~oOo~
— Ты не пришла, — сказал Рен, садясь за свою парту. Безусловно, он был раздражен поступком Бредберри. Ну, конечно, становится неприятно, когда ты на что-то соглашаешься, а это «что-то» меняет планы. Тао действительно ждал ее, ждал до поздней ночи, а на утро осознал всю глупость своего положения. Рен снова был в плохом настроении, даже, наверное, он был более раздражительным и грубым, чем всегда. На его слова Картер не обратила внимания. Она пришла в класс раньше всех и до звонка просидела в одном положении — уткнувшись носом в парту и закрыв голову руками. Дело в том, что Бредберри почти всю ночь гуляла по городу, коря себя за содеянное преступление. Вампир не особо-таки нуждался во сне, но уставать он тоже мог, причем, не только от физических нагрузок. Картер нехотя оторвалась от парты, подперев голову рукой. Их взгляды встретились. В янтарных глазах Рена полыхал огонь злости, казалось, что с каждым разом пламя становилось все больше и ярче, но лишь на долю секунды Картер заметила, что в течение зрительного контакта этот огонь погасает, а взгляд становится умиротворенным. — Прости, — пролепетала она. Тао встрепенулся, но после снова посмотрел на нее недовольно. Может, очнулся от временного забвения, а может, понял, что ведет себя, как осел. Пытаясь своим поведением показать, что ему плевать на девчонку, он демонстративно отвернулся на зов Юсуи, который так сильно хотел сообщить ему какую-то новость.Глава IV.
11 ноября 2015 г. в 17:35
Картер ловко прыгнула на крышу склепа с ветки дерева, невзирая на темноту. Казалось, что она вовсе не замечает того, что сумерки спустились на Токио, и наступила ночь. Картер быстро преодолела препятствия в виде могил и очутилась на опушке, которую, судя по всему, пока что не использовали для захоронения. Кладбище было настолько старым, что изначально можно был предположить, что его вообще редко кто посещает, не считая панков и других людей с «милыми странностями».
Картер равнодушно посмотрела на памятную гору, которая практически сливалась с наступившей темнотой. Лишь благодаря лунному свету, едва можно было заметить очертания холма. Она поравнялась с вампирами, заполонившими небольшой участок земли. Это сборище было похоже на секту или же на стаю, ибо одеяния у созданий женского и мужского пола были абсолютно одинаковы.
Женский вариант состоял из удлиненного, словно плащ, жакета темно-фиолетового цвета, оголяющего живот и грудь, такого же цвета обтягивающих брюк с ремнями и невысоких сапог с заклепками. Головы девушек были скрыты под капюшонами под цвет костюма, а нижняя часть лица сиреневыми платками. Также у каждой девушки имелись странные подвески, украшающие практически обнаженное тело, и перчатки.
Мужской вариант костюма ни чем не отличался от женского, правда под жакет юноши поддевали черный жилет и, скорее всего, белую рубашку.
Картер, наверное, полностью слилась бы с толпой, если бы не золотистые кудри, вылезающие из-под капюшона. Большинство обладательниц длинных волос, не стесняясь, выпускало пряди наружу, поэтому Картер не беспокоилась о нарушении дресс-кода.
— Рада, что ты вернулась, Картер, — безразлично сказала одна из девушек, а остальные поддержали ее едва заметными кивками.
Бредберри ничего не ответила. Собравшихся здесь вампиров она уже давно забыла, и даже после возвращения не хотела вспоминать. Именно из-за того, что Картер когда-то сбежала, эти вампиры не только выследили ее и жестоко избили, но и сдали ее Матери. После предательства из Картер сделали чудовище, жаждущего лишь крови, а потом и вовсе заточили в собственном доме.
— Дети мои, этой ночью мы едины? — мелодично проговорила вампир, называющая себя Матерью. Она была безумно красива и величественна среди собравшихся упырей. У нее были темные волосы и такие же темные глаза, — внешности своей она не скрывала.
Юноша в темном одеянии сделал несколько шагов вперед.
— Мы едины, пока луна и звезды освещает нам путь. Сегодня собрались все ночные стражи и одна из предателей семьи Бредберри, — низко поклонившись, вампир занял свою прежнюю позицию.
Картер всем сердцем ненавидела эту женщину, которая с виду казалась мягкой и дружелюбной. Картер считала ее безумной из-за желания найти лекарство от вампиризма, ибо считала, что такового не существует. Вампиризм — это одна из форм проклятия, снять которое не по силам никому. Однако Мать считала иначе — на протяжении долгих лет она создавала новых вампиров, используя свое проклятие, чтобы собрать, так называемую, армию для достижения цели. Она сделала из подростков марионеток и дергала за веревочки во зло тем, кто как-либо пытался ее остановить. Внушила веру в богиню Ниос, которая, по ее же словам, «выводит на путь истинный и дает силы двигаться далее».
Очередная встреча на старом кладбище была посвящена богине-покровительнице Тьмы, и в очередной раз Мать готовила нечто безумное и ужасное.
— Раз в месяц мы собираемся вместе и в знак уважения к нашей богине мы угощаем ее плодами земными, — женщина сложила руки в замок. — Картер Бредберри, яви свой лик тьме, выйди ко мне, милая.
Невероятная дрожь и волнение охватили Картер. Она не сразу очнулась и подошла к вампиру, осоловело глядя ей в глаза.
Мать усмехается. Даже сейчас она дергает за ниточки, показывая свое ненастоящее лицо своим «детям». Ведь другие вампиры уверены, что эта женщина неспособна совершить что-либо во зло другим. Они считают, что она действительно ведет их на верный путь, и что вера в богиню Тьмы дает им силы двигаться дальше.
Картер боялась ее. Все время заточения страх не давал ей покоя. Она не боролась с собой, позволяя монстру выйти наружу. А когда в дом все же осмелились влезть какие-то дети, в ней сломалось абсолютно все, и, поддавшись инстинктам и чувству голода, Картер снова убила. Убила, не щадя.
И прямо сейчас, сотрясаясь от каждого чужого взгляда из толпы и взгляда Матери, она заметила ту самую девчонку, которая вместе с двумя другими парнями случайно освободила ее от заточения. Она была связана и изувечена, а по следам клыков на шее было видно, что ей уже питались, причем неоднократно. Она плакала, большими глазами испуганно глядя на собравшихся упырей. Двое юношей в темных одеяниях без усилий подняли ее и уложили на камень, после чего встали с разных сторон, крепко держа ее руки и ноги.
— Чтобы искупить свои грехи, я даю тебе, дитя мое, возможность лично предоставить для богини угощение, — властно промолвила женщина. Вампир была уверена, что полностью контролирует Картер, поэтому нисколько не сомневалась в том, что она поможет ей совершит ритуал жертвоприношения.
Картер же считала иначе, однако возразить не могла. После заточения она не помнила, как оправилась. Наверное, человеческие чувства и эмоции помог вернуть Асакура Йо, который стал ей близким человеком. Мать отправила Картер втереться шаманам в доверие и добыть кровь шамана, который ее проливал. Но познакомившись с Йо поближе, причем чисто случайно, Картер поняла, что такой человек не мог лишить жизни другого. Вообще, люди, в окружении которых находится Асакура, не могли совершить убийство — самое низкое, что человек мог бы сделать. Но, видимо, Картер что-то упустила. Во всяком случае, в запасе был еще месяц, поэтому Бредберри быстро выкинула мысль о провале задания из головы.
Тем временем, Мать уже успела произнести какую-то речь, настолько важную, что весь мир должен был подождать. Картер на миг взглянула на нее с ненавистью, но когда та встретилась с ней взглядом, мигом сделалась равнодушной, снова позволив страху завладеть собой.
— Ты была на самом первом нашем собрании и знаешь, что нужно делать, — тихо, так, чтобы слышала только Картер, сказала Мать.
Картер резко сняла капюшон и сдернула платок, показав собравшимся свое лицо. Действие сопровождалось в полной тишине, однако по вампирам было видно, что они шокированы резким выпадом Бредберри. Дело в том, что вера в богиню Ниос, которой так фанатично поклонялась Мать, строго-настрого запрещает показывать свое лицо единомышленникам, поэтому вампиры внешне друг друга не знали. Возможно, они виделись и общались, но когда вера призывала вновь облачиться в одеяние Лика Ночи, приходилось полностью забыть друг друга и «встать на путь темный».
Ливетта называла себя «Матерью тьмы», но в темно-фиолетовом одеянии никогда не появлялась. Она всегда носила длинное фиолетовое платье с высоким воротом, который плавно переходил на спину и становился похожим на крылья летучей мыши, и кулон в форме полумесяца.
Ливетта незаметно усмехнулась, видя, как ее «дети» шокировано уставились на Картер.
— Когда сторонник Лика Ночи приносит жертву богине, он обязан явить ей свое лицо, чтобы она знала, кто согрешил и хочет очиститься, — пояснила она. — Ну что, Картер, дорогая, ты готова?
— Ради Ниос и ее Тьмы, я готова на все, — с безразличием проговорила заученный текст Картер, причем достаточно громко, чтобы каждый слышал каждое ее слово. Впрочем, этого Ливетта и хотела.
— Тогда доставай свой рубец и дай богине вкусить плод земной, — Ливетта опустила голову вниз, что сделали и другие вампиры. Видимо, это был в знак ожидания.
Картер выудила из-под жакета нож с красивой золотистой рукояткой и жестоко, без лишних сомнений, сделала порез сначала вдоль всего тела девушки, затем поперек. Она кричала, пока Картер «рисовала» ножом по ее телу. Когда Картер вырвала у нее из груди сердце, крик оборвался. Двое юношей-вампиров отпустили девушку, и ее тело распласталось на камне. Гримаса ужаса застыла на лице погибшей девушки.
Картер подняла руку с сердцем вверх, к небу. Лунный свет озарил ее руку, по которой мелкими струйками стекала алая кровь.
— Прими этот дар и позволь мне снова принадлежать тебе, — провозгласила Бредберри, после чего расслабила руку, позволив человеческому сердцу упасть рядом с хозяином.