Влюбленное черное сердце

Вернулись они только следующим вечером, часов в пять, и выглядели как-то помято. Пономарев лег спать, а Бесхвостый сел на своей кровати играть в плейстейшен. Яна как раз возвращалась из университета, где еще улаживала кое-какие вопросы. Она чувствовала себя потерянно в этом незнакомом городе, и вернулась измотанная этим чувством. В тот день они снова поужинали втроем. В этот раз парни, долго не думая, решили сварить пельмени. Яна только что съела свой салат, и, сидя на софе с ноутбуком на коленях, разговаривала с мамой по скайпу. Когда они попрощались, Пономарев спросил: - С кем разговариваешь? - С мамой. - Не волнуется она за тебя? - Волнуется, конечно. Я ведь раньше не жила одна. - Ну, здесь ты не одна… Яна вздохнула, снимая гарнитуру. - Представь, то, что я живу с двумя парнями, ее не успокаивает. Даже наоборот. Пономарев кивнул, садясь на другой край софы в ожидании своего ужина. - Что поделаешь, это родители. Если бы у меня была дочка, я бы за нее тоже беспокоился. Но твоя мама привыкнет. Чего тут бояться? - Мало ли, - проговорила Яна. – Я ведь тоже вас не знаю. Пономарев фыркнул. - Кому-кому, а нам можешь доверять. Я если сюда прихожу, то только чтоб поспать. А Андрея вообще нечего бояться, у него альтернативная сексуальная ориентация… - Я не гей, ясно? – закричал Бесхвостый, до этого мывший оставшуюся еще с утра посуду. Яна удивленно посмотрела на него. Ей подумалось, что он скорее обращается к ней, а не к Васе. Пономарева же это почему-то привело в восторг. - Ладно-ладно, - сквозь смех выдавил он. – Прости, Андрюх. Я просто пошутил, - и обратился к Яне: - Он не гей. Бесхвостый прошел мимо софы, чтобы подойти к окну и покурить, и несильно, но выразительно задел Пономарева кулаком по виску. Тот отмахнулся. Эта сцена пробудила в Яне любопытство. Как девушка, с детства проводящая большую часть досуга не на улице, а в интернете, она была немного слэшером, и тема геев ее не могла не интересовать. «Почему он об этом сказал?» - думала она, искоса наблюдая за Бесхвостым. Тот угрюмо курил. «Живут в одной комнате, куда-то уходят по ночам»… Воображение сразу начало рисовать ей разнообразные смущающие сцены, которые могли бы произойти между этими двумя. - А почему вы живете в одной комнате, а не снимете себе две? – спросила она. - А зачем снимать две? – пожал плечами Пономарев, подходя к плите за пельменями. – Мы друг другу не мешаем. Как оказалось позже, это было правдой. Прожив несколько недель здесь, Яна убедилась в том, что такие вечера, когда их можно застать дома вдвоем, большая редкость. Пономарев всегда уходил ночью и отсыпался днем, если вообще возвращался домой. Он играл джаз в каких-то полуподвальных клубах; его вечно откуда-то выгоняли и куда-то звали. У Пономарева было множество знакомых по всему городу – музыканты, официанты, бармены, хозяева кафе. Он помогал одним записать альбом, другим подыгрывал на выступлении, у третьих проводил ночи в качестве живого музыкального фона, и за все это получал неплохие деньги. Своей музыки Пономарев не писал, хотя часто помогал в этом другим музыкантам, когда у них кончалась фантазия. Он не был большим меломаном, хотя имел превосходный слух, и, кажется, никогда не жаждал связывать свою жизнь с музыкой. Она связалась с музыкой сама собой. Со сцены он был похож на погруженного в себя хипстера-буддиста из сороковых, и благодаря этому впечатлению прекрасно вписывался в обстановку разнообразных альтернативных кафе. Дома Пономарев никогда не слушал джаз – ему достаточно было еженощного джаза в кафе. И все же он не был недоволен своей повседневной жизнью. Постоянно меняющийся график, неопределенное будущее, дымные клубы, ночной образ жизни, кажется, еще нравились ему и вдохновляли его. Несмотря на это, у Пономарева было много свободного времени, но он нечасто проводил его в своей комнате. Что он делал в это свободное время, сказать было невозможно. Казалось, что он просто прожигает жизнь, не ища в этом ни смысла, ни цели – по крайней мере, так думала Яна. Еще сложнее было понять, чем занимается Андрей. Его жизни была еще беспорядочней. Большую часть времени он нигде не работал, и похоже было, что живет он то на деньги Пономарева, то на наследство своей тетки. В отличие от Васи, Бесхвостый чаще всего спал дома, и шатался где-то днем. Но просыпался он поздней, чем Яна, и утром они никогда не виделись. И все же Яне понравилось бы узнать, что они влюблены друг в друга. По крайней мере, тогда ей действительно нечего было бы опасаться – и она уже понемногу переставала, придумывая детали их отношений и ища тому подтверждения. Бывало, она втихаря наблюдала за ними, когда они изредка пересекались в доме. Большинство того, что они говорили при ней, было ей непонятно, и ее продолжала раздражать эта их невольная или нарочитая обособленность. - Вы давно дружите с Васей? – спросила она однажды у Бесхвостого, когда он вечером сидел на софе и играл в свой плэйстейшн. - С детства, - не отрываясь от игры, ответил тот. – С пятого класса. - И вы с детства вместе?! - У нас общие интересы, - буркнул Бесхвостый. Как ни смотри, этого пока заметно не было. Впрочем, они вполне могли общаться в городе, подумала Яна.