— Почему ты не пьешь? — спросила Ливетта, окинув жгучим взглядом вжавшуюся в кресло Картер. События вокруг были туманными; комната выглядела неестественно в некой полу дымке, да и вообще одно из неприятных воспоминаний заставляло чувствовать себя неуютно. Картер всю ночь видела только плохие сны на почве своих переживаний, вспоминая то, что всеми силами пыталась забыть.
Обе девушки находились в гостиной особняка; рядом шелестело пламя камина —
основного источника света помещения. Свеча отражалась в кружке с чем-то отдаленно напоминающим чай, которую любезно, если так можно было выразиться, поставила вампир, ожидая каких-либо действий от Картер, то и дело постукивая ногтями по столу в предвкушении. Картер застыла от ужаса, а жидкость в сосуде все продолжала переливаться в свете, словно маня поскорее ее вкусить. Она уже знала, каков будет исход, но не могла ничего поделать. Ей хотелось изменить что-то, или же схватит эту чертову кружку и разбить Ливетте об лицо.
— Я больше не хочу, — но Картер категорически не могла контролировать ни свои эмоции, чему свидетельствовали покатившиеся по румяным щекам слезы, ни слова, которые вырывались будто по написанному сценарию. — Этот вкус отвратителен. Прошу, отпусти нас.
Ливетта усмехнулась, причем так, будто подобная ситуация находится в порядке вещей, и каждый вечер за данной трапезой Бредберри повторяет одни и те же слова. А по правде, ведь так оно и было. Она вальяжно встала с кресла, поправив платье, и медленно подошла к трясущейся девчонке сзади, положив руку на спинку ее сидения. Картер показалось, что на ее плечи положили огромный камень, который все давил и давил на нее. Ливетта взглядом прожигала в ней дыру — о чем может быть речь, как не об этом сравнении?
— Ну что ты, девочка моя, — на первый взгляд ласково прощебетала Ливетта, бережно проведя рукой по макушке Картер. — Я просто хочу, чтобы ты стала особенной.
Бредберри и так ощущала себя особенной, даже тогда. Не понимала, как нужно было зазвездиться, чтобы получить от жизни ножом в спину. Да и вообще, жизнь, как оказалось, сложная штука, в один день тебе могут сделать предложение, от которого не сможешь отказаться, в другой тебе на голову упадет камень. Картер предложение никто не делал, у нее вообще выбора никогда не было, поэтому камню по голове она, в какой-то степени, была бы рада.
— Пожалуйста, хотя бы Деймона, — тем временем, продолжала Картер, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос. Она всем сердцем желала управлять этим сном, чтобы вылить свою злость и ненависть хотя бы на воображаемую мучительницу. Но голос продолжал говорить: — Умоляю тебя…
Глаза Ливетты налились кровью. Тот момент был действительно страшен для еще хрупкой и невинной девочки, ведь истинную личину вампира ей ни разу не доводилось видеть на такой короткой дистанции. Будь она сильнее и смышленее, то запросто смогла бы вылить жидкость из кружки ей на лицо, ослепив, и хотя бы попытаться убежать. Но Ливетта уже с яростью схватила Бредберри за горло.
Картер вскрикнула, после чего вампир стала заливать напиток в ее глотку. Она на всю жизнь запомнила, как давилась и захлебывалась зеленым чаем, имеющим мерзкий вкус металла из-за добавленной в него крови. Тогда она еще не знала, зачем Ливетта это делает. Но со временем поняла: она специально хотела извести ее. Подтолкнуть к одному опрометчивому поступку, а потом посмотреть в глаза, полные боли и отчаяния, и громко рассмеяться.
— Уже скоро ты станешь другим, — приговаривала Тао, настойчиво продолжая трапезу, словно вливая в ротовую полость лекарство своему питомцу. — Чем-то другим.
Картер давно не ворошила тему прошлого. Именно тот день в корне поменял ее жизнь, хотя можно ли было назвать то время полноценной жизнью? Боль в ноге до сих пор не утихла, отчего сладость бытия девчонку и сейчас не особо прельщала. Солнце на улице не светило, поэтому в комнате было темно. Пробуждение в подобной атмосфере оказалось непривычным для Бредберри, да и тем более она обычно вообще так долго никогда не спала. Ей, как вампиру, вообще не нужен сон, только, может, отдых, и то не настолько продолжительный. Хотя порою длительный досуг казался дарованием богов — Картер хотела провалиться в сон на ближайшее столетие, дабы избавить себя от тягот предоставленной ей жизни.
Первым делом она взяла с прикроватной тумбы кольцо — артефакт, заколдованный когда-то давно знакомой ведьмой, дающий возможность находиться под лучами солнца в дневное время суток. Многие вампиры обладают подобной вещью, будь это любой другой предмет, если, конечно, имеют расположения данных жителей «нижнего мира». Рассматривая на безымянном пальце серебряное кольцо с небольшим нефритовым камнем, Картер вспоминала, как получила его в подарок от одного очень хорошего человека, но никак не могла вспомнить его имя. Очнувшись от длительного заточения, Картер поняла, что многие вещи были утеряны в ее голове, даже скорее заблокированы и находились где-то в самых чертогах разума.
Вспоминать было больно, так же больно, как и переживать недавний конфликт, а Картер всегда все близко воспринимала к себе, даже будучи человеком, накручивала себя и тонула в сгустке негатива, который, в большинстве случаев, сама и порождала. Способности вампира сильно обострили ее чувства, оттого она и была сильна и страдала вдвое сильнее. Все дерьмо, что она копила у себя в голове, было неким источником энергии вампира, завладевшим ею мгновенно. Чудовище питалось каждой пролитой слезой и даже выпущенным невзначай дурным словом. Посему, Картер встала, сильно угнетенная тем, что может случайно сорваться на ком-то.
Она хотела уйти как можно дальше от дома. К человеку, который теперь может понять ее как никто другой. К человеку, которого она по-неосторожности обрекла на эту участь. Бредберри с самого начала вбила себе в голову, что должна находиться теперь как можно ближе к Юсуи, чтобы хоть как-то искупить свою вину. Ведь, еще раз, будь она сильнее и храбрее, умела бы контролировать силу, то проблема не возникла бы. Да и может вообще проблем не было бы — жила себе спокойно, плевала в потолок, да не тужила.
Пока внизу все еще были слышны голоса Рена и Деймона, Картер быстро сняла с себя бинты, сдерживая крик боли, заставила себя принять душ и выбросить рваную одежду. Сразу после к ней заглянул раздраженный поведением Рена Деймон, стараясь сохранять на лице привычную ухмылочку. Он и так был измучен сложившимися обстоятельствами. Тоже мечтал о вечном покое. Хотя, на вопрос «Чего бы ты хотел сильнее всего в жизни?» Деймон, не задумываясь, ответил бы: «Стать богом титек и бухла*».
— Ты куда-то собираешься? — достаточно равнодушно попытался узнать он, хотя в действительности переживал за сестру и не хотел выпускать ее в подобном состоянии куда-либо по уже всем известным причинам. Также он был слегка удивлен ее выдержкой — Картер будто бы и вовсе не пострадала в бою, хоть порой и хромота выдавала ее с потрохами.
— Зашей порезы от когтей, которые не затянулись за ночь, пожалуйста — проигнорировав его вопрос, попросила Картер, соображая о чем-то своем, отчего ее выражение лица резко исказилось в гримасе то ли недовольства, то ли печали, да и она сама не могла понять, что чувствует в данную минуту — все смешалось воедино.
Деймон не стал противиться ей — знал, что сейчас это бесполезно и может только разозлить ее. Он за минуту принес нужные инструменты, которые были у него отложены, похоже, на совсем критичные случаи, и стал подготавливать их к работе. Иметь с чем-то похожим ему доводилось не раз: в первой стычке с оборотнем он практически лишился руки. Раны приходилось зашивать и себе самому, постепенно Бредберри-страший улучшил свои навыки в этой области медицины, поэтому Картер без раздумий могла ему доверить свое тело.
Она, тем временем, натянула на себя первую попавшуюся вещь в шкафу — темную блузу, чтобы хоть немного прикрыть оголенные участки тела от брата, но ей все равно в конечном итоге пришлось задрать одежду, дабы брат смог залатать рану на боку, которая создавала тоже достаточно много дискомфорта. Да и не сильно-таки блуза и помогла, однако в ней Картер было гораздо спокойнее.
Вовремя процесса наложения швов Картер ни разу не подала виду, что ей больно, лишь под самый конец ее дыхание сильно участилось, да и то потому, что Деймон задумался и резко схватил ее за больную ногу.
— Спасибо, — Картер коротко поблагодарила Деймона и быстро натянула леггинсы, после чего, не обращая внимания на брата, принялась зашнуровывать ботинки.
С треклятыми шнурками Картер мучилась довольно долго, в гробовой тишине, под взглядом Деймона, который хотел что-то сказать, но это самое «что-то» никак не могло сформироваться в нормальное предложение. Конечно, Деймон прекрасно знал, почему, в первую очередь, она так озабочена. На неумелую попытку игнора он отреагировал с некой долей юмора, также безучастно собрал инструменты, намеренно крутясь перед самым носом сестры. В конце концов он побрел к выходу и у самой двери равнодушно проговорил:
— Я уверен, что он сожалеет. Обо всем, — и пропал из поля зрения.
Картер не хотела ни говорить о Рене, ни видеть его. Она все еще не понимала, зачем он так глупо поступил с ней, еще тем более не решив свои проблемы с головой. Хотя, что уж тут, проблемы с головой имеются не только у него. Бредберри тяжело вздохнула, затянув шнурки на второй ноге и подошла к окну, скрестив руки на груди.
Солнце потихоньку пробивалось сквозь темные тучи, и создавалось такое впечатление, будто оно хочет очистить своим светом этот темный и тщедушный мир, в котором люди тонут в своих проблемах. Картер практически не чувствовала тепла на своей коже, но то, что она хотя бы немного могла испытывать то, что по законам природы вампирам не дано, уже было неким чудом. Она распахнула окно и выпрыгнула из него на газон, подстриженный, как ни странно, Деймоном сравнительно недавно. Приземлилась на больную ногу — едва не взвыла, как раненная косуля.
Дом и участок были Картер противны, поэтому покинула нелюбимую зону она без задней мысли, старательно не обращая внимания на боль. Люди обычно обходили дом стороной после убийства, совершенного в нем, кстати говоря самой же Картер, да и к тому же на протяжении многих лет о нем слагало много легенд, еще и выглядел он неформально для японских пригородных участков с милыми домиками. Девушка едва заставила себя позабыть, почему оказалась в этой стране, вдали от поместья в когда-то родной Англии, о спонтанном появлении клана Тао в ее прежней жизни и даже, как по иронии судьбы, в этом времени. Все это потом.
Ей нужен Юсуи. Трудно представить, где он может находиться — дома или же на койке в больнице. Хотя, логично было бы предположить, что раз Деймон вернулся домой, то Хоро-Хоро отпустили вместе с ним, и тот отвел его в Фунбари Онсэн. Бредберри в любом случае направилась бы туда в первую очередь, потому что даже не имела представлений, в какой больнице он мог бы быть. Да и к тому же больничная атмосфера свела бы ее с ума окончательно: запах крови, огромное количество пациентов, иных запахов, звуков и витающая вокруг суетливая завеса, пропитанная и радостью и горем.
Картер шла по тротуару в абсолютном одиночестве, даже когда неподалеку стал виднеться знакомый особняк, ей довелось узреть только какого-то школьника, сильно опаздывающего на занятия. Почему-то ее немного позабавил тот факт, что учителя в школе будут удивлены тому, что минимум три человека из их компании будут отсутствовать на занятиях. А тем более, что одним из прогульщиков оказался сам Тао.
Через какое-то время Картер добралась до заветного дома. Она сразу же позвонила в дверь и виновато потупила взгляд в пол, неожиданно подумав, что ее присутствие рядом с этим человеком будет лишним, а если учесть их ссору с Реном, все это будет выглядеть странновато. Опять этот Рен! Все равно не дает проходу, даже находясь на расстоянии.
Однако на пороге уже стоял Рю. Он приветливо ей улыбнулся, на этот раз даже не доставая комплиментами, пригласил войти. Но Бредберри было слишком стыдно принимать гостеприимство, поэтому она вежливо попросила Умемию позвать Хоро-Хоро и сама осталась ждать снаружи.
— Не нравится мне, как ты выглядишь сегодня, — устало вздохнул Рю, уходя. — Тебе бы кушать побольше…
Картер хотела кушать. Кровь из его шеи, например. По причине того, что во время ее ухода из дома на первом этаже находился Рен, вид которого доводил ее до кондрашки, восстановить свои силы в полной мере и утолить жажду ей не довелось.
Хоро-Хоро выглядел замечательно, гораздо лучше, чем в обычной жизни. Солнечный луч на долю секунды осветил северянина, показав, как красиво переливаются его светлые волосы, как кожа стала выглядеть свежее и как сильно изменились его глаза. Он мгновенно вырос в ее глазах. И, возможно, теперь мог посоревноваться с Реном в красоте. Девчонка выругалась про себя за новую мысль о китайском шамане.
— Привет, — удивленно протянул Юсуи. — Ты хотела поговорить?
Картер была слишком ошеломлена изменениями в друге и своей зависимостью от Тао, поэтому ограничилась лишь кивком, и то нелепым. Хоро-Хоро прикрыл за собой дверь и повел ее в ближайший сквер, где можно было бы посидеть на скамье — в обособленном от людей месте.
— Картер, не вини себя в этом, — Хоро-Хоро сам решил начать разговор, ибо и так стало понятно, что девчонка сильно углубилась в себя, а то, что она хотела было поправить его слова на свой лад, уже доказывало, что она правда себя сильно корит. — Я сам дурак, что поперся в лес. Хотел что-то доказать самому себе, в итоге не только по роже, как говорится, получил, но еще тебя втянул, да и поволноваться всех заставил. Ты просто была не в том месте и не в то время.
— Я буду винить себя в этом, потому что теперь ты никогда не будешь «нормальным»! — воскликнула Картер, но, осознав, что это было сказано чересчур громко, умерила пыл и продолжила говорить тише: — Уж мне ли не знать, как это, быть не человеком, а монстром. Тем более, ты узнал и мой секрет, что ставит тебя в опасность.
— Да, кстати, сложновато это принять, — почесав голову, в манере Асакуры, засмеялся северянин, хотя в этом смешке присутствовала и доля страха. Все же не каждому доводилось узнать, что их подруга и одноклассница — кровопийца, когда сам ты постепенно превращаешься в оборотня. — И что, я теперь каждое полнолуние буду выть на луну?
— Я ничего не знаю об оборотнях, кроме того, что их укус способен убить вампира в невообразимых муках, — сказала Картер, припоминая слова брата и других вампиров из прошлого. — Да и когти у них острее лезвий, так еще тоже ядовитыми оказались…
— Мрачновато, — Хоро-Хоро подставил лицо солнечному свету, пробивающемуся сквозь листья деревьев, ощущая каждой клеточкой тела то тепло, что оно ему давало. — Зато красивее стал, для нас, парней, это очень важно! — он сделал паузу, надеясь, что Картер его изречение хоть немного отвлечет и позабавит. — Кстати, как там у вас с Реном дела? Мне кажется, он еще с зимы по тебе сохнет. Только сам этого не понимает.
Картер опять же не хотела вспоминать о Рене хотя бы какое-то время. Но понимала, что потом, скорее всего, у нее не предоставится возможности выговориться, а может нежелание будет еще сильнее, что только подпитает чудовище внутри и скажется на ней только хуже. С одной стороны Хоро-Хоро был другом Рена и знал его очень хорошо; с другой же, именно эта самая дружба играла особо важную роль в разговоре, ведь Юсуи запросто мог бы потом намудрить чепухи. Затем Бредберри приняла решение, что теряет ей уже нечего: Рен все равно сделал безучастный вид и наплевал на ее чувства.
— Мы сильно поругались вчера вечером, — вздохнула девчонка. — Он начал все это, не я. Мне вообще не полагается заводить какие-либо отношения с людьми, а Рен мало того, что на какое-то время переубедил меня своим поведением дать волю чувствам, так еще и побоялся узаконить всю ту «муть» — не знаю, как еще можно назвать наши с ним взаимодействия.
— Я же говорю, он давно уже не может толком ничего предпринять, — вздохнул Хоро-Хоро. — Он вообще после турнира шаманов немного странным стал, хотя, это, конечно, лучше, чем было при нашей первой встрече. Переосмыслил что-то и стал самобичеванием заниматься. Да и к тому же, думаю, смерть деда окончательно его подкосила.
— Хоро-Хоро, мне в принципе страшно иметь с ним что-то большее, — честно признала Картер, покачав головой, и, рассматривая свои ладони, сжала кулаки. Она рассказала ему обо всех невзгодах, что свалились на нее, о Ливетте «Ли» Тао и вампиризме, о приближающейся войне, в которой им предстоит принять участие, о том, что Рен может умереть, о секретном плане старшего брата, ни капли не сомневаясь в своем решении. Юсуи слушал ее очень внимательно, смыкая каждую деталь рассказа, и к самому концу тоже погрустнел, но не упал духом.
— Поверь, Картер, я хорошо знаю Рена. И если он правда чего-то сильно хочет, он переступит через самого себя, да даже горы свернет, но добьется желаемого! Твоя история хоть и правда полна разных сложностей, в лице Королевы Вампиров, твоих каких-то заскоков, но это все не должно быть помехой, — он поймал на себе взгляд Бредберри, полный отчаяния. — Ты думаешь, что мы не сможем все это преодолеть? Может быть, Деймон нашел лекарство, которое даст тебе шанс жить нормальной жизнью.
— Я — вампир, Хоро-Хоро. Это уже говорит о том, что мы с Реном не можем быть вместе. Ливетта говорит, что я предам его, и времени осталось не так уж и много. А она никогда не ошибалась прежде, — Картер поджала ноги, обняв их руками. Поначалу было больно, но постепенно она смирилась с этим ощущением. — Деймон говорит, что я как раз таки должна изменить свою жизнь, завести друзей и влюбиться, что он «обо всем потом позаботиться». Как я должна это расценивать? И вообще как я могу постоянно на кого-то полагаться? Лекарство от вампиризма — это как поиски философского камня. Деймону и так в жизни не сладко. Я не хочу, чтобы он жертвовал чем-то ради меня. Так я еще все-таки завела друзей и влюбилась в человека, что теперь стало моей слабостью. Открытой раной, в которую запросто может просочиться зараза. А еще хуже от того, что я сама могу оказаться той самой заразой, что всех погубит.
Начало Flashback.
Это было продолжением того сна, что хорошенько прошелся по мозгам Картер. Однако она не вдавалась в воспоминания слишком глубоко, всплывали лишь некоторые кадры, именно те, что отчетливо въелись в подсознание. О том, что ей приснилось, она тоже рассказала Юсуи. Эта была история о том, как Картер поддалась измывательству и лишилась человечности.
…Картер упала с кресла, в попытке откашляться. Напиток встал поперек горла, хотелось вывернуть себя наизнанку, лишь бы избавиться от этого вкуса и неприятного ощущения. В последнее время, Бредберри стало пугать то, что она привыкла к жиже, в которой содержалась кровь Ливетты, иногда ей было мало, и она готова была сделать все, что угодно, дабы заполучить еще. Картер не хотела так жить. Она уже осознавала, что потеряла все: семью, друзей, жизнь. Была лишь одна единственная зацепка — Деймон, ведь он ее брат. Но о нем Картер ничего не слышала уже около полугода, так как Ливетта держала их раздельно, потихоньку отпаивая вампирской кровью.
Ливетта не говорила, жив ее брат или же нет, и незнание сводило Картер с ума. Она была еще ребенком, когда в ее жизни стали происходить перемены. И когда все это привело к смерти родителей и плену в лапах чудовища, совершившего весь этот ужас, Картер утратила желание бороться.
В тот день, 23 июля 1936 года, Картер стала угасать. Обстановка вокруг казалась ей туманной, многих вещей она вовсе не замечала. Даже вечерний прием крови обошелся без капризов и истерик, а от полного повиновения Ливетта оказалась в восторге. Она постепенно перестала вообще проявлять какие-либо эмоции, даже двухдневное заточение в подвале ей не казалось пыткой и наказанием, а наоборот дало больше стимула убить себя.
6 августа 1936 года Картер Бредберри наполнила ванную водой и, не имея при себе никаких острых режущих предметов, утопилась.
Красивая девушка, чья душа разрывалась на части от пережитого кошмара, чье тело было покрыто множеством синяков и ссадин — следов побоев, скинула с себя платье и вошла в ванную, наполненную водой. Она знала, что за дверью стоит «охрана» в лице вампира,
также обращенного Ливеттой, поэтому старалась не привлекать лишнего внимания. Она погрузилась в воду и в последний раз вспомнила все счастливое, что когда-либо было в ее жизни. Сделала последний тяжелый вздох. И погрузилась под воду лицом вниз.
Когда кислород закончился, Картер распахнула глаза. Она чувствовала, как жизнь медленно покидает ее, и это было лучшее ощущение за последние несколько лет.
Конец Flashback.
— Я не знаю, сколько времени прошло, похоже, что мало, раз никто не застал меня тогда. Я очнулась на дне ванны, целая и невредимая. С дикой жаждой крови и убийства, — закончила Картер и даже позволила себе подумать, что после такого воспоминания из прошлого Хоро-Хоро захочет от нее отвернуться.
— Мне жаль, что ты довела себя до такого. И мне жаль, что твоя жизнь так обернулась. Живи одним днем, Картер. Неважно, что было в прошлом, тем более, блин, в прошлом веке! Не думай о плохом, что может произойти в будущем. Каждый человек имеет свое место в этом мире и заслуживает счастья. Ты всего добьешься, если перестанешь опускать руки и ворошить свои проблемы, забивая голову новыми, — Юсуи говорил правду и Картер это понимала. И еще она понимала, что одним лишь разговором нельзя заставить себя закрыть глаза на волнующие темы.
Картер еще в самом начале с точностью передала Хоро-Хоро слова старшего брата. Сама она до конца не понимала его намерений, да и как вообще в ее ситуации он мог все «уладить». Но похоже что Юсуи догадывался о конечном исходе. Он был и горек, и сладок одновременно.
— Перестань зацикливаться на плохом, Бредберри, — Юсуи легонько ударил ее кулаком в плечо, надеясь, что взбодрит. — Сейчас все будет по-другому, по крайней мере ты больше не одна. Раны заживут самостоятельно, пока мы живы. Хоть и иногда они оставляют шрамы.
Картер усмехнулась. Они еще какое-то время разговаривали о вампирах, тем более Хоро-Хоро тема чего-то сверхъестественного была крайне интересна. Разговаривая с ним, Бредберри чувствовала некий прилив сил и спокойствия, смогла расслабиться и на какое-то время забыть о Рене.
— Я хочу обсудить твою проблему с Деймоном в ближайшее время. Он годами путешествовал по миру, изучал разных тварей и может быть даже знает, как можно от этого избавиться, — наконец, Бредберри решила перевести тему на другую, не менее важную, ведь обещание, данное Хоро-Хоро, она, получается, что выполнила. — Но факт остается фактом — за месяц мы должны подготовить тебя к обращению в волка. Потому что раз лекарства от вампиризма нет, то, скорее всего, от ликантропии тоже.
— Знаю, — кивнул Юсуи. — Я бы не хотел никому навредить, и тебе, вообще-то, тоже.
— Как ты можешь так спокойно к этому относиться? — Картер искренне удивлялась ему, ведь своей сущности она не смогла принять практически спустя сотню лет.
— Это жизнь. Если так случилось, то так оно и должно быть, — пожал плечами шаман. — Да и к тому же в этом можно найти и плюсы, ведь так?
— Конечно их можно найти, если научишься контролировать монстра внутри себя, — Картер снова усмехнулась его беспечности. — Но лично по моим меркам это практически нереально. Если мне не изменяет память, у волков все устроено по-другому и держать себя в узде им сложнее, чем вампиру. Сам знаешь, что разъяренное животное не управляемо.
Хоро-Хоро со вздохом кивнул, понимая, что звучит оно легко, а на деле может вообще оказаться чем-то невозможным. И ко всему другому Хоро-Хоро даже не мог представить себе, насколько тяжела его участь, потому что в полной мере не ощутил на себе всю прелесть этой ноши. Он посмотрел на свои руки, что когда-то покроются шерстью и станут лапами с острыми когтями, и горько усмехнулся.
— А, может, это все же и наказание, — протянул Юсуи, устремив взор в небо.
— Что именно? — тихо спросила Картер и встала, как вкопанная. Ее взгляд дрогнул, а испытываемая внутри буря чувств и эмоций была подкреплена новым спазмом в ноге.
Хоро-Хоро не понял, о чем она говорит, что довольно ясно отразилось на его лице. Он проследил за ее взглядом и сильно удивился, узрев в нескольких метрах от себя двух молодых людей, которых они не так давно обсуждали. Деймон никак не изменился с их последней встречи — все так же хорош и горд собой, что не скажешь о Рене.
— Как здорово, что мы вас встретили, — нарушил минуту молчания Деймон и, наверное, скажи он эти слова менее наигранно, в его слова можно было бы поверить. Конечно, Деймон не мог просто так пойти куда-либо пешком: не в его духе. Поэтому стал выкручиваться, как только может.
Картер обняла себя руками и устремилась в пол, оградившись от возможности встретиться с Реном взглядом. Она слышала, как сильно забилось его сердце, как он скрипит зубами от злости. Прекрасно знала, что лицо его не выражает ничего, кроме ледяного спокойствия. Одного его взгляда могло бы хватить, чтобы запросто сказать, что ему плевать на ситуацию с высокой горки, если бы не одно большое «но» — ужасный запах перегара, от которого в округе цветы вяли.
— Мы решили проведать тебя, Хоро, — снова голос Деймона. Картер окончательно переключилась на попытки брата скрыть истинную причину их прогулки.
— Я смотрю, ты чувствуешь себя превосходно, — хмыкнул Рен, в чьем голосе было слишком много желчи. А, возможно, цветы вяли не от запаха, а от ауры, исходящей от него, которую можно было смело сравнивать с демонической. Хотя на данный момент Рен мог быть одержим лишь бутылкой виски, не более.
Юсуи был немного удивлен увидеть друга в таком состоянии, поэтому даже не стал отвечать ему в той же манере и подкалывать за аромат, осознавая всю остроту проблемы. Он мельком взглянул на Картер, которая аж сжалась при виде Тао. Затем на Деймона, который взглядом призывал его повернуть ситуацию в лучшую сторону.
— Предлагаю пойти в Фунбари. Рю печет пирог, да и Анна с Йо должны вернуться из школы с минуты на минуту, — предложение было глупее шуток Чоколова. Потому что пьянство Рена теперь может запросто дойти до Джун. Конечно, волновать старшую сестру Тао хотелось меньше всего, но она была единственным человеком, который может повлиять на него в лучшую сторону.
— Обожаю пироги. А вы, ребята? — Деймон обвел взглядом сестру и Рена, попутно кивнув Юсуи за «отличный» выход из новой неловкой ситуации.
На этой ноте группа направилась в Фунбари Онсэн в мертвой тишине, нарушаемой лишь хрустом костяшек на руках Рена, что с каждой секундой закипал все сильнее и сильнее, и даже не из-за нового порыва ревности, а потому, что завел себя в тупик и не видел выхода.
