Библиотекарь Алик

Войдя в библиотеку, я встретилась взглядом с библиотекарем. Он как обычно в смущении отвёл взгляд, но я продолжала рассматривать его, настоящего красавца, от чего на его щеках полыхал румянец. Сам библиотекарь был достаточно худеньким и невысоким. Я скользнула взглядом по нежному шёлку седых кудрявых локонов, опускавшемуся на его плечи. Увидела его тёмные, полные скромности и застенчивости изумительные глаза. Лёгкие морщины делали его светлый образ ещё более тёплым и домашним. Мягкие черты лица придают библиотекарю ещё больше нежности и очарования. Аккуратные, но в то же время выразительные губы, очки без оправы, бледноватая кожа, похожая на сонную зиму -- черты, придающие ему интеллигентный вид. Он одет в кружевную блузку, в какие обычно бывают одеты театральные артисты, в клёшеные серо-синие джинсы с заклёпками по бокам и в заношенные башмачки. Мне хотелось подойти к нему, обнять за плечи и вдыхать лёгкий цветочный аромат его волос, но я побоялась засмущать его до смерти. Я лишь попросила у него "Квантовую механику" и "Энциклопедию советского кино". Он ушёл вглубь библиотеки, взял книги, оформил всё и минут через десять вернулся с книгами. Я хотела сказать ему, какой он чудесный, но я лишь взяла книги и вышла. Идя домой по саду я думала, чем продолжить наши мимолётные встречи с милым библиотекарем, но на ум ничего путного не приходило. Но вот я миновала сад и пошла вдоль дачных участков по песчаной тропинке, придерживая юбку, чтобы не извозилась в песке. Завернув за угол, я обнаружила забор, на котором рос вьюнок. Я и раньше видела его, но в этот раз он преподнёс мне идею. Раньше он был для меня обыкновенным растением, а теперь внезапно обратил моё внимание на своё великолепие. И тут я вспомнила картину с изумительным ангелом в венке из цветов. Этот ангел играл на флейте, а вокруг него танцевала целая стая маленьких дивных ангелят. Придя домой, я положила книги в комнату и пошла в небольшую пристройку. Это кузница. Я собиралась выковать необычный подарок объекту моих обожаний. Пришлось повозиться с бутонами и листьями, зато основа в виде гребешка далась мне не то, чтобы легко, но быстрее, чем я ожидала. Искры живописно вылетали из горна и вздымались в потолок. Детали порой мялись и рвались. Кусочки раскалённого металла падали на пол, и даже в очках мне было не так легко найти их в темноте. Совладав, наконец, с закреплением бутонов и листиков на гребешке, я взяла парой щипцов венок и пошла класть его в морозильную камеру. Теперь я пошла в коридор дома, где стояли серванты с большим количеством книг, сервизов, пластинок, кассет, папок с бумагами, компьютерных зап. частей и кучей всяческих плат, микросхем и контактов, из которых можно собирать оборудование. Коридор длинный, пролегает углом. На всём его протяжении размещено четыре серванта и множество книг, которые находятся не только в самих сервантах, но ещё и на них, и между ними. И чего только там не было! Ко всяким справочникам, научной и художественной литературе, учебникам было самое бережное отношение. Макулатуру же бульварную я не особо любила, и отношение к ней у меня варварское. Доставшиеся от дальних родственников и знакомых книжонки лежали на полу между сервантами и даже не протирались. Следует заметить, до этой поры они лишь были пыльным барахлом, занимающим место. Но сейчас это добро пришлось мне под руку как нельзя кстати. Надо сдать это неиллюзорное безобразие в библиотеку. Тем временем я достала из серванта стопку сборников романсов и стала выбрать самый красивый. Пролистала примерно половину и выбрала «Ночные цветы». Отксерокопировала, завернула в него гребень-венок и положила в ящик письменного стола. Через неделю я понесла его в подарок библиотекарю. Придя в библиотеку я отдала книги и подарила венок. Он с благодарностью принял мой подарок. Так мы и познакомились. Этого очаровательного библиотекаря звали Аликом, он жил на работе, спал в кресле под пледом, вязал свитера и носки, мылся в лесном озере, выращивал растения, из которых заваривал чаи. Его бедная жизнь, как ни странно, была довольно счастливой. К нему редко кто-либо заходил, поэтому он мог заниматься своими делами в рабочее время. Алик даже показал мне два своих последних рисунка: Богоматерь и лошадок, гуляющих по отвесным скалам. Вот рабочий день Алика закончился, и я забрала его к себе домой. Мы шли через парк держась за руки и разговаривали. У Алика тихий, спокойный голос. Алик нежно улыбнулся мне самой своей очаровательной улыбкой. Затем он достал флейту и начал играть. Ему на волосы села пёстрая бабочка и стала слушать его чудесную песню.