда наступит время. В ослабленном состоянии ты не только ведешься на мой зов, но еще и проигрываешь моим еще слабым недавно обращенным вампирам, — Ливетта наслаждалась свои превосходством, глядя на Бредберри буквально с высока. Острый взгляд ее темных глаз ранил, мешал с грязью. — Но даже хорошо, что ты так здорово общаешься с теми выскочками. Облегчила задачу себе. Помнишь же, зачем я позволила остаться тебе в живых. — Выполнять за тебя грязную работу, — сквозь зубы процедила Картер, продолжая подавлять негативные эмоции. Через пару секунд она осознала, что больше не страшится гнева мучительницы; тому могло послужить буря смешанных эмоций внутри, норовящая проявиться в виде ошеломляющей и неведомой силы. — Ну, знаешь, заводить глупую молодежь или пьяниц в вампирское логово на кормежку, к примеру. Или, по-твоему, это не настолько мелочно, как простое убийство ради удовлетворения потребностей внутри живущего монстра? Ливетта бесшумно спрыгнула на землю, ее темные волосы встрепенулись под тканью плаща. Она прислонилась к могиле спиной, скрестив руки на груди, и ухмыльнулась своим же мыслям. Неизвестно, что творилось у нее в голове, но явно это было нечто отнюдь не хорошее. — Говорю, жалко мне тебя, — она снова изобразила грусть и протяжно вздохнула. — Сейчас человеческие жизни не имеют никакой ценности. Стоит полагаться только на себя, увеличивать свою мощь, дабы этот скот больше никогда не смог на тебя воздействовать.       Бредберри не сводила с вампира внимательного взгляда, вс также хмурившись, как будто пытаясь докопаться до истины: чего хотела добиться Ливетта? И почему? Многие другие вампиры, не входящие в созданную ею организацию, наслаждались вечностью в богатстве, пьянстве и сексе. Цели Ливетты были какими-то особенным что ли, превосходящими все ожидания. Она яростно пыталась добиться получения силы, которая у нее и так была в лице армии вампиров и той же вампирской силы. Создавалось смутное ощущение, что под этой силой она пыталась укрыться, как теплым одеялом, от воспоминаний прошлого, кардинально изменивших жизнь. — Чего ты добиваешься конкретно сейчас? — Картер провела тыльной стороной руки по лбу, смахивая дождевые капли с фарфоровой кожи. — Понимаешь, я как-то все время забывала предупредить тебя раньше. Уж больно нравилось наблюдать за твоими стараниями, если, конечно, жизни новых дружков тебе не стали важнее собственной, — с ее уст сорвался гадкий смешок. — Мне не нужна кровь шамана, убивавшего ранее. Мне нужна его жизнь. И ты расстроишься, узнав имя.       Картер вздрогнула от услышанного, а внутри у нее все сжалось от боли, ощущения которой было никак не передать. Она выжидающе посмотрела на Ливетту, от сумасшествия у которой покраснели глаза. Ее притворство, казалось, влияло на состояние пагубнее, чем слова. — Наверное, будь я человеком, то есть слабым куском биомусора, то возможно никогда бы не поступила так со своим родственником, — хмыкнула Ливетта. — Но убийство у Тао, как понимаешь, -наследственное дело. — Нет… — не веря своим ушам, обрывисто пролепетала Бредберри. Только в этот терзающий сердце миг она увидела ту схожесть, которой раньше никогда не придавала значения. Иссиня-черные гладкие волосы, в точности такие, как у Рена, разрез глаз пронзительного фиалкового цвета, бледноватая кожа. — Да, девочка моя, да, — наслаждаясь моментом, протянула Ливетта. — И моего внука приведешь ко мне именно ты.       Бредберри сползла вниз, ослаблено упав на колени. Ее взгляд был полон тревоги и ужаса, а в голове царил полный бардак. Ведь, это получается, во всем будет виновата она? На погибель Рена обречет именно она? — Внука? — тихо пробормотала Картер, но Ливетта ее отчетливо слышала, и с каждым разом ее ухмылка становилась все гаже и гаже. — Неплохо, да? — дождь закончился, выглянувшие из-за темных туч весеннее солнце осветило ее фигуру. Она стянула с себя мокрый плащ и отшвырнула его на могильную плиту. — Хотя, я не думала, что став вампиром, ты забудешь половину своего детства. Мое настоящее имя — Тао Ли. Может, поможет…       В голове словно что-то щелкнуло. Неожиданно накатили отброшенные прочь осколки воспоминаний. Словно имя было ключом к двери, за которой тщательно скрывались отголоски прошлого.       Тао Ли — возлюбленная Деймона — на вид была довольно милой особой. Ее длинные волосы были убраны в низкий хвост, всегда была опрятно одета в традиционную китайскую одежду. Но несмотря на свой внешний вид спокойной и скромной девушки, характер носила золотой, оттого и тяжелый.       Картер была мала, когда Деймона обручили с ней. Она даже точно не знала, зачем данное действо было совершено, да и во благо ли вообще. А, может, просто не помнила. Факт оставался фактом: от Тао Ли осталась ее альтер-эго Ливетта, жаждущая смерти и разрушений. Но почему? Что могло превратить девушку могущественного клана в самое настоящее чудовище? — Но, Тао Ли умерла, также как когда-то ты, — на миг показалось, что голос вампира дрогнул. — Твой брат — Деймон. Мой брат — Тао Чинг. И совсем скоро — Тао Рен. — Я не стану тебе подчиняться, — уверенно выпалила Картер и смело взглянула на Ливетту, что от подобного заявления громко засмеялась. — Мне не страшно. Я не завишу от тебя больше! — Это мы еще посмотрим. Вскоре все обернется против тебя, и другого выбора не останется. Нельзя изменить то, что предначертано судьбой. Знаешь, — она задумчиво возвела взгляд к небесам, а затем бешено усмехнулась, — это как неизбежное становление Хао Асакуры Королем Шаманов через 500 лет. Но не пытайся найти в этих словах скрытый смысл, дела предстоящих столетий пока что не касаются ни тебя, ни меня, — и, повернувшись к Бредберри спиной, Тао добавила через плечо: — До встречи, Бредберри.       Только небрежно отброшенный плащ шевелил ветер. В воздухе еще пахло корицей — Картер узнала этот аромат также неожиданно, как вспомнила о былой личности Ливетты, как она сама сказала, умершей очень давно.       Состояние ухудшилось рядом с особняком. Картер слишком сильно истязала себя остатками прошлого, спрятавшимися глубоко в подсознании, да еще и неизвестно как введенный ей Ливеттой яд, никак не хотел прекращать свое воздействие. Она, то и дело шарахаясь от каждого появившегося на пути человека или же неодушевленного предмета, добралась до ворот, повалившись на холодные металлические ставни.       От сильно удара тела калитка со скрипом отворилась, и Картер влетела во двор, после неудачной попытки воспользоваться вампирской силой и раздвинуть решетку для нужных для лаза размеров. Мокрая трава и грязь противно хлюпали под ногами, пока Бредберри добиралась до самого дома. — Деймон… — негромко позвала она, едва не упав на твердый деревянный пол.       Никто не ответил. Картер закрыла за собой дверь и поплелась в сторону гостиной, то и дело роняя за собой предметы декора. Там она увидела Рена. Он был мрачен, даже увлечен своими раздумиями по поводу недавнего происшествия, однако девчонку заметил как только услышал тяжелую поступь вблизи, и заметно удивился.       Бредберри почувствовала укор вины, глядя на Тао тоскливым взглядом. С правдой, которую раскрыла ей Ливетта, жить стало намного тяжелее, ведь она почти позабыла о своем поручении. Забыла о своей боязни быть убитой. Но даже сейчас, после разговора с вампиром, она боялась не за свою жизнь.       На лице Рена отразилось беспокойство, четко видимое по его гримасе из-за душевного состояния. Он долго смотрел на Бредберри, как будто пытаясь осознать, что произошло. А Картер смотрела на него, ненавидя и убивая себя черными мыслями, пока медленно не скатилась вниз по стене и не потеряла сознание.       Кровь, убийство, смерть. Картер видела картины дальнейшего будущего, воссозданные разыгравшимся воображением. Все мы представляем себе смерть в виде женщины.