***
Тацуми смотрел вслед убегающему парню, не делая никаких попыток догнать его. Он бы в два счета нагнал Нацуно, если бы захотел. Но слуга семьи Киришики не двигался с места. – Беги, Юки-кун. Все равно ты не сможешь показаться на глаза тем, кто видел твой труп и похоронил тебя. Ты не сможешь долго оставаться в Сотобе, прячась от чужих глаз. Ты вернешься, я уверен. Тацуми усмехнулся и медленно пошел в сторону холма, на вершине которого находился особняк. Парень собирался доложить Сунако Киришики о необычном пополнении, заранее догадываясь, каким будет ее приказ – найти Нацуно и доставить его в Канэмасу. Она не позволит скрыться никому, особенно такому ценному козырю. «Погуляй пока на свободе, Юки-кун. Но когда я вернусь за тобой, сбежать уже не удастся», – думал Тацуми, покидая деревенское кладбище...***
Я остановился только на окраине Сотобы, чтобы перевести дыхание. По деревне я продвигался тихо, то и дело оглядываясь, чтобы не встретить никого, ни живого, ни мертвого. Я направлялся к себе домой. В таком виде я мог предстать только перед родителями. Они будут счастливы моему возвращению, хотя сначала, наверное, испугаются и решат, что сошли с ума. И правда: где это видано, чтобы мертвецы вылезали из могил, переодевались и спокойно заявлялись домой? Но убедившись, что я действительно жив, они с радостью впустят меня и никому ничего не скажут. Кроме родного дома мне некуда было податься. Я вновь углубился в лес, чтобы подобраться к окну своей спальни как раз в том месте, откуда при жизни (а может, и после смерти тоже) за мной наблюдала Мегуми Шимизу. Раньше я просто презирал ее. Она была очень надоедливой и противной девчонкой, которая повсюду таскалась за мной, глядя влюбленными глазами. Теперь же, после убийства Тору, я ненавидел ее всей душой. Муто был единственным моим настоящим другом, принимавшим меня таким, какой я есть. Даже когда он ожил, я не мог простить Шимизу. Она отняла жизнь дорогого мне человека. Убила моего друга. Убила Тору. Обратила его в окиагари. Уже на подходе к дому я заметил чью-то фигуру возле окна своей спальни. «Кто это?» Я спрятался в кустах. В тех самых, где всегда пряталась Шимизу, думая, что я ее не замечу. Я раздвинул ветки и увидел худого парня, сидящего на земле на коленях. Со спины я не мог понять, кто это. Но когда незнакомец поднялся, звезды слабо осветили блондинистую голову. А уж когда он повернулся вполоборота ко мне, я смог разглядеть его лицо. – Тору? Я не мог дольше прятаться и вышел из-за деревьев. Мой друг резко обернулся. Глаза его были широко распахнуты от удивления, и в них стояли слезы. На земле под окном я заметил семь лежащих в ряд цветков. «Если я правильно понял, меня похоронили неделю назад?» Тору бросился мне на шею, едва не сбив с ног. – Нацуно! Как же я рад, что ты все-таки ожил! Прости меня, прости, я не хотел! Я, я... – он всхлипнул. Я хотел возмутиться из-за того, что он снова назвал меня по имени, но его едва сдерживаемые рыдания выбили меня из колеи. Весь мой негативный запал моментом испарился. – Эй, эй, перестань. Я обнял Тору. Непривычно. Я никого не обнимал уже очень давно. Тем более никогда не обнимал кого-то, не являющегося членом моей семьи. Тору инстинктивно сжал меня в своих объятьях чуть крепче. Я что-то ему сказал, от чего он оторвался от меня, вытер слезы и изобразил на лице улыбку. – Прости, Нацуно. Я что-то буркнул в ответ, внимательно рассматривая его. С последней нашей встречи Тору ни капли не изменился, только еще больше отощал, наверное, не питался вообще... Даже после становления окиагари он смог сохранить свою человечность. Он остался тем же Муто Тору, моим лучшим и единственным другом, всегда называвшим меня только по имени, пусть меня это и раздражало. Он всегда улыбался. Как и сейчас. Только теперь в его глазах стояли слезы. – Зови меня Юки или Койде, – произнес я привычную фразу. – Не хочу... – Он шагнул ко мне, из-за чего мне пришлось немного отступить назад. – Я так и не сказал тебе самые важные слова, которые хотел, нет, должен был сказать. Но жажда... – Он сжал кулаки. – Я ничего не мог с собой поделать, мне нужна была кровь. Тору замолчал, погрузившись в свои мысли. Вероятно, вспоминал, как пил мою кровь. Он действительно вынужден был это делать. И не только из-за того, что за мной могли прийти другие. Тору было больно думать об этом, и я это видел. Поэтому я осторожно спросил: – Так что ты хотел мне сказать? – Да, да... – Тору вздохнул, собираясь с силами. – Только обещай, что выслушаешь меня до конца, ладно? Я, конечно же, кивнул. И не только из-за желания узнать, что же он скажет. Ему нужно было выговориться, слишком много и долго он держал все в себе. Я был прав, слова полились из него бесконечным потоком. С первой же фразы у меня перехватило дыхание. Я слушал его, боясь даже лишний раз вздохнуть. Но поразило меня его признание: – Я люблю тебя, Нацуно. Я слушал его, одновременно еще прислушиваясь и к себе, своим эмоциям. Какое-то ранее неведомое тепло наполняло меня, поднимаясь снизу. Я хотел что-то сказать, но Тору не позволил мне этого сделать, и правильно сделал. Он был прав, ведь позже он бы уже не нашел в себе сил произнести все это. Вроде бы восемнадцать лет парню, а волнуется и стесняется как пятнадцатилетняя девчонка. Но эта черта его характера мне даже нравилась. Я вновь прислушался к себе, и чем больше Тору говорил, тем больше я убеждался в том, что его чувства взаимны. Да, я тоже любил его, и не как друга. Это было неожиданным и приятным открытием. Только сейчас я смог признаться себе в этом. Тору наконец окончил свою довольно длинную речь и замолчал. Он стоял, опустив голову и глядя на землю, боясь даже взглянуть на меня. С последним словом из него вылетела и вся смелость. Он стоял передо мной такой красивый, несчастный, испуганный, беззащитный, любимый... Ноги сами понесли меня к нему, руки сами сжали его хрупкое тело в объятьях, губы сами потянулись к его чуть приоткрытому рту. Он поднял голову, и я поцеловал его. Невесомо, легко, чтобы, не дай Ками-сама, не напугать. Но Тору в ответ обнял меня и притянул к себе ближе, углубляя поцелуй и перехватывая инициативу. Он зарылся своими тонкими пальцами мне в волосы, сжимая их в своих руках. Радость, любовь и счастье переполняли меня. В тот момент я забыл обо всем. Не было деревни, не было моих заклятых врагов, не было вообще никого и ничего. Были только мы. Воздуха уже не хватало, и я отстранился. Все-таки есть мину у оборотня – он дышит. В отличие от окиагари, которым воздух не нужен. Поцелуй разрывать мне очень не хотелось, но пришлось это сделать, чтобы не задохнуться. – Глупый... – Мой голос был тихим и хриплым. – Сам старше меня, но такой еще глупый. Тору, улыбаясь, прижался ко мне, а потом по-детски удивленно произнес: – Ты теплый... Я, пожав плечами, объяснил ему, кто я теперь и каким стал. Тору с восхищением смотрел на меня, хлопая своими прекрасными глазами. – А давай сбежим? – вдруг предложил он. – В город. Ты ведь так этого хотел... Я задумался. Да, я хотел вернуться в город еще с того момента, как с семьей переехал в Сотобу. И я собирался уехать туда сразу после окончания школы. Но из-за начавшегося в деревне беспорядка и внезапных смертей, в том числе и моей собственной, все изменилось. Но теперь появилась возможность воплотить мою мечту в жизнь. Тем более с любимым человеком. – Обязательно убежим, – пообещал я. – Только я сначала должен кое-что сделать. И знай, что я тоже тебя люблю. Да, Тору, мы убежим. Обязательно убежим. Только, как я и сказал, мне нужно кое-что сделать. Нечто очень важное. То, что я не сделать не могу...