Пленница

Сигюн брела босиком по пустым улицам умершего города. Ей то и дело приходилось переступать через человеческие кости, которые годами выбеливали дожди. Она теперь была уверена, что бывала здесь когда-то давно, она знала времена, когда здесь еще была жизнь. Женщина уже много часов скиталась по разбитой крепости. В одном из домов она нашла тунику из асгардского шелка, который не портился десятилетиями. Сигюн натянула ее поверх тонкой рубашки в которую была одета. Ворота города были выломаны, от многих зданий остались лишь руины. Кто-то когда-то штурмовал эту крепость и она, очевидно, пала. Сигюн лишь не могла понять, почему захватчики убили всех, кто был в замке. Обычно завоеватели ограничивались грабежом крепостей. Это место неспроста снилось ей так много лет. И неспроста она почти не помнила своего прошлого. Взобравшись на стену крепости, женщина обнаружила, что крепость была окружена степью, которая тоже показалась ей до боли знакомой. Только теперь Сигюн понимала, что Локи все эти годы знал, что за город она видела в тревожных снах. Возможно, он не хотел причинять ей боль воспоминаниями, или же что-то пытался утаить. Трикстер никогда не откроет правду. Если у кого и можно узнать о том, что здесь на самом деле случилось, так это у его простодушного братца. В одном из дворов Сигюн нашла абрикосовое дерево. Нарвав плодов, она села в тени и задумалась. Когда женщина смотрела на полуразрушенные здания, перед ее глазами возникали картины того, какими они были до того как чья то безжалостная рука не уничтожила здесь все. Возможно, если ей удастся найти хорошо знакомые места, она вспомнит еще что-то. С немалым трудом заставив себя подняться, Сигюн побрела дальше, доедая абрикосы. Стояло жаркое лето. Нагретые солнцем мостовые обжигали босые ноги женщины, а горячим и сухим воздухом было трудно дышать. Сигюн много лет находилась в окружении роскоши и многочисленных слуг, а потому ей было трудно заставлять себя идти дальше. Она понимала, что очень скоро ее хватятся и будут искать. Всевидящий Хеймдалль сообщит асам, куда ее унесло зелье Локи. Сигюн знала наверняка, как очутилась здесь. Она была напугана и не успела отойти ото сна, поэтому не смогла детально представить себе Асгард, перед ее глазами все стояло это место. Она думала о нем слишком много и, потому зелье трикстера понесло ее сюда. Силы покинули ее посреди огромной площади, которая показалась ей очень знакомой. На краю площади стоял полуразрушенный огромный чертог. Войдя в него, женщина невольно содрогнулась. Белый мраморный пол был испорчен темными пятнами, скорее всего крови. Дожди смыли с улиц следы битвы, но под крышей чертога многое осталось таким же как и годы назад. Сигюн села на пол и прислонилась к стене, оглядывая опустевший зал. Она еще не подозревала о том, что именно здесь когда-то давно упала, обессилев от утомительной битвы и ран, что именно здесь впервые встретилась в бою со своим мужем. Женщина закрыла глаза. Она была совсем одна непонятно где, предоставленная сама себе. Не было золотых стен Асгарда, не было слуг и стражников. Сигюн казалось, что она годы провела в заполненной людьми комнате, а теперь, наконец, смогла уединиться. Прикрыв глаза, обессиленная женщина задремала, чтобы увидеть самый страшный сон. Локи чувствовал, как кровь медленно пропитывает его одежду под доспехом. Проклятое лезвие вошло между пластинами. Его утешало лишь то, что тот, кто вонзил в него меч, погиб от его же руки, а ему самому оставалось лишь преодолеть Радужный мост. Эйр зашьет рану, затем он прикажет привести к нему Сигюн и сможет забыться хотя бы на пару часов. Опираясь на руку эйнхерия, Локи направился к лошади, когда его окликнул Хеймдалль. Страж подошел к принцу и тихо произнес: - Ты же знаешь, где леди Сигюн? Локи не успел ничего ответить. Из портала вышел Тор с еще одним отрядом. Он сразу же бросился к брату. - Локи, ты в крови, - воскликнул он, глядя на окровавленный доспех. - Ничего, во дворце перебинтую, - выдохнул тот, чувствуя, что терпение у него на исходе, - что с Сигюн? - Она в том городе, откуда вы ее когда-то привезли, - спокойно произнес страж. Трикстер замер. Из-за болючей раны он соображал хуже обычного. Запоздало он понял, что зелье унесло ее далеко от Асгарда. - Ее нужно срочно вернуть, - выпалил он. – Там ничего не осталось, кроме полуразрушенных зданий да костей. Тор мрачно наблюдал, как по доспеху брата расплывается кровавое пятно. - Тебе нужно к Эйр, - твердо произнес он. – Я сам найду твою леди, ты сейчас не можешь за ней пойти. Сигюн стояла на стене крепости в рядах лучников, когда асгардская армия пошла на штурм. Они напали ночью. Не смотря на то, что в замке успели подготовиться к битве, Сигюн уже тогда понимала, что умрет, как и все остальные. Один был милостив по большей мере, но мятежников никогда не щадил. Армия за стенами казалось бесчисленной. Тысячи и тысячи хорошо вооруженных эйнхериев пошли на штурм. Сигюн вместе с остальными лучниками осыпала вражеское войско стрелами. Очень скоро она поняла, что некоторые из асгардских воинов были иллюзиями, которые нельзя было отличить от настоящих людей. Вне всякого сомнения – это уловка младшего сына Одина, который славился незаурядным коварством и хитростью. Еще до рассвета асы вошли в город, который столетиями считался неприступным. Яркая вспышка синего света ослепила Сигюн. Когда с глаз ушла белая пелена, она увидела, что крепкие дубовые ворота, которые заперли окованным брусом, превратились в лед. Горячий ужас окатил ее с головы до ног. Сигюн едва верила своим глазам. В следующий момент Тор разбил молотом то, что раньше было воротами в замок. Уже потом она узнала, что с помощью Ларца Вечных Зим Локи превратил дерево и метал в лед. Сигюн, как и большая часть защитников города, отступила в Главный Чертог Ордена. Никто не надеялся спастись. Всех мятежников предадут мечу, поэтому они сопротивлялись изо всех сил. Один из эйнхериев разрубил ее лук, которым она отвела удар в сторону, чтобы успеть выхватить короткий меч. Сон был отрывочным, Сигюн видела лишь мгновения, в которые она испытывала особо сильные приливы ужаса. Видение померкло и в следующий момент женщина обнаружила перед собой лишь залитый кровью пол. Пересилив себя, она выхватила из-за пояса кинжал и всем телом кинулась на него. Сигюн во второй раз пережила вспышку чистого и сильного страха одновременно перед смертью и жизнью. Она все еще боялась умереть, но еще больше ее пугала мысль о том, что ей придется прожить еще хоть пару мгновений в окружении врагов. Острие ножа коснулось ее груди и втиснулось между пластинами доспеха, но клинок не успел войти в тело. Кто-то неуловимым движением выбил его из слабой руки Сигюн. Она рухнула на пол, чувствуя, что от ужаса уже едва соображает. Ее несколько отрезвила боль от того, что кто-то схватил ее за волосы и потянул вверх. Она подняла голову и впервые в жизни увидела остро очерченное лицо Локи и его льдистые глаза. Сигюн толком не вспомнила ни того, кем раньше была, ни откуда она. Ей удалось восстановить лишь то, из-за чего ее и лишили памяти. Зелья Локи смогли ослабнуть только из-за этого угнетающего места. Сигюн сидела на полу, уткнувшись лбом в колени, когда услышала чью-то тяжелую поступь. Она сразу узнала походку Тора. Женщина даже не шелохнулась, когда над ней склонился Громовержец. Тор никогда не был особо проницателен, однако, в тот момент он сразу понял, что, очутившись в разрушенном городе, Сигюн вспомнила самый страшный день своей жизни. Он был к этому готов. - Оставьте нас, - тихо произнес принц сопровождавшим его эйнхериям. После этих слов Сигюн подняла голову. Тор осторожно опустился на пол рядом с ней. - Что ты помнишь? – осторожно спросил он. Женщина скользнула по лицу Громовержца внимательным взглядом. Его глаза смотрели на нее мягко и даже сочувственно. - Я помню битву, - тихо ответила она. – Больше ничего. Тор тяжело вздохнул: - Не лучший для тебе был тот день… Он хотел сказать еще что-то, но Сигюн перебила его: - Почему меня заставили забыть? Я была пленницей, мне не куда было деваться… Громовержец лишь поднял брови: - Ты была несчастна, печальна и мрачна, - сказал он. – Тебя хотели избавить от боли. Сигюн молчала, обдумывая его слова и своеобразное милосердие асов. - Не злись на Локи, - наконец снова заговорил Тор. – Я знаю, как все это выглядит, но он поступил так с тобой не со зла. - Вы с ним выломали ворота крепости, - еле слышно произнесла женщина. – А он сам с помощью Ларца Древних Зим убил несколько сотен солдат. Было ли милосердием с его стороны мое спасение… - Еще как было! – воскликнул Тор. Впервые за разговор он повысил голос. Увидев побледневшее лицо Сигюн, Громовержец снова перешел на спокойный тон: - Это была битва, а в битвах все пытаются убить врага. Ты лишала жизни асов, но, не смотря на это, стала нашей принцессой. Вы восстали, мы должны были подавить бунт. Ни я, ни Локи не сделали ничего подлого. Бой – царство жестокости и смерти, в этом вся трагедия. После битвы он мог разодрать на тебе одежду и взять силой на глазах всего войска, если бы пожелал. Это никто не посчитал бы недостойным поступком, победитель получает все. Локи поступил совсем не так, он пощадил врага. Не просто девчонку из захваченного города, а ту, которая держала оружие и убивала наших солдат. Из глаз Сигюн впервые за долгое время полились слезы. Тор растерялся от такой реакции с ее стороны. - Что мне теперь делать? – спросила она, стараясь прекратить плакать. – Как со всем этим быть? - Поменьше думай обо всем этом, - спокойно ответил Тор, вставая с пола и поднимая на ноги Сигюн. – Тебе повезло куда больше, чем всем, кто только был в этом замке. Это был честный бой и тебе оставили жизнь, не смотря на проигрыш. Громовержец взял ее за руку и Сигюн ощутила как на ее запястье сомкнулся тяжелый браслет. Она опустила глаза и обнаружила, что это было то самое украшение с изумрудом, которое она носила много лет до того, как однажды Локи снял его с нее. - Пока на тебе этот браслет ты не сможешь взять в руки оружие, - пояснил Тор. – Не хочу, чтобы ты в порыве эмоций навредила моему брату. После этих слов он вывел ее из чертога, возле которого их ждали эйнхерии, обнял за талию и призвал Хеймдалля. Через мгновение они стояли возле Радужного Моста.