Влюбленное черное сердце

В подвале гаража был сумрачный, тяжелый оранжевый свет, идущий от старого светильника, стоящего в центре на стуле. Там было сыро, но чисто – вымытый бетонный пол, старые трубы, когда-то снабжавшие водой дома дачников, аккуратно сложенные у стен немногочисленные вещи. В углу было нечто вроде старого сундука с навесным замком. С другой стороны, рядом с люком, из которого спускалась деревянная лестница, лежал на подобном же сундуке накрытый одеялом матрас. Под лестницей стояли пластиковые бутыли с водой. Еще здесь был проигрыватель, – тайный проигрыватель Пономарева с Бесхвостым, - и виниловые пластинки для него. Эти пластинки всегда лежали здесь; они были куплены для того, чтобы лежать и слушаться здесь. Парни считали, что нет ничего круче, чем винил. Поэтому, когда вернулся Бесхвостый и они вдвоем с Пономаревым спустили по лестнице все еще спящего Черевко, первым делом Яна получила разъяснения по поводу этого проигрывателя. Пономарев хотел убрать со стула успевший нагреться светильник, и привязать Черевко к спинке, но после небольшого обсуждения они передумали это делать, и бросили его прямо на пол, к трубе. - Он долго будет спать? – спросила Яна. - Не знаю, когда разбудим, тогда проснется, - отмахнулся Пономарев. Он думал совершенно о другом. Яна наблюдала, как он вытаскивает из своего рюкзака тот череп, что был уже три дня как готов – белоснежную чистую кость, скрепленную лаком и эпоксидной смолой. Осторожно дотрагиваясь до черепов, Пономарев как будто проваливался в другой мир, и казалось, что они становятся для него важней, чем живые люди. «Вокруг будут метеориты падать, стадо бизонов пробежит, начнется третья мировая – Вася будет продолжать клеить зубы» - подумала Яна. Открыв замок на сундуке, Пономарев принялся оборачивать в газету новый череп, чтобы положить его внутрь. Заинтересовавшись, Яна подошла к сундуку и заглянула внутрь. Там уже лежало штук десять свертков разных размеров. - Кошмар, - не сдержалась она. - Там не только человеческие, - произнес Пономарев. – Есть пара животных, например, лошадь. - Это этот, длинный? Пономарев достал обернутый газетой череп и развернул его. Череп был продолговатым, с вытянутыми ноздрями и маленькими глазницами. Яна поежилась. Пальцы Васи медленно ползли вдоль темечка лошадиного черепа и вниз, до передних зубов. - Откуда ты взял этот? - Нашел. Пришлось в бочке его варить, он просто огромный. Она отошла, оставляя его наедине с его черепами. - Это ладно. Со своим первым черепом он спал, - не смог не рассказать Бесхвостый, когда Яна подошла к нему. Он сказал это вполголоса, но Вася все равно услышал. - Как спал? В кровати?! - Да, как с мишкой, вот так, - Андрей наглядно показал ей это. - Вот вам разве не хочется их обнять, когда вы держите их в руках? – быстро спросил Пономарев. - Ну…- протянул Андрей. - Вот и мне тогда захотелось, что в этом такого? Он был очень смущен. Яна хихикнула. - От них веет каким-то спокойствием, - теряя неловкость, добавил Вася. – Они напоминают о том, что все преходяще, не о чем беспокоиться, потому что смерть выкашивает всех. Как бы располагают ко сну, к умиротворению. Ты не чувствуешь этого? Он всегда говорил слово «смерть» с особенным удовольствием. Яна посмотрела на него уже серьезней. Да, она понимала, о чем он говорит. И все же спать с черепами для нее пока было бы слишком. Пономарев закрыл свои черепа в сундуке и они с Бесхвостым принялись приматывать Черевко на скотч к трубе. Потом заткнули ему рот и завязали глаза черной повязкой. На повязке виднелись старые пятна, от которых ткань загрубела и не сгибалась. Яна села на матрас. Пономарев поднялся наверх на чем-то еще, а Бесхвостый присел на корточки около проигрывателя. Оттуда шел бархатный, но необычайно громкий звук. - Ян, можно кое-что спросить?.. Тебя его борода не смущает? – спускаясь с лестницы со старым тазом, как бы невзначай поинтересовался Пономарев. Яна посмотрела на него с недоумением. Она не понимала, к чему он это говорит. - Ну… нет, - сказала она. - А, ну ладно. Он отошел. Яна сняла туфли, от которых у нее уже болели стопы, и подтянула ноги на покрытый полосатым одеялом матрас. Бесхвостый сел рядом, на самый край, и прошептал ей на ухо с удовольствием девушки-сплетницы: - Ты знаешь, что он обычно делает? Бреет их налысо. Смотри… Яна взглянула на Васю. Тот, сев на ноги лежащего без движения Черевко, осторожно обтирал его лицо и шею чистой влажной тряпкой. Он делал это так медленно и аккуратно, словно впал в какой-то транс и ничего больше не видел. - Зачем он это делает? – шепотом спросила Яна у Андрея. - Вася у нас чистоплотный. Аккуратист такой, можно сказать, - расплывчато ответил тот. – Он однажды зубы начнет им чистить. Потом отошел, чтобы немного сдвинуть иглу проигрывателя, и еще раз послушать песню, которая играла до сих пор. Оба они были в отличном настроении, хотя и немного опьянены всем вокруг, но Яна чувствовала себя не в своей тарелке. Все новое вызывало у нее отторжение. Сейчас она не понимала, что происходит, и поэтому ей хотелось сбежать отсюда. Видимо, это желание отразилось на ее лице; Яна не знала, что за выражение было на нем, когда Андрей подошел к ней с бутылкой коньяка в одной руке, и протянул другую, чтобы схватить ее за запястье и потянуть на себя. Яна не поняла, что он хочет сделать; она покорно, но растерянно слезла с кровати. Он подтянул ее к себе и приобнял за талию. - Что ты делаешь? – спросила Яна, слабо пытаясь отодвинуться, но Бесхвостый ничего не сказал. Они стали медленно танцевать по подвалу, если это неразборчивое кружение можно было назвать танцем. Яне стало неловко, но потом она взглянула на лицо Андрея. Тот слегка улыбнулся. Его левый глаз начинал едва заметно косить. Музыка как будто стала громче, и Яна почувствовала, что растворяется в полумраке и в этих глубоких мрачных звуках. Танцевать с Бесхвостым в этом сыром темном месте было совсем не то же самое, что вихлять бедрами на танцплощадке. Все вокруг было и грязным, и чистым; их кружение по подвалу тоже было исполнено почти потусторонней чистоты. Ноги в колготках чувствовали под собой холодный и сыроватый камень пола. Она стояла на носках, хотя почему-то не боялась испачкаться. Тайная музыка Пономарева с Бесхвостым была черной – насквозь черной, как и само ее название. Настолько черной, что с непривычки Яне было тяжело к ней прислушаться - но сейчас она прислушалась и начала понимать. Наконец Пономарев встал с колен. Он только что вымыл руки и ноги Черевко до самых кончиков ногтей и сейчас выглядел потерянно, стоя над ним с опущенной головой и падающими на глаза волосами. Потом откинул тряпку в угол. - Ну что? Пора просыпаться? – прокричал он, поворачиваясь. На глазах Черевко была тонкая черная повязка. Во сне он иногда шевелил рукой или ногой. Андрей подошел к нему и сильно ударил ногой в живот. Черевко закашлялся. - Стой, ты что? – испуганно воскликнула Яна, повисая на руке у Бесхвостого. - Ты его еще пожалей, – фыркнул тот. - Ян, ты с ума сошла? Мы его сейчас убивать будем, - хватая ее за плечи, с дурацкой ухмылкой сказал Вася. – Ну?.. Ян, Ян… Он наступал на нее, а Яна пятилась назад, как испуганная собака. - Ты пьян, Вася, - сказала она. - Ян, Ян… Вот скажи… Вот прямо сейчас мне в лицо скажи… «Я хочу его убить»… «Мы сейчас убьем Васю Черевко»… - Зачем?.. - Ну давай, Яна. «Мы сейчас убьем Васю Черевко». Давай… Яна почувствовала, что ее скоро прижмут к полосатому матрасу. Если бы это случилось, ей бы было очень неловко. Поэтому он поскорей проговорила: - Мы сейчас убьем Васю Черевко... - Нет! – закричал Пономарев. Андрей стоял за его спиной и не мог перестать хохотать, как ненормальный. – Громко! – и сам заорал: - «Мы сейчас убьем Васю Черевко»! Матрас ткнулся ей под коленки. - Мы сейчас у-убьем Васю Черевко… - Громче! -Мы сейчас убьем Васю Черевко! - «Я хочу его убить»! - Я хочу его…у..у.. - «Я хочу его убить! Вытрясти кишки, залезть ему руками под ребра и пустить реку крови»!.. - Я хочу его убить! Вытрясти кишки, залезть туда руками и пустить реку крови! – выпалила Яна. Увлекшийся Вася отпустил ее плечи, уже нагибавшиеся над кроватью. Его глаза блестели. - Молодец, - сказал он, широко улыбаясь. Яна поняла, что только что прокричала, и ей стало щемяще-сладко. Тем не менее, она продолжала делать вид, что не понимает, что сказала правду. Бесхвостый с Пономаревым умирали от невротического смеха. «Психи, - подумала Яна. – Больные на голову». - Ну что, он проснулся? – спросил Вася. Андрей подошел к Черевко и шлепнул его ладонью по лицу. - Эй, спящая красавица… Вася Черевко проснулся. Непонятно было, в какой момент это произошло, и слышал ли он, как Яна кричала, что хочет вытрясти ему кишки. Его лицо было красным, и он кряхтел – кляп во рту сильно мешал ему. - Ты слышал, что девушка тебе сказала? – обратился к нему Пономарев. – Девушкам отказывать невежливо. Или не успел услышать? Тогда Яна повторит, правда, Ян? Та замотала головой, хотя в голове у нее до сих пор крутилось, как на заевшей пластинке: «Мы сейчас убьем Васю Черевко, мы сейчас убьем Васю Черевко, мы сейчас убьем Васю Черевко». Пономарев снова засмеялся и приобнял ее. - Хочешь послушать, что он скажет? – спросил Бесхвостый у него. Тот картинно задумался. - Не знаю, у него есть право голоса? Ян?.. Она не знала, что сказать. - Короче, есть. Пусть болтает. Говори, - быстро сказал Андрей, подошел к Черевко и вынул у него кляп изо рта. Тот закашлялся. - Похлопай его по спине… - Слюна не в то горло попала, блять... - Что вам нужно? – дрожащим голосом спросил Черевко, переборов третий по счету рвотный позыв. Он пытался сохранять серьезный вид. - Так, значит, не слышал, - обратился к Яне Пономарев. - Слышал, - сказал тот. – Парни, парни, послушайте меня. Может, мы можем как-то договориться. Они снова рассмеялись. - Мы уже договорились. Хотя можем попробовать еще раз. Но ты должен понимать, Черевко, что право выбирать все равно принадлежит девушке. Это по этикету. Знаешь, что такое этикет? - Парни… Парни… Парни, - продолжал звать их Черевко. – Успокойтесь, парни… Давайте серьезно поговорим… - Нет, откуда ему знать, - перебил его Бесхвостый. - Мы говорим. Мы серьезно с тобой говорим. Давай. Твои предложения. Пономарев сел перед Черевко на пол и обернулся на Андрея. Тот сделал то же самое, хотя глаза Черевко были завязаны, и видеть он этого не мог – может, только догадывался. Он часто дышал и ничего не говорил. Выждав некоторое время, Пономарев сказал: - Наше предложение – тебя убить. - Убить, выпустить кишки, и залезть туда руками, - уточнил Бесхвостый. - И пустить реку крови. - Да. Твое? - Зачем? Что я вам сделал? Вася, это ты, я же узнал тебя по голосу, - забормотал Черевко. – Что ты хочешь от меня? - Ты понравился нашей дорогой Яночке. А она тебе как? Тоже очень сильно, судя по тому, как ты себя вел? Черевко некоторое время молчал. Он мотал головой, пытаясь понять, где находятся его собеседники. Потом сказал: - Вам не понравилось, что я к ней подкатывал, да? Ну простите меня. Правда, простите. Я не хотел. Я не знал. Яна сделала несколько шагов вперед и посмотрела на него сверху вниз. Черевко был таким беззащитным. Сейчас она его совсем не боялась. Пономарев увидел ее, взял за руку и насильно усадил на колени на пол. - Давай, в наш тесный круг общения, блять. - Ты здесь? – воскликнул Черевко. - Да, - сказала она. - Слушай, ты же хорошая девушка… Скажи, что им нужно от меня?.. - Это не нам, - сказал Пономарев. – Это ей и нужно. - Что тебе нужно?! - Ян, скажи, что. Она посмотрела на Пономарева, потом на Бесхвостого. Андрей тепло улыбался ей. - Чтобы ты умер, - сказала она. - Зачем?! За что? - Потому что я так хочу. Парни посмотрели друг на друга и поцеловали ее в обе щеки, с двух сторон. Яна чуть покраснела. Коричневые ладони Андрея легли ей на плечи. - Ну, ты все слышал. - Но почему? – не мог угомониться Черевко. – Я не понимаю… Ты меня ненавидишь? - Я люблю тебя, - сказала Яна внезапно. Потом подалась вперед и коснулась руками его лица. Поцеловала в нос. – Прости. - Не проси у него прощения! – взвился Бесхвостый. Потом встал и снова ударил Черевко ногой. – Ну что, все понял, сука? Суть ясна? - Я тоже тебя люблю, - быстро и неискренне сказал Черевко. - Тогда все замечательно, - развел руками Пономарев. – Правда же? - Вы меня отпустите? - С какого перепуга? – вопросом на вопрос ответил Андрей. - Нет, - сказала Яна. – Прости, но нет. Я не могу. - Но ты же любишь меня… - Поэтому я и не могу тебя отпустить, - честно сказала она. – Я люблю тебя, и поэтому я должна тебя убить. - Почему? - Все! – закричала она. – Я не хочу об этом говорить! Андрей пнул его в висок и тот затрясся. - Мразь! – крикнул он. – Может заткнем его, а, Вася? Пономарев из другого угла подвала показал ему что-то. Яна подумала, что это сигарета, но оказалась неправа. - Косяк, - сказал Пономарев. - Я не курю это говно, ты же знаешь. - Ян? Она посмотрела на него испуганными глазами. - Вы еще и наркоманы? – пробормотала она. - Наркоманы? Это всего лишь косяк, - со смехом ответил Вася. – Так будешь? - Нет! - Как хотите. Он затянулся. Яна снова смотрела на Черевко. Кто-то прибавил громкости музыке, так, что она уже резала уши, и у Яны начала сильно кружиться голова. «Мы сейчас убьем Васю Черевко» - в каком-то полузабытьи подумала она, и сладкое чувство снова разлилось по ее телу – нечто, похожее на сексуальное желание, на грязную похоть, но более высокое, неземное, полубезумное, совершенно внетелесное. «Я избавлюсь от него навсегда, - подумала она. – Я сделаю это своими руками». Это было ожидание освобождения. Ее схватили за руки и закружили по подвалу. - Яна! Готова? – выкрикнул ей в уши Пономарев. Он пил из бутылки и от него несло коньяком. Сзади бормотал, пытаясь перекричать музыку, Вася Черевко, и Яна, прислушавшись, различила: - Что вы делаете, что вы делаете, что вы делаете?.. Она остановилась и повернулась к нему, не понимая, что происходит вокруг. Тут же ей в ладонь нырнула холодная рукоятка. - Это нож, - кричал Пономарев, - у тебя в руке! Она вздрогнула. Сзади Андрей вырвал у Пономарева бутылку и стал безостановочно пить, нервно, как будто от этого зависела его жизнь. Яне показалось на миг, что ему стало нехорошо, но Пономарев снова отвлек ее. Он схватил ее руки и поднял их вверх. Яна почувствовала, как он прижимается к ней сзади, и инстинктивно стала вырываться. - Давай, вместе со мной, - кричал он. – Вот этой рукой! В короткой бессмысленной борьбе они упали вперед, на пол, рядом с Черевко. Яна случайно прижалась щекой к его щеке и по ее телу пробежали мурашки. Она поцеловала эту щеку, потом небритый висок, потом шею, хотя это было непросто – Черевко продолжал вертеть головой. - Яна… Яна… Яна… - бормотал он, дрожа. – Не надо, что ты делаешь? - Нет, что я делаю? – воскликнула она, но Пономарев по другую сторону тела Черевко сжал ее руку еще крепче. – Вась, отпусти, хватит… Ты больной, ты обкурился, Вася… Но его свободная рука, суетливо зашарив по лицу Черевко, сорвала с него повязку. Яна на миг увидела эти болезненно покрасневшие, слезящиеся глаза и резко сузившиеся от света зрачки. Глядя в них, она ощутила, как ее запястье судорожно сжимают пальцы Пономарева, потом нож летит вперед, и холодное лезвие врезается в живот Черевко. Только взглянув вниз, она поняла, что это произошло, попыталась встать, но не смогла. Лезвие распороло живот Черевко сверху вниз, потом Вася протащил ее руку поперек этого разреза, и получилось нечто вроде креста, из которого хлестала кровь. Черевко кричал нечеловеческим голосом. Секунду назад он еще матерился, но потом стал просто хрипеть и плеваться кровью во все стороны. Яна смотрела на него с бешено бьющимся сердцем, не ощущая больше затекшей руки, которую, как в тисках, сжимал Пономарев. Она чувствовала, что ее рука сейчас стала не более, чем инструментом в пальцах Пономарева, частью ножа. Лезвие вворачивалось в красную плоть. Потом он отпустил и ее запястье, и нож, схватился руками за лицо Черевко и приблизился к нему, почти прижавшись к кровавому пятну на его животе. Он словно был сейчас весь в этом умирающем человеке. Ничто больше не занимало его. Глазами он будто пил жизнь, изливавшуюся из умирающих зрачков. Яна же замерла, наблюдая эту сцену как из-под воды. «Он умирает» - подумала она, и это было единственной связной мыслью в ее голове. Черевко бился в судорогах, и с каждым толчком на пол проливалась порция крови. Пономарев, как в трансе, водил большими пальцами по его бровям, щекам, губам, засовывал их на мгновение в его открытый рот с пузырящейся на языке кровью. Все это продолжалось некоторое время, пока музыка не убавилась немного, и сердце Яны не начало успокаиваться. Затекшая рука снова начинала чувствовать. Яна обнаружила, что смотрит в пол, и снова подняла глаза на Черевко. Он был мертв. От осознания этого внутри у Яны начало расти поглощающее ощущение легкости. «Он умер»- подумала она, и подалась вперед, желая повторить за Васей и дотронуться до лица Черевко, чтобы убедиться в его смерти, полнее прочувствовать ее, понять, что же так завораживало Пономарева. В этот же момент Пономарев убрал руки от бледнеющего лица, и, почувствовав, что Яна тянется к нему, как будто мимоходом взял ее за подбородок и через успокоившееся тело Черевко поцеловал ее в губы. Это был самый страстный поцелуй в ее жизни. От удивления Яна даже ответила на него, но, когда Вася отпустил ее, в смятении отодвинулась. Ему, кажется, было все равно. Когда Яна, опьяненная, снова потянулась к нему, надеясь сорвать еще один такой же поцелуй, он обернулся и выдохнул ей в рот облако конопляного дыма. Яна стала кашлять, наполовину от того, что очень боялась вдохнуть дым слишком глубоко, и снова отодвинулась. Она испугалась, что у нее сейчас закружится голова, но ничего не произошло. Отрешенный взгляд Васи блуждал по стенам. Его глаза блестели, словно он готов был расплакаться. Яна поняла, что его поцелуй не имел к ней прямого отношения. Стояло молчание. «It’s a question of lust, it’s a question of trust, it’s a question of not letting what we’ve build up crumble to dust» - неожиданно отчетливо вслед за проигрывателем стало повторятся в ее голове. Вася вдруг посмотрел на нее и улыбнулся. Потом погладил по волосам. «Вернулся на землю» - подумала Яна. Они встали с пола. Ноги не держали Яну, и она пошатнулась несколько раз, прежде чем встала ровно. Вася повернулся к сидящему на кушетке Андрею. Тот смотрел на него каким-то больным взглядом. Потом снова стал пить. Пономарев подошел к нему и отобрал бутылку. Они смотрели некоторое время друг на друга. Вася собирался что-то сказать, но ему было невыносимо лень. - Меня заебало все это, - наконец вполголоса сказал Андрей. – Ты считаешь меня геем, вот скажи. Яна вдруг заметила, что его правая рука находится в штанах, и быстро отвернулась. Пономарев похлопал его по плечу. - Бесхвостый, вот поверь, - все-таки заставляя себя разлепить губы, ответил тот, - мне абсолютно на все это похуй. Он выключил проигрыватель, подошел к лестнице, и, прежде чем начать подниматься, бросил через плечо: - Яна, пошли со мной. Это было ближе к мягкому настойчивому приказу, чем к предложению. Яна подчинилась.