Скелет

Он просыпается от протяжного, мучительного крика человека, потерявшего всё. И лишь спустя бесконечные двадцать секунд, в которые вмещается слишком много событий, топота и людей, вспоминает тонкие пальцы, держащиеся за пеньковую веревку. Красные следы на запястье и искривленные в немой муке губы приходят через минуту, когда его уже тормошат и обнимают за плечи, когда он, захлебываясь, давит в себе прошлое. Давит стук сердца брата в ушах. — Всё будет хорошо, Алекс, — мягкой, нежной рукой со лба убирают мокрую прядь. — Нет, мама, не будет, — шепчет мальчик сипло. Потом смотрит на женщину взглядом волчонка, запертого в клетку. По крайней мере, только это сравнение приходит на ум Пеппер. Тони, только-только решившийся подойти к кровати, неловко, грубовато треплет Скелета по голове. — Ты как, парень? От мамы пахнет свеженапечатанной газетой и сигаретами. Почему-то в памяти удивительно ясно возникает тот день, воскресенье, которое они провели в парке. Он, брат и мама. Скелет помнит удивительное чувство покоя, окутывавшее его тогда. Помнит пылинки, пляшущие в солнечном луче. Запах травы, такой яркий и свежий. Божья коровка на мамином пальце. Господи, он помнит божью коровку, но не может сказать, какого цвета глаза его матери. — Ты нас напугал, — сочувственно говорит Нервная. — Плохой сон? — Простите, — он влажно хлюпает носом, смотрит вокруг, на наплывающие лица — нарисованные и настоящие. Нарисованные важнее. Пятилетний Александр смотрит со стены. Скелету чудится, что его глаза светятся немым укором. — У парня проблемы с головой, — говорит Брюс, вытирая платком очки. — Как уже было сказано, причем неоднократно, я не психолог. Совет, собранный на кухне, приветствующий рассвет чашками кофе и темными кругами под глазами, продолжает с надеждой смотреть на Беннера. В последние полчаса они немного оживляются благодаря тому, что Тони жарит блинчики. И теперь на столе возвышается внушительная гора золотистых блинов, украшенная кусочком масла. — Привет всем, — вяло бормочет Скелет. Ковыляет к холодильнику, приваливается к нему плечом. — Извините. Я не… — Ничего, всё в порядке, — торопливо говорит Пеппер. — У всех бывают плохие сны. Это нормально. — Привет! — в кухню влетает Питер в костюме Паука и с рюкзаком за спиной, открывает холодильник. — Брюс, я там оставил записи, на… на шкафу. Запихнув в рот половину сэндвича, парень продолжает говорить: — Я набросал пару формул, проверишь их, не уверен, что это сработает, потому что они были написаны одновременно с эссе по литературе, и… — смотрит на часы, хватает банку газировки, — я опаздываю! Всем пока! Никто не удивляется тому, что парень выскакивает в окно. — Это был Питер Паркер, — поясняет Брюс. — Он двоится, — тихо говорит Скелет. — Что? — Он как красная нить… — подросток садится за стол. Тони хлопает его по плечу, Алекс дергается в сторону, но из-под руки не уходит. — Нить, объединяющая… Порталы, квантовая механика, другие миры. Адронный коллайдер? Не знаю, не могу объяснить. Эти слова просто приходят, я не… Не знаю. Стив Роджерс, вытирающий мокрые волосы полотенцем, удивленно оглядывает собрание. Это ново. Если Пеппер и Брюса он иногда может встретить после тренировки, то вскочивший ни свет ни заря Старк — неизвестное природе явление. — Всё плаваешь, Америка? — подкалывает его Тони, ставя перед сыном тарелку с блинчиками. — У тебя так скоро жабры отрастут. — Да, мы с Баки поплавали на скорость. Кофе? Брюс, стоящий у кофемашины, немного пододвигается. Капитан наливает две чашки, в одну добавляет сливки и сахар, из второй отпивает сам. — Наташа с Клинтом в зале, — предвосхищая его вопрос, говорит Пеппер. — Нет, я о другом… Бак слышал крик ночью? — Стив утаскивает один из блинчиков. — И грохот парой часов позже. — Грохот? — У вас есть этот замечательный бодрящий напиток? — спрашивает бог грома, неожиданно человечный в серых штанах и толстовке, но с присущей ему яркой улыбкой и громким голосом. — Смотрю, ты совсем отуземился, брат мой? К тому, что Локи появляется тут и там в башне, Мстители уже привыкли, так что Пеппер даже не вздрагивает, когда он материализуется на стуле рядом с ней. Стив, проходя мимо Тора, бросает: — Можешь не возвращать. — Спасибо тебе, сын Роджера. Беру пример с тебя, брат. И где ты пропадал? Лафейсон закатывает глаза, охлаждает подставленную ему Пеппер чашку с кофе одним прикосновением, на что женщина шепчет «спасибо». — Я устал от всего этого… супергеройского. Посетил пару городов. Узнал, что тот, кому я продал свой бар в Городе Ангелов, до сих пор им владеет. Он весьма своеобразное… существо, — Бог Обмана встает, прихватывает пару блинчиков, — так что же ты искал меня? — Прежде чем вы уйдете! — Тони достает из ящика стола браслет из черного дерева. — В моем доме прошу носить это. Локи морщится. Тор опускает руку ему на плечо. — Это правило вежливости, брат мой. Его дом — его правила, верно? — Ладно, — закатывает глаза трикстер. На тонком белом запястье браслет смотрится подобно кандалам. — Пойдем, — мягко, насколько может, подталкивает брата Тор. — За стену я заплачу золотом, сын Старка! — говорит, уже скрывшись за поворотом. — Мой дом разрушают пришельцы из космоса! — патетически потрясает руками Тони. — Пятница, вызови рабочих, — смеется Пеппер. — Конечно, мэм. — И в каком это крыле? Я бы хотела взглянуть. — В левом, миссис Поттс, на три этажа ниже. — Чудно, — вытерев губы салфеткой, женщина выходит из-за стола. — Доедай, — Тони выжидающе смотрит на сына. На то, как тот аккуратно отделяет микроскопический кусок блина вилкой и отправляет его в рот. — Я в лабораторию, там кое-что растет, — Брюс, не допив кофе, почти что выбегает из кухни. В последнее время при любом намеке на конфликт он теперь просто уходит. Скелет препарирует блинчики ножом и вилкой. — Ты не встанешь из-за стола, пока не очистишь тарелку, — Тони садится напротив него. Скелет превращает блинчики в смятую, неприятную массу. — Я не помню ее лица. Но она продолжает мне сниться. Всё, что осталось от нее, от брата, от всего, что было до… Дома, словно стерто. Во снах… — Скелет прикрывает глаза. Между тонких, темных бровей, пролегают две тонкие, вертикальные морщинки. — Во снах она возвращается. Ее запах, тембр голоса, какого цвета были ее волосы, когда на них падало солнце. Но обычно я вспоминаю только ту неделю в лесу. Когда они… когда всё случилось. — Не стоит. Не нужно. Александр, не нужно себя казнить. — Честно говоря, меня тошнит, — Скелет делает большой глоток кофе. — Понятно, — кивает Тони. — Оставь это. Я хотел бы показать тебе свою лабораторию. Там я делаю разные крутые научные штуки вроде тех летающих костюмов, которые мечтают заполучить все мальчишки в этом мире. Кроме, пожалуй, тебя. Мальчик смотрит на Железного со смесью смущения и удивления. В лаборатории Тони сажает сына на стул перед столом, на котором лежит какая-то конструкция, накрытая простыней. — Я работал над этим проектом не так долго, как хотелось бы, но, думаю, тебе понравится. Не обращая внимания на явный скептический настрой Скелета, мужчина делает несколько якобы магических пассов над простыней и затем резко сдергивает её. — Нога. Это что, нога? — Да! — сияя, как начищенный пятак, кивает Тони. — Она может выглядеть как деталь моего костюма, но здесь есть несколько весьма важных модификаций. Например, если ты топнешь пяткой три раза, то дашь мне свою геолокацию с просьбой о помощи. Скелет щурится. — Это способ следить за мной? — А ты против? Мальчик задумчиво жует нижнюю губу, пока Железный прилаживает к его культе протез. — Я постарался сделать так, чтобы он не слишком отличался по весу от ноги, но сам понимаешь, вот этот щиток из вибраниума… Попробуй встать. Он встает. Это ново. Его не перекашивает в сторону, он пытается даже опереться на эту ногу, и, впервые за долгое время, не слышит скрипа протеза. — Как ты сказал, Железный? — шепчет пересохшими губами Скелет. — Топнуть три раза? — Да, и тогда ты… В этот момент его прерывает Пятница. — Сэр, Питер написал в общий чат. — Что именно? — Цитирую: «Я хотел бы выложить тот танец Баки с Наташей, если никто не против». Тони помнит то видео. Как долго карапуз работал над ним, как даже не возразил, когда Старк подарил ему ноутбук, конечно же, последней модели, со всеми возможными наворотами, «для монтажа». — А малыш решил начать с сильной ноты, — замечает Железный вслух. Поясняет Скелету, — Мы решили завести твиттер, вести его взялся Питер. — «Потом нужно в хэштэг бодипозитив», — цитирует Пятница. — Пятница, передай, что я даю добро, и что ему не стоит частить с постами. Одного пока достаточно, посмотрим на реакцию, следи за тем, чтобы… Скелет пожимает плечами. Очевидно, что Железному не до него, что у него уже есть те, за кого он отвечает. Те, о ком он заботится. И очевидно, что Питер — намного лучшая кандидатура на роль сына, чем Скелет. — Уж нашел, кого сравнить, да? — спрашивает со злым смешком Скелет у кактуса. — Увечного суицидника и умника, выпрыгивающего из окон восьмидесятого этажа. Да? Умницу, пишущего эссе, помогающего ученым, и меня. Того, который провел в интернате для умственно отсталых десять лет. Его буквально трясет от злости. Он вновь пытается вернуться к рисунку, резко ведет углем по наброску, отчего бумага прорывается. Он срывает лист с мольберта, сминает его, и бросает в угол со злым криком. Эта короткая вспышка лишает его последних сил. — Пятница, — тихо просит он, садясь на пол, — выключи свет. Скелет подползает к проектору, щелкает кнопками. На пустой стене, на той, на которую он закрашивал весь день, стирал с нее свои следы, танцует Черная. Ведет босой ногой по полу, кружится на цыпочках. Ее подхватывает Зимний, легко, как пушинку. Они падают на пол, но Вдова вскакивает, Зимний же остается лежать. Камера сосредотачивается на лице Баки. Близко-близко, можно сосчитать ресницы. На гримасе боли, отчаяния. Усталости. Он закрывает лицо руками, садится, прячет лицо в коленях. Черная кружит вокруг него — белые, мерцающие руки, красные волосы, обрамляющие лицо, взлетающая при каждом движении легкая юбка. Она падает, обнимает Зимнего со спины. Опирается на его плечи, взмывает вверх одним движением, и вот она уже стоит на руках. Он подхватывает ее, перекат, и вновь он на полу, она кружит вокруг. Но в этот раз он смотрит на нее. И когда она обнимает Зимнего со спины, он берет ее за руку. Позже, ближе к полуночи, Тони, все же, решается пойти к сыну и попытаться, хотя бы попытаться поговорить. Он обнаруживает мальчика за мольбертом. Он, кажется, пытается зарисовать сцену из того самого танца Баки с Наташей. Залитый изменчивым мерцанием проектора, Скелет кажется еще худее, чем обычно. В первые несколько секунд Скелет не обращает на него внимания. Затем, всё же заговаривает. — Что бы ты ни делал… Что бы ты ни говорил, — почти что шепчет, продолжая водить углем по холсту, — это не изменит того, что я был один. Что я выколол глаз одному мальчику вилкой. Что я пытался покончить с собой. Скажи. Честно? Тебя надолго хватит? Со мной… сложно. Я знаю. Со всеми детдомовскими сложно. Движения становятся более резкими и прерывистыми. Он хаотично закрашивает лист черным. — Я ждал, Железный. Я ждал. Целых два года, — слова, как каменные шарики, падают на пол с глухим стуком. — Что появится кто-то, кому будет не наплевать на меня. Кто-то, кто скажет, что… — бросает на мужчину взгляд. Острый и злой, как удар хлыстом. — А потом… — резко вздыхает, вытирает нос тыльной стороной ладони. — Я перестал ждать. И знаешь, что я понял? Ты даже не ждал меня. Тебе было наплевать на меня тогда, тебе наплевать сейчас. — Не смей так говорить! Александр… — между бровей Тони залегают морщинки. — Я никогда не думал, что стану отцом. Что я способен на то, чтобы нести за кого-то ответственность, черт! Да я сам за себя не отвечаю! Что уж говорить о… о детях. И тут появляешься ты. Ребенок, уже переживший столько. Выросший без меня. И посмотри на себя, ты же… — Железный показывает на картины. — Ты настолько иной, настолько… отличаешься от всех, кого я знаю. И это прекрасно, правда, ребенок, но… я не понимаю тебя. И я хочу понять. И если ты сможешь мне помочь в этом хоть немного, я буду очень рад. Как думаешь… ты сможешь мне в этом помочь? Скелет куксится. Дрожит. Смотрит в сторону. — Эй, — Тони прикасается к его плечу. — Не трогай меня! — кричит Скелет, отскакивая. Его словно откидывает в стену от одного лишь прикосновения. Он сползает на пол, повторяет одними губами, — Не трогай меня. Задыхается. — Хорошо, — Тони отступает на шаг назад. — Ты не против, если я посижу с тобой? Просто… побуду рядом? — Хорошо, — бурчит Скелет, пряча лицо в коленях. Его все еще трясет.