Фальшивое удовольствие

Самое прекрасное чувство, когда все безупречно. Как сейчас, в отражении. Идеально посаженный костюм, сшитый на заказ, белоснежная рубашка, золотые запонки, часы, покрытые бриллиантами, начищенные до блеска туфли, самодовольно ухмыляется своему отражению, проскальзывая рукой по правильно зачёсанным волосам. Блеск, роскошь... идеально. И он направился вниз, встречаясь в холле с брюнеткой. Она впервые за эти две недели смотрит на него. Растянул свои губы в ещё более широкой и нахальной ухмылке, жестом руки пропуская её вперёд к выходу. И она молча туда направилась. Деймон цинично кинул на неё взгляд, отмечая про себя, что она смотрится так же безупречно, как и он. Серебристое шелковое платье до пола идеально сидело на её фигуре. Глубокий разрез и собранные волосы открывали утонченную спину, он даже на секунду залюбовался, забираясь в чёрной лимузин, но как только они тронулись, его снова начали душить эта тишина и маленький отвернутый носик к окну. Игнорировала она его уже недели две, с той самой ситуации в столовой комнате, и это раздражало. Раздражало, как никогда. За эти две недели она ни разу не посмотрела на него. Даже пересекаясь на завтраке, она больше не старалась тайно взглянуть на мужчину, а лишь утыкалась в свою книжку и периодически отрывалась, чтобы попасть вилкой себе в рот. И его это выводило, жутко. Теперь он смотрел на неё, практически не отрываясь, и она это ощущала. Ощущала, как взгляд мог касаться внутренних органов. Его куколка обиделась? Как жаль, что ему плевать. Ещё на следующий день узнал, что она все ещё только его, когда вернулся в клуб... — Бен, куда ты вчера делся, когда началась вся эта потасовка возле входа? — отчитывал Рик своего подчиненного, отвечающего за безопасность клуба. — Я выполнял поручение мистера Стефана. Он велел отдаленно следить и охранять некую особу. Кажется, её звали Елена Гилберт. Услышав знакомое имя, Деймон заинтересованно перевёл взгляд на молодого человека. — И что же такого с этой Гилберт, что её нужно было охранять? — начал он, показывая свою брезгливость и равнодушие, скорее, самому себе. Аларик перевел удивленный взгляд на голубоглазого, но тот сделал вид, что не заметил, продолжая гипнотизировать качка. — Не знаю, мы шли с мистером Стефаном, и он увидел, как к этой девушке пристает пьяный мужик. Мы быстренько разобрались с ним, — коварно ухмыльнулся качок. — А потом он поручил охранять её. Я и выполнял указания. Эту дамочку чуть не изнасиловал какой-то наркоман, если бы мы вовремя не вмешались. И он больше не слышал. Значит... Не спала. Не спала ни с кем, кроме него. И это отдало какой-то больной мыслью, чем-то приятной. Теперь его ничего не беспокоило: он был доволен собой, и его фарфоровая девочка при нем. Пусть обижается, придумывает себе, накручивает, показывает свою гордость — все равно. Ему было глубоко наплевать. Наплевать на её чувства, самочувствие и прочую, совершенно не нужную, ерунду. Единственное его бесило, то, что она игнорировала, не обращала внимание, и это что-то ломало внутри. Он хотел, чтобы она плакала, чтобы страдала, чтобы стонала, чтобы кричала, но она нагло замкнулась в себе и делала вид, что его не существует. Раздражение. Машина остановилась около театра, где они посетят какой-то скучный спектакль про сумасшедшего и его пороки. Деймон не мог не пропустить это чудное мероприятие, ведь Джузеппе настаивал на присутствии пары. Аристократический стиль, лоск и роскошь театральных залов были так по душе Деймону. Бархатные занавесы, позолота, огромные хрустальные люстры — все выглядело замечательно. Он провёл девушку на их места, на самую дальнюю королевскую ложу по итальянскому типу, где они были скрыты от внешнего мира, а перед ними открывалась большая сцена. Елена молча села на своё место, напряжение стало ещё сильнее, в ложе они были только вдвоём. Наконец-то, спектакль начался. Дабы отвлечься, она внимательно следила за происходящим на сцене, глядела на золотые узоры, капельки огней, костюмы артистов и чувствовала, как Деймон, развалившись в своём мягком кресле, смотрел на неё. Наблюдал, и от этого становилось дурно. В горле пересохло. — Хочешь шампанского? — Хочу. Впервые ответила ему за прошедшие пару недель. Елена не повернула и головы, продолжая смотреть спектакль, а он все так же наблюдал за ней, откинувшись в своём кресле, только победоносно растянул губы. — Так же сильно, как и меня? Резко развернулась к нему, смотря в его самодовольное, с чертами издевки, лицо. Брюнетка приоткрыла рот, но, не находя нужных слов, прикрыла его. Закатила глаза и отвернулась на несколько градусов. Просто игнорировать. Спокойствие и сдержанность. Он снова напоминает о той сумасшедшей ночи, когда она сказала ему с затуманенной от страсти головой о том, что хочет только его... — Не обольщайся, Деймон, я представляла другого. Голос был твёрдым и с долей самодовольства, не стала смотреть на него, иначе не смогла бы произнести это так. Продвинулась вперёд, усаживаясь на край кресла, абстрагируясь и думая, что нужно перетерпеть всего лишь несколько часов и она снова сможет крутить свои привычные будни, уходить к Кэролайн на весь день или же запираться у себя в комнате и выходить, только когда Мелли начинает ворчать. Его это задело. Представляла другого? Взгляд упирался ей в затылок, он недоуменно сдвинул брови. Мало того, что чертовка произносила, так ещё и смела от него отворачиваться. Должен доказать ей. Проучить. Взгляд спустился ниже, проходя по оголенному позвоночнику вниз. Утонченная с аристократической изящностью осанка, поясница с двумя ямочками, округлые ягодицы, прикрытые тонкой тканью, и он не сдержался... — Чт-что ты делаешь? — послышался сдавленный её голос. Тёплая рука поглаживает по нежной коже, оставляя после себя приятные потоки мурашек по всему телу. Елена не сопротивлялась, не могла пошевелиться. Пальцы проходили по полоске ямки позвоночника вниз, заставляя её выгнуться в спине, выдыхая. Он продвинулся ближе, одаряя шею горячим дыханием. Девушка сглотнула, сжимая шелковую юбку платья в руках. — Прекрати, — шепотом произнесла. Он не слышал. Коснулся губами кожи, и она громко выдохнула, сильнее сжимая кулачки и прикрывая веки от ощущений. Губы проделывали обжигающую цепочку по спине. Горячо, дурманяще и так медленно-мучительно. Закусила губу, сдерживая себя. Останавливаясь, чтобы не повернуться, хотя тело просило большего, но мозг притормаживал, проявлял искры благоразумия. Вторая его рука легла на бедро, ощущая через тонкую ткань платья кожу. Дыхание её стало более учащенным. Грудь вздымалась, возбужденные соски торчали через тонкую ткань, он заметил через хрупкое плечо, и этот вид ударил в голове новой волной возбуждения. Прижавшись сзади, он продолжал целовать плечи, предплечья, слушая аромат её тела, такой сладко-дурманящий. Рука метнулась наверх, охватывая набухшую грудь, и она не сдержалась, простонала: — Деймон, — чужой, звучал чужой голос: сдавленный, мелодичный и наполненный сексуальностью. Сальваторе сжал пальцами сосок, играясь с ним, а губы уже достигли самой чувствительной зоны за ухом. Перебирая пальчиками, она собрала юбку платья на бедра, оголяя ножки и проводя по ним тонкими ручками. Но это было не то, что нужно, она хотела ощущать мужеские руки там. Там, где она уже была влажной, и он это понимал. Понимал, что ещё немного — и не сдержится. Не сможет контролировать себя и возьмёт её прямо здесь, забивая на то, что в соседней ложе сидят его отец и куча людей из верхних кругов. Ему было бы плевать, он бы трахал так, что её стоны затмевали скучный спектакль и его имя звенело на весь зал. Она была уже готова. Свёл её с ума, заставил почувствовать желание. Она хотела его. — Маленькая врушка, — шепнул он ей на ухо, и она замерла. — Хочешь только меня. И он не спрашивал, он знал это, и она не могла сейчас отрицать это. И снова оказалась проигравшей. Скрепя сердце, отстранился от неё, снова откидываясь на спинку кресла, все ещё ощущая губами её кожу, но снаружи показывая лишь своё превосходство и власть. Такая тупая. Снова попала под влияние дьявола. Снова поддалась на его провокации. Она отдернула платье и молча отодвинулась дальше, моля господа о скорейшем окончании этого затянувшегося спектакля. Спустя несколько долгих и мучительных минут молоденький официант принёс в их ложу шампанское с фруктами и склонился к брюнету, боясь помешать девушке, что так проницательно наблюдала за сюжетом и героями. Знал бы он, что в голове она была далеко и даже не замечала передвижений на сцене. — Мистер Сальваторе, вам передали записку, — парень протянул маленькую бумажку, сложенную вдвое. Деймон лишь сдержанно кивнул, показывая парню рукой, что он может идти. Вальяжно и очень медленно, он развернул записку: "Фееричное представление вышло, Деймон, теперь ход за мной. Никлаус Майклсон" И внутри что-то резко оборвалось. Как-как? Прошёлся глазами ещё раз. Этого не может быть. Это какая-то шутка. Деймон резко развернулся и агрессивно крикнул официанту. — Кто тебе это передал? — прорычал сквозь зубы так, что даже Елене стало не по себе, не то что этому бедному парню, который моментально сжался в плечах. — Му-мужчина в двадцать первом ряду, сказал передать лично вам в руки. Деймон рывком поднялся, подходя к краю ложи, склоняясь над перилами и оглядывая полный зал людей. Много времени не потребовалось. Мужчина с широкой улыбкой смотрел прямо на него, одаривая Деймона легким кивком. Это был он. Словно мираж и больная иллюзия. Не может быть. Сжал кулаки, а глаза словно покраснели. Это не могло быть реальностью. Просто не могло. Зазвенел звон. Антракт. Все начали подниматься со своих мест, и Деймон не мог не воспользоваться моментом. Большими шагами преодолел ложу, оставляя недоуменную девушку, быстро проходя по коридору, он думал о том, как такое возможно, он ведь собственноручно уничтожил его. Толпа людей — он ловко преодолевал их, пробирался вперёд и снова увидел вдалеке этот самодовольный взгляд, широкую улыбку, от которой было тошно. Это не было иллюзией, это был Клаус. И вот он хотел дернуться туда, но рука на плече его задержала, и он развернулся. — Сынок, куда ты так спешишь? — брюнет снова перевел взгляд на то место, но Майклсона уже не было. — Как тебе представление? — Замечательно. Прости, отец, я должен уйти, появились срочные дела, — Деймон не мог так спокойно оставаться здесь, когда ему открыто объявили войну. — Ты никуда не пойдёшь! Эти люди — наши спонсоры, Деймон, ты знаешь всю тяжелую ситуацию компании, и мы будем делать все, что нравится им, поэтому все дела подождут! — напряжённо произнёс Сальваторе-старший. Деймон натянуто улыбнулся, не желая спорить со стариком, а лишь направился обратно в свою ложу. Шаг и ещё шаг. Он думал, как мог так облажаться, где мог проколоться. Он нервно притаптывал правой ногой, сидя в своём кресле. До этого он успел созвониться с Риком и усилить охрану. На том месте больше не было Клауса, и, по словам охраны театра, он покинул здание. Елена косо поглядывала на мужчину, видела, как он был обеспокоен после той записки, видела, как его что-то тревожило, и ей было любопытно. Уже некоторое время шло продолжение спектакля, но ни её, ни его не волновали развивающиеся действия на сцене, она боялась спросить. Хотела, но боялась начать. Любопытство затягивало. — Что произошло, Деймон? — начала она, а он лишь приподнял кисть руки и прикрыл глаза. Заткнись, Гилберт, сейчас не до тебя. Не спрашивай. — Просто помолчи, — грубым тоном ответил он. И она немного обиженно, но понимающе отвернулась и молча смотрела вперёд до конца спектакля. Как только закончилось представление, они сразу же поднялись с мест. Не аплодируя. Желая быстрее покинуть это место. Она следовала за ним, как хвостик, молча. Не хотела снова попасть под горячую руку, лучше остаться вдали от этого вихря и переждать, но она все равно была рядом, все ещё готовая помочь. Лимузин подъехал сразу же, он открыл дверь, пропуская девушку вперед. Посмотрел вокруг на выходящих людей: Клаус все ещё мог быть где-то рядом. Он сел за девушкой и глубоко вздохнул. Машина тронулась, и он почувствовал неутолимое желание выпить. Выпивка сейчас была бы кстати. И он открыл шампанское, разлил в два хрустальных стакана и протянул ей. Она молча, без слов взяла предложенный стакан. После такого затянутого и напряженного дня — это нужно было. Залпом влили в себя алкоголь, ощущая, как холодная жидкость разливается по телу. Перегородка между водителем и салоном внезапно съезжает вниз. Деймон почувствовал слабость во всем теле, словно резко начали отниматься силы, перед глазами начало мутнеть. Он поднял голову на водителя. — Клаус? Тот самодовольно повернул голову, видя, как его пассажиры погружаются во мрак. Майклсон растянул губы в хитрой ухмылке, а девушка и мужчина окончательно обессиленно провалились во тьму, не успевая осознать происходящие события.