***
Упрямство или… Что-то другое? Пленник молчит с завидным упорством, Кассандра начинает подозревать, что он просто на самом деле нем. Если это так, Искательнице стоит извинится за тот допрос с пристрастием, который они ему устроили. А если он изволит заговорить… -…Варрик Тетрас. Плут, краснобай и банный лист на заднице, — только что представившийся мне гном ухмыльнулся Кассандре, кажется, я даже услышал, как она скрипнула зубами. Тот самый Варрик Тетрас. Писатель. Я бы запищал от восторга и попросил бы его автограф себе на задницу, но… Тело до сих пор била крупная дрожь, в подсознании носились отзвуки демонских хрипов - всё, что осталось после того, как лысый эльф закрыл моей рукой мелкий Разрыв. Окружающие приободрились, когда поняли, что эта Метка на моей руке латает прорывы в Тень. А я захотел умереть сразу же, чтобы не мучиться. Они хоть представляют, как это больно? — Ты не хочешь сказать нам, кто ты такой, парень? Насколько мне известно, даже вездесущая Лелиана пока что не знает о тебе ничего, а вместе с ней — все мы. Неловкая пауза. Я чувствовал, как сверлила мою спину Кассандра и задумчиво изучал мои взъерошенные волосы эльф-маг, что-то явно смыслящий в происходящем. Ответственный момент. Теперь я могу быть кем угодно. Забыть своё прошлое, всё, что было до взрыва на Конклаве — уже не важно. Кроме Меченой, наверное. Еврейский Рис, да, болтливая чешуйчатая истеричка? — Я — Еврискирис. Никто ничего не переспросил, но я по лицам присутствующих понял, что они с первого раза так называть меня не станут. Не смогут. — Создатель, оно разговаривает, — тихо прорычала под нос Кассандра. — Ты сбежал из Круга, Е… Парень? — Варрик, перестань, я не выдержу, и ты узнаешь всё, что я думаю о твоих книгах. И нет. Не было никакого Круга. Был только лес, храмовники и говорящая драконица. — Я отступник. Родился среди отступников, вырос среди отступников и… Отступник. И пусть моё прошлое меня больше не ищет. Нет Шайкана Тревельяна, мага из Оствикского Круга. Есть только Еврискирис, отступник с севера Ферелдена. — И как тебя занесло на Конклав, отступник? — Кассандра надавила на последнее слово так, словно ясно хотела мне показать, что она теперь обо мне думает. — Меня поймали храмовники, — ободранный язык на секунду решил перестать шевелиться, пересохшее горло тоже дало о себе знать. — И решили, что сначала сходят со мной на Конклав, затем… Ну… Ну что делают с отступниками те храмовники, которые еще хоть как-то относят себя к Церкви? — Ясно, — холодно отозвалась воительница. — Остынь, Искательница, — фыркнул гном. — Парень на вид безобиден. Откуда ты знаешь, что он — Маг Крови, творил беспредел, жег людей, ел внутренности младенцев? .. — Ты не сотворил ни одного боевого заклинания в бою, маг, — зачем это яйцо со мной говорит? Оно заставляет меня нервничать. — Ты только ставил барьеры. Ты умеешь сражаться? — Я целитель. Кассандра прищурилась. Ну да, ну да, мне же так трудно поверить, я так похож на воинственного боевого мага. — Значит, говорить умеешь. Звучало это угрожающе. Приплыли.***
Отступник с глупейшим именем больше не желает общаться, это видно всем присутствующим. Словно на те несколько фраз, что он мрачно и хрипловато выдавил из себя, маг потратил все силы. — ...Искательница, подумай, — тихо шепчет гном леди Пентагаст, так, чтобы Родерик, полоумный церковный канцлер, упрямо желающий отправить отступника-целителя на суд и казнь сию же минуту, Лелиана и сам пленник не слышали его слов. — Мы не пройдем с этим парнем напрямик. Нужно идти к Храму через горы, в обход, иначе сударь со светящейся рукой помашет нам этой самой рукой уже из Тени. И Искательница рычит, когда понимает, что гном прав. Они не смогут протянуть беспомощного в бою длинноволосого мага через орду демонов к Храму, чтобы запечатать дыру в небе. После второго закрытого разрыва там, в горах, на перевале, пленник становится совсем плох. Когда спасенные от демонов Разрыва разведчики благодарят его - его, не кого-то другого! — за спасение, он отворачивается. «Просто убейте меня сразу!» — так и читается в его светло-карих глазах. «Мы с ним Брешь просто не закроем!» — обеспокоенно думает женщина. «Но мы должны попытаться.» …Кассандра Пентагаст не верит этому замкнутому в себе самозваному «целителю» Что-То-Там-Рису, как окрестил его Варрик после того, как маг проигнорировал все дружелюбные попытки гнома вытянуть из того еще хоть пару слов и простое напоминание своего имени. Сейчас бывший пленник застывшим взглядом изучает то, что осталось от Храма Священного Праха. — Здесь ты вышел из Тени, и тебя нашли наши солдаты, — зачем-то начинает говорить Искательница Истины, хотя понимает, что никакого отклика от мага не дождется. — Они сказали, за тобой в разрыве виднелась женщина. Что за женщина — никто не знает. Конечно, пленник молчит. На него скалятся острые, словно когти демонов, оплавленные скалы, темные, мрачные, искрящие зеленым, как и всё вокруг здесь, почти под самой Брешью. Высушенные неестественной магической силой трупы, застывшие в своих предсмертных позах — держащиеся за голову, безмолвно вопящие, пронизанные чем-то красным. Обтянутые обгорелой кожей скелеты. Кому повезло — остались в броне, но таких мало. В основном, повезло храмовникам. Отступник-целитель бредёт, словно во сне, словно весь ужас, что его окружает, вот-вот может рассыпаться пеплом. Кассандре, Варрику и Соласу, магу-эльфу, кажется, что среброволосого мага вот-вот придется тащить вперед волоком. Тот — словно потерявшийся в неблагополучном районе большого города ребенок, который вот-вот потеряет веру в то, что он выберется самостоятельно, остановится во мраке темных узких улочек и начнет звать родителей — отчаянно, громко, хрипло, во всю мощь легких, и всё равно, кто еще его может услышать — главное, чтобы услышали родители. И успели. Пленник с Меткой на руке останавливается резко, под его ногами хрустят чьи-то обугленные кости — вот уж кому-то точно отчаянно не повезло — и виляет в сторону. Искательница думает, что всё, не выдерживает, ломается, бросается бежать, но нет. Подходит к телу неизвестного храмовника, распластавшегося в пепле среди осколков стен храма, опускается на колени и долго смотрит в обезображенное, почти оплавленное лицо. На темени мертвеца остались клочки рыжих волос. — Лиссон, — обессиленно выдавливает выживший при взрыве, и это первое, что его спутники слышат от него за последний час. Кассандре кажется, что они не знают об этом маге слишком многого. Брешь слишком высоко. Я смотрел на неё и понимал, что я не понимал, чего они от меня хотят. Как, как мне закрыть ЭТО? Разве что подлететь туда на драконе… Я хмыкнул, чем вызвал косые взгляды Искательницы, Лелианы и парочки неизвестных мне солдат. Ухмылка стерлась с лица моментально — всё же пришлось вспомнить, на каких правах я тут находился, ну и что от меня хотело всё это сборище помешанных. Один церковный клерик вообще пытался приказать отправить меня на суд в столицу Орлея. Пытался приказать самой Кассандре Пентагаст! Конечно, сама Кассандра Пентагаст на самом деле была мне едва знакома как историческая личность. Что-то там с заговором против Церкви лет эдак двадцать назад, армией драконов и молодой Искательницей Истины, которая умудрилась это как-то героически разрулить. Проще говоря, персона вроде как заметная, но хоть что-то о ней я в своем Круге узнал только из более-менее свежих книг или отчетов. Простите, леди Кассандра, лучше бы я вас не знал. Вот о Лелиане я знаю больше. Как я сразу не понял, еще в темнице, отчего это имя мне кажется смутно знакомым? — …Можешь себе это представить, Еврейский Рис? Ко мне пришла делегация этих дебилов, даже сам король, ну и отправила я их Прах добывать для эрла помирающего. Была с ними баба, которая вроде как в настоящее время должна работать на Верховную Жрицу… Кажется, Хоук уже её знала такой, Хоук же видела её. Вот. Лелиана. Тогда просто подруга Героини Ферелдена и послушница Церкви, сейчас уже что-то покруче. К чему это я… Ах да, вот, можешь себе представить, она меня буквально похоронила! Я же была пафосной тварью, наизусть кучу ошметков Песни Света знаю, ну и перед смертью я блеснула, так сказать, знаниями. Она договорила за меня последний кусок какой-то погребальной песни, пока я изо всех сил и с максимальной экспрессией сдохнуть пыталась. Ну, понимаешь. Мне кажется, такое невольно порождает между людьми связь. Может, раз мы на Конклав прём, где Жрица будет, то и Лелиану встретим. Я придумаю, что ты можешь ей сказать, чтобы она поняла, что я дескать где-то да жива… А то для всех дохлая. Ты даже выделился. Ты один знаешь, что я жива. Гордись, типа. Осторожно, в дерьмо не наступи. Придурок. Я с тоской вспомнил свой разговор с бывшей драконицей, который она по своей инициативе начала почти накануне Конклава. Буквально за пару дней до него. Драконьи воспоминания об этой Лелиане порождали в душе почти что симпатию. Словно это она мне пела у костра, молодая, наивная, милая. А не сверлила озлобленно взглядом в темнице, обвиняя, как и многие другие, в смерти Жрицы и сотен невинных. — Закроем этот Разрыв, — Солас махнул рукой куда-то вниз — я вынужден был оторвать взгляд от зияющей в небе Бреши и глянуть туда, куда указывал маг. — И тогда закроем Брешь. Этот Разрыв — первый, а значит, ключевой. Как скажешь. Закрою Брешь, остановлю катастрофу, может быть, умудрюсь сдохнуть… Последнего, конечно, можно бы и избежать, но сильно рыпаться я не стану, если меня этим всем прикончит. «Это, наверное, усталость и депрессия, — пару раз моргнув, раздраженно решил я. — Если я наконец-то выпью воды, посплю и избавлюсь от этой штуки на руке, то, может быть, и жить захочу… Может быть.» Я заставил себя сглотнуть. В горле было уже нестерпимо горячо и сухо, хоть снег ешь. Кажется, надо было говорить еще меньше, чем я говорил. И язык, придурок, совсем ободрал. До сих пор кровоточит… Кстати да, почему я не додумался снега поесть? — Красный лириум, — мрачно буркнул за моей спиной Варрик. Я огляделся. Эти красные кристаллы — красный лириум? Лириум бывает красный? Откуда эта ерунда здесь? — Не вздумайте касаться его. — Спускаемся вниз, к Разрыву, Лелиана, пусть твои люди оцепят Храм, — я вынужденно оторвал тоскливый взгляд от какого-то сугробика у стены, когда Искательница схватила меня за рукав и потянула следом за Соласом и Варриком куда-то… Туда. К огромной темной воронке от взрыва, разметавшего и изуродовавшего Храм, превратив его во что-то совсем страшное и неестественное. До сих пор пылающее и дымящееся. К предмету, который здравомыслящий человек обошел бы стороной за версту. За десять верст. Везучий, везучий Еврискирис. - Настал час нашей победы. Понуро плетущийся за Искательницей Что-То-Там-Рис встал и покачнулся, словно его огрели по голове чем-то ощутимо тяжелым. Неправильный, неправильный голос. Особенно нехорошо, что звучит он… Из Разрыва? — Что это мы слышим? — после секундной паузы подает голос Пентагаст. — Рискну предположить — того, кто создал Брешь, — тихо отзывается Солас, тоже остановившийся и терпеливо ожидающий, когда целитель возобновит шаг. Властный, глубокий голос вновь льется в уши. Пугает. — Держите жертву крепче. — Кто-нибудь, помогите! — другой голос. Женский. Испуганный. Почти панический. — Верховная Жрица Джустиния, — изумленно шепчет Кассандра. И Разрыв вспыхивает перед ними. Являет взглядам картинки, меняет пространство, давит на разум присутствующих. Вот иллюзорные, застывшие в воздухе двери распахиваются, и из-за них вылетает маг. С посохом, с горящими глазами, легко узнаваемый по длинной серебристой косе, отступник-целитель, тот, который выжил. — Что здесь происходит?! — сейчас его голос звучит совсем не так, как успели привыкнуть его слышать Искательница, Тетрас и Солас. Звонкий, хоть и напуганный. Не то хриплое клекотание, которое он силится выдавливать из себя после пробуждения в темнице… — Это был твой голос. Верховная Жрица звала тебя на помощь… — тон Искательницы с ошарашенного быстро сменяется на яростный. — Так ты там был! .. — женщина вынуждена прерваться, когда картинка изменилась. Высокий, но неразборчивый силуэт поворачивается к полупрозрачной фигурке целителя. — Беги, пока можешь! Предупреди их! — вопит подвешенная в воздухе Верховная Жрица. И смотрит на застывшего мага, словно ждет от него каких-то разумных действий. Пленник словно парализован. Надо же, я правда вёл себя, как последний идиот? Ох, лицо-то какое дурацкое. Лучше бы они этого не видели… - У нас непрошеный гость. Убить его. Немедленно! Кассандра разворачивает к себе лицом целителя резко и грубо, того гляди, придушит от нахлынувших чувств. — Кто напал? А Верховная Жрица… Всё было так, как в отголоске?! Что ты помнишь из этого? — Да не знаю я! — пытается повысить голос застигнутый врасплох неожиданной агрессией женщины маг, но вместо этого заходится в приступе жутковатого сухого кашля. — Не… Помню. - Эхо того, что произошло здесь. Отголоски просачиваются из Тени. Разрыв закрыт непрочно, но пока закрыт… Временно. Я думаю, с помощью Метки можно открыть разрыв снова, а затем закрыть уже надежно. Но если его открыть, по ту сторону это заметят, — Солас особенно выделил последнюю часть своих размышлений. Кассандра оторвалась от взъерошенного целителя. — Значит, будут демоны. Приготовьтесь! Ну да, конечно, как же без демонов… Я позволил яйцу в который раз за день схватить меня за помеченную руку и подтянуть к Разрыву.***
— Сожри меня Высший дракон, — мрачно прокомментировал я увиденное. Демон Гордыни. Я таких… На картинках видел. Картинки демонов Гордыни выглядят хуже, чем картинки с ограми. И, к сожалению, в живую демоны Гордыни выглядят тоже хуже огров. Я попытался прикинуть, куда можно спрятаться, находясь в эпицентре завязавшегося вокруг сражения. М-м, за тот камень? — Быстрее, отойди назад! — опять наорала на меня Кассандра. Поверь мне, женщина, сделаю это с радостью, как только пройдет паралич у моих ног. Демон повернул рогатую клыкастую морду ко мне. Размером больше огра раза в полтора. И… Огр не плевался электричеством и был тупеньким. А этот… Вон. Интеллект в глазах, хоть и потусторонний. О плотную темную чешую демона стучали стрелы и арбалетные болты, разбивались заклинания Соласа. Только клинок Кассандры наносил хоть немного заметный ущерб… Правда, едва ли он мог вызвать кончину этой твари. От ран в ногах демоны не мрут. «Отойди, отойди, отойди, он ударит, он же ударит тебя!» — я выскочил из своего нелепого укрытия и… Да, поставил барьер под самыми лапами чудовища. Что еще я мог сделать? Но теперь барьер выдержал. Кассандре пока что повезло. Её не достали. — Неплохая работа, — нежданно-негаданно похвалил меня возникший из ниоткуда рядом лысый эльф, попутно создающий очередной сгусток магического льда в ладонях, готовившийся метнуть его в голову Гневу. Демон явно вознамерился таки достать воительницу магией или когтями и шагнул вперед, грозно и громко рыча. И споткнулся о мой никуда не исчезнувший невидимый барьер. Хотя он его наверняка видел, он так увлекся Искательницей, что напрочь его проигнорировал. И упал. И я поставил барьер над его спиной. И он попытался встать. И не встал. И тут я засмеялся. Истерично и вообще немного не к месту. Захотелось завыть от переполняющих задолбанное последними событиями тело чувств, когда Кассандра подскочила в мгновение ока к только начавшей кое-как приподниматься туше и засадила ей в лоб меч. Демон булькнул и растаял. Вместе с ним — спешно добитые лучниками призраки. Везучий, везучий Еврискирис. Времени обсуждать моё неожиданное везение не было. Кассандра подошла ко мне, почти не запыхавшаяся и даже относительно целая. Только на шее неглубокая царапина — подарок от подлезшего сзади призрака, благо его вовремя успел снять из арбалета Варрик. Подошла и кивнула на дыру в пространстве над нашими головами. — Давай, — приказала она. И что мне оставалось делать? Я еще раз позволил Соласу взять меня за руку. Последний раз на сегодня.