Очередная история о фикрайтерах в ссылке

Я дочистила картошку, нарезала её и добавила в суп. Это был уже седьмой ужин здесь, в этом доме. Мы жили тут уже неделю. За это время обязанности окончательно распределились — на мне так и осталась готовка, потому что мои блюда вроде как всех устраивали. Админ и Таня оккупировали огород, и оттуда периодически доносился крайне подозрительный ржач; Макс и Дэс чинили всё, что попадалось под руку; Кортни занималась уборкой и стиркой. А Марья Петровна с головой ушла в свой маленький бизнес — продавала продукты с огорода и шила-вязала вещи на заказ. Жизнь в деревне была тихой и размеренной. Мы от такого, честно говоря, уже отвыкли — в лагере постоянно что-нибудь случалось. Было даже скучновато иногда, но эта скука дарила спокойствие. Выполняя несложную работу по дому, мы отдыхали от постоянного беспокойства, беготни, драк и борьбы. Я ещё раз помешала суп и отправилась в гостиную. Там хозяйка дома смотрела телевизор, сидя на продавленном диване, и вязала очередную кофточку. Я взглянула на экран. Первый канал. Вести недели. Незнакомый мне ведущий — хотя, если честно, для меня все они на одно лицо — рассказывал о каком-то взрыве на дальнем Востоке. И всё бы хорошо, но следующим сюжетом были… Фикрайтеры. Самая главная новость. Говорили о шестерых сбежавших преступниках. Заявили, что мы особо опасны и вооружены, советовали держаться подальше, а встрече тут же звонить по указанному внизу экрана номеру. Потом о каждом стали рассказывать подробно. — Женечка, пожалуйста, прочитай мне, как зовут этого юношу. Я, старая, не расслышала. Я замерла. Только б она не заметила подозрительного сходства между своим помощником «Димой» и фотографией Дэса на экране. — Его зовут Фёдор Кравченко, Марья Петровна. — Спасибо, внучек, — поблагодарила хозяйка дома. — А то мне уже показалось, что это нашего Димку показывают. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Она чуть не спалила нас. А тем временем на экране появилась моя фотография. — Женечка, какая у тебя фамилия? Я чуть не свалилась дивана, на котором сидела. — С-слаев, — пробормотала я. — А я-то уже подумала, что эта девочка — сестрица твоя. Больно вы похожи. Конечно, мы похожи. Это же и есть я! Только с длинными волосами, а не с дурацким коротким хвостиком. Оставшуюся часть репортажа мы смотрели молча. Марья Петровна как-то подозрительно вглядывалась в наши мелькавшие на экране лица. Я просто в ужасе пялилась в телек. Только бы она не узнала нас! Только бы не догадалась, кого приютила! Мы же преступники, нас разыскивают. Она же нас сдаст. Наверняка сдаст. Я обречённо посмотрела на свои кеды. Вполне возможно, что скоро я далеко не по своей воле вернусь в лагерь. Или, что гораздо хуже, окажусь в какой-нибудь тюрьме среди уголовников. Я почти уверена, что одна из камер — они точно были — засняла то, как я стреляла в антифанфика. Благодаря ежедневным медитациям я уже почти не вспоминала об этом, но я совершила это преступление. Этого не изменить. Только научиться с этим жить. Интересно, как там мама и папа? Они ведь могли пойти на те акции протеста, которые организовывали Рен ТВ-шные активисты. «Борцы за свободу слова и творчества». Кажется, так они себя называли… Ситуация в стране ведь ухудшалась. Одни боролись за нашу свободу ради своих идеалов; другим просто не нравилось, что сослали детей, даже тех, которым и четырнадцати нет; третьи твердили, что там нам и надо; четвёртые были уверены, что нас вообще надо было к стенке приставить, наплевав на мораторий на смертную казнь. Конечно, оставались и те, кому было всё равно, их устраивала и роль простого наблюдателя. Но абсолютное большинство орало перед правительственными зданиями, размахивало плакатами и устраивало срачи в социальных сетях. Страна бушевала. За бугром упитанные политики в тёплых галстуках обсуждали вконец оборзевшую Россию и грозились ввести новые санкции. Только и тут мнения разделились: одни требовали более строгого наказания для нас, другие — нашего освобождения. По Европе прокатилась волна арестов особо деятельных фикрайтеров и добралась до Америки. В Азии тоже не бездействовали. Зашевелились и в Африке. В стороне осталась только пофигистичная Австралия, где вообще никогда ничего не происходило. — Димочка, подойди-ка ко мне, — подозвала заглянувшего в гостиную Дэса хозяйка дома, потянувшись за газетой. Парень подошёл. Старушка посмотрела сначала на него, потом на его фотографию в «Аргументах и Фактах». — А как похож, как похож! Мать родная не отличит, — сказала она. Дэс в ужасе округлил глаза и умоляюще посмотрел на меня, мол, помоги. — Что вы, Марья Петровна… На кого из этих преступников я могу быть похож? — И даже родинка на щеке такая же! — воскликнула старушка. — Что?! Не-е-ет, — попытался выкрутиться Лэфт. — Действительно, Марья Петровна, — вмешалась я. — Посмотрите, у этого глаза такие злые и совершенно безумные, а Димка наш совершенно не такой. — Ладно, хватит, — вдруг посерьёзнела хозяйка дома. — Не надо за дуру меня держать, я уже знаю, кто вы. Только что догадалась. Но я же вижу, что врут они всё. Вы ребята хорошие. Вон как мне помогаете, а взамен просите самую малость. И ты, Женечка, девочка хорошая, — я от удивления открыла рот. - Да, я и это поняла. И про сестрёнку твою тоже. Но я понимаю, почему вы мне врали. Я бы тоже так на вашем месте поступила. Не бойтесь, полицию я не вызову. И не скажу, что вы вообще у меня были, если не спросят прямо. У меня внучка есть, Василиса, такая милая, добрая девочка, но тоже забрали за эти ваши фантики. Солнышко прямо, рыженькая такая, кудрявая. Кажется, я слышала уже как-то, что в лагере есть рыжая кудрявая Василиса. Укуренный василиск. Помню её: работку одну читала, по её заявке писала, отзывы от неё получала. Выходит, что Марья Петровна — её бабушка? Забавно. — Мы уйдём сегодня же, — сказал Дэс. — Мы не хотим, чтобы у вас были из-за нас проблемы. — Что ты, не могу я вас выгнать на ночь глядя! Но оставаться здесь вам не стоит. Завтра пойдёте, когда выспитесь и позавтракаете. А я вам с собой в дорогу пирожков да вкусностей всяких дам. — Спасибо, Марья Петровна, — хором сказали мы с Лэфтом. — Мы пойдём собираться. Мы вышли из гостиной. Нужно было как-то рассказать всё остальным. Блин, админ же нас убьёт!