Очередная история о фикрайтерах в ссылке

Пробуждение было ужасным. Нет, сначала оно казалось вполне себе замечательным. Я выспалась, в палатке не было душно, — видимо, Поляна, жившая вместе со мной, выходя оставила дверь открытой — птички пели, солнце просвечивало через тонкие стенки и создавало атмосферу действительно доброго утра. Но потом вспомнился этот слизеринский гад. Хотя нет, в моём случае «слизеринский» — комплимент. А комплиментов этому придурку не положено. Будет теперь гриффиндорцем. Так вот, этот гриффиндорец испортил одним своим существованием это чудесное утро. Мне тут же захотелось убраться подальше от лагеря. И кого-нибудь побить. А лучше — убить. С таким настроем я выбралась из палатки, схватила с оставленной у костра крышки от котла рыбину — завтрак — и отправилась в лес. С остервенением грызя то ли карасика, то ли какую другую речную хрень, — в видах рыбы я разбиралась не лучше, чем Йашка в нормальной литературе — я заходила всё глубже в чащу. Пару раз мне показалось, что кто-то идёт за мной по пятам, но, оглянувшись, я не увидела никого и благополучно на это забила. Где-то через полчаса быстрой ходьбы я набрела на какую-то полянку. В принципе, все полянки похожи, но эту я, кажется, ещё не видела. Решив устроить передышку, я растянулась на траве, подложив руки под голову. И не заметила, как задремала. Проснулась я от звука чьих-то шагов. На краю полянки обнаружилась туповатого вида платиновая блондинка в розовых джинсах, розовой маечке с непомерно глубоким вырезом и балеточках в тон остальной одежде. Всё было практически полностью облеплено розовыми же стразами, и девица сверкала на солнце так, что глаза слепило. Она уверенной походкой направилась ко мне. Я на всякий случай поднялась на ноги. — Ах, вот ты где, стерва-а-а! — противно растягивая слова, заявила эта гламурная, нахально ткнув мне в нос длиннющим наманикюренным коготком. Опять же розовым и со стразиками. — Предположим, я. Что понадобилось от меня сверкающему фламинго? — я с отвращением взглянула на эту курицу и брезгливо отодвинула от своего лица её руку. После этого демонстративно вытерла ладонь об джинсы. — Ты! Танцевала! С Макароном! — завопила блондинка. — С кем, с кем? Что за кретинский ник? — я недоумённо изогнула бровь. — Не смей его оскорблять! — ещё громче взвизгнула девица, яростно сжимая кулаки. — И не ври, ты танцевала с ним вчера, я всё видела! — Ты про Макса, что ль? — я на всякий случай сделала шаг назад. Мало ли что может сотворить эта ненормальная. — Брюнет такой, на вид лет шестнадцать. — Да! Созналась, стерва! — курица стала угрожающе надвигаться на меня. — Вот теперь тебе конец, воровка чужих парней! Парней? Она серьёзно? Вчера вечером, когда мы возвращались в лагерь, Макс пожаловался мне, что у него нет девушки. Да и вкус у него был нормальный, на это он бы не позарился. — Эм… Макс не твой парень. У него вообще нет девушки. Блондинка смутилась. — Пока нет, — и тут вернулась её прежняя упёрто-яростная гримаса. — Но я его главная фанатка! Создатель и председатель его фан-клуба! И он будет встречаться со мной! Я ещё сделала шаг назад. Желание свалить отсюда подальше, лишь бы не лицезреть эту курицу, пересилило тягу к убийствам. Но я врезалась во что-то. Точнее, в кого-то. — Сестрёнка, эта та девица, которую ты хотела проучить? — раздался откуда-то сзади мужской голос. Я чуть не упала от неожиданности. Голос доносился немного сверху, а значит, его обладатель был высоким. Что ещё больше ухудшало моё положение. Я медленно развернулась и взглянула на, видимо, брата Королевы Страз. Чтобы увидеть его лицо, мне пришлось сильно задрать голову. И, сказать честно, эта рожа доверия не внушала. Скорее, ужас и панический страх. Этот амбал был мало того, что велик ростом, так ещё и широк в плечах и накачан, как Шварценеггер. Как ни странно, последнее, на что я обратила внимание, это его одежда — серая антифанфиковская форма. Всё ещё хуже, чем вообще могло быть. Громила схватил меня за шкирку и весьма ощутимо встряхнул. — Отвечай, как ты посмела увести Ленкиного парня?! — пробасил он. — Никого я не уводила! — прохрипела я — ворот толстовки сильно давил на горло, не давая нормально говорить. — Дима, она врёт! — взвизгнула Лена. — Она сама призналась! Я хотела было возразить, но мозг сообщил мне, что воздуха и так осталось слишком мало. Получился только хрип. Громила, видимо, сообразил, что ещё немного, и мне можно будет заказывать белые тапочки, и отпустил мою тушу в свободный полёт. Который тут же и закончился неприятным столкновением с землёй. Осознав, что могу передвигаться, я тараканчиком стала отползать назад. И тут же натолкнулась на Ленины ноги. Блондинка с презрением взглянула на меня. Потом глазами подала какой-то знак своему братцу. Тут я поняла, что пора бежать. Сейчас или никогда. Резво вскочив на ноги, я обогнула эту курицу в стразиках и рванула прочь с проклятой полянки. Я бежала настолько быстро, насколько это было вообще возможно. Адреналин не позволял чувствовать усталости, а топот преследователей заставлял перебирать ногами ещё чаще, а шаги делать больше. Приходилось перепрыгивать коряги, уклоняться от веток. Вдруг я врезалась в дерево и рухнула на траву. Внимание в незамеченном мною ранее препятствии привлёк один достаточно толстый и, в то же время, низко расположенный сук. Не раздумывая, я взобралась на него и полезла вверх. Вскоре меня уже не было видно среди листвы. Мимо моего дерева пробежали блондинка и её братец-антифанфик. Меня они не заметили — слишком были заняты обвинениями друг друга в моём побеге. Когда их крики стихли, я облегчённо вздохнула и, перебираясь с дерева на дерево, направилась к нашему лагерю. Вот и моя цель вдалеке показалась. Я переставила правую ногу на следующую ветку и подняла уже левую, чтобы поставить её рядом, как вдруг опора пропала. Я с воплем полетела вниз.