Магазинчик самоубийств

- Какого чёрта тебя не было вчера? - хмурился Минхо, зажимая между подрагивающих от возмущения пальцев не пишущую ручку. - Так вышло, - пожал плечами Джонг, совсем не чувствуя вины. Тэмин не пошёл на работу прошлой ночью. Более того, он не проснулся даже тогда, когда Джонхён утром начал собираться в институт – лишь расслабленно повёл плечами, словно его ласково укутали в большое пуховое одеяло, заслонив от всего мира с его муторной повседневностью и вечными проблемами. В магазине пахло печеньем, и этот запах не выветривался вплоть до вечера. Очень необычно, чтобы в таком месте пахло так… по-домашнему что ли. Тёплый ламповый свет аккуратно раздвигал слишком часто нависающую над городом зимнюю тьму, из которой нескончаемо сыпались резные мелкие звёзды. По одиноким мокрым дорогам тихо шуршали колёса машин, и прохожих на улицах с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Птицы, отпев свои последние песни, ещё давно поспешили улететь восвояси, но едва различимое приторное чирикание всё ещё стояло в воздухе как приятное воспоминание об ушедшем лете. Джонхён всё ещё не мог, как раньше, со спокойной душой вкладывать в чьи-то излишне дрожащие и вспотевшие, явно нервничающие или же в до жути, заранее по-мертвецки холодные, а может, в обжигающие, возбуждённо горячие руки орудие, перерезающее тонкую нить жизни. За человеком всюду следовал призрачный след чьих-то неоправданных надежд, искрящихся осколков разбитых мечтаний и яркое конфетти сразу же бросающихся в глаза неподдельных чувств. Россыпью яркого конфетти чья-то любовь незримо шествовала за каждым таким отчаявшимся беднягой, собирающимся пригубить смертоносное снадобье или же вспороть собственные руки. И от этих мыслей, от способности видеть слишком много Джонгу становилось дурно и хотелось поскорее уйти. - Ты мог хотя бы предупредить, - буркнул кассир, встав рядом с закрывшим глаза от свербящей боли в горле Джонхёном. Парень не нашёлся, что сказать, и, молча осмотрев спортсмена, перевёл взгляд на краешек неба, выглядывающий из-за домов. В сумеречном бездонно фиолетовом небе начинали тускло сиять редкие звёзды. - Я тут подумал… - тихо начал Минхо, дабы не испортить устоявшееся и совершенно чарующее безмолвие. – Я глупо себя вёл… Извини… - он опустил голову, и жёсткие тёмные волосы занавесили его глаза непроницаемой шторой. Джонг насмешливо фыркнул. - Тебе не за что извиняться, - покачал головой он. – Но за то, что ты так сильно вломил мне, я извинения приму, - кассир мягко улыбнулся и еле сдержался, чтобы примирительно не похлопать коллегу по зябнущему плечу. Джонхён очень сложный. Настолько сложный, что любопытный Минхо, едва увидев его, сразу же захотел разузнать побольше. Кассир всегда был увлекающимся, слишком страстно преданным любому своему делу, так что добиться дружбы Джонга стало его целью. Именно дружбы, не опошляйте чувства безразличного к подобному парня. Джонхён стоял рядом, почти касаясь краем своей просторной кофты футболки никогда не мёрзнущего Минхо, но вместе с тем он находился невыносимо далеко, словно уже совсем в другой галактике. Расстояние росло с каждой минутой, и вот спортсмен уже совсем не различал знакомого силуэта вдалеке за шипастой оградой. Кассир понимал, как ни старайся, Джонг никогда к нему не приблизится. Как бы далеко он ни зашёл, как бы близко ни подобрался, душа непоколебимого, слишком безразличного ко всему одиночки не сдвинется и на миллиметр. Никакой дружбы, никаких отношений, никакой ненавязчивой близости – с ним ничего и никогда не будет, и глупо всё ещё питать собственные надежды, что ты нравишься абсолютно всем. Это не так, и кассир это прекрасно понимал. Просто это не его человек. Не его не в сакральном смысле, а в самом прямом: не сошлись характерами, возрастом, интересами – и ещё кучей других причин. Минхо и самому это не нужно. Просто это было занимательное соревнование, которое он, любитель непокорённых вершин, к сожалению, проиграл. Не подумайте ненароком, что спортсмен такой же любитель противоположного пола как ненавистные Джинки геи – вовсе нет. Джонхён нужен был кассиру совсем в ином, скорее трофейном смысле. Просто Минхо почему-то казалось, что с ним, возможно, будет куда интересней, чем со всеми шумными ребятами из клуба, или из его футбольной команды, или из института. Ошибся – с кем не бывает. Не трагично, переживём. И с самоободряющей улыбкой спортсмен изо всех сил давит в себе всякое чувство. - Как там Тэмин? – безынтонационно спросил кассир, перекатываясь с пяток на носки. Джонг, кажется, даже подпрыгнул на месте от столь неожиданного вопроса, и Минхо это заметил, с укоризной закусив губу. - Почему ты спрашиваешь об этом у меня? – равнодушно бросил Джонхён, всё ещё не поворачивая головы. Спортсмен пожал плечами. - К слову пришлось, - наобум выдал он, закатывая глаза от вполне ожидаемой неразговорчивости коллеги. - Думаю, что у него всё нормально, - лениво отмахнулся парень. – Не знаю. - Вот как… - протянул кассир, тяжело вздыхая. – В любом случае, - вдруг уже с совершенно другим тоном начал он, - это не моё дело и всё такое, - «Да уж, это точно не твоё дело» - мысленно раздражённо прыснул Джонг, - но я думаю, что ты всё-таки должен знать… - Знать что? – с недоверием покосился на коллегу парень, чувствуя порядочную усталость от утомительных, нудных разговоров с недоговаривающим Минхо. - О Джонине, - выдал кассир, и это имя оглушило Джонхёна на несколько мгновений, словно тяжёлый бетонный блок разбили об его голову. Кровь наливными ягодами каталась по внутренней стенке черепа, собиралась в цветущие колючие букеты в висках, разрезая пучки нервов. Джонг с трудом проглотил вязкую горькую слюну, с напускным удивлением глядя на спортсмена. - О ком? – переспросил он, повернувшись к Минхо правым ухом, ссылаясь на то, что он просто не расслышал и вообще впервые слышит подобные слова. Кассир снова закусил губу, опустив глаза в пол, словно его уличили в какой-то пакости. - Давай не здесь, - предложил парень, умоляюще глядя на Джонхёна. Джонг вынуждено кивнул, изо всех сил стараясь принять вид как можно менее заинтересованный и случайно не выдать себя тем, что мысль о покойном друге его соседа чуть ли не одна из самых частых в его сумасшедшей голове. Уже позже, наскоро убравшись в магазине и закрыв все блестящие витрины, они сидели в светлом кафе среди непроницаемой темноты, как-то уж слишком быстро застлавшей не успевший толком устать город. На небе покачивалась пузатая луна с нечёткими краями, которую влюбленно лизали со всех сторон мутные тучи. Снег искрился даже во мраке, обволакивающем всё, что вступало в него. Джонхён тряс ногой под столом, грея руки о горячую кружку с кофе, пока Минхо вылавливал из своей воздушные сладкие сливки. Кремовые скатерти были крайне неприятные на ощупь, и Джонг старался иметь как можно меньше контактов с ними и с жёстким диванчиком, на котором приходилось сидеть, изредка ёрзая. Кассир закрывал глаза на явную моральную возбуждённость коллеги и решил сам для себя, что Тэмин, по-видимому, всё-таки что-то да рассказал. - Ты хотел о чём-то поговорить, - дёрнул губами Джонхён, делая большой глоток. Спортсмен хмыкнул. - Действительно, - согласился он и испытывающе взглянул на вмиг успокоившегося парня. – Не знаю, стоит ли тебе это рассказывать… - покачал головой кассир, уже сомневаясь в правильности своего поступка. Джонг не мог скрыть раздражения, но молчал. – Я пришёл в тот клуб, где мы с тобой встретились, ещё очень давно, года так полтора, а может, и два назад, - Джонхён подпёр щёку рукой, мысленно проклиная Минхо, что тот взял слишком далёкую дату, и этот разговор, вероятно, затянется на большее время, чем он рассчитывал. – Тогда там происходило сущее сумасбродство, - кассир улыбнулся своим воспоминаниям, отпивая из кружки. – Ну, не буду углубляться в подробности, - замотал головой он, на что Джонхён благодарно кивнул. – Тэмин ошивался там всё свободное время и даже сверх его, было бы странно не увидеть его лица в хоть одну из отвязных ночей в тех стенах. И однажды он как-то спонтанно притащил своего друга, которого поначалу все и даже сам Тэмин принимали за его брата. По правде сказать, мне всегда казалось, что они ещё ближе, чем все считают и видят, - Минхо брезгливо поморщился, а Джонг закатил глаза, демонстративно почёсывая затылок. – Джонин очень быстро влился в общую тусовку, - пожал плечами спортсмен, размешивая в кружке остатки кофе, - но никогда ничем таким не занимался. Он просто проводил время там, с Тэмином или кем-нибудь другим, но никогда не оказывал услуг и уж тем более не брал ни у кого денег. Зато Тэмин очень быстро нашёл этому безотказному для него парню безотказное применение. Он спонсировал все безумные идеи Тэмина, безукоризненно поддерживал и прожигал жизнь лишь так, как мог мечтать лишь в самых откровенных и личных, местами даже спонтанных мыслях. Среди подобных развлечений были и какие-то таблетки, которых я прежде не видел, но по слухам, какой-то новый наркотик. Эффект неслабый, ударяет в голову так, что будь здоров: эйфория – всё как полагается, зато последствий почти никаких: так, тошнота да головные боли, - Джонхён дёрнулся, вспомнив, как какое-то время назад Тэмина постоянно тошнило и штормило по всей квартире. – Эта дрянь, как и любая другая, разрушает тебя на подсознательном уровне, - он постучал пальцем по виску. – Вот и Джонина разрушила… - с сожалением произнёс кассир. – Они подсели на это вместе, а вот слезли… Морально Джонин всегда был слабее Тэмина, вот и покатилось. Он питался только этим и наотрез отказывался вылезать из придуманного им мира – Тэмин не возражал, иногда присоединяясь, потому что у Тэмина в отличие от него не было совершенно никакой необходимой ему тяги. Ему просто было весело, - он осуждающе фыркнул. – Просто весело. Джонин очень изменился, стал замкнутым и раздражительным и перестал подпускать к себе всех, кроме Тэмина, никак не влияющего на ситуацию. Кайф чередовался с постоянными обмороками. В один день Джонин просто исчез без каких-либо объяснений, не сказав никому, даже родителям, ни слова. Я слышал, он уехал куда-то, - Джонг сглотнул, а Минхо покачал головой. – Мне жаль этого парня: не свяжись он с Тэмином, этого бы не произошло, наверное. Я надеюсь, что там, где он сейчас живёт, ему лучше, и он завязал, - Джонхён кивнул. Там, где Кай теперь живёт, вообще ничего такого нет. Интересно, а что там вообще есть, по ту сторону реальности? Литры серого сигаретного дыма наполняли лёгкие и воздух вокруг, перепачканные пеплом руки дрожали на холоде. Равнодушное небо высокомерно взирало своей непроглядной чернотой. Минхо думает, что Кай просто куда-то уехал, так же как окружающие уверены, что Тэён переехала. Какой глупый стереотип, а впрочем, так ведь намного удобнее всем. «Я беспокоюсь, как бы с тобой не произошло подобное, - уже позже обронил кассир, провожая Джонхёна до метро. – Не стоит верить ему во всём, Джонг…». Минхо явно говорил ещё что-то до того, как они вышли из кафе, что Джонхён не слушал, не слышал и не мог слышать. Под ногами грохотали сменяющие друг друга вагоны, и кроткая речушка из спешащих домой людей тихо шелестела рядом. Парень стоял рядом с домом, курил и много думал. Бесконечность раскинула свои объятия и покорно ждала, когда Джонхён сольётся с ней, став одновременно всем и абсолютно ничем, беспрестанно привлекая какую-то мысль и растворяясь в ней. Только сейчас Джонг заметил, что как-то слишком уж много курит, потому что карманы всегда пахли табаком, а в лёгких привычно оседал ядовитый, но такой нужный смог. Что-то внутри сломалось уже давно, так что парень даже не удивился, когда обломки начали противно скрежетать, царапая сердце. Внутри больше не будет пусто: дым всё заменит, всё вытеснит, наполнит и всё разрешит. Так легко забываться в этих ускользающих от тебя серо-белых струях, кольцах и облаках. Так легко, когда щиплет кожу от случайных редких ожогов, призывая тебя не забывать о способности чувствовать. Тэмин в полупанике метался по квартире, ища что-то, чего у него никогда не было. На бегу приглаживая копну растрепанных белых волос, он одной стороной что-то жевал, а другой делал очередной дружеский выговор хозяину квартиры за то, что тот снова пришёл поздно, не предупредив. Джонхён привалился спиной к стене в коридоре и так и остался стоять в пальто и насквозь промокших от снега ботинках. Отросшие волосы падали на лицо, пахли влагой и дымом, стараясь выколоть Джонгу глаза. В маленькой квартире в самом сердце многоэтажного жилого дома две жизни, на некоторое время слившиеся в одну, сейчас наслаивались друг на друга, и некрасивый, бросающийся в глаза стык привлекал внимание Джонхёна. За соседом – вереница неизвестности и нелицеприятных мелких подробностей, которые в сумме делают его ящиком небезызвестной Пандоры. Тэмин наркоман… Эта мысль вбивалась в висок длинным ржавым гвоздём, пронизывая мозг и умертвляя тот его отдел, отвечающий за какие-либо чувства. Переполненный дымом, Джонг невнимательно следил за неуклюжими движениями всё ещё сонного соседа и в каждом видел ужасающий подтекст, а в тонких руках ему мерещились такие же тонкие иглы, пронзающие вены насквозь. «Это конец, - паниковал стабильный и правильный Джонхён. – Я приютил наркомана!». Как и свойственно нормальному (а может, и нет) человеку, Джонга одолевали сомнения и нагнетание ситуации. А вдруг он чем-то болен? А вдруг он заразит Джонхёна? Нет, Джонг уже, конечно, взрослый мальчик и понимает, что никакие болезни, вызванные наркотиками, не передаются воздушно-капельным путём, но жутко. Жутко жить в одной квартире с человеком, от которого совсем не знаешь, чего ожидать. Впрочем, парень и раньше-то о нём особо ничего не знал, но теперь обстоятельства принимали совсем иной, опасный поворот. А вдруг нагрянет полиция, и Джонхёна посадят за хранение, за соучастие? А вдруг Тэмин накачает его, пока он спит? Парень потряс головой. Весь этот панический бред вызывал помимо страха смердящее отвращение к самому себе. Каждый может ошибиться. Тем более Тэмин, у которого ни опыта, ни достойного примера. - Я побежал, - вдруг разобрал в потоке бессмысленных фраз соседа Джонг, почувствовав холодный след от прикосновения на своей руке. Парень резко дёрнулся, отпрыгнув к противоположной стене, и схватился за ладонь, будто вдоль кисти тянулся длинный алый порез, из которого сочилась последняя надежда вылечиться и всё исправить. Он уставился невидящими глазами на удивившегося Тэмина и невольно отступил ещё на шаг от соседа, снова пытающегося разглядеть за крепкой свинцовой стеной, которую Джонхён опять возвёл вокруг себя, что-то большее, что-то сугубо личное, что-то, чего не хотел бы в себе видеть даже Джонг. - Что-то случилось? – осторожно спросил парень, спуская куртку с плеч. Джонхён поёжился и попытался выдохнуть, но воздух превратился в сухой порошок и царапал, и резал, и рвал. Поморщившись от привкуса крови во рту, Джонг отвёл взгляд от подкрашенного его галлюцинациями Тэмина и помотал головой. – Но я же вижу, что что-то не так, - настаивал сосед, сокращая дистанцию и этим вдалбливая Джонхёна в невидимую накрахмаленную стену, с которой сыпалась извёстка и прочий мусор прямо в стонущее сердце. - Мы можем поговорить? – уже серьёзно предложил Джонг, сделав глубокий вдох пыли и запаха фруктовых конфет («А конфеты ли это?» - задумался Джонхён). - Ну… - потупил взгляд Тэмин, - хорошо… Если так нужно, - он повесил куртку обратно на вешалку и прошёл мимо парня на кухню, обдав его лицо не спасающей прохладой. Еле как пересилив свою внезапную слабость, Джонг устроился у окна, прислонившись поясницей к врезающемуся в неё облезлой краской подоконнику. В свете лампы Джонхёну мерещились жуткие синяки под большими серыми глазами Тэмина, и лицо его приняло болезненный жёлто-белый оттенок. Ему казалось, что он видит каждый вздувшийся в ожидании дозы капилляр, хотя понимал всю глупость своих видений. - Так о чём ты хотел поговорить? – поторопил парня сосед, закидывая ногу на ногу. У Джонга перехватило дыхание. - Поговорить? – переспросил он. – Да, хотел, - глупо улыбнулся он своей забывчивости, начиная подыскивать какую-нибудь отвлечённую тему, потому что вопросы в лоб – не его стезя. – Может… расскажешь мне, чем ты занимаешься?.. - сосед непонимающе наклонил голову. – Ну, в клубе? - Ты же итак всё знаешь, - ухмыльнулся Тэмин, доставая из помятой пачки в углу стола белый свёрток дарящего облегчение никотина. – Или тебе нужны подробности, грязный извращенец? – посмеялся он, выдыхая сигаретный дым прямо в люстру. - Нет, ну, - сухо посмеялся Джонг, потирая шею, - может, ещё что-нибудь? Неужели ты только и делаешь там, что… Ты понимаешь, - лучезарно улыбаясь, сосед кивнул. - Конечно, не только, - махнул он рукой. – Я выпиваю, танцую, общаюсь с людьми, - он осмотрел сигарету в своих пальцах. – Ну и курю, - сосед задорно пожал плечами, выдавливая из Джонхёна искреннюю улыбку. Рассказ Минхо всё больше походил на небылицу, которую он, Минхо, сочинил в порыве… ревности? Джонг не знал, что движет загадочным для него во всех отношениях кассиром. Да и не хотел. Вот уж Минхо никак не должен быть связан с его судьбой. - А Кай тоже ходил с тобой? – Джонхён икнул, почувствовав всю нетактичность своего вопроса. Тэмин опустил обе ноги на пол и поёрзал, посерьезнев. - Зачем ты вдруг спрашиваешь о нём? – румяное лицо потеряло свои дружелюбные черты, и от этого Джонгу в который раз стало не по себе. Парень пожал плечами и замотал головой. - Просто так. Захотелось спросить, - быстро выдал он. Сосед опустил голову и потушил недокуренную сигарету. Дым перестал виться к потолку и осел на дно грязной пепельницы. - Да, - почти прошипел он, заставляя Джонхёна уже в сотый раз пожалеть о том, что он вообще это затеял. – Он ходил со мной танцевать, - добавил он, смерив Джонга пустым взглядом, чтобы он вдруг не подумал ничего. Хотя мозг парня имел на всё другие планы и напридумывал себе столько, сколько не придумывал за всю жизнь. – Ты ведь не просто так это всё спрашиваешь, верно? – грустно улыбнулся он, вздыхая. - Не просто, - согласился Джонхён, слегка обрадовавшись, что с Тэмином просто, а потому и очень сложно. Слишком много малец понимает. Слишком много… - Снова этот твой друг, да? – ухмыльнулся сосед, снова закуривая. – Минхо, кажется. Что на этот раз он обо мне рассказал? – Джонг поёжился, почувствовав себя нашкодившим ребёнком, но быстро справился с этим ненужным чувством, снова став взрослым и жаждущим разобраться человеком. - Он рассказал о Кае, - быстро ответил он. – О том, что вы вместе употребляли наркотики, - Тэмин понимающе, но как будто рефлекторно закивал, уперев взгляд совершенно ничего не выражающих глаз в пустоту. - Ну почему же употребляли, - дёрнул губами он, делая затяжку. – Я и сейчас иногда, - он криво ухмыльнулся, кольнув Джонга этими словами. Этого-то парень и боялся. – Не говори мне, что не думал об этом, - опередил Джонхёновские мысли сосед, видя парня насквозь. - Думал, - сознался Джонг, принимая ещё более серьёзный вид. – Не думал только, зачем, - Тэмин вздохнул и пожал плечами, показательно удивляясь Джонхёновской наивности. - Неужели я похож на белого и пушистого пай-мальчика, который приходит из музыкальной школы ровно в семь вечера, кушает ужин, приготовленный заботливой мамой, делает уроки, а потом ложится спать, видя ванильные сахарные сны? – он усмехнулся, утрированно сплёвывая этот бред на пол. – Мне не дано. Я по определению должен быть плохим со всеми вытекающими, - он принял крайне фривольную позу, стараясь казаться горделивым, всё познавшим львом, но на деле он всё ещё виделся Джонгу лишь запутавшимся и потерянным ребёнком. И Джонхён точно знал, что он прав в своих догадках. - Что за чушь ты несёшь, - поморщился Джонхён, откидываясь на спинку стула. – Я задал простой вопрос, не обязательно сдабривать его философией жителей гетто, - Тэмин засмеялся. - А что мне ответить, Джонг?! – повысил тон он, не вырвав из парня ни одной эмоции. Глаза Тэмина снова стали похожи на пару отшлифованных драгоценных камней, источающих невидимую обывательскому глазу влагу. Став совсем чёрными, они душили своим тяжёлым осуждающим взглядом. - Правду, - отчеканил Джонхён, складывая руки на груди, пытаясь ничем не выдать своего душевного трепета. Когда Тэмин становился таким, то был похож на волевого, запертого в клетке тигра, меряющего шагами ограниченное решётками пространство, готовящегося напасть. Сосед состроил брезгливую мину, подаваясь слегка назад. - Тебе так нравится поучать меня, господин Ким? – фыркнул он. – Тебе действительно кажется, что я нуждаюсь в твоём тупом совете? Опоздал, Джонги, - Джонхён дёрнулся на этом приторном, раздражающем его слове, - меня уже пытались «наставить на путь истинный», - он показательно протянул руки к потолку. – И знаешь что? Не вышло! – он истерично засмеялся, роняя пепел от сигареты на чистый кухонный пол. Джонхёну хотелось встать и уйти сейчас же, но что-то заставляло его сидеть на месте в ожидании объяснений, в ожидании отрешения от жизни прежней, в ожидании перерождения. «Ну и чушь» - про себя подумал Джонг, стараясь не переставать выглядеть доминирующим. - Просто объясни мне, зачем, Тэмин, - уже мягче попросил Джонхён. - Да-да-да, - перебил его сосед, быстро кивая. – Ты ведь такой хороший мальчик, Тэмин. У тебя ведь ещё вся жизнь впереди, Тэмин. Зачем тебе это, Тэмин. Прекрати это, Тэмин. Это ведь всё для твоего блага, Тэмин. Я всё это знаю! – закричал он, ударив рукой по столу и послав Джонгу разрушительную волну задетых за живое чувств. В животе что-то болезненно сжалось, скрутив органы и душу в тугой, пульсирующий узел. – Но посмотри на меня. Какой жизнью я живу? Думаешь, мне всё это нравится? Думаешь, я сам не понимаю, в каком дерьме оказался?! - он потёр лицо дрожащими руками. – Мне самому это всё осточертело! Я поэтому и пошёл тогда на мост, но ты, - сосед вонзил в Джонхёна уничтожающий взгляд, - ты зачем-то спас меня, заставив мучиться дальше! Эта дурь спасает меня, понимаешь? – Джонг отъехал на стуле подальше, сглатывая застывший ком. – Когда я под ней, я – не я. Я совсем другой человек и вижу всё со стороны, меня нет в моём теле, - он замотал головой, ища в Джонхёне понимание. – И имеют каждую ночь не меня… - уже совсем тихо произнёс он, как оправдание, вытирая рукавом глаза. Дрожа, он зачесал белые волосы назад, кусая уже кем-то искусанные губы. – Я убиваю себя каждую ночь в надежде, что мне больше никогда не придётся всё это терпеть, - он с ужасом посмотрел на свои руки. – Каждую ночь… - сосед снова скривился в гримасе ужасной, сдавливающей в тиски боли. – На кой чёрт ты всё это начал?! – снова повысил голос Тэмин, сжав край стола так, что особо тонкие волокна дерева впились в кожу. – Тебе нравится издеваться надо мной?! Постоянно напоминая о Кае, о моей жизни, о том, кто я! Почему я должен перед тобой отчитываться?! - Тэмин поднял переполненный отчаянием взгляд на Джонга. – Ты ведь мне никто, - сухо усмехнулся он, не пытаясь останавливать слёзы. – Ты просто такой же, как и все, - внутри Джонхёна натянулась тонкая струна, прошла через всё тело, оставив неприятные, чешущиеся ощущения в животе и колющие в сердце. – Меня понимал только Кай. Он единственный не осуждал и всё понимал сам, без объяснений, - переполненный печалью вздох сотряс воздух, обрушив на во всём виноватого Джонга лавину самокопания и самоосуждений. – И мне казалось, что ты такой же, Джонг. А ты не такой, - он резко вскочил с места и выбежал в коридор. - Тэмин! – Джонхён побежал следом. - Никогда не будет всё хорошо! - отрезал сосед, поворачиваясь всем телом и размахивая руками. – Вечно найдутся такие любопытные ублюдки как Минхо, которые обязательно разрушат моё недолгое спокойствие! За что, Джонг?! – уже открыто кричал Тэмин. – За что мне всё это?! – не найдя у Джонхёна объяснений, он сорвал куртку с крючка и пинком открыл дверь. - Постой! – остановил его Джонг, схватив за руку. - Что? – с вызовом спросил Тэмин. – Что тебе ещё от меня нужно, Ким Джонхён?! - Не знаю! – замотал головой парень, опуская взгляд. – Просто… останься... – сосед вперил непонимающий взгляд в хозяина квартиры, успокаиваясь. - А зачем, Джонг? – грустно и тихо начал он, искренне ничего не понимая. – Зачем я тебе? Я домашний питомец? Или что? – Джонхён покачал головой, поджимая сухие губы. – Не знаешь, - хмыкнул Тэмин, опуская взгляд. – Вот и я не знаю, что здесь вообще делаю, - он закусил губу и опустился на пол, закрыв голову руками. – Я хочу быть нормальным… Как все… - монотонно бубнил он себе в колени, раскачиваясь из стороны в сторону. – Зачем я вообще живу?.. – Джонг, не умеющий успокаивать и уж тем более поддерживать других, медленно опустился рядом и очень осторожно положил руку соседу на плечо, посылая по хрупкому телу тёплые, редкие и совсем не согревающие волны. - А разве нужна причина? - тепло выдохнул парень, проходясь большим пальцем по тонкой шее и дрожащей венке. Тэмин вздохнул, видя в глазах Джонхёна… одобрение? Надежду? Он не знал названия этому, но что-то было. Что-то очень нужное Тэмину, что-то очень сложное для Джонга. Парень опустил голову, вытирая остатки солёных дорожек со щёк влажными рукавами и медленно коротко дыша. В Джонхёне же снова что-то цвело и распускалось, мешая нормально дышать. Ответственность за этого ребёнка сейчас имела первостепенное значение. Он обязан помочь хоть одному человеку, погубив столько раньше. Все грехи можно замолить, ведь так? Вселенная должна простить детей своих, по глупости совершающих ошибки, не ведающих, что они творят. - Я завяжу, - пообещал сосед, опасливо поднимая взгляд. – Со всем. Если ты хочешь, - он сделал очень тёплый и очень явный акцент на «ты», заставив Джонга улыбнуться. И прежде, чем какие-либо чувства успели захлестнуть их обоих, Тэмин выбежал из квартиры, прижимая куртку к груди. Джонхён снова остался один, но теперь он точно знал, что не одинок. И Тэён где-то рядом улыбнулась этому за Джонга. В очередной раз оставшись в вечер пятницы дома, Джонхён всерьёз задумался о том, чтобы пересмотреть свои способы проведения досуга. Долгая-долгая ночь тянулась в незыблемую неизвестность, легко касаясь шлейфом рефлексии обожжённой холодом щеки. Вереницы грохочущих поездов попеременно уходили в самое небо, не давая рельсам покрываться снежным налётом, а небо жадно глотало сигаретный дым, выдыхаемый Джонгом. Фиолетовые космические пятна прожигали небосвод как токсичные чернила, обнажая перед парнем всё могущество неизвестности Вселенной. И совершенно невесомые, но нагнетающие тучи строили воздушные мрачные замки прямо над головой. Комки замёрзшей пыли скрипели на зубах, отдавая гарью и безнадёгой. Скука. Джонхён никогда бы не подумал, что верная спутница его обыденной жизни когда-либо станет ему противна. А ещё при всём богатстве своей фантазии он никогда бы не подумал, что ему придётся делить кров с кем-то вроде Тэмина. Скупой реализм брал своё, и розовые очки, которые так некстати парень нацепил на себя, дали трещину, из которой сочилась разъедающая глаза желчь. Тэмин опасен. От него можно ждать всего, что угодно, и лучше бы Джонхёну не ждать больше ничего. Руки дрожали не то от холода, не то от волнения. Напускное спокойствие тлело и сыпалось вместе с пеплом с кончика недокуренной сигареты. Страшно, когда привычное искажается, когда система ломается, с каждым днём заставляя тебя разочаровываться в самом себе всё больше, потому что в мире, в других людях Джонг разочаровался уже давно. Плохая затея, опасная, слишком авантюрная для такого домоседа как Джонхён. Глупо было приводить Тэмина к себе домой, глупо было так открыто заводить разговор об его умершем друге, смерть которого, возможно, косвенно на твоих руках. Но квинтэссенцией Джонговского идиотизма можно по праву считать его мягкосердие по отношению к этому парню, его тягу к запретным и неправильным прикосновениям, его реакции. И вообще самого Джонхёна (того Джонхёна, которым он становится рядом с Тэмином), уважаемый суд, стоит признать неправильным и аморальным. Воплощением аномалии и всевозможных патологий с последующим духовным разложением и моральной деградацией. Ещё и эта история с наркотиками… Само это слово внушает нормальному человеку ужас и отвращение, потому что есть ещё в мире что-то под грифом опасно, запрещено, не трогать. Хотя Джонгу всегда было, в общем-то, наплевать на общепринятые правила, и он давно вычеркнул себя из списка нормальных. И пока сосед не тянет парня и его знакомых за собой на дно, можно быть спокойным. Джонхён всегда успеет бросить спасательный круг, если понадобится. Успеет ведь?.. Бросит ли?.. Безумно клонило в сон, как и всегда в последнее время. Странно, что при таком количестве сна Джонг напрочь забыл о состоянии «выспался». За скукой, как ей и свойственно, приходит тоска, кутающая в большой ватный кокон, ограждая тебя от всего мира и заставляя запираться в своём, маленьком и ограниченном. Это чарующее, но убивающее время после десяти вечера, когда становится невыносимо грустно просто так и без причины, стоит лишь на секунду отвлечься, зацепиться за торчащий серо-голубой уголок своей мерцающей души и всё – нескончаемой лентой со дна сознания поднимается память, самоанализ, депрессия и прочее, прочее, прочее... И снова бесконечное бесцельное ожидание чего-то несуществующего, ровным счётом ничего не значащее. Но ожидание, верное, как у собаки, тихо скулило под дверью в отголосках такого же морозного, как и эта безразличная ко всему ночь, утра. Помотав головой и стряхнув мягкий пепел на чей-то балкон, Джонг задумчиво постучал мёрзнущими пальцами по балконным перилам и, всё так же меланхолично шаря взглядом по пустому небосводу, вдруг понял, что снова потратил целую ночь ни на что. Уже ближе к девяти утра, когда небо, разъедая тьму как жидкость против пятен, заволокла бежевая пыльная дымка нового дня, Тэмин привычно ввалился в квартиру, игнорируя поддержку Джонхёна и едва сдерживая рвотные позывы по пути в ванную. Джонг лишь поджал пропитанные десятой кружкой кофе губы, механически покачав головой. Проблема человека, знающего правду, всегда заключалась в этой самой правде. И в его воображении, рисующем красочные картины против воли. Вот и сейчас. Утро начиналось чуть более спокойно, когда Джонхён не забивал себе голову ни состоянием соседа, ни его причинами. Теперь же, будучи точно уверенным и хорошо осведомлённым, смотреть на парня было просто невыносимо. Теперь из тонких рук бесконечной россыпью торчали пугающие переполненные шприцы, а насыщенно карие глаза закатывались в абстинентном состоянии. Иногда, а в последнее время довольно часто, Джонг ненавидел себя за такие реалистичные видения. Но по большей части всё-таки Минхо, о котором Джонхён предпочитал не думать больше. Одна лишь мысль об этой слащавой ухмылочке аля спасатель всего мира вызывала в парне если не ненависть, то негатив. Тэмин загибался, шелестя успокаивающей водой, маскирующей под тонким слоем невидимых чешуек отмершей кожи воспоминания о его недалёком прошлом, Джонг изнывал от эмпатии, буравя взглядом дверь и коря себя за всякую мысль, связанную с соседом. Тэмин выплыл из ванной, не касаясь пола, как раз тогда, когда Джонхён в очередной раз кипятил воду в чайнике. За последние несколько часов он выпил столько кофе, что ему казалось, будто бы оно незаметно, но ощутимо вытесняет всю остальную воду в его организме, и по капиллярам теперь струится вовсе не кровь. - Ты как? – на автомате бросил Джонг, с громким стуком ставя перед собой кружку. - Паршиво, - криво ухмыльнулся сосед, не поднимая сонных глаз, под которыми красовались большие чёрные впадины. Не такими же ли глазами Тэмин смотрел на него тогда, той далёкой ночью на продрогшем мосту? Хмыкнув, Джонхён уже собрался уходить, как что-то в очередной раз его остановило. - Ты, кажется, обещал завязать, - сухо напомнил он, не испытывая ни волнения, ни уж тем более злости. Сосед непонимающе взглянул на Джонга, а потом вновь нацепил на себя маску безразличия, и мутные глаза вязкого тёмно-шоколадного цвета приняли надсмехающееся выражение. - Я мог бы пообещать тебе ещё многое, если бы того требовала ситуация, - усмехнулся он, подперев щёку рукой. «И то верно» - мысленно согласился Джонхён, чувствуя, как стрекочет на дне омытого кофе желудка заряд нарастающего разочарования. Странно, когда это он успел проникнуться к Тэмину доверием? Ведь именно оно сейчас трескалось и бросало цветные ошмётки прямо в открытую душу. Но сейчас не об этом речь. Просто если не можешь выполнить – не обещай, чтобы не приходилось врать, потому что верность своему слову – единственное, что в действительности имеет значение для Джонга. – Но мне приятно, что ты беспокоишься, - добавил сосед, по-лисьи прищуриваясь. - Я не беспокоюсь, - отрезал Джонхён, дёрнув бровями. – Просто я ненавижу ложь. - А кто врал? – всплеснул руками Тэмин, манерно цокнув языком, но тут же присмирел, понизив тон и поморщившись от боли в висках. – Отчитываешь меня, будто бы я тебе на библии поклялся. - Не думаю, что это бы тебя остановило, - хмыкнул хозяин квартиры, прислоняясь поясницей к краю разделочного стола. Принципиальность в Джонге бурлила скорее по привычке, чем оправданно, ведь парню, в самом деле, было совсем частично не всё равно, чем занимается его сосед по ночам. - Да ладно тебе, Джонг! - махнул рукой сосед, массируя переносицу. – Что за нотации? Мне казалось, тебе хватило вчерашнего представления, чтобы отстать от меня. Или нет? – он вперил полный раздражения взгляд в ноги Джонхёна, потому как нарастающая с каждым словом головная боль не позволяла поднять глаза выше. - Представления, значит? – изогнул бровь Джонг, отпивая из кружки. - А ты ожидал исповеди? – вновь усмехнулся Тэмин, едва-едва осуждающе качая головой. – Уж извините, отец-настоятель, - он вальяжно покрутил рукой в воздухе, имитируя реверанс. Нахальный тон соседа искусно музицировал на тонких непрочных струнах Джонхёновских нервов. Отчего этот юнец так уверен в своей баснословной популярности? Что всем вокруг на самом деле интересны любые подробности его тёмной жизни? Пора бы уже уяснить, что по сути всем плевать… - Послушай, - серьёзно начал Джонхён, подавляя самодовольные нотки, садясь напротив соседа, - у нас был уговор, помнишь? Я не лезу в твою жизнь, а ты не лезешь в мою. Так что я не собираюсь читать тебе никаких лекций или вроде того, мне абсолютно всё равно, чем ты занимаешься и чем пичкаешь себя. Это твоё дело, и если тебе нравится, ради бога! – Тэмин, дослушав, криво ухмыльнулся. - Сарказм, да? – спросил он исподлобья. - Нет, - решительно ответил Джонхён. – Я по себе знаю, как живётся, когда тебе вечно указывают что и как делать. Поэтому, - он развёл руки в стороны, - поступай, как знаешь, - сосед недоверчиво изогнул бровь. - Серьёзно? - Абсолютно, - кивнул Джонг. Тэмин поджал губы и, всё ещё с подозрением глядя на Джонхёна, осторожно потянулся за сигаретой. - И ты не станешь парить мне мозг с тем, что я прожигаю свою молодость, рушу себе судьбу, коверкаю себе жизнь? - перечислял он, передразнивая наставительную интонацию. - Нет, - покачал головой Джонг, пожимая плечами. – Мы ведь просто соседи по квартире и совсем немного друзья. Или собеседники – как тебе больше нравится, - голос предательски дрогнул, благо, лицо не выдало. - Ну да, - после продолжительных раздумий и тщательного сканирования Джонхёна хмыкнул сосед, закуривая и выпуская большое лёгкое облако в потолок. – Но, как я понимаю, при тебе мне лучше быть чистым, да? - Верно понимаешь. - Жаль, - со смешком протянул Тэмин, качая головой. – Могли бы стать кем-то ближе, чем «совсем немного друзья», - так небрежно и шутливо, прямо по сердцу, протестующему с самого начала этого никому ненужного разговора. Неодобрительно поджав губы, Джонхён вышел из кухни. Сухой осадок, оставленный словами соседа, шуршал на донышке сердца, тускло искрясь в свете льющегося из окна света истинно зимнего солнца. Не покидающее ощущение неловкости из-за неправильно подобранных слов, из-за неверной трактовки или ложного, наигранного смысла болталась ярлыком, больно ударяясь о рёбра и передавливая воздушные каналы. Надо бы разобраться во всём этом, надо бы хорошенько покопаться в этих запутанных нитках межличностных отношений. Надо бы сделать хоть что-то, чтобы или окунуться в эти чуждые Джонгу ощущения с головой, или сделать всё возможное, чтобы окончательно перестать что-либо чувствовать. Впереди был ещё целый день. Целый день наедине с Тэмином. На радость Джонхёновской паранойе сосед ушёл к себе в комнату прежде, чем они успели что-то окончательно разъяснить. Парень тихонько прошлёпал босыми ступнями по линолеуму прямо за спиной Джонга, мечущегося от скользкой токсично-зелёного цвета змеи, норовящей укусить его прямо в шею, обдав хозяина квартиры уже незнакомым, абсолютно бесцветным и не приносящим мазохистского удовольствия холодом. В тишине родных стен раздался глухой хлопок двери, приукрашенный как будто неким отвращением то ли к самой двери, то ли к тому, кто её закрыл. От этой неопределённости деревянный прямоугольник вновь немного притворился, обнажив перед любопытными слушателями из никого и ещё раз никого мистическую мерцающую атмосферу прямо под потолком комнаты Тэмина. Тогда сосед хлопнул дверью ещё раз, без отвращения уже. После этого Джонхён позволил себе один несдержанный и излишне глубокий вздох. Кофе, раскачивающийся в нём как бушующее море, напрочь отбил любой сон, а потому оставалось только вновь бродить по небольшой квартирке, периодически подвывая умирающим на карнизе снежинкам. Внутри засело, как вбитый в сырую землю кол, ощущение не то чтобы пустоты, но неясности точно. Туманность окутывала сознание, взгляд становился всё более расплывчатым, а тело покидали силы, и всё это можно было бы свалить на недосып и естественную потребность организма во сне, если бы не факт того, что Джонг был как никогда бодр и готов к действию. Мозг выдавал единственное решение: бежать, бежать, что есть сил, бросать свою квартиру, работу, институт и бежать, пока не кончится дорога, потому что для такого простого в сложном и сложного в простом Джонхёна это всё слишком. И это абстрактное слишком вытесняет всё то, к чему он привык, что ему, в общем-то, не нравится. Или нравится? Джонг изнывал от непонимания. Хотелось, чтобы сердце перестало страдать чушью и сказало прямо: «да» или «нет» - без всех этих ужимок и текста мелким шрифтом, только голые факты и правда. Да, эта правда, несомненно, перекрыла бы другую, которую Джонхён сам себе придумал – это он чётко понимал. Парень также понимал, что единственное, что сейчас мешает ему дышать, это он сам со своей извечной привязанностью к прошлому. Крупицей своего помутнённого сознания Джонг понимал, откажись он от своих консервативных взглядов, иди он в ногу со временем, стремительно летящим вперёд как скоростной экспресс сквозь непроглядную зимнюю ночь, и всё тут же уляжется, примнётся и станет легче. Не может не стать. Так, кажется, говорил Онью. Онью вообще много чего говорил, но сейчас Джонхён как назло не мог вспомнить ни одного дельного совета. Парень на цыпочках подкрался к двери, чувствуя себя пристыженным вором. Дверь в истерическом припадке быстро попятилась назад от лёгкого нажима и врезалась в стену с громким деревянным стоном. Джонг вздрогнул, зажмурившись, когда Тэмин раздражённо перевалился на другой бок и вперил выжидающий, совсем не сонный взгляд в хозяина квартиры. В тёмных ониксовых брошах-глазах, неровно прицепленных на бледное лицо и казавшихся совершенно неуместными в данной ситуации, в данном месте, на данном мероприятии, было заперто отражение луны, отливающее мертвенно-синим отливом. - Не спишь? – сглотнув, попытался улыбнуться Джонхён. - Как видишь, - тускло произнёс сосед, свешивая голову с койки. Его взгляд принял ещё более расплывчатую направленность, а зрачки заняли собой весь глаз, вытеснив радужку. - Извини, я тебя разбудил, - вовсе не извиняясь, протянул Джонг, кусая губы и всё ещё не понимая, что он здесь забыл. - Пустяки, - отмахнулся Тэмин, переводя ничего не выражающий взгляд на свои пальцы, которые сейчас ему казались почему-то занимательнее привычного разглядывания Джонхёна. – Я ещё не успел заснуть. Хотел что-то? – поторопил его сосед, всё ещё не налаживая зрительный контакт. - Разве что поболтать, - пожал плечами Джонг, не решаясь переступить порог. Тэмин без интереса поджал губы и жестом пригласил Джонхёна сесть. Парень прошёл этот несчастный метр до кровати как по минному полю, подавляя желание вскочить и выпрыгнуть в окно, лишь бы не чувствовать этой испытывающей его на прочность интонации, проходящей через всё тело под кожей. - Может, выпьешь? – со смешком предложил сосед, доставая из-под подушки небольшую фляжку. – Помнится, на нетрезвую голову разговор клеился лучше, - Джонг отрицательно покачал головой, протягивая руку за необходимым его мысленным самокопаниям спиртным. От мимолётного контакта кончиками пальцев с кожей Тэмина Джонхёну поплохело, и внутренности потребовали освободить переполненный кофе желудок прямо на ковёр, но парень сдержался. – Тебе плохо? – как будто бы с усмешкой спросил сосед, осторожно поглаживая пустоту, где должна была быть Джонговская голова по его мнению. - Всё в порядке, - соврал Джонг, прижимаясь губами к горлышку и жадно глотая горчащую, обжигающую нёбо смесь. - Правда? – изогнул бровь Тэмин, перебирая пальцами воображаемые волосы. – А по тебе не скажешь, выглядишь хуже меня, - Джонхён сделал огромное усилие, чтобы сложить не слушающиеся губы в подобие ухмылки. - Хуже тебя… Должно быть, мне не помешает заняться собой, - пошутил он, чего сосед не оценил, вяло дёрнув уголками губ. - Так что, совсем немного друг, - тихо продолжил Тэмин, выждав, пока алкоголь возьмётся за Джонговский язык, - о чём будем болтать? Только прошу, давай это не будет связано со мной, - фыркнул он. - Очень жаль, - поджал губы Джонхён, - я ведь как раз об этом и хотел поговорить. - И почему тебе так нравится эта тема? – Тэмин грациозно положил голову на руки, глядя на Джонга из-под полуопущенных ресниц, дрожащих в свете неласкового утреннего солнца. - Почему ты думаешь, что мне нравится? – Джонг сделал ещё глоток. - Брось, Джонг, - усмехнулся сосед, проводя пальцем по кровати разграничительную линию между ними. – Если уж надумал врать, то продумывай всё тщательнее. Я читаю тебя как открытую книгу, - он мягко улыбнулся, слегка наклоняя голову, так что белая лавина волос закрыла его глаза. - И что пишут? – хмыкнул Джонхён, поглаживая большим пальцем ребристую поверхность тёмно-красной фляги. - Зачем ты здесь? – перебил его Тэмин, медленно вводя острые холодные иглы прямо Джонгу в глаза. – Это ведь не пустая болтовня, ты хочешь что-то узнать. Что-то конкретное, - поспешил добавить он, снова растягивая пухлые губы в совершенно крышесносящей ухмылке. - Я не знаю, - честно ответил парень, млея перед этой способностью соседа сводить с ума. - И ты надеялся, что я тебе помогу? – понимающе протянул Тэмин, блаженно потягиваясь в лучах собственной значимости. - Не надеялся, - погасил искусственное, придуманное соседом солнце Джонхён. Парень едва заметно дёрнулся от такой резкости, но всё с тем же мнимым величием вновь повернул голову к своей жертве. - Тогда зачем ты здесь? – снова повторил Тэмин, и взгляд его стал чуть более металлическим. - Да что ты заладил! – вспылил Джонг, морщась. – «Здесь, здесь». Это вообще-то моя квартира! – сосед кивнул. - Ладно, - он пожал плечами и положил голову на подрагивающее плечо Джонхёна. – Не против? – запоздало спросил сосед, прикрывая глаза. Джонг отрицательно мотнул головой. – Подумать только, как давно я не видел солнца… - поэтично вздохнул Тэмин, не открывая глаз, но чувствуя лучи сквозь веки. – Почему ты не на работе? – он уткнулся носом в тёплую шею с колотящейся в жилке горячей жизнью. - Сегодня суббота, - пояснил Джонхён, отхлёбывая из фляжки снова. Рецепторы не могли распознать, что же именно он пьёт, но им явно это нравилось. - Уже суббота… - то ли это Джонгу от опьянения казалось, что парень излишне медлит и тянет слова, то ли это был некий психологический ход – бесило жутко. – Мне казалось, четверг. - Нет, суббота, - слова отозвались сухостью в горле, и Джонхён поспешил увлажнить его очередной порцией спиртного. - Печень сожжёшь, - спокойно констатировал Тэмин, зевая и слегка прикусывая небольшой участок кожи на шее Джонга. - Справлюсь как-нибудь, - фыркнул Джонхён, но тут же расслабился, почувствовав, как крохотная доза дразнящего холода постепенно расходится по капиллярам и легонько ударяет в висок. Комната поплыла и закружилась, оставив неподвижными только две фигуры, в мутном зеркале заперев их силуэты. Странно, но поведение Тэмина и зазеркального Тэмина совершенно различалось. Быть может, это очередные галлюцинации распаренного алкоголем сознания, но Джонгу казалось, будто бы сосед подобно вампиру присосался к его шее и очень медленно, смакуя каждый глоток, пил его, как бокал дорогого вина. Глаза его наливались нездоровым, до безумия дьявольским блеском, а на влажных мягких губах серебрилась Джонхёновская жизнь, его воспоминания, его мысли. Страшно. В животе завязался тугой морской узел, а сердце забилось быстрее, Джонг был не в силах отвести взгляда от чарующих, гипнотизирующих глаз отражения Тэмина. - Тебе не спится, - выдохнул Джонгу в шею Тэмин, заставив вздрогнуть, и обнял невесомыми руками его за шею. – Ляжешь со мной? – без тени надежды в голосе спросил сосед, проходясь до жути холодными губами по краю уха. Джонхёна неистово затрясло, как будто вместо губ к нему поднеси электрошокер, и узел в животе завязался ещё туже. Шум горячих волн, проходящих сквозь тело, сдирающих кожу с рук и груди, оглушил на пару мгновений. - Мне нужно идти, - против желания выдавил Джонг и, с трудом расцепив холодные Тэминовские пальцы, быстро вышел из комнаты. Тяжёлое жадное дыхание заглушало шум воды. Порошковая смесь из кислорода и окружающих запахов осела в лёгких пыльным осадком, закупорив дыхательные пути. Грудь вздымалась под каждым сокрушительным ударом вдруг ожившего сердца, ломая рёбра и разрывая сосуды. Джонхён захлёбывался горьким коктейлем из собственной крови и алкоголя, пытаясь потерять сознание, чтобы перестать чувствовать истязающие его ощущения. Медленный яд, наконец, начал действовать, поражая здоровые клетки и умертвляя мозговые. Это всё слишком.