Одним холодным вечером

Мориарти провел тыльной стороной ладони по скуле Шерлока. Юноша не шелохнулся. Вот уже несколько минут он просто смотрел в одну точку и совершенно ни на что не реагировал. Слизеринец водил руками по его груди, томно проводил языком по шее, задевая родинку, но Холмс не оторвал своего взгляда от стены, даже когда Джим, слегка наклонившись, посмотрел ему в глаза. Казалось, когтевранец просто выпал из этого мира. - О, ну не надо ломать комедию! – нервно закатив глаза, огрызнулся Мориарти. – Ты далеко не девственник, так что не нужно строить из себя великого мученика! Ты хоть представляешь, как я был расстроен, что не был первым? Шерлок молчал. Джим прошелся пару раз мимо него, злобно сверкая глазами, но юноша продолжал его игнорировать. Это дико раздражало. Нет, не просто раздражало. Выводило из себя. Бесило. Злило! Джим глубоко вдохнул, рвано выдыхая, и, проведя пальцами по подбородку юноши, повернул его лицом к себе. В его глазах, обычно полных любопытства, уверенности, иногда злобы и ярости, сейчас не читалось ничего. Они были пусты и даже казались темнее и мутнее, чем они есть. Казалось бы, Мориарти добился, чего хотел, но на деле, как всегда, оказалось, что хотел он совсем не этого. Ему хотелось, чтобы Шерлок кричал, извивался, пытался вырваться, но тот лишь безвольно повис на почти вывихнутых руках, по его ногам стекала сперма, что, похоже, ничуть его не волновало. Его щеки не пылали, плечи не были расправлены, грудь гордо не вздымалась. Совершенно не то, что хотелось видеть. Джим был разочарован увиденным. Зрелище не стоило потраченных усилий. - Ты меня разочаровал, Шерлок Холмс. Ты жалок. Ты обещал меня убить уже просто за то, что я открою рот, ты хотел меня придушить за то, что я назвал твоего щенка «грязнокровкой», сумел меня заинтриговать, зажечь, а теперь что? Я грубо отымел тебя, а ты даже сказать мне ничего не можешь? Ты – ничтожный лжец. Холмс медленно поднял свои глаза на Джима. Тот выглядел по-настоящему… расстроенным. Не было привычной злорадной ухмылки, этих безумных глаз – только печаль. - Такой же, как и ты, - тихо произнес он и отвернулся, но слизеринец громко отвесил ему пощечину. Шерлок облизнул, кровоточащую губу, и до Джима донесся неразборчивый шепот. Мориарти наклонился, пытаясь разобрать, что же там лопочет Холмс, но все, что он услышал, было «Идиот…» Префект оттолкнулся ногами и, превозмогая нестерпимую боль в руках, ударил слизеринца в грудь. Мориарти отлетел назад и, ударившись затылком об пол, рассмеялся. - А ты все-таки не промах! Я уж было, грешным делом, подумал, что ты безнадежен, но нет! Нееееет, ты совсем не промах, Шерлок Холмс! Потирая ушибленное место, Джим подошел к своей жертве и, притянув Шерлока за подбородок, поцеловал. Этот поцелуй был гораздо более нежным, чем предыдущие, а потому укусить слизеринца не составило труда, но Мориарти как будто не обратил на это никакого внимания. Смазав большим пальцем кровоподтек, он лишь углубил поцелуй, слегка покусывая язык строптивого пленника. Шерлок измождено прикрыл глаза. Последний рывок дался ему с большим трудом, стоив недюжинных усилий, и сейчас все, чего он по-настоящему хотел, было избавиться от ужасной боли в руках, которые он уже почти не чувствовал. - Хочешь, я развяжу тебя? – ухмыльнувшись, спросил Мориарти. - Так уж и развяжешь? – ухмыльнулся в ответ Холмс. - Просто попроси, как следует, - прикрыв глаза, прошептал ему в губы Джим. Эта игра ему нравилась. Хотелось, чтобы она длилась вечно. Обхватив ноги Шерлока, он прижал его к себе. Префект издал едва слышный гортанный стон и запрокинул голову назад. - Ты просто великолепен, - шепнул он на ухо когтевранцу, доставая масло. Холмс отчаянно поерзал бедрами, мешая Джиму повторить действия, но тот ловко закинул одну ногу Шерлока себе на плечо и протолкнул два скользких пальца. Стон снова сорвался с его губ. - Не нужно скрывать, что тебе нравится, - обхватывая цепкими пальцами лодыжку старосты, улыбнулся слизеринец, ускоряя темп. - Хватит, - почти задыхаясь, простонал Шерлок. Мориарти лишь усмехнулся и повернул пальцы, задевая простату, отчего когтевранец громко протяжно простонал. - Такая прелесть, - отпустив лодыжку юноши, Джим опустился на колени, взглянул наверх и, поймав на себе помутневший, затуманенный взгляд когтевранца, обхватил губами горячую плоть. Рваный стон, больше похожий на болезненный крик загнанного в капкан животного, сорвался с губ Холмса, когда слизеринец начал двигать головой. То медленные, то яростные движения заставляли Шерлока сжимать колени и запрокидывать голову, прикрывая глаза. Он почти ненавидел себя за свою несдержанность, но это было сильнее его. Закинув одну ногу обратно на плечо Джима, юноша притянул его к себе. От неожиданности оба на долю секунды замерли, но затем Мориарти продолжил с новой силой. Шерлок сжимал затекшие пальцы ног, прижимая к себе Джима, и громко неприкрыто стонал. Сил, чтобы сдерживаться, уже не было, - их едва хватало на то, чтобы не отключиться сию же секунду. Холмс посмотрел вниз. Мориарти самым развратным взглядом смотрел на него в ответ, и лицо когтевранца в одно мгновение вспыхнуло от унижения и стыда за то, что он получает от этого неподдельное удовольствие. Сжав бедра и толкнувшись в последний раз, Шерлок с громким стоном кончил и бросил быстрый взгляд на Мориарти. Тот, обхватив его член рукой, старался не пролить ни единой капли. «Отвратительно», - подумал Холмс, тяжело дыша и рассеянно глядя в потолок. Проведя большим пальцем по нижней губе и облизнувшись, слизеринец потянул его запястья вниз, оставляя красные ссадины на руках. Поначалу было крайне больно, но зато теперь Шерлок мог сидеть, и руки не так сильно ныли, хотя и затекли дичайшее. Мориарти выдавил на руки последнее масло и, отшвырнув тюбик в сторону, принялся разминать плечи префекта. - Это еще зачем? – хрипло поинтересовался он. - Я не такой плохой, как кажется, - коснувшись губами его мочки, улыбнулся Джим, медленно проводя пальцами от шейных позвонков до ключиц. Шерлок прикрыл глаза. Нужно признаться, сейчас это было необходимо его плечам, и плевать, кто делал ему массаж. Слизеринец мягко проводил ладонями по его тонкой коже, позвонкам, растирал руки, ладони. В этот момент этот едкий запах лаванды даже не казался ему таким уж противным и невыносимым, каким показался вначале. Все это было таким неправильным и невыносимым. Шерлок просто закрыл глаза, желая, чтобы это немедленно прекратилось. И вдруг дверь распахнулась…