Мы встретимся снова

Самым странным в этой комнате было то, что в ней отсутствовали окна. Не наблюдалось ни светильников, ни даже крошечной лампочки, но в помещении было светло как днем. Ткань на стенах словно искрилась изнутри, освещая комнату мягким дневным светом. Надо что-то делать. Локи понимал: сидеть и бездействовать сейчас – значит, просто ожидать своей горькой участи, а то и смерти. Он попытался взять себя в руки, и у него почти получилось. Несмотря на то, что в глазах неприятно щипало, в горле стоял ком, а воображение то и дело подбрасывало страшные картины расправы неведомых существ над Тором, он решил не сдаваться. Стянув с себя пиджак, обшарил карманы. Кроме банковской карточки, пары стодолларовых купюр и мелочи, а также пачки сигарет и упаковки мятной жевательной резинки, нашлась еще и зажигалка, новенькая, он совсем недавно ее приобрел. Недолго думая, Локи поднес маленькое пламя к светлой, мерцающей серебристо-голубоватым светом обивке на стене. Если получится прожечь дыру в ткани, возможно, удастся понять, из чего сотворены эти странные стены, которые могут просто исчезать по желанию иномирцев. Но Лафейсона ожидало жестокое разочарование. Ткань обивки не только не поддавалась и нисколько не страдала от открытого огня – она даже не коптилась, оставаясь все такой же светлой и нетронутой, будто ее и не лизали требовательные язычки пламени. Локи с досадой понял, что влага, до сих пор нещадно щипавшая глаза, нашла выход, проведя по щекам соленые дорожки. Неужели ему больше никогда не выбраться отсюда, не разыскать выход, не вернуться в свой мир, родной и понятный? Неужели Тор... При мысли об Одинсоне Локи со стыдом услышал собственный всхлип, хоть и клялся себе не раскисать. Нельзя быть слабым и уязвимым. Нельзя. Но как? * * * Тор пытался сопротивляться, но получалось лишь мысленно – казалось, все мышцы превратились в желе и больше не подвластны ему. Помещение, в которое его привели, пугало до крайности, в голове само собой возникло страшное слово «лаборатория». Вспомнились слова Локи об экспериментах над людьми, и сердце провалилось куда-то вниз, гулко застучав в районе пяток. Его, не способного сопротивляться и даже вымолвить хоть слово, уложили на какой-то стол, похожий на операционный, руки и ноги зафиксировали металлическими держателями. Еще никогда в своей жизни он не испытывал большего ужаса. Что собираются с ним сотворить эти злобные улыбчивые твари? Ведь эта женщина, что минуту назад гладила его по голове и называла сыном, сейчас, мило улыбаясь, пристраивала к его руке что-то наподобие катетера. А потом все его тело окутало какое-то золотистое сияние. Оно, казалось, постепенно проникает в плоть, даря умиротворение, лишая всякой способности здраво мыслить, заставляя погружаться в сон, застилая глаза тягучим туманом. – Тор, сыночек, все будет хорошо, – услышал он сквозь пелену беспамятства ласковый голос женщины в платье цвета небесной лазури. * * * А вот с подушкой оказалось проще – Локи удалось ее распотрошить. Внутри оказался нежный, почти невесомый пух. Получится выбраться или нет, но всегда есть шанс побороться. Главное – внезапность, ведь эти гады не ожидают нападения со стороны слабого и беззащитного, по их мнению, человека. Уже через полчаса в руках Локи перекатывалась «бомба» – бесформенный ком из легкого пуха и мятной жвачки, которую он догадался использовать как клей. Раскрыв свою «Zippо», Локи вылил остатки бензина в любовно слепленный шар. В зажигалке оставил совсем немного – чтобы хватило поджечь это творение и запустить им в первого же посетителя. Желательно в ту тетку, что забрала Тора. Он понимал, что сбежать ему вряд ли судьба, да и убить этих тварей, скорее всего, не выйдет. Но он попытается разозлить их настолько, что они просто убьют его на месте. Лучше так, чем терпеть их изощренные пытки. * * * – Тор, поклянись, что никому не расскажешь? Это моя тайна. Только моя. – Не скажу. – Я кое-что нашел и хочу тебе показать. Но ни мать, ни отец не должны узнать об этом. Обещаешь? – Ну? – Тебе понравится, вот увидишь. Я кое-что придумал. Мы с тобой повеселимся, проведем пару деньков в Мидгарде, и об этом никто не будет знать. Как тебе? – Но ведь отец... – Тор, не будь занудой, если ты всегда и во всем будешь слушаться отца, очень скоро станешь таким же старым и унылым. – Локи, не надо. – Но ведь правда, сам знаешь. Тор, всего пара дней. И я все продумал до мелочей. Видишь это зелье? Я сам его приготовил. Правда, пришлось... Но это неважно. Нас никто не сможет обнаружить, даже Хеймдалль. – Да ладно... – Тор, мы с тобой превратимся в самых настоящих людей – смертных, слабых, ничтожных. Представляешь? Мы сможем почувствовать себя другими существами – все их ощущения, их тела, их страсть, их... Дальше Локи не договорил, а толкнул Тора на постель и, усевшись сверху, наклонился и впился в губы. Тор рассмеялся сквозь поцелуй и обнял брата. Вечно он что-то придумывает, не живется ему спокойно. – Тор, мы на себе прочувствуем, как это – быть людьми и делать все, что делают они. Ведь тут так скучно, согласись? Мы уже сто лет сидим в Асгарде, словно замшелые старики. А сейчас такой момент – отец отбыл в Ванахейм, а мама даже не заметит. – Но ведь я обещал отцу помогать матери, ты забыл? – Поможешь, – улыбнулся Локи. – Мы просто уедем поохотиться в горы на пару дней и вернемся. Знаешь, я уже нашел место в Мидгарде, куда мы переместимся. Там красиво. Называется Париж. – Хеймдалль нас не отпустит, он знает волю отца, без его повеления ни шагу. И это все из-за тебя, ты же знаешь. В прошлый раз... – В прошлый раз ты тоже был не против. Так что не надо, – Локи вывернулся из объятий и спрыгнул с кровати. – Но сейчас все будет по-другому, я кое-что нашел и покажу тебе. Но ты поклялся, что никому и никогда... – И что ты нашел? – Увидишь. Они пошли пешком, хоть путь был и неблизкий. Долго кружили по горным тропинкам, и Тор уже готов был развернуться и уйти, но понимал, что просто не сможет оставить брата. * * * Когда ему, трехлетнему малышу, впервые предъявили сверток, из которого на него таращились круглые зеленые глазенки в темных пушистых ресницах, он всей своей младенческой душой почувствовал ответственность за младшего братишку. И чувство это с годами переросло в привязанность, а затем и в нечто большее, объяснения чему Тор не смог дать и по сей день. Какая-то связь, незримая нить – не разорвать и не разрушить – сразу и навек соединила его с этим странным существом из другого мира. Тор не знал, почему. Просто принял как данность – его сводный брат, инеистый принц, привезенный отцом из далекого Йотунхейма, стал самым главным существом в его жизни. Поначалу было как-то неловко и странно осознавать, что этот мальчик из чужих краев стал ему дороже, чем мать и отец. Их он тоже любил всем сердцем – но у них всегда были свои взрослые дела. А маленький Локи так нуждался в нем, старшем и сильном. У них были общие игры, общие друзья, общие детские секреты. А позже – когда Тору исполнилось девятнадцать, а Локи шестнадцать – появилась тайна, одна на двоих. И почему-то ни один из них не усомнился в правильности того, что они сотворили, однажды оказавшись в объятиях друг друга в покоях младшего принца. * * * Братья подошли ко входу в какую-то пещеру. – Нам сюда, – молвил Локи, и в руке его зажегся огненный шар. – Пошли. Низкие каменные своды, узкий проход, по которому Тор еле протискивался, то и дело цепляясь одеждой или волосами за шершавые камни – все это ощутимо действовало на нервы. Тор был зол на Локи, как, впрочем, и на себя. Брату опять удалось втянуть его в очередную рискованную затею, и Тор опять попался – Локи как никто умел разбудить в нем любопытство, разжечь желание увидеть что-то новое и неизведанное. Они долго плутали по узкому каменному коридору, и, в конце концов, вышли к небольшому подземному озеру. В свете огненного шара, который Локи нес в ладони, вода заиграла, ожила, по каменным сводам побежали зеленоватые отблески. – Это здесь, – таинственно прошептал младший брат и указал на огромный валун, что лежал посреди озера. – Пошли. Локи ступил в воду, а Тор, скорее неосознанно, вцепился рукой в ворот брата, пытаясь остановить. – Ты куда? – рявкнул он. – Здесь мелко, – обернулся Локи и улыбнулся. И действительно, вода в озере едва доставала до колен. Локи, удерживая в одной руке светящийся шар, другой начал водить над камнем, потом поглаживать. Его губы что-то шептали. А Тор, как всегда, завороженно наблюдал за этим действом. Он всегда любовался своим младшим братом, магом и чародеем, что уже многие годы удивлял и восхищал его своими фокусами, превращая пресное и обыденное в волшебное и непостижимое. И камень под руками Локи вдруг ожил, заиграл всеми цветами радуги, словно маленький Биврест – путь в иные миры. – Это проход, я нашел его, – радостно заулыбался Локи, и глаза его мерцали в полутьме изумрудным светом. – Это пространственно-временной туннель, он ведет в Мидгард. – И что? – спросил Тор, чтобы просто что-то спросить. Он понимал, что дальнейшие объяснения он все равно не усвоит. – Я его еще не до конца изучил, но здесь преломляется и пространство, и время, понимаешь? – попытался объяснить Локи. – Но ты не волнуйся, я его уже смог подчинить, я знаю, как задать нужные координаты, поэтому мы попадем туда, куда нам нужно. А еще... Тор, мы попадем на пару неделек назад, представляешь? И у нас будет больше времени. – Так, Локи, я все понял, – нахмурился Тор. – Это все очень забавно и интересно, но с меня хватит, я возвращаюсь домой. Мне это не нужно. Локи отбросил в сторону светящийся шар, который был уже без надобности – каменные своды теперь освещало радужное сияние. Он приблизился к Тору и обнял его, легонько поцеловав в краешек губ. – Боишься? – прошептал Локи, проведя кончиком языка по губам брата. – Тор, ты помнишь, что поклялся всегда защищать меня? А теперь хочешь, чтобы я пошел туда один? И ты отпустишь меня? Тор посмотрел в его невозможные глаза и ответил раньше, чем успел подумать: – Ни за что, я буду всегда с тобой, я же обещал. Локи улыбнулся лукаво, немного по-детски. Он всегда так улыбался, когда замышлял какую-нибудь шалость. – Тогда держи, переодевайся, – он снял с плеча сумку и вытащил из нее какие-то тряпки. – Это мидгардская одежда. А это, – в его руке появился небольшой стеклянный сосуд, – наше волшебное зелье, не бойся, я сам его приготовил. За стеклом, переливаясь огненными бликами, пузырилась подозрительная зеленоватая жидкость. – Локи, одумайся, может, не стоит? Отец вернется, отпросимся, да и наведаемся в Мидгард, он не будет против, – предпринял очередную попытку вразумить брата Тор. – Так и думал, что струсишь, – надулся Локи. – Неужели ты не понимаешь, что наведаться-то ты наведаешься, вот только человеком себя никогда не почувствуешь? Понимаешь, в чем разница? Ладно, ты как хочешь, а я... Локи провел вдоль тела руками и оказался уже в другой одежде, а затем открыл пузырек и отпил ровно половину странного зелья. Сунул склянку в руки остолбеневшему Тору и, не задумываясь, скрылся в радужном свечении. Тор попытался схватить его за руку, но не успел. Старшему больше ничего не оставалось, как нацепить на себя диковинные штаны и рубаху, хлебнуть из склянки довольно приятного на вкус зелья и поспешить вслед за неуемным братцем. * * * Тор почувствовал, как все его тело будто прошило молниями, обожгло огнем, его подбросило, встряхнуло, на несколько мгновений лишив дыхания. Все мышцы сжались в одночасье, затем расслабились, и тут он ощутил, как по жилам его разливается... Да. Это была его сила, его мощь, его суть – божественная и необыкновенная. Лицо его озарила улыбка. Он распахнул глаза. – Мама, – произнес Тор, зачарованно глядя на самую прекрасную из женщин. – Мамочка... – С возвращением, сынок, – улыбнулась Фригг. Крепления, державшие руки и ноги, разомкнулись сами собой. Подошла Эйр, главная целительница. – Ну что, путешественник, хорошо дома? – подмигнула она ошалевшему Тору. А потом посмотрела на Фригг: - Где там второй красавец? – Тор, ты можешь отправляться в свои покои и отдыхать, – Фригг взяла Тора за руку, а он, уже сев возле матери, положил голову ей на плечо. – Нет, мама, я вернусь к Локи, я сам приведу его. Ты даже представить себе не можешь, как страшно ничего этого не помнить и не понимать. Это ужасно. – Я пойду с тобой, сынок. * * * Локи прекрасно помнил, которая из стен исчезла, когда приходили за Тором. Теперь он стоял посреди комнаты и думал лишь о том, чтобы не подвела зажигалка. И когда, наконец, мягкая стена начала таять, он решительно щелкнул крышкой и... Тор уже представлял себе, как через каких-то полчаса его любимый братец будет знать, что он дома, а не в ужасном чужом мире, уже не будет страшиться жутких экспериментов и обнимет мать. Старший принц остановился аккурат перед входом в «мягкую» комнату, где до сих пор страдал от одиночества и отчаяния его любимый братик. Фригг стояла позади, готовясь принять на излечение второе неразумное дитя. Проход открылся, а дальше все произошло очень быстро и неожиданно. Тор ничего не понял – только и успел заметить сверкающие злобой зеленые глазищи и огненный шар, летящий прямо в грудь.