Влюбленное черное сердце

Наверху, в гараже, было гораздо свободней и свежей. Очевидно, в подвале был очень спертый воздух. Сквозь окошко проникал рассеянный свет, но все равно было темно настолько, что с трудом можно было различать контуры окружающих предметов. - Мы все в крови, - посмотрев на нее и на себя, с улыбкой сказал Пономарев. - Что же делать? – пробормотала Яна. Он полез куда-то в коробки и вынул оттуда несколько свернутых тряпок, потом бросил одну из них Яне. Когда она развернула тряпку, то увидела, что это чистая белая футболка с надписью «Bananas King». - Это Андрея. Надень, - сказал Вася. - Это его?.. - Он перебьется. Ничего, не в первый раз. Возьми еще мой батник сверху. - На платье? - Нет, платье сними. Оно же насквозь промокло. Только лицо и руки вытри. Яна смущенно выполнила то, что он говорил. Васе было все равно, он даже на нее не смотрел, а сам снял свою рубашку и вытер ею лицо и тело. Потом влажными салфетками затер пятна на джинсах, и надел другую запасную майку, свою. - Я б тебе дал джинсы, но они с тебя упадут, - сказал он. – Видишь, знал же, что все это пригодится. Они всегда хранили небольшой комплект запасной одежды здесь, в гараже. Когда Яна надела батник, он оказался ей все же коротковат, хотя прикрывал все интимные места. Сверху она надела свое пальто, и так это выглядело еще более странно. Но делать было нечего. - Давай снаружи немного посидим, - предложил Пономарев. – Подождем Андрея. Яне хватило ума не спрашивать, зачем. Когда они вышли, снаружи стояли плотные сумерки. Было очень холодно. - Ты что, босая? – наконец обратил внимание Пономарев. - Туфли внизу остались. - Бля… А какой у тебя размер?.. Это был лишний вопрос, кеды Андрея все равно бы ей не подошли. - Да ладно, ничего. - Можем внутри посидеть. - Нет, не хочу. Они забрались на крышу. Яна поджала ноги в колготках и натянула на них батник. На горизонте появлялась светлая полоса, напоминающая о рассвете. Где-то далеко в поле пели птицы. Пономарев курил, уже обычную сигарету. - Ну что, скажи что-нибудь, - неожиданно потребовал он. - Что сказать? – растерялась Яна. - Как ты себя чувствуешь. Тебе понравилось? Яна почувствовала себя так, словно только что с ним переспала, и ей стало неловко. Но потом это даже показалось смешным. - Не знаю, - сказала она. – Я ничего вообще не понимаю. Где я, кто я, что я делаю… Уже неделю ничего не могу понять. Я живу какой-то другой жизнью. Я чувствую себя другим человеком. - Все мы другие люди, - туманно сказал Вася. - После того, как…ну…делаем такие вещи? - После всего. Яна недоуменно посмотрела на него, но Пономареву было лень пояснять, что он имеет ввиду. Они молчали некоторое время. Вася все еще меланхолично курил. Потом у него закончились сигареты. - Всю пачку за ночь? – спросила Яна. Тот махнул рукой. – Это вредно. - А как Андрей хлещет коньяк, это не вредно? «Почему ты опять вспомнил про Андрея?» - вздыхая, подумала Яна. Ей хотелось еще раз уличить их во взаимной любви, но она понимала, что это было бы уже слишком. Их обоих слишком интересовала смерть. - Как иногда хочется сюда заказать ведро KFC, - сказал Пономарев после долгого молчания, когда они оба смотрели в небо и думали неизвестно о чем. - Так закажи. - Нет, ты что?.. Только не сюда. Тут он соскочил с крыши гаража, хотя Яна бы на его месте побоялась сломать ногу. - Ты куда? – спросила она. - Андрей, - пробормотал он, - поднимается. Хочу чаю взять из его рюкзака. - Как ты услышал?.. - Я все слышу. Яна тоже спустилась. Внутри повсюду пахло кровью. Андрей стоял в темноте и медленно вытирал руки влажной салфеткой. - Двадцать пять минут, - сказал Пономарев. - Заткнись, Пономарь. Просто заткнись. Его голос звучал уже более бодро. Яна чувствовала себя так, словно попала в бордель, но с тех пор, как она тоже стала «шлюхой», ей было все равно. Она пыталась игнорировать дикое желание броситься с головой в этот мрак, но уничтожить его уже не могла. Вытерев руки, Андрей стал рыться в коробках. Вася спустился вниз за его рюкзаком. - Бля, где мои вещи? – крикнул Бесхвостый. Потом обернулся и осекся, потому что увидел позади только Яну. - Вася дал мне твою майку, прости… - А, ладно, - неловко сказал он, глядя в пол. Бесхвостому не хотелось кричать на Яну; он не стеснялся ее, пока был пьян, но знал, что, протрезвев, будет отводить глаза. Яна тоже поняла это, и в ней проснулась нежная жалость к Андрею. - Я могу отдать тебе майку, у меня есть еще свитер Васи, - предложила она. - Не надо. Все нормально. Вернулся Вася с рюкзаком, где лежал украденный Бесхвостым термос. Они начали рыться в поисках пластиковых кружек, чтобы сесть с ними на крыше. Когда они вышли во второй раз, все втроем, то оказалось, что солнце за эти минуты успело выйти из-за облаков, и сейчас резануло по глазам таким ослепительным горячим светом, что легкие, желудки и сердца их как будто залило этими яркими красно-оранжевыми лучами. Солнце проникло в них через кожу и зрачки, и все вокруг и внутри оказалось чистым, свободным, бесконечно прощеным. - Солнце, твою мать, солнце, - пьяно пробормотал Бесхвостый, цепляясь за их плечи. - Солнце! – заорал Пономарев, а потом издал дикий крик, от которого птицы испуганно вспорхнули с веток дерева метров за пятьдесят от гаража. – Яна, смотри, смотри! Она смотрела, и ее переполнял восторг. - Представь, что сейчас лето! – кричал Пономарев. – Представьте, что лето! Что сейчас лето и где-то 30 градусов жары! - Забей уже рот, я понял, что лето! - Мы едем на море! Втроем, да? На тачке! - Я сдохну от счастья, - вдруг сказал Бесхвостый. – Пи-и-изде-е-ец! - Мы свободны, чуваки! Мы свободны! Это же солнце, посмотри только! Кажется, что оно в тебя проникает! Да? Да? - Да! – крикнула ему Яна. - Солнце, гребаное солнце… - Идемте наверх. Идемте смотреть на солнце. Это охуенный день. Охуенное утро. Вы согласны? Они наконец-то уселись на крыше, и неопределенное настроение как рукой сняло. На душе воцарился покой. Они стали пить чай с печеньем. Солнце то заходило за облака, то выходило из-за них, но все равно это было чудесно. Это был чистый свет, которого они так ждали. Чистое утро в их душах. - Опять вспомнил эту песню, - сказал Вася. – I feel so extraordinary… Something’s got a hold on me… - Что за песня? - В «Американском психопате». Помнишь? - А, я так и не поняла тогда, о чем вы говорили… - вспомнила Яна. – Когда услышали ее… - А, да. Оно было в видео Луки Маньотты, - так же, как в прошлый раз, ответил Вася. Андрей криво улыбнулся. Пономарев посмотрел на него, и не удержался, чтобы не добавить: - Ага, Андрей его задрачивал пиздец. - Ты тоже, - пнул его в плечо тот. - Мы тогда были в одиннадцатом, кажется. Да? - А что там такое? – спросила Яна нетерпеливо. - Ничего. Один парень убил китайского студента и снял это на камеру. - Потом он сел за это. - Но видео осталось. - Спасибо Маньотте. - Спасибо! – Бесхвостый молитвенно сложил руки и посмотрел наверх. - И спасибо администратору этого сайта. - Спасибо! - Вы правда так часто его смотрели? – нахмурилась Яна. - Да, но ты не смотри, - отговорил ее Пономарев. – Это чистая порнография. Ты сломаешь себе психику. Яна подумала, что сломать ей психику сильнее, чем она сломана сейчас, невозможно. - И вы правда никогда не попадались? – спросила она через паузу. - Были один раз на грани. Но нам повезло. Бесхвостый кивнул, жуя печенье. - А как вы вообще познакомились? - О… Пономарев взглянул на Андрея. Тот вздохнул и отвернулся, зная, что за этим последует. Наконец Вася снова посмотрел на Яну. - Этот уебок убил мою собаку. - Бля, как всегда, - сказал Бесхвостый. – Вася до сих пор ебет мне мозг своей собакой. Я уже извинился тридцать раз перед тобой. - Зачем? – спросила Яна. - Я не знал, что это его собака… - Мне родители подарили щенка на день рождения, - начал рассказывать Пономарев. – Я его очень любил. В тот раз я гулял с ним в парке, отпустил с поводка, чтобы он побегал, и он убежал. Он часто убегал, был очень непослушным, но обычно рано или поздно возвращался, а в тот раз его долго не было. Я стал его искать, искал весь вечер, все везде оббегал в парке. Ревел очень сильно, хотя был уже не маленький. Потом мама сказала мне: «Пойди, поищи во дворах, он наверное туда убежал». Уже темнело, но я все равно пошел его искать. Взял с собой фонарик, взял даже воду и шоколад, ну, типа, если придется долго проискать его… Ничего смешного, я думал что я исследователь… Не важно… Потом я стал везде его искать, звать, шел по дороге к парку и заглядывал в подвалы, под машины. И за одним домом там был палисадник. Я не знал, что Андрей в этом доме живет, так что я просто решил обойти дом, посмотреть за ним тоже. И там был этот косоглазый уебок с моим щенком. Еще теплый был, ты представляешь?! Он задушил его. - Это не был щенок, Пономарь. Он здоровый уже был. - Это был щенок. - Это не был щенок. Он мне все руки поцарапал своими лапами. У меня потом нарыв был от его слюней. - Забей свой рот! – не сдержался Вася. – Это был мой щенок, я его любил, а ты его прикончил! - Я нихуя не знал, что это твой щенок! Я сидел за домом, вижу – собака прибегает. Откуда я знал, что это твоя собака?! - И что потом? – поторопила их Яна. Ей было интересно, как они умудрились подружиться после этой истории. Андрей махнул рукой. Ему было не по себе, но он уже устал извиняться перед Пономаревым, который, даже если внешне прощал его, все равно в следующий раз заводился с пол-оборота, когда речь заходила о щенке. Пономарев молчал, поэтому Бесхвостый сказал: - Мы подрались. - Ну, как, - хмыкнув, пошел на уступку Вася. – Андрей меня отпиздил. - Но он первым набросился. Я, может, вообще не собирался его бить. Я сам немного пересрал, когда меня застали с этой собакой. Это, может, была моя первая собака, - смущенно пробормотал Бесхвостый. – Я же не ожидал его увидеть. А тут он – сжимает кулаки, глаза красные… Кричит: «Что ты делаешь, сука? Он умер!»… Потом накинулся на меня… Я прямо охуел. - Но я зря, конечно, это сделал, - со смехом сказал Пономарев. – До сих пор помню, как я домой пришел. Весь в синяках, в слезах, грязный, с разбитым носом, на руках собачий трупак… - Что ты маме сказал? – удивилась Яна. Она очень сочувствовала этой истории, отчасти потому, что любила собак. - Что он попал под машину. Иначе Андрей бы меня прикончил. - Да, я сказал тогда: «Кому-нибудь расскажешь, я тебя придушу, как эту псину». Им обоим эти детали казались очень смешными. - Такие мы дебилы были тогда, - сквозь смех сказал Пономарев. - Я не понимаю, а как вы тогда подружились? – недоуменно спросила Яна. - Не знаю, - понемногу успокаиваясь, покачал головой тот. – Просто… Эта мертвая собака как-то заворожила меня… Я вначале плакал, но уже когда шел к дому с ним на руках, чувствовал, что не хочу ее отпускать. И я всю ночь думал об этом – о собаке, об Андрее. И на следующий день. В школе потом мы не разговаривали, даже не смотрели друг на друга… Это была осень, конец осенних каникул, мы уже были в одном классе. Но мы еще довольно долго не общались. Просто были из разных компаний. Андрей он типа хулиганом был и двоечником, его постоянно ругали все учителя и вызывали к директору, а я был просто, шестеркой какой-то, ничем не выделялся. Потом я стал смотреть разные фильмы, и я понял, что меня волнует смерть. Я перематывал все моменты, касающиеся смерти. Все подряд смотрел, и мне было мало. Особенно, знаешь… момент в «Тарзане», где Клейтон повисает на лианах. Аж до дрожи пробирало. Я себе постоянно говорил, что не стану, как Андрей, но в конечном итоге стал вытаскивать рыбок из аквариума и смотреть, как они задыхаются… Одну за другой, пока они все не передохли… Я их обратно отпускал, и мама наконец решила, что у нас очень плохая вода в канализации, поэтому они дохнут. И рыбок у нас больше не было. - Мы просто как-то в один день стали общаться, - объяснил Яне Бесхвостый. – Нам казалось, что только мы друг друга можем понять. Вася сказал, что я был хулиганом, у меня была своя компания, но потом я всех своих друзей бросил. Понял, что они не такие. Мы с Васей потом стали почти что только вместе дружить. - Я этого щенка хотел даже сохранить, - через паузу проговорил Пономарев. – Но родители запалили бы… Тут Яну пронзила догадка. - Стой, так значит… Тот череп, который у вас в комнате… Они оба снова начали смеяться. - Нет, - замотал головой Пономарев. – Нет, того щенка я похоронил. Это другой череп. - Единственное, что он похоронил в своей жизни, - заметил Бесхвостый. Они замолчали. Солнце уже целиком вышло из-за горизонта, и висело над ним тяжелым ослепительным диском в дырявом покрывале облаков. С другой стороны наползала туча – это значило, что рано или поздно мог снова начаться дождь. - Бля, мы ведь никому еще не рассказывали эту историю, - задумчиво произнес Бесхвостый. Яна пыталась представить то, что они ей рассказали. Она представляла себе тоскливый сумрак, маленького растерянного Андрея со взъерошенными волосами, в первый раз убившего крупное животное и в первый раз встретившийся с реакцией человека на это. Тогда он еще не подозревал о том, что именно ему нужно, и сделал это из интереса – понимание пришло позже, и перенести его было тяжелее. Шумел ветер в кронах облетающих лип, и сухие кусты смыкались вокруг них. Нависали балконы. На асфальте белели окурки и чернели обертки от сладостей. Потом алели кровавые пятна. Прежними они оба так и не стали. Сейчас они сидели и разговаривали о чем-то своем. - А нас точно не поймают? – опасливо спросила Яна. Ее очень волновал этот вопрос. - Нет, могут, - покачал головой Пономарев. – Особенно если кто-нибудь спустится сюда в подвал. Это будет жопа полная. Не хочу тебя пугать, но мы же не манчкины, Яна. Нужно всегда быть осторожными. Она хотела спросить, что значит «манчкины», но не успела. - Что бы вы сказали, если бы вас поймали? – спросил Андрей. - Если бы поймали?.. - Ну смотри. Камера. Тебя спрашивают, почему ты вел себя, как ублюдок. Что ты отвечаешь? Повисла пауза. - Я бы ничего не сказала, - после недолгих раздумий прошептала Яна. – Я бы промолчала. - А ты, Вась? Он хмыкнул. - Что я ни скажу, это все будет оправданием моему желанию убивать и видеть смерть. Поэтому проще сказать, что меня натолкнули на это книги и кино. Как и тебя. Такое наше поколение. Солнце поднималось, и его уже почти целиком скрыли облака. Яна почувствовала вдруг, что ей хочется спать. Чай кончился. - Что, пора поработать уборщиками? – спросил Вася, оттряхивая руки и соскакивая с крыши гаража. Яна покорно слезла за ним, хотя убирать ей сейчас хотелось меньше всего. - Ян, ты можешь пока поспать наверху, - словно угадав ее расположение духа, предложил Вася. - Нет, я могу помочь, - сказала она. - Не надо. Мы с Андреем все сделаем сами. Сегодня Яна освобождается от уборки, согласен? Бесхвостый кивнул. Яна улыбнулась ему в ответ. Ей было легко. Чуть позже она так же быстро и спокойно уснула в разложенном кресле.