Тяжелы драконьи будни

— Хм-м… М-м… М. М-мда… — вынуждена глубокомысленно протянуть я после минутного созерцания перед собой грёбанного ничего. Правда, протянуть вслух у меня ничего не получается, так как у меня, что немного логично, нет рта. И тела в принципе. Ощущение такое, что от меня остался только мозг, который на крылышках или просто в невесомости парит где-то хрен знает где. А вокруг даже скорее не чернота, а абсолютная пустота. Или мне так кажется, так как глаз как таковых у меня нет. Правда, мое, эм, внутренне зрение, духовное зрение, зрение при отсутствии тела — и как еще там можно его назвать? — начинает потихоньку различать какое-то свечение. Отовсюду. Словно со всех сторон в этом сомнительном месте начинают загораться крохотные звездочки. — Если это и есть загробный мир, то я передумала умирать, уберите меня отсюда. Хм, забавно говорить, понимая, что голос мой звучит только внутри моей головы… Э, правда, головы у меня нет. Ну ладно, звучит чисто внутри меня, чем бы я ни была сейчас. Как бы в планах я после смерти должна была вернуться в свой мир, что это за подстава?! Или это как бы намек, что всё, вся моя теория — хрень, и после смерти в теле попаданца ты всё равно умираешь и сам? Ладно, бред, я как бы попаданец со стажем, какого черта я раньше тогда не умирала окончательно? Эй, кто-нибудь, ау! Сделайте что-нибудь! — Ты чего-то хочешь, дитя? — густой голос, текущий по пустоте вокруг, явно усиленный какой-то магией и вряд ли исторгнутый из чьей-либо глотки, на секунду испугал меня до чертиков. Правда, несмотря на его жутковатое звучание в этом месте, голос был отчасти знакомым. — Флемет? Какого хрена? Ты что, тоже тут? — я бы помахала рукой, да рук нет, и внимание неумолимо привлекали вырывающиеся из мглы со всех сторон светящиеся точки, большие и маленькие, часто даже различающиеся по цвету. — Нет, — спокойно ответила мне ведьма. — Я сижу у себя, читаю древний том заклинаний, ем яблоко. Ты сама ко мне пришла. Как я когда-то и говорила тебе. — Э, ну я как бы сдохла. Вишу в пустоте, не имею тела и не знаю, каким образом я могу говорить, везде светится какая-то хрень, и тут твой голос… — Необычно, очень необычно, — то ли заинтересованно, то ли довольно произносит старуха, и я представляю, как она прищуривает янтарные глаза и немного пугающе криво улыбается чему-то, понятному только ей. — НЕОБЫЧНО?! Что за чертовщина тут происходит, ба, вытащи меня отсюда! — Я, возможно, догадываюсь, что происходит, хоть кое-чего я, похоже, не предусмотрела, когда брала твою кровь. Эффект вышел чуть более… Полезным. — Ясно, охуетительно. Что делать? Что мне делать? — Один момент, дитя… — на несколько минут Флемет пропала. Я даже подумала, что она меня попросту киданула, пока я вновь едва не пересралась от ее голоса, зазвучавшего здесь громче и чище, чем раньше. Теперь он хоть походил на совсем знакомый мне голос ведьмы из Диких Земель. — Я посмотрю на это место так же, как и ты. Это — одна из вещей, которые я хотела делать с помощью твоей крови, чтобы помочь, если это будет очень необходимо, но что-то пошло не так. Не думала, что в твоем слегка незавидном положении эта магия сработает… — М, ну и о чем тебе это тухленькое место говорит? — Интересно… — голос Флемет стал еще более довольным. То ли ситуация ее веселила, то ли ей нравилось это место, исподнее Архидемона ее разберет. — Кажется, я понимаю, что это за место, просто видишь и используешь ты его сейчас не так, как делала бы это, явись ты сюда во плоти или иным способом. Сейчас для тебя здесь нет барьеров. — Теория - это, конечно, замечательно, ты лучше скажи, как мне выбраться отсюда, мне это место к черту не нужно! — Я вижу для тебя неплохое гнездышко. Эти цветные огни — живые существа, бродящие сейчас относительно рядом с тобой… — Относительно рядом? — В таком масштабе расстояние вообще относительно… — Ага, не продолжай. Так, и что? — я с интересом уставилась на яркую желтую звездочку, пылающую «относительно» рядом со мной. — А как понять, с каким существом я имею дело? Это от размера зависит, или от цвета? — Это не столь сейчас важно. Я думаю, ты не хочешь терять свои крылья, да? Посмотри назад, — я не догадывалась, что я могу тут как-то шевелиться, но после этих слов невольно, если можно так сказать, развернулась в пространстве и уставилась на… Ну, кажется, это совсем недавно был огонек Калайю. Достаточно крупный, красновато-бордовый, с какими-то подозрительными черными вкраплениями, сейчас он рябил и словно источал из себя темный туман, возможно, потихоньку тая, а может, просто немного барахля после смерти моей соседки по разуму. — Он мертв, но исчезнет не скоро. Только тогда, когда о твоей драконице в мире не останется ни единого воспоминания, — я оторвала взгляд от огонька погибшей Калайю и посмотрела перед собой — впереди тоже было нескончаемое количество звезд жизни, но теперь я видела, что среди относительно близких ко мне звездочек есть те, которые тоже дрожат и заплывают зловещим туманом. Были тут и едва различимые черные точки, время от времени слегка вспыхивающие своим старым цветом, которых до этого я просто не замечала. — Жуть какая, — могу поспорить, что если бы у меня было тело, у меня бы сейчас засосало под ложечкой от понимания всего происходящего. — То есть сейчас мы смотрим на мир так, как его видят боги? — Возможно, кто же может знать, как видят этот мир боги? — старуха тихонько рассмеялась у меня в разуме. — Посмотри направо. Видишь тот большой красный пульсар? Я думаю, это то, что тебе нужно… Я молча повиновалась и поплыла к указанному шарику. Он был яркий, но какой-то неприятный. Я, конечно, понимаю, что старухе виднее, к какому шарику мне стоит ползти, но этот совсем дурацкий! — Ты увере… — я невольно запнулась, и вопрос повис в этом кошмаре недосказанным. Резко замедлив движение, я уставилась на светящийся где-то в левой от меня стороне шарик. Вот это была чудесная звездочка, хоть и небольшая, если сравнивать с бывшей звездой Калайю или тем красным огнем, который мне порекомендовала ведьма. Согласитесь, представить себе красный, желтый, зеленый, даже черный огонь не так уж трудно, верно? Но цвет этого шарика для моего понимания являлся чем-то совсем непонятным и трудным. Он не вспыхивал неровно, не рябил, как некоторые другие, окружавшие его со всех сторон. Он не был ни теплым солнечно-янтарным, ни мягким молочно-шоколадным… Скорее, представлял собой изумительную смесь этих оттенков, совсем новый цвет, на первый взгляд какой-то странный для этого места, но не теряющий от этого своей приятности. Только время от времени внутри него вспыхивал какой-то крошечный язычок огня, то голубой, то зеленый, то фиолетовый, словно огонек внутри огонька. Да ну, разве что-то кроме дракона может иметь такую чудесную и дикую душу? — Йобана, я хочу себе этот огонек… — протянула я, меняя направление и пытаясь добраться до этого прелестного сгустка энергии. Флемет помолчала некоторое время, пока мимо меня пролетали другие звездочки, скрываясь из поля зрения, но вскоре вздохнула и веско проронила: — Я не стану тебя удерживать, но всё же настоятельно порекомендую хоть немного подумать над моим предложением… — Я подумала десять раз, но этот парень меня прямо-таки зовет! — я затормозила перед звездой, которая при ближнем рассмотрении оказалась очень даже большой, точно больше меня, и задумалась, что мне делать с ней. — Тогда лети туда. Я хотела бы понаблюдать, что из этого выйдет, если отговорить тебя я не могу. «Ну ок…» — подумала я, тихонько приближаясь к этому шару — вдруг обожжет? Но вместо хоть какого-нибудь тепла я лишь ощутила, что меня резко затягивает в какую-то черную пучину, не поражающую воображение какими-нибудь неплохими перспективами.

***

Он проснулся резко, вздрогнув всем телом и судорожно сжав пальцами край спального мешка до хруста в суставах. Сон был пренеприятнейший, даже кошмарный, и яркая боль, совсем не похожая на ту, которую обычно можно ощутить во сне, на секунду смешала все его мысли в огромный и непонятный ком. Молодой маг, изо всех сил попытавшись поглубже зарыться в тонкую, совершенно бесполезную в плане сохранения тепла ткань спальника, задрожал от холода. Стараясь сохранить хотя бы крохи скудного тепла, он подтянул колени к груди и тихо вздохнул. Даже попросту рухнуть в мох под скалой снаружи было бы лучше, чем лежать здесь, в крошечной потрепанной палатке в одиночку, пока его спутники спят в соседней, более приличной, с более приличными припасами и снаряжением, или тихонько переговариваются и не думают о том, что утром их всех, возможно, перебьют храмовники. Шайкану всегда достается всё самое худшее. Да, конечно. «Маг крови». Достаточно один раз пустить слух среди магов в Башне Круга, как эта кличка и репутация прилипают очень надолго, если оные «стукачи» хорошенько постараются подогревать подозрения в течение нескольких лет. Пусть ты не маг крови и тогда, когда храмовники привели тебя, совсем юного и беспомощного, в твой новый дом, в твою вечную тюрьму, ты даже понятия не имел, что за вещь такая «магия крови», и чем же она так плоха, доказать свою непричастность к каким-то выдуманным старшими злыми учениками событиям одиннадцатилетнему магу было почти невозможно. Хорошо хоть, что его после таких слухов не усмирили. Имели все, собственно говоря, основания, но не усмирили. Возможно, храмовники просто понимали, что крохе-магу, замкнутому в себе будущему целителю, не понимающему, зачем людям нужно учиться убивать своими божественными силами, если их можно этими же силами защищать, просто не повезло стать жертвой насмешек. Быть может, виной всему были немного странные убеждения, а может, длинная пепельная коса, столь рьяно оберегаемая парнем, что некоторые в шутку ставили под сомнение его половую принадлежность. Или то, что его явно выделяли старшие маги… «Не будь девчонкой, Шай, не ройся в прошлом. Правда, настоящее тоже как-то не особо вдохновляет, но все равно оно как-то получше…» — мысленно сказал себе маг, успокаиваясь и прислушиваясь к собственному сердцебиению. Пока сердце бьется, по-любому что-то может быть хуже, чем есть сейчас, а вот если больше не бьется… Ну, тут и договаривать нет необходимости. Если ты помер, тебе уже хуже не сделают при всем желании. Шайкан вновь дернулся и перевернулся на спину. Что-то было не так, хоть он и не мог сказать, что конкретно. Пытаясь не слишком сильно шуметь, маг выбрался из палатки и полной грудью вдохнул в себя холодный ночной воздух, в котором неуловимо витали запахи деревьев, сырой земли и бараньей похлебки, несколько часов как уже съеденной четырьмя спутниками целителя: крайне наглым и самодовольным Вурдом — магом молний, чьи темно-каштановые короткие волосы порой ужасно хотелось поджечь, а узкие голубые глаза — выцарапать ко всем демонам; относительно спокойной и собранной Миритой, единственной магессой, которая не пыталась довести Шайкана до белого каления; закадычным дружком Вурда, магом силы Завином, чванливым и доставучим бородатым идиотом, который ужасно любил покрасоваться перед всеми своей силой, и, наконец, магом духа Кевином, самым старшим из этой разношерстой компании, который был как бы за главного, хоть его и пытался время от времени вытеснить с этого поста Вурд. Разумеется, приглашать на ужин Шайкана никто тогда не собирался, но ему было не привыкать. — Так, йобана, где это я воще, а? Раздавшийся из ниоткуда голос заставил молодого мага встрепенуться и резко оглядеться. — Никого… — пытаясь собраться с мыслями, сам себе шепнул Шайкан, пятясь к своей палатке, где валялся его посох, собственно, в бою едва ли необходимый ему, почти ничего не смыслящему в боевой магии. — Я чего-то не понимаю? Почему я не могу управлять телом, и какого фига у нас нет крыльев?! Маг помертвел, когда понял, что голос этот звучит у него в голове. «Одержимый!» — с ужасом подумал он.