Влюбленное черное сердце

На следующий день ей предстояло встретиться с Вадимом. После пар Яна вернулась домой, и стала ждать назначенного часа. Они с Вадимом редко гуляли вместе дольше двух часов, но ожидание свиданий всегда длилось немного дольше самих свиданий. Уже за три часа до встречи Яна чувствовала, что все валится у нее из рук, и мысли неизменно обращаются к той точке во времени, когда ей предстояло испытать ежедневную борьбу с собой. Она одевалась, раздевалась, писала сообщения о том, что не придет, стирала их, уговаривала себя, и, наконец, шла. Иногда она опаздывала на полчаса или даже на час, потому что сидела на автобусной остановке и не могла заставить себя сесть в автобус. Вадим не злился – он считал, что это всего лишь маленькие женские заморочки, которые настоящему джентльмену необходимо терпеть. Теперь Яне снова предстояли три часа напряженного безделья. Она вытащила из сумки пузырек с таблетками валерьянки и выпила две. Хотя таблетки никак на нее не действовали, Яна продолжала их пить – наивно надеясь, что когда-нибудь они все же помогут. Дома никого не было. Яна в задумчивости прошлась по коридору, выглянула в окно. Ей представилось, что Вадим каким-то чудесным образом наблюдает с улицы за ее действиями. Тогда она спешно зашла к себе, закрыла дверь комнаты на задвижку и задернула шторы. Сквозь них в комнату проникал тонкий луч рассеянного света. Яна включила ноутбук и села на кровати играть в ММОРПГ. Она зашла на свой аккаунт, и через минуту поняла, что ее тошнит и от мерцания монитора, и от самой игры. Тогда она выключила ноутбук и попыталась читать. Вначале мысли ускользали, взгляд начинал теряться между строчек, но потом Яна понемногу втянулась. То, что у нее получилось это сделать, было подарком небес. Когда она наконец отвлеклась от чтения, то поняла, что опаздывает. Волна жара тут же пробежала по ее телу, и Яна порывисто вскочила с кровати. Пока она одевалась, ее мозг еще не до конца отключился от происходящего в книге. «Повелитель мух» действительно шокировал ее, хотя она только дошла до середины. Яна не могла определить, что именно из происходящего вызывало в ней такое смятение – наверное, все началось с разговора Саймона со свиной головой. Зловещая атмосфера леденила Яне кровь, хотя обычно к хоррорам она была равнодушна. Ей пока не хватало читательского опыта, чтобы разобраться и понять, что происходит и почему. Когда она встретилась с Вадимом и поцеловала его в щеку дрожащими губами, в ее голове еще прокручивались книжные сюжеты. Яна попыталась рассказать об этом ему, но Вадим не был читателем и только вежливо хмыкал. - Не, я не фанат таких книжек, - сказал он. – Если честно. - А каких фанат? – отчего-то разозлившись, поинтересовалась Яна. - Ну вот в школе «Отцы и дети» читал, книга ничего так была. Не скучная, по крайней мере. Только я не понял, почему он на этой телке не женился. «Ну почему же ты такой тупой?» - подумала Яна, а вслух спросила: - Вадик, вот ты смог бы совершить самоубийство? Они сидели в дешевом кафе, и, как всегда, не смотрели друг на друга, но делали вид, что все в порядке. Если нужно было посмотреть на собеседника, каждый смотрел не в глаза, а ниже или выше – на щеки или брови. - Нет, - не задумываясь, ответил тот. – Самоубийство? Это для слабаков. - Ну вот если бы тебе было очень плохо… - Нет, я бы не стал совершать самоубийство. А что это за вопросы? Что случилось? - Ничего, просто интересно. - А ты сама смогла бы? Яна задумалась. - Я не могу себя поранить, - сказала она чистую правду, - даже если очень захочу. Не могу представить, как режу себя бритвой. Даже если я сильно захочу умереть, я просто не смогу этого сделать с собой. - Понятно, - хмурясь, протянул Вадим. Для него все, что она сказала, было сентиментальной чушью, которой он не мог понять. Яне стало как-то плохо. Она вышла в туалет, и там некоторое время стояла у зеркала, пытаясь собрать разбегающиеся мысли и боясь выйти обратно. Потом к умывальнику подошла полная женщина и начала с усердием мыть руки. Яна дернулась и быстро вышла обратно в зал. Вадим сидел к ней спиной. Иногда, когда он сидел так, можно было понять: он знает, что Яна подошла. Вся его шея и спина как-то напрягались при этом, взгляд замирал. Но сейчас шея Вадима была расслаблена. Яна замедлила шаг, любуясь его затылком. Она могла смотреть на него с такой любовью только тайно. Всегда сзади, всегда на шею и затылок – так ей удавалось на время расслабиться. На миг Яна представила, что он только что чем-то отравился, и медленно сползает со стула. Потом его повезут на скорой, а она будет сидеть рядом и заламывать руки. Но он все равно умрет. От него останется украшенная цветами могила, и Яна будет приходить туда по воскресеньям и плакать. Это будет самой чистой любовью в ее жизни, и она до самого конца не согласится быть ни с кем другим, храня верность ему. «Это все эти идиотские фильмы, - подумала Яна, - у меня уже в голове одни трупы». Потом подошла к Вадиму, обняла его сзади и поцеловала. - Ты что? – спросил Вадим. Им принесли их еду. Вадим всегда платил за Яну, хотя у него денег было еще меньше, и она специально заказывала самое дешевое, когда он настаивал на том, чтобы она поела. В этом было что-то жалкое – в том, как она постоянно глотала еду, которую не любила или не хотела сейчас есть, только чтобы не заводить со своим парнем споров по этому поводу. Когда они вышли из кафе и отправились гулять по улицам, Вадим принялся рассказывать Яне историю о том, как его друг однажды упал с лестницы. Когда он не знал, что сказать, то начинал рассказывать о каком-нибудь случае из своей жизни, и к этому моменту все более-менее интересные случаи успели иссякнуть. Яна вежливо слушала. По задумке в истории должна была присутствовать юмористическая нотка, поэтому она смеялась в тех местах, которые считала подходящими. Потом история кончилась, и, похоже, эта была последней. Настало тягостное молчание. Потом Вадим развернул Яну к себе и натянуто поцеловал в губы. Над его верхней губой была жидкая неприятная щетина. Яна чувствовала, что ее трясет. - Что с тобой? – спросил Вадим. – Замерзла? - Кажется, да. У меня утром была температура, - соврала Яна. - Так чего ты пришла?! Ты же еще сильнее заболеешь. Ей было приятно, что Вадим о ней заботится, но стыдно, что приходится врать. Тем не менее, она сказала: - Извини. Я, наверное, уже пойду домой. После этого Яна совершила еще одно бегство, такое же позорное, как и все остальные. Когда она вернулась домой, солнце уже клонилось к закату. В кухне она прошла мимо Пономарева и налила себе стакан воды, чтобы запить две таблетки валерьянки. - Не пей ты эти таблетки, - сказал тот, с сожалением наблюдая за ней. - А что мне еще пить? – срывающимся голосом спросила Яна. - Ничего не пей. Ты опять со свидания? - Да. - Я не понимаю этого твоего парня, - высказал Пономарев. – Он что, бьет тебя там? Яна выпила воду, но без таблеток. Она испугалась, что может навредить себе таким количеством. - Все нормально, - стандартно ответила она. Пономарев взглянул ей в глаза, и коротко сказал: - Ублюдок. - Он не ублюдок. Он не бьет меня, Вася. Проблема во мне. Пономарев вздохнул. Потом подошел, забрал у нее пузырек с валерьянкой и поставил его на кухонный шкаф. Он мог дотянуться до этого места, но Яне пришлось бы подпрыгнуть или поставить себе табуретку. - Яночка, послушай. Не переживай из-за этого. Все твои проблемы имеют решение. - Какое?! - Ты сама знаешь, какое, - терпеливо ответил тот. От этих слов у нее в голове появились совершенно лишние мысли. - Иногда… я… я хочу, чтобы он умер, - сдавленно прошептала Яна. Она смотрела на Пономарева взглядом попавшей в капкан лисы – затравленным взглядом человека, покорно ждущего осуждения и только надеющегося на сочувствие. - Успокойся, - снова сказал тот. – У всех бывают такие мысли. Ты же не будешь его убивать, правда? Не будешь. Значит, все в порядке. - Но… - Ян, перестань плакать и считать себя жертвой. Ты сможешь все исправить, если только будешь позитивнее смотреть на вещи. Позитивнее смотреть на вещи? Яне казалось, что это невозможно. За всю свою жизнь она так и не научилась видеть будущее в светлых тонах. Ей пришлось признаться себе, что она всегда считала свой пессимизм скорее достоинством, чем недостатком. Но теперь, после Васиных слов, усомнилась в этом. - Надеюсь, я не сойду с ума, - пробормотала Яна. - Мир – он вообще безумен, правда же? – туманно сказал Пономарев. – Ты справишься, только будь уверена в этом. Поднявшись к себе, Яна не могла не признать, что ее это немного воодушевило. Закрыв за собой дверь, она словно опять вернулась в мир закрытой ото всех полутемной комнаты, откуда вышла несколько часов назад. Там, разумеется, с тех пор ничего не изменилось. Конспект по-прежнему ждал часа усиленной зубрежки, и «Повелитель мух» - прочтения. Так что она снова попыталась сесть за уроки, а когда у нее ничего не вышло, принялась читать. За следующие три дня Яна проглотила остаток «Повелителя мух». Местами, особенно в конце, она не могла оторваться. Эта книга настраивала ее на рассуждения, хотя попытки осмыслить все до конца были в большинстве случаев бесплодными. «Почему он это написал? – спрашивала Яна у себя. – Что хотел этим сказать? Почему они начали вести себя так? Ведь это дети… Разве в реальности было бы то же самое? Но ведь это кошмарно… Почему победило зло?». Она не могла сказать, что была в восторге – все же ей книга казалась слишком страшной. Но впечатление не проходило еще долгое время. К сожалению, с Пономаревым они никак не могли пересечься, и Яна мало-помалу оставила попытки обсудить с ним прочитанное, хотя это ее немного расстроило. Кажется, обсуждение просмотренного и прочитанного уже входило у нее в привычку. Зачет по праву Яна сдала очень посредственно. Плохие результаты вгоняли ее в уныние – ведь в школе она всегда была отличницей. Теперь же Яна медленно, но верно разочаровывалась в себе и в своих способностях. Через шесть дней после зачета, в следующий четверг, она сидела весь день на два ряда выше, чем Вадим, и смотрела на него сзади. Яна не выспалась за последние дни, и сейчас то и дело погружалась в своеобразный сон наяву, в неглубокую дремоту с открытыми глазами. Ее уносили мысли, и она, как всегда, не могла сконцентрироваться на лекции. Сзади кто-то громко перешептывался. Лекция казалась скучной не только Яне. - Марьяна!.. Марьяна! – услышала она спустя пятнадцать минут этого бесплодного времяпровождения. Потом повернулась. Сзади нее Таня наклонилась вперед так, что ее волосы почти касались Яниного плеча. - Что значит «манна святого Николая»? Яна со вздохом повернулась и принялась вбивать эту фразу в гугл со своего мобильного. - О, у тебя есть интернет?.. Посмотришь тогда еще определение «церковного права убежища»? - Хорошо. Яна открыла страницу в Википедии и дала им посмотреть. Таня и ее подруга списали определение, потом прочли вкладку с «манной святого Николая». - А-а, а мы думали, это что-то религиозное. Спасибо! Яна забрала свой мобильный и со скуки принялась сама читать открытые вкладки. «Манна святого Николая» оказалась аква-тофаной, каким-то старинным ядом, обросшим слухами. - А зачем вам нужна была «манна»? – спросила с недоумением Яна. - А тут упоминается в примерах права Просвещения. Яна продолжила читать статью. Оказалось, что с помощью этого яда жены расправлялись со своими мужьями, и до сих пор не было известно, что входило в его состав. Яна вдруг ощутила, что сочувствует этим десяткам несчастных женщин. Она представила, что замужем за Вадимом (это заставило ее слегка покраснеть), и перед ужином вливает в его бокал этот яд из хрустального флакончика. «Только сейчас такого яда не достанешь, - подумала Яна. – Хотя, вот наверняка же, есть таблетки, которые если подсыпать кому-нибудь, то он отравится и умрет. Сейчас же все – сплошная химия». Она вбила в гугл «смерть от таблеток», после чего попала в депрессивные дебри форумов самоубийц и отвлеклась от них, только когда пара уже закончилась. Все то, о чем она думала до сих пор, показалось ей полной чушью. Похоже, не было в мире таблеток, которыми можно было действительно кого-нибудь отравить, кроме самого себя. «Не знаю, как я впихнула бы в Вадима десять штук» - мрачно думала Яна, выходя на улицу, под слабый мелкий дождь. Когда она шла к воротам, он нагнал ее и набросил на нее свою кожаную куртку с капюшоном. - Нет, Вадик, ты же замерзнешь! – воскликнула Яна. - Да нет, я болел в последний раз пять лет назад. Вот ты недавно болела, так что не возникай. Яна уставилась в мокрый асфальт под своими ногами. Выказанная забота о Вадиме показалась ей глупостью, ведь пять минут назад она представляла, как отравила бы его таблетками. Они дошли до остановки и остановились там. Вадим молчал. Яна смотрела на дорогу так, словно очень боялась пропустить свой автобус, и внимательно всматривалась в каждое лобовое стекло. - Ладно, я пойду, - с облегчением сказала она наконец. Вадим поцеловал ее в щеку и помешал снять с себя его куртку. - Оставь. Завтра принесешь. Ты заболеешь, - сказал он. – Зачем оделась так легко? - Нет, постой, а как же ты?! - Со мной все будет нормально. Главное в другой раз возьми зонтик. Вадим принялся заталкивать ее в автобус, и Яне ничего не оставалось, как подчиниться. Она вошла в салон и села у окна. Вадим смотрел на нее из-под дождя с полуоткрытым ртом. Было совершенно невозможно предположить, о чем он думает. Яна же подумала, что ей все равно, как он доберется до дому. «Не нужно было отдавать мне куртку» - подумала она, холодно глядя из-за стекла. Потом автобус отъехал, и Вадим скрылся из виду. Но из-за куртки Яне до сих пор казалось, что он ее обнимает. Люди в автобусе смотрели на нее умиленно, и она низко опустила голову, словно боялась или стыдилась их взглядов. Когда она пришла домой, в прихожей стояли кроссовки Бесхвостого, но сам он закрылся в своей комнате – то ли спал, то ли сидел в интернете. Яна сняла с себя мокрую куртку Вадима и повесила ее на спинку стула в кухне, чтобы та высохла. От куртки пахло дождем, кожей и мужскими духами. Пока Яна готовила себе еду, она то и дело бросала взгляд на эту куртку. Потом подошла, погладила ладонями рукава, засунула руки в карманы, зарыла нос в подкладку. Куртка Вадима была огромной и брутальной, как и он сам. Щеки Яны чуть порозовели, но секунду спустя она одернулась, встала, и продолжила готовить еду. Этим вечером Яна в одиночестве смотрела сериал – Бесхвостый так и не спустился вниз. Комнату наполняли прохладные сумерки, и от неопределенной температуры воздуха невозможно было удобно устроиться на софе. Шла серия, в которой ничего особенного не происходило, – промежуточная между двумя сезонами, - и действие Яну не захватывало. «Можно ли что-то подложить в подкладку, чтобы человек надел куртку и умер?» - сонно думала она, наблюдая повторение момента с какой-то кровавой расправой из прошлого сезона. Наверное, это было невозможно. Потом Яна закончила все вечерние дела и отправилась спать. Заснуть было тяжело, и она долго ворочалась, думая о Вадиме, и о том, что завтра снова увидит его. Потом начала думать о его куртке; о том, как ее увидят соседи и что они могут подумать. Ей стало плохо. Мысли прилипали к висящей в кухне куртке. «Можно ли вставить в молнию скрытую камеру?» - с тяжелым чувством подумала Яна. Потом поняла, что так уснуть не сможет, и спустила ноги с кровати. Ее тошнило от куртки Вадима, висящей внизу. Яна тихо спустилась вниз по лестнице, в кромешной темноте сняла ее со спинки стула. От высохшей кожи пахло все так же. «Как я все это ненавижу», - с внезапно пробудившейся злостью подумала Яна. Затем накинула на себя свое тонкое пальто, обула тапочки и вышла на улицу. Перебежав через пустынную дорогу, Яна выбросила куртку Вадима в стоящий напротив их дома мусорный бак. Когда она вернулась, то сама не знала, что же наделала и что завтра скажет Вадиму. Однако теперь ей было спокойнее. Снова захотелось спать, а в сравнении с желанием спать все остальное было мелочами. Так что Яна поднялась к себе наверх и наконец уснула.