Пленница

Сигюн вздрогнула и проснулась. Она резко села, спустив ноги с кровати. От порывистого движения в затылке кольнуло и отдалось ноющей болью в висках. Женщина вскочила и направилась куда-то, но, пройдя несколько шагов, замерла. Сигюн проснулась с мыслью, что ей нужно найти что-то потерянное, отнятое. Не осознавая происходящего, она кинулась было куда-то, но не знала, что нужно искать и где. Пленница замерла, не понимая, что заставило ее сделать все это. Своими действиями женщина разбудила Локи. У него всегда был чуткий сон. Потирая глаза, Лафейсон сел. Ветер, проникающий в комнату из открытого окна, трепал белую рубашку на Сигюн, которая замерла посреди комнаты. - Что ты делаешь? – спросил он, вскакивая с постели. Даже в темноте Лофт различил растерянность в ее глазах. Она доверчиво прижалась к нему, дрожа от холода. - Меня что-то напугало, - прошептала пленница, - мне показалось, что мне нужно найти что-то… Локи ласково гладил ее по волосам, думая о том, что у него отчего-то не получилось полностью забрать память у девчонки. - Тише, это лишь дурной сон, - произнес он, поднимая ее на руки и относя в кровать. Немного поразмыслив, Лафейсон напустил на Сигюн усталость и она, будучи не в силах противостоять его магии, погрузилась в сон. Это произошло за несколько мгновений. Поглаживая жену по голове, Локи с тревогой думал о том, что сделал и о том, как это на нее повлияло. После этого Лафейсон стал опасаться за разум Сигюн. Он больше не позволял себе подолгу копаться в памяти женщины и каждую ночь магией заставлял ее крепко спать, не видя снов. Лофт поступал так много лет подряд, но через несколько десятилетий оставил пленницу в покое, решив, что воспоминания окончательно угасли. Сигюн понесла от Локи еще раз, но беременность закончилась тем, что она едва не погибла через несколько месяцев после этого. Лафейсона немало беспокоила ее неспособность к деторождению, но дело было во врожденной слабости, с которой едва ли можно было что-то сделать. Очнувшись после мучительной лихорадки, Сигюн не обнаружила привычной тяжести внутри себя. После этого сердца коснулась болезненная легкость. И только потом появился страх. Она боялась реакции Локи, боялась его гнева, не понимая почему. Но, узнав о потере, он жалел ее, утешал, когда плакала, самостоятельно лечил своей магией, из целителей Лафейсон подпускал к ней только Эйр. Именно тогда, в бреду, Сигюн снова начал сниться тот серый город. Но теперь она видела его зимой. Женщина бродила по заснеженным улицам и чувствовала облегчение. Но тот сон быстро стерся из памяти после того, как Сигюн снова смогла встать на ноги. Между тем в Ванахейме началась очередная война. И оба принца были вынуждены снова вести войска на мятежников. Локи был ранен во втором сражении и провел несколько дней в крепости вблизи от границы сражений. Сигюн, которая до этого оставалась в Асгарде, залечивала его раны. Ему не нравилось то, что ей позволили приехать сюда. Слишком близко бушевала война. Однажды утром, перевязывая мужу рану на левой руке, она тихо произнесла: - Мне приснился сон. Впервые за много лет… Лофт поднял голову: - Опять холодный город и пасмурное небо над ним? Он уже давно понял, что не хочет заставлять ее крепко спать с помощью чар и зелий. То всего лишь сновидения, которые быстро тают в памяти, оставляя едва ощутимый след. - Нет, мне снились опустевшие степи, - покачала головой Сигюн. – Я летала над ними. Была уже глубокая осень. Небо было серым и холодным. С высоты я видела убогие селения, покосившиеся дома… - Тебя напугал этот сон? – нахмурился Лафейсон. - Нет, мне было так легко, как не бывало уже много лет. Локи улыбнулся и накрыл ее ладонь своей. - Душа моя, ты так и не вспомнила, что было до того, как тебя отдали мне? – ласково и вкрадчиво спросил он. Сигюн растеряно покачала головой. - Мне кажется, словно до этого и вовсе ничего не было, - пробормотала она. У нее была возможность видеть свое прошлое только во снах, не понимая того, что перед глазами места, где ей раньше доводилось бывать. Лофт решил, что этот разговор исчерпан и потянул ее за руку к себе. Пленница легла рядом. Рука Локи скользнула по ее стану и остановилась на плоском животе. - Думаю, я не способна родить тебе детей, - сказала Сигюн. - Глупости, - пробормотал Локи, понимая, что он неубедителен. – Мы, ведь, практически бессмертны, у нас еще есть время. Женщина хотела еще что-то сказать, но передумала. С мыслями о степях из своих снов она уснула. Сначала она видела поля под темно-серым небом, с которого срывался дождь. Потом сон переменился. Она держала лук и стрелы. Сигюн прямо чувствовала деревянную рукоятку в своих руках, тетива обжигала сгибы пальцев. Это было непередаваемое чувство: отпустить стрелу, ощутить, как она соскальзывает, как расслабляются мышцы плеч. В том сне она носила на бедре колчан со стрелами. Сигюн чувствовала, как ее руку сдавливала крага, защищающая предплечье. Сон оборвал оглушительный грохот. Она вскочила, не понимая, что происходит. Локи стоял у кровати с кинжалом в руке. Зеленое сияние охватило его тело, а, когда угасло, на нем уже были доспехи. - На нас напали, - произнес он, хватая меч. – Тебе больше нельзя здесь оставаться. Он подошел к ней вплотную, обнял за плечи и сказал: - У меня нет времени, чтобы тебя перенести в безопасное место. На столе стоит зелье ветра. Ты должна хорошо сосредоточиться и подумать о Радужном Мосте, а затем разбить сосуд. Ты переместишься к Хеймдаллю и сможешь вернуться в Асгард. Сигюн схватилась за плечи Локи, но тот отшатнулся, его тело охватило привычное зеленое свечение. Через мгновение женщина осталась одна. Не до конца придя в себя после сна, она подрагивающими руками взяла сосуд, о котором говорил ее муж. Сигюн слышала шум схватки, который доносился со двора замка. Ей все еще мерещилась тяжесть лука в руках, а перед глазами плясали видения из снов. Она поднесла к лицу сосуд с зельем, чтобы лучше разглядеть. Густая темно-синяя жидкость слабо мерцала в свете свечи. Затаив дыхание, женщина швырнула сосуд на пол. Стекло брызнуло в разные стороны, а жидкость тут же превратилась в газ, который туманом окутал Сигюн. Ее зрение помутилось, что-то неосязаемое сдавило грудь, не давая вздохнуть. Женщина отчаянно дернулась, но через мгновение все прекратилось. Сигюн открыла глаза и обнаружила, что находится посреди того самого серого города, который ей снился много лет. Только он был совсем не такой, каким она его видела в своих мутных снах.