***
Очередной весенний вечер подходил к концу. Последние лучики закатного солнца едва ли могли добраться до лагеря на опушке леса Фангорн. Многие вампиры уже пришли в себя от оцепенения, их силы расходовались больше, нежели в Чернолесье, но все же дневной свет был не особой проблемой для них. Высокий и статный вампир стоял посреди походного шатра и что-то внимательно изучал, хотя мыслями был далеко от этого места. Много раз он пытался почувствовать свою старшую сестру, от нее не было вестей уже длительное время, но отряд по-прежнему ждал призыв о помощи. Однако дни шли, а сигнала сестра так и не подавала. Вампиры не боялись быть замеченными. По правде, Эйросейл совсем ничего не боялся, уж с такой-то родственницей проблемы и опасность станут частью твоей жизни. Побег из Имладриса вместе с сестрой явно не сойдет с рук им обоим, особенно, если их помощь не понадобится. Но вампир чуял тьму — даже сейчас, стоя в этом шатре, он словно чувствовал гул земли под своими ногами. Не успел вампир развить эту мысль и прислушаться к себе, как в шатер молнией влетела небольшая летучая мышь, практически на ходу приобретая женственные формы: – Лианэль? – черноволосый вампир отвлекся от деревянного столика с различными картами и бумагами. Появление старшей сестры в лагере одной не предвещало ничего хорошего, и военачальник ожидал этого. – Пришло время, Эйросейл. Народу Рохана нужна помощь и время нам не благовествует. – Вампир отметил, что давно не видел, а уж тем более не чувствовал Лианэль такой темной. Черные глаза искрились в свете свечей лихорадочным блеском тревоги. – Сколько? – Десятки тысяч, не менее. Я видела их лично, по пути сюда. Арагорн не просчитался, их действительно хватит, чтобы разобрать Хельмову Падь по камешку. Эйросейл, без нас надежды увидеть утреннее солнце у жителей Марки просто нет. Эти урук-хаи подкреплены по меньшей мере сотней вампиров. Я чувствовала их. Сильнейшая аура и жажда. Жажда человеческой крови и плоти. Эйросейл внимательно слушал Падшую королеву. Значит, гул земли был далеко не плодом его воображения. Вампир стал быстро разрабатывать дальнейшие действия в своих мыслях, затем нервно одернул камзол, и его лицо приобрело небывалую серьезность и решительность: – Я услышал тебя, темная принцесса. Но выступить мы сможем минимум через пару часов. – Это слишком долго… – Лианэль с силой оттолкнулась от деревянной поверхности стола, да так, что все содержимое едва не повалилось на землю. – Солнце, Лианэль, – металлический голос брата, вовремя ухватившего столешницу с иного края, вразумил девушку, о таком препятствии она и запамятовала. – Нужно дождаться, пока последние лучи скроются, и тогда мы выступим. При полете вампиры ослабнут, а этого допускать нельзя. Эйросейл смягчился и подошел к Лиа: – Я знаю, как тебе тяжело. Я могу понять тебя: Лимира говорила, что Брастсво Кольца стало тебе дорого. Мне, возможно, не понять, как Свет влияет на тебя, но я знаю, как он влияет на всех нас. И мне тоже не хотелось бы этих жертв. Ты все равно не сможешь спасти всех. Лианэль прикрыла глаза, понимая, что брат прав: – Тогда собирай всех потихоньку. – Нет, Падшая Королева, в бой вампиров проведешь ты! – эти гневные слова принадлежали именно Лимире, что вихрем влетела в шатер. Признаться, когда младшая наследница так делала, она могла вселить ужас в любого вампира, не говоря уже о смертных. Именно поэтому Эйросейл тактично отступил на шаг назад: будучи единственным сыном королевы Иоланты, он как никто другой знал, как сестры могут выяснять отношения, и не хотел так нелепо закончить свою бессмертную жизнь. – Они, как и мы, слишком долго ждали тебя? – Лимира говорила спокойно и ровно, хоть в глазах вампирши пламенем пылал гнев. – Помнишь, ты говорила, что мы должны быть отдельной расой, проживать свою жизнь, а не нести вечное бремя перед Властелином, который не имеет даже облика; о том, что мы часть этого мира как эльфы, люди и гномы? – принцесса начала медленно обходить старшую сестру, опасно к ней приближаясь. – У тебя была тысяча лет, дабы решить: для тебя это лишь красиво сложенная речь или же твое истинное желание? Ты – королева вампиров и только ты должна вести нас в бой. Покажи, кто ты есть на самом деле, пусть Элдер почувствует твой гнев, пусть каждое живое существо в Средиземье знает, что Падшая Королева готова сразиться с тьмой Мордора и дух ее силен не менее, чем дух Саурона в Кольце, – с каждым произнесенным словом голос младшей становился все тверже и громче, словно хлыстом ударяя наотмашь по лицу старшей сестры. – Нет! – воскликнула принцесса, отвечая на немые вопросы, глядела в черные очи наследницы. – Я не боюсь его имени! Я не боюсь быть уничтоженной от его клинка и его гнева. Потому что у меня есть то, за что стоит бороться – надежда, вера, семья, свобода и народ. Стань наконец Королевой, а не Страницей, что трусливо поджала хвост. Если ты боишься собственного народа, что верен тебе, то как ты собираешься победить? – сестра развела руки. – Тебе верят вампиры, тебе верит семья, тебе верит Братство Кольца, тебе верят многие народы Средиземья. Но ты не видишь этого и не чувствуешь. Ты привыкла быть одна, но ты не одна и больше никогда не будешь. Вот в чем был твой выбор, Лиа, – гнев вампирши иссяк и последние слова она будто прошептала: – Так сделай же его наконец. В шатре стало невыносимо душно, накаленный до предела воздух, казалось, сейчас уничтожит троих представителей королевской семьи, превращая их прекрасные обличья лишь в серый пепел. Эйросейл опасливо обводил взглядом двух разъярённых вампирш, сестры и ранее могли ссориться, но сейчас Лимира перешла черту. Играть в такие игры со старшей наследницей Нуара означало лишь смерть – как и предназначение ее имени. Небольшая палатка, сделанная из подручных средств, казалось, стала полем боя. Военачальник ожидал бури, возможно, даже боя, чего угодно, но не искрящегося в воздухе молчания. Лианэль оторопело смотрела на младшую сестру. В черных очах вампирши играли огоньки ярости и восхищения. Да! Именно это испытала Лианэль, потому как сестра была права. Со всеми своими личными проблемами она стала не вампирской королевой, лидером для своего народа, а размазней. Где же ее хваленная смелость? Отвага? Сила? Ее исчерпала она сама. И недомогания, что она ощущала по пути в Рохан – виной всему была только она. Она настолько себя уничтожила, забыв о том, что ее эльфийская жизнь восприимчива к тьме. В этот момент Лианэль поняла, что за чувство она испытывала весь этот путь. Тепло внутри себя, чистое, светлое, дающее сил бороться и идти дальше. Ее лечили. Ее искалеченную душу старались держать на плаву и это было невероятно трудно. Догадки повалились на Лианэль с такой скоростью, как недавно на них сошла лавина на Карадрас. Но как? – Они ждут тебя, Лианэль. Они ждали тебя тысячу лет, – сестра махнула рукой. Вампирша покосилась на колыхавшиеся на ветру полы шатра, за которыми виднелись горящие факела: вампиры услышали ссору, и казалось, что весь лагерь собрался сейчас у временной обители своих предводителей. Многие из них уже обнажили клинки, будучи наготове защищать принца и принцессу; Лианэль слышала звон серебра, а именно с применением серебра были выкованы такие клинки. Многих из них Падшая Королева не видела очень долгие годы, даже столетия. И как сейчас смотреть им в глаза, даже думать не хотела. Но все же ноги принцессы решительно и властно несли ее на встречу с собственным народом. – Убрать оружие! – послышался командный голос начальников отрядов. – Ваше Высочество! – вампиры все как один встали на колено, отдавая честь и почтение своей будущей королеве, стоило ей лишь ступить шаг. Лианэль в ответ склонила голову в приветствии, однако слова застревали в горле, словно его сковала самая страшная жажда, а руки и ноги словно налились свинцом. Зорким взглядом принцесса обвела войско вампиров и все же тихо молвила: – Сегодня я наконец снова могу видеть вас! И самое главное, что я должна сделать – это просить у вас прощение. Я не должна была исчезать и закрываться от вас, оставляя на произвол судьбы. Я переложила свое бремя и свои обязанности на всех, кроме себя. Мне казалось, что это выход и что Элдер не тронет вас, если я покину королевство. Его целью было свергнуть меня и забрать себе трон. Но я допустила ошибку. Злоба слишком затмила его разум, его навязчивая власть своими когтистыми лапами охватила все вокруг. Я узнала о его злодеяниях по отношению к мятежникам слишком поздно. Я не могла вернуться к вам тогда, это было очень опасно не только для каждого вампира, но и для эльфов Лихолесья. Все это время он следил за мной, кристалл в этом самом кулоне, – Лианэль достала цепочку из под плаща, – помогал ему в этом. И мне пришлось пустить весть о своей смерти, – на этих словах Лианэль увидела вампира, встречу с которым хотела бы оттянуть как можно дольше. Веон серьезно смотрел на бывшую невесту, прожигая ее взглядом темно-синих глаз. – Пришлось отказаться от всех вампирских привилегий, пришлось много чему учиться у людей, эльфов, гномов. Сейчас это не столь важно. Важно то, что в этот трудный час я вернулась. Я долго, слишком долго ждала этого момента, боялась, что сделаю ещё хуже для вас, если не выдержу, если дам о себе хоть какую-то весть. Я пойму, если многие из вас потребуют моего изгнания и не признают частью королевской семьи и далее. Лишь я виновата в том, что вы пережили, виновата во всех ваших скитаниях и травлях в различных уголках Средиземья. Я знаю, что каждому из вас нужно было доказывать свою верность Свету. И все это должно было делать мне. Не Королеве Иоланте, не Лимире и Эйросейлу, а только мне. Но сейчас идет война. Это и наша война тоже, наш путь к свободному существованию. И сегодняшняя ночь может стать последней еще для одного королевства людей. Я прошу вас идти со мной в бой и разгромить войско Сарумана, дундланцев и вампиров со всей присущей вам жестокостью! Лианэль замолчала, ожидая какой-либо реакции, хоть одного звука, но пораженные вампиры лишь молча переглядывались между собой. – Леди Лианэль, – наконец к вампирше из толпы вышел Веон, – мы были с вами в самые кровавые времена нашего королевства, и прекрасно понимали, что после вашего изгнания нас ждет неминуемая участь, как многих, кого она уже настигла. Мы ушли бы в любом случае, с вами или без вас. Мы можем принять и то, что вам так же было нелегко жить все это время. Но одного принять мы не можем: отчего вы решили, что ваш народ пойдет против вас? – высокий вампир словно обращался к воинам, повернув к ним голову. – За тысячу лет каждый из нас явно не это хотел услышать. Мы вступим в бой! Но лишь с одним условием. Темная принцесса перевела взгляд на верхушки деревьев. Была бы она человеком, то от стыда провалилась бы под землю, на которой стояла как на публичном суде. Ответ был очевиден. Отчасти у Лианэль отлегло от сердца, судьба людей Рохана не так уж и безнадежна, но ее народ никогда не простит и не примет ее обратно. Возможно, это и к лучшему. – В бой мы пойдем под предводительством своей Королевы. Падшей Королевы! Вы отказались от всего, забыли свое происхождение и покинули Королевство, но даже тогда думали о каждом из нас. Вы подняли нас, дали нам надежду на лучшую жизнь, но никогда не говорили, что это будет легко. Тогда как смеете вы сейчас усомниться в своем народе? Каждый вампир знает ваши мотивы и всю историю, как легенду. Если вы покинули нас тогда, то значит так было нужно. Но зачем вы вернулись? Лианэль потупила взгляд, ведь военачальник был прав. Она сама усомнилась в своем народе, который любил принцессу и всегда был на ее стороне. – Когда выступаем, Ваше Величество? – Лимира наконец прервала затянувшуюся беседу, игриво улыбаясь, словно не она только что готова была снести Лианэль голову. – Я вернулась что бы вести вампиров в этой войне! Как ваш предводитель, как Падшая Королева. Поберегите силы, собирайте лагерь, мы выступаем незамедлительно на Хельмову Падь.***
Сидя на широкой дубовой скамье, Виаленна вяло теребила свиток, что взяла у вампирши. Девушка действительно хотела помочь темной принцессе. Проблема состояла в том, что знаний у нее, возможно, было мало. Ее семья погибла, так и не передав ей достаточное количество премудростей темной магии. Виаленна всегда сидела в лесах, друиды были под гнетом у людей и любое их появление могло стоить жизни. Маленькому ребенку было сложно тогда что-то утаить, а объяснить ещё тяжелее. Ей хотелось странствовать, повидать великие державы, а со временем и стать частью этого мира. Колдовством Виаленна никогда особо не дорожила, но кто мог подумать, что именно оно заставит Падшую Королеву прийти к ее порогу? Изначально, все имело лишь личный интерес: спасти вампиршу означало спасти себя и обеспечить себе положение в обществе людей. Если Виаленна приймет участие в войне, то автоматически будет героем Средиземья, а друидка или нет, напуганному и уставшему от войны народу было бы все равно. Но вскоре, окунувшись в этот поход с головой, ведьма изменила свои мысли. Ей не нужно было ничего, ли ж бы эта кровавая пора наконец закончилась. И если она может помочь хотя бы так, она обязательно это сделает. Вдобавок, Падшая Королева не просто нашумевшая легенда, а по истине несчастная дева. Слушая ее историю, Виаленна остро захотела спасти ее. Лианэль знала, что погибнет, и смирилась со своей участью. Но ведь есть шанс, она, как и Виаленна, многого так и не познала в этой жизни. И пусть по итогу она вернётся в самый жуткий лес Средиземья, в свою маленькую, пыльную и дряхлую хижину, но сможет помочь спасти от гнета тьмы не только Королеву, но и всю ее расу. Исполнить, наконец, первоначальную истину друидов. Мирно потрескивающие в камине дрова давали теплоту и успокоение, поэтому, тяжело вздохнув и взяв себя в руки, ведьма стала вновь перечитывать пергамент. Руны на нем были знакомы девушке, будто воспоминание из далёкого прошлого. Вот только где она могла их видеть? Вспомнить это – означало найти первый и самый важный ключ к разгадке. Частично друидка понимала руны, но связать их в одну цепочку пока не могла. Две руны она знала наверняка: отец и мать. Но в каком контексте? Неверная трактовка пергамента могла быть опасной, поэтому нужно было вспоминать и напрягать свою память. Девушка задумалась, глядя на бледно-голубой небосвод в маленьком окошке. И мысли ее понеслись снова в противоположную сторону от пергамента. Перед глазами ее до сих пор была картина на ступенях, где она так бережно и нежно отирала щеку воина Гондора, военачальника, сына Наместника. Ведьма давно признала, что он нравится ей, как мужчина. Красив, умён, смел. Но. Сын наместника Гондора и друидка? Что может быть нелепее. Виаленна была в тех краях, близ них, и прекрасно наслышана о Дэнеторе. Он ни за что не позволил бы такой, как она, коснуться такого, как его сын. Любимый сын. Наверняка у него уже есть достойная партия в Гондоре. Виаленна тряхнула головой. Что за мысли? О чем она вообще думает накануне битвы? Лучше бы ей встать и найти Лианэль, сказать хотя бы про те руны, которые она знает. Дуновение ветра выбило пергамент из тощих пальцев, и, наклоняясь, ведьма краем глаза заметила едва мелькнувшие тени в дверном проёме. Не могла же подумать девушка, что, может быть, хоть кому-то интересна в этой крепости, кроме самой вампирши? Кстати, о ней. Вернув все же свои мысли в нужное направление, Виаленна раздобыла информацию о таком манускрипте, в частности, она даже могла понять, где искать подобную летопись. Это были не самые обычные и распространенные руны, такими древними письменами владели лишь высшие друиды, а ими были те, кто много лет назад находился при цитаделях владык или были вхожи туда. Соответственно, в Медусельде такие письмена могли сохраниться, девушка очень на это надеялась. Это было уже что-то. Учитывая, что на них надвигается битва и, возможно, она станет для нее последней, как собственно и для каждого, Виаленна пошла на поиски Лианэль, чтобы рассказать об этом.***
Вампиры собирали лагерь очень быстро, тем временем, сама Лианэль сидела на сухом бревне и вспоминала недавний разговор с королем. Что ж, если владыка и впрямь был такого мнения, то Лианэль не могло не радовать то, что сейчас она все делает правильно. – Король Тэоден! – Лианэль прорвалась к королю в вершину крепости, едва не сбив с ног его военачальника. Вампирша решила продолжить неудавшуюся аудиенцию, ведь Элессар был прав: близиться их гибель. – Без помощи нам не пережить эту ночь и вы это знаете. – Я только что разьяснил свою позицию Арагорну, насколько мне ведомо, именно он ведет Братство Кольца, – мужчина задумчиво смотрел на огонь в камине, даже не поворачивая головы в сторону вошедшей. – Да и кого, темная принцесса, вы прикажете мне позвать? – Я не в праве вам приказывать, – Лианэль отрицательно покачала головой. – Я лишь предостерегаю, что урук-хаи будут усилены вампирами. Даже бывалому воину с ними трудно справиться, не говоря уже о простых сельских мужах. Вы знаете, о чем я говорю. Вы видели вампиров, сталкивались с ними в бою не единожды. И прекрасно знаете, сколько лиха может принести хоть один из них. – Чего вы хотите от меня, Лианэль? – король перевел усталый взгляд на вампиршу, хоть тон его был суров. Многие десятилетия он правил целым народом, правил очень мудро, он сам принимал решения и защищал своих людей. А сейчас, в столь трудные и темные времена, вампирша-скиталица пытается дать ему советы. – Лишь вашего решения, – дева была непреклонна. – Вы ведь знаете мое отношение к вашему пребыванию тут? – Тэоден нахмурился. – Гэндальф пытался мне доказать, что Падшая Королева — это мое преимущество в этой войне, но никакой пользы от вас я пока не увидел… в бою, – король поспешил себя поправить. – Я слышал вашу исповедь, ответьте мне на вопрос: как я могу верить той, что уже единожды предала доверие своих спутников? Ведь даже для них вы — закрытая книга. У вас бесчисленное количество тайн и проблем, вызывающих сомнение в вашей лихой славе, – с каждым словом, голос государя становился громче, а глаза начинали метать молнии. Король попросту высказал все, что думал изначально, не скрывая и не тая. Лианэль видела, что мужчина начинает вскипать, но ведь и саму деву эти слова не обрадовали, а напротив ещё больше разозлили: – А чего вы ожидали от меня, государь? – глаза Лиа отражали свет факелов, от чего казалось, что в радужках бушевало пламя самого Ородруина. – Что же, вы ожидали, что одним движением руки уничтожу всех вампиров в Мордоре? Или наведу на них проклятие? Или того более, зачарую! – принцесса медленно приблизилась к королю. – Нет, Ваше Величество. Вампиры – лишь малая часть уготовленная вашим людям. Они – сверхсильная армия, но не основная боевая сила, как орки или гоблины. Вы ждете от меня помощи? – процедила Лианэль, уже решив, что с разрешения или без него, она поступит как считает нужным. – Вы получите ее. Я не забыла зачем я тут и в составе Братства. – И что же, вы расскажете, как убить вампира? – Подскажу. К тому же не одной мне это известно. – Но вы одна знаете все ваши хитрости, – парировал Тэоден. – Вы готовы убить своих сородичей… Не слишком ли дорогая цена вашей короны? – глухо проговорил владыка, вновь опираясь на каминную кладку рукой. – Я не за корону борюсь, а за свободу, – ответила вампирша, пристально глядя на мужчину. Промелькнувшие нотки гнева в глазах государя остудили девушку, и она спокойно продолжила. – И цель моя — не вампиры, а Саурон. Без него все его отребье станет лишь сбродом. Это их выбор, они знали, на что согласились много лет назад. Лианэль поняла, что разговор был окончен и поспешила к выходу. Однако король, так же не поворачивая головы, спросил: – Скажите, почему вы думаете, что на ваш зов откликнется Гондор? Неужто там вас хорошо жалуют? – А я разве слово сказала про Гондор? – Лиа натянуто улыбнулась, понимая, что вопрос был задан ради интереса. Король промолчал. Дева понимала, что ее аудиенция так же с треском провалилась, и, раздраженная, уверенным шагом направилась в оружейную, едва сдерживая себя. Идя по узким тропинкам, принцесса мысленно ругала себя за свою самоуверенность. На что рассчитывала она, следуя за королем в цитадель? Все просто: она рассчитывала убедить его, но столкнулась лишь с отчаянием и смирением. Если же король смирился с тем, что им должно погибнуть тут, то как простые горожане дожлны чувствовать себя? Вампирша молча наблюдала за тем, как стражи уводили мужчин: стариков, юношей и совсем еще детей, невинных мальчишек, которые только начинали свой жизненный путь. Она слышала крики и плач матерей, жен, сестер, дочерей. С каждой пролитой слезинкой отчаяние и боль словно накапливались в воздухе, смешиваясь со страхом, и хотели придушить темную принцессу. От этого всего ей хотелось бежать, сделать хоть что-то. Она едва не разнесла оружейную, путаясь в своих же судорожных мыслях. Она знала выход, но не знала, как до них достучаться. И как только здравая мысль появилась, она немедленно сделала это. Сделала то, что считала верным и правильным. Лианэль задумалась и не заметила, как вампиры уже построились и были в полной боевой готовности. А в это же время, в Хельмовой Пади, король Тэоден тоже вспоминал разговор с принцессой, задумчиво глядя на пламя камина, лишь шепотом произнес: – Надеюсь, вы знаете, что делаете, – фраза, произнесенная в пустоту, разрушила тишину цитадели и озадачила военачальников короля, держащих его доспехи.***
В оружейных было многолюдно: воины Марки раздавали всем созванным мужчинам и юношам оружие, подбирали кольчуги и защиту, шлемы. Арагорн отметил ещё в Медусельде, что мечи рохиррим и впрямь были добротны и сослужили бы своим хозяевам верную службу, но лишь в опытных руках воина, а не в руках юнцов и стариков. Как раз в неумелых руках это было лишь железо, как и то оружие, что сейчас раздавали каждому из них. Мечи оказались не шибко заточены, сталь была не ровная – ими явно не пользовались уже много лет, а может, и десятилетий. – Кузнецы, конюхи, фермеры... Но нет воинов, – наследник Исильдура понимал, что эта битва, возможно, будет смертельной для всех. – Они прожили слишком много зим, – Боромир поравнялся с дунаданом. – Или мало. Взгляни на них, им страшно, это видно по глазам, – эльф повысил голос. – Boe a hyn neled herain dan caer menig. (И должны - у них три сотни против десяти тысяч). – Si, beriathar hyn ammaeg na ned Edoras. (Здесь им защищаться удобнее, чем в Эдорасе). – Aragorn, nedin dagor hen u-'erir ortheri. Natha daged dhaer. (Арагорн, в этой битве они не смогут победить. Будет сплошное убийство). – Леголаса поглотило отчаяние, это отчётливо было видно по его голубым очам и повышенному тону. – Значит, я погибну с ними, – достаточно громко произнес Арагорн. Спор эльфа и воина с Севера, а так же иное наречие привлекли внимание всех находящихся в оружейной, и Арагорн поспешил к выходу. Леголас хотел было двинуться за ним, но почувствовал на своем предплечье чью-то руку: – Оставь его, парень, – спокойно произнес Гимли. Он прекрасно понимал и отчаяние эльфа, и злость Арагорна – он повидал уже достаточно много. Однако именно возле выхода дунадана грубо развернули обратно. На пороге стояла Виаленна: – Я прошу прощения, что отрываю вас всех от столь важной беседы, однако прошу учесть тот факт, что мужская половина нашего отряда даже не заметила потерю одной его составляющей! – запыхавшись после длительных поисков, девушка наконец выдохнула. – Лианэль исчезла! – То есть как исчезла? – друидка столкнулась с непонимающими взглядами Братства. – Я уже несколько часов ее ищу по всей крепости. Я, конечно, знаю, что вампиры очень быстро передвигаются, но не на столько, – Виаленна покачала головой. – Простите, что я вмешиваюсь, – мальчишка, которому на вид было от силы лет пятнадцать, осторожно подошел к сплотившемуся кругом Братству, – но что, леди Лианэль покинула нас накануне битвы? Значит, надежды пережить эту ночь у нас просто нет? Если даже вампир этого испугался... – Вампиры ничего не боятся. Эта леди приняла бы бой, будучи на волосок от гибели! – Арагорн поспешил немного успокоить мужей Марки. Он понимал, что исчезновение Лианэль сейчас может сильно подкосить их веру. – Стражники на воротах сказали, что крепость никто не покидал, – Боромир принялся рассуждать о путях, по которым Лианэль могла покинуть крепость. – Но... тогда я ничего не понимаю. – Не растворилась же она в самом деле, – Гимли возмущенно размахивал руками, едва не сбивая проходящих мимо людей. – Улетела… – глаза Виаленны загорелись от догадки, - она улетела. – Вот сейчас я вообще перестал ее понимать... – гном легонько пнул локтем Леголаса, пытаясь обратить внимание эльфа на себя, однако аранен стоял, не шевелясь, скрестив руки, и неотрывно смотрел на ведьму: – Вампиры, они же могут превращаться в летучих мышей, – эльф понял, в каком направлении думает Виаленна, и не мог с ней не согласиться. – Пузырек с кровью, дар Владычицы. Тем временем Арагорн быстро нашел среди вещей небольшую сумку вапирши, в которой и лежал на поверхности тот самый пузырек. И он был пуст. – Даже если это и так, то зачем ей это? – Боромир серьезно глянул на дунедайна. – Не знаю, но явно не просто так. Все время нашего пути меня не покидало чувство, что Лианэль что-то недоговаривает, – произнес Арагорн задумчиво и все же поспешил на выход из оружейных. – Что же, Гэндальф возлагал слишком большие надежды на вашу спутницу. А по итогу, вампирша лишь молча покинула крепость на произвол судьбы накануне битвы, – такие слова начали звучать по углам небольшого помещения и остальные путники так же решили покинуть его. Ведь сказать людям им было нечего.***
Покинув сырое и холодное помещение, Арагорн глубоко вдохнул ночную прохладу улиц крепости. Вокруг было очень шумно. Те мужчины, что уже вооружились, сейчас точили мечи и копья, те, кто уже это сделал, напротив получали кольчуги и щиты. И так по кругу. При этом Арагорн слышал громкие разговоры, плач и даже крики, скрипы деревянных повозок, лязг цепей и прочее. Дунадан устало сел на ступени и закурил. В голове у мужчины крутился недавний неприятный разговор со своим другом. Нет, Элесар не злился на Леголаса. Напротив, он был с ним согласен. Ни единого раза эльф не показывал малодушия, он всегда храбро сражался и имел достаточно сильную волю. Но сейчас битва была проиграна, так и не начавшись. Около трех сотен против десятков тысяч, и это не считая вампиров. Лианэль, даже если бы могла, все равно бы сама не одолела их. И воин с Севера понимал, почему вдруг отчаялся его друг. Но в голове мужчины всплыл не только этот разговор. Совсем недавно он имел неосторожность обидеть как Леголаса, так и Лианэль. Своим сомнением. Сегодня Арагорн увидел, насколько эльф беспокоится за вампирскую принцессу, да и Гимли тихонько, чтобы ни одна живая душа не знала, поведал ему кое-что. Вдруг Элессару стало стыдно за свои слова перед обоими друзьями. Ведь все говорило о том, что души этих двоих уже навеки связаны между собой. Он сам не сумел удержать свою любимую, так с чего же он решил, что сможет кого-то вразумить? И лезть в их жизнь и чувства он был не вправе. Рядом послышался какой-то звук, что вывел Арагорна из задумчивости. Паренек, стоящий рядом, в растерянности смотрел по сторонам, будто кого-то искал, а затем перевел взгляд на сидящего на ступенях Арагорна. Юноша был явно напуган и озадачен, видно было, что меч в руках он держал достаточно мало, тем более не шел в бой с ним. В глазах отражался застывший страх, ему не к кому было обратиться, потому как рядом были такие же дети, которые так мало прожили и так много ещё не повидали на этой дивной земле. Мужчина не выдержал и окликнул юношу: – Дай мне меч. – Юноша подошёл к дунедайну и отдал оружие. – Как тебя зовут? – Халет, сын Гамы, повелитель. – От последнего Арагорн едва не поморщился, ведь он настолько не привык к таким обращениям, не взирая на свое происхождение и на свой путь. – Все говорят, мы не переживем эту ночь. Говорят, это безнадежно. Элессар молча сделал пару движений мечом: – Это хороший меч. Халет, сын Гамы, надежда всегда есть, – и пусть эти слова были сказаны в такой час лишь для успокоения, но в мальчишку они вселили некую веру в себя и свои силы. Понимая, что время поджимает, Арагорн мигом направился в уже пустые оружейные. Кольчуга, кожаные нарукавники и жилет, ножны для клинка, подаренного ему самим владыкой Лориэна, колчан и стрелы, и когда дошло дело до главного оружия, на дубовом массивном столе его не оказалось. – Мы верили тебе всегда и ты не подводил нас, – Леголас протянул меч своему другу. – Прости, я напрасно отчаялся. Арагорн видел печаль в глазах аранена и сожаление за то, что не смог усмирить ее в своей душе. По своему статусу и натуре Леголас редко у кого просил прощение, но, если был не прав, он понимал и осознавал это. – Ú-moe edaved, Legolas. (Нечего здесь прощать, Леголас), – дунедайн пожал плечо друга и произнес немного тише: - А вот меня ты прости, - эльф нахмурился, не до конца понимая, что друг имел в виду, однако его небесные очи засветились в свете факелов догадкой об их недавнем разговоре. Ведь если с Лианэль наследник Исильдура поговорил спокойно, хоть и жестко, то с араненом разговор был не слишком любезный. - Ты знаешь, о чем я. Я не вправе был этого говорить тебе, ты безусловно прав: это только ваше дело. Леголас улыбнулся и хотел было что-то произнести, как резкий звон ударяющегося о камень метала разрезал тишину оружейной: – Будь у нас время, я подогнал бы кольчугу, – Гимли стоял возле друзей, кольчуга, что была на нем, оказалась чуть ли не вдвое больше его и волочилась по полу, и это выглядело забавно. – Немного тесна в груди. Эльф и следопыт едва сдерживали смех, о недавней стычке уже никто и не помнил. За пределами крепости послышался рог, и он был далеко не орочий. Арагорн, Леголас и Гимли немедля поспешили из оружейных на выход, к ним как раз подоспел и сам владыка Марки вместе с военачальниками и Боромиром. По узким улочкам крепости шли эльфы. Воины Марки с интересом разглядывали статных и красивых небесных существ, как было принято их назвать в народе. Многие из поселенцев крепости ни разу в своей жизни и не видали их, особенно они были интересны детям и женщинам, что сейчас набрались смелости покинуть пещеры, дабы глянуть на них. Их камзолы, прикрытые поверх плащами, отблескивали пламенем факелов. Среди эльфийского войска были и женщины, и мужчины – прекрасные, высокие, благородные, строем они заходили через главные ворота и, как только их военачальник достиг порога, на котором стоял Тэоден, остановились. – Как это возможно? – владыка был потрясен. – Нас прислал Элронд из Ривенделла. Эльфы и люди когда-то объединились в союз. В далеком прошлом мы сражались и умирали вместе. Мы пришли отдать дань этому союзу. После того, как все почести и благодарность армии эльфов была выражена, Король отдал приказ расставлять людей и эльфов по местам. – Расставляйте людей и эльфов на позиции! Арагорн, – сын наместника вплотную подошел к дунадану, - Лианэль не объявилась? – Нет, – взгляд мужчины потух, а вот в глазах Боромира появилась искра разочарования. – Боромир, – голос следопыта был тверд, – она не сбежала. Однако мужчина уже не слушал странника, а лишь пытливо вглядывался в ночное небо, наблюдая там какое-то движение: – Это еще что такое? – Похоже на стаю, - Арагорн поравнялся с гонорцем и так же присмотрелся. – На стаю летучих мышей. В этих местах это нормальное явление, – услышав их разговор, решил вмешаться сам король. – Ваше Величество, а нормальное явление, что они летят сюда? – едва ли не хором произнесли мужчины. Стая летучих мышей, словно огромная черная туча, спускалась на стены Хельма с небосвода. Зрелище было завораживающим, хоть многие воины все же покинули свои позиции. Животные приземлялись на стены, ступени, даже на площадки и улочки. И лишь когда три главных мыши прилетели на площадь прямо к королю Марки, легким движением все приняли человеческий облик. По крепости разносился возмущенный гул людей: не каждый был бы рад столкнуться с обычной летучей мышью, а с вампиром — тем более. Но воины стояли, словно статуи, не шелохнувшись и не обращая внимания на суетившихся вокруг них людей, лишь усилившийся ветер колыхал полы их боевых костюмов. Они были прекрасны, как и ранее прибывшие эльфы, высокие, статные, все как на подбор. Даже женщины и дети вновь вышли из пещер посмотреть, что за шумиха образовалась на сей раз. Особо непоседливые, такие как маленькая Илания, ходили вокруг воинов, раскрыв рты от восторга. Эльфы, вампиры, гномы... и это все в один день. Перед королем, Братством, друидкой и эльфами Лориэна возникла Лианэль, Лимира и Эйросейл, облаченные в традиционные одежды вампиров. Многие мужчины и женщины посчитали бы такой наряд верхом разврата и неприличия, ведь женский костюм состоял лишь из плотно облегающей тело рубахи, поверх которой было черное плотное платье с большим глубоким вырезом на груди; на талии красовались корсетные пояса, а юбки платья были практически в пол, если бы ни один момент: на них имелись разрезы по бокам с обеих сторон практически до самого пояса, и ноги вампирских дев были оголены. Верх же платья переходил в короткий жакет, скрепленный тонкими цепочками, с высоким стоячим воротником. Из обуви вампиры предпочитали высокие сапоги на плоской, но плотной подошве. Мужской же наряд был практически такой же, за исключением оголенных ног, и вместо платья у вампиров была туника. В былые времена, рубахи имели различные цвета, в зависимости от рода, к которому принадлежал вампир. К слову, на поясах ранее также были эмблемы различных семей и родов, сейчас же всего два цвета: у королевских наследников и военачальников — красные, у остальных — темно-синие, а эмблема была у всех едина. Отличие состояло в одном: у Лианэль ноги не были оголены, она по-прежнему оставалась в брюках. Такой ход был выбран самой принцессой, поскольку надевать украшение на голову по традициям вампиров и заплетать волосы, она категорически не хотела, а таким образом показала то, что она является главной в этом отряде. Сейчас Лианэль было не узнать: традиционный костюм ярко подчеркивал ее происхождение и безусловно пришелся деве к лицу. Вампирша подняла руку в сигнале, чтобы воины разоружились и ждали приказа. – Лиа! - едва и смог вымолвить Арагорн. Давно он не наблюдал поистине вампирской сущности принцессы, сейчас она и правда могла навеять ужас на любого. Глаза Лианэль горели добрым огнем, однако их чернота не давала забыть о том, кто сейчас находится перед народом Рохана. – Я думаю, нам следует все обсудить, – слова словно застревали в горле и это было единственным, что Лианэль смогла ответить на встретившие ее взгляды. Тэоден был ошеломлен и все, что мог сделать – это лишь молча кивнуть и указать на оружейные. – Король Тэоден, – голос Падшей Королевы был тверд, – я обещала помочь, я выполняю свое обещание. Со мной сейчас отряд из около двухста представителей расы вампиров, остальные силы держат оборону Лихолесья. За каждого из них я готова поручиться, от нас опасность вашим людям не грозит. Это — мои брат и сестра, наследники Королевы вампиров. Именно они провели за Братством Кольца отряд. – Почему вы не сообщили, что отряд вампиров идет по вашим следам? – государь задал этот вопрос скорее не самой Лианэль, а всем участникам Братства. – Они не ведали об этом, – темная вновь резко прервала государя. – О том, что силы вампиров помогут в этой войне, было оговорено на Совете в Имладрисе. Однако, когда бы они выступили и когда смогли бы нас нагнать, не знал никто. Наша встреча произошла случайно в лесах Лориэна. Тьма сгущается, и я не всегда могу устанавливать с ними связь, да и опасно это. Интуиция, что военачальники поведут отряд близь Хельма, меня не подвела. Сегодня вампиры будут сражаться вместе с людьми и эльфами за свободу Средиземья. Армия Изенгарда уже на подходе, – вампирша понимала, что король не был доволен ее решением, однако и отрицать, что такая помощь им просто необходима, он не мог. Он был восхищен действиями принцессы Тьмы и не мог не отметить, что девушка была достаточно упряма так же, как и он сам. – Лианэль, берите командование над вашими силами, но помните, разговор наш ещё не окончен, – легкая улыбка все же украсила лицо владыки Рохана и мужчина покинул оружейные. – У меня лишь один вопрос, кто ведет силы в Лихолесье, если вы трое — тут? – неловкую тишину нарушил Леголас. – Королева лично должна возглавить вампиров, – Лимира резко вышла из-за спины старшей сестры, что порывалась сделать еще ранее, но безуспешно. – Сразу после отправления Братства Кольца в путь, в ночь королева покинула Ривенделл. – А вы остались? – не смог сдержать улыбки Арагорн, словно перед ним сейчас стояли двое нашкодивших детей. – Мы еще после Совета это продумали, – Лимира махнула рукой, словно от надоевшей мухи. – Убедить королеву остаться на всякий случай не стоило труда. Одного она не ведает : что мы отправились вместе с Вэоном. – При произнесенном сестрой имени своего нареченного Лианэль невольно встретилась взглядом с голубыми глазами аранена. В них промелькнула печаль, сменившаяся практически сразу бушевавшим огнем. Эльф прожигал ее взглядом, она видела, как он напряжен, чувствовала его внутреннюю борьбу с самим собой, ведь Леголас понимал, что не вправе ревновать ее, но сделать что-либо был не в силах. На пороге появился эльф, которого тут Лианэль хотела бы видеть менее всего. Вот почему беспокойство в душе темной возрастало с каждым взмахом крыльев. – Халдир, – Лианэль с укором и тоской глянула на своего старого друга. – Здравствуй, Падшая Королева, – эльф даже не попытался скрыть радости в голосе от того, что снова видит ее. Ему казалось, что после ее ухода, его чувства притупятся, пройдет время. Но нет, словно прочные путы, тоска по вампирше окутывала его сердце и сжимала в тугие силки. Лианэль снова ненароком мазнула взглядом по принцу Лихолесья, однако Леголас стоял к ней боком, о чем-то разговаривая с Арагорном, и вампирше ничего не оставалось, как вновь вернуть взгляд военачальнику. «Ты же обещал», - ее черные глаза словно передавали Халдиру все ее беспокойство и обреченность, и эльф, дружественно положив в свою теплую ладонь ее холодную руку, обтянутую черной кожаной перчаткой, поспешил сказать: – Я помню про свое обещание. Но не пойти сюда я не мог. Эта и наша война, и наш союз. Я прошу прощения, невольно стал свидетелем, но насколько мне известно, Королева Иоланта сейчас находится в темницах Эрин Ласлагена, – Халдир не смог сейчас посмотреть на Лианэль, зато прожигал глазами эльфийского принца. Не так он хотел преподнести эту новость, но ведь и Леголас от чего-то не сказал это Падшей королеве, ведь, судя по злому прищуру темной, для нее это было потрясением. Это же увидели все из братства. – Что? – на сей раз громкий голос Эйросейла разрезал стены цитадели. – Королю дошла весть об измене. – Измене? – Я ничего не посылал отцу и уж тем более не слал гонца, – аранен нахмурился. Эльф не пытался оправдаться, напротив, он был спокоен и тверд. – О королевской наследнице знали лишь те эльфы, что были на Совете. Спокойствие сына Трандуила было мнимым. На самом деле, эльф понимал, как это вы выглядит, и мысленно посылал Халдира сейчас ко всем оркам Мордора. Страж мог для начала сказать обо всем непосредственно ему. Однако сейчас Зеленолист чувствовал себя ужасно и противно, ведь он заверял королевских наследников и саму королеву, что от него ее тайна не выйдет. Но ещё хуже Леголасу стало от взгляда Лианэль. Принцесса зло смотрела на своего спутника, но только он мог увидеть в ее душе и глазах то, что другим неподвластно: разочарование, обиду, презрение, боль. И это было последнее, что видели путники, перед тем как Лианэль вихрем, сметая с пути лёгким движением руки стоящую рядом лавку в каменные стены, вылетела из цитадели. От жалобного скрипа дерева и грохота дернулись даже брат и сестра девушки и сорвались за ней. – Как ты узнал об этом? – принц Лихолесья вплотную подошёл к Халдиру, а странник и военачальник Гондора напряглись от столь резких движений эльфа. – Дипломатическая миссия в Лихолесье была возглавлена моим братом, – не смотря на то, что принц был очень зол - его глаза с небесного оттенка приобрели цвет благородной синевы, - Халдир был спокоен, – Румил говорил мне, что нужно доставить некоторые припасы в твои владения, но кое-что его очень смутило. Его просили передать письмо лично в руки королю Трандуилу. – От кого письмо? Зачем? – Этого обычному военачальнику никто не поведает, – страж леса покачал головой. – Мне тоже показалось это странным, но именно после этого письма королеву арестовали на глазах эльфов Лориэна и заточили в темницы едва ли не с поля боя. Мне требуется откланяться. Слова Халдира заставили задуматься лихолесского принца и поумерить свой пыл. Когда военачальник эльфов Лориэна покинул зал, эльф устало присел на скамью и спрятал лицо в ладонях. В голове крутилось множество мыслей о том, кто и зачем так поступил. Впереди их ждет битва, возможно, даже последняя, а перед ней случилась такая напасть. И Леголас понимал, что решить ее должен будет он сам. – Она остынет и все поймет, друг, – Арагорн пожал плечо друга, стараясь подбодрить его. – Она смотрела на меня, как на предателя. Но я сделаю все, чтобы доказать ей обратное, – голос эльфа был очень тихим, но дунадан расслышал каждое слово. – Идем, нам пора. Мужчины покинули оружейные и направились на свои боевые позиции. По дороге эльф то и дело искал черноволосую вампиршу, дабы поговорить и объясниться несмотря на то, что это могло для него очень плохо закончиться, однако ее не было нигде. А тем временем, военачальник Лориэна, выводя эльфов на стены, не досчитался в своем отряде одного из воинов.***
Дворец Лесного короля славился своими темницами далеко за пределами Лихолесья. Мало кому удавалось бежать оттуда, особенно если у них не было маленького хоббита с волшебным Кольцом. За время пребывания в Лихолесье Королева Иоланта пересажала за эти кованые двери многих. Однако и подумать не могла, что окажется по ту сторону резных дверей сама. Едва прибыв в стены Эрин Ласлагена после Совета, женщина бросилась к Владыке этих земель. Она была намерена сдержать слово, данное его сыну в Ривенделле. Однако Трандуил отсуствовал, а ее саму попросили незамедлительно отправляться на один из оборонных пунктов. Ее силы подоспели вовремя: орки Дол Гулдура и вампиры уже осаждали эльфов. Долгие недели они держали оборону. А по возвращению во дворец... Иоланта, еще не отмывшись от орочьей крови и пепла войны, статной походкой зашла в главные ворота, как вдруг стража короля Трандуила и его советник окружили ее: – Госпожа, прошу прощение, но мне велено вас арестовать! – начальник стражи сухо и монотонно доложил эту весть королеве, однако не удостоил ее даже взглядом, постоянно глядя куда-то в сторону. – Арестовать? – Иоланта не понимала, что происходит. Она порядком устала от войны и ей хотелось лишь одного — покоя. – Это приказ Короля. – И в чем же меня обвиняют? – женщина настаивала на своем, гордо вскинув подбородок и не спуская с начальника стражи и советника пытливого взгляда. – В предательстве и государственной измене. Иоланта поняла, что лесной владыка узнал ее секрет и не из ее уст. Но в мысли королевы даже не поселилось сомнение на счет аранена, этот юноша сдержал бы свое слово. Но зато мудрая вампирша могла предположить, откуда и за что был составлен донос на нее и ее дочь. – Я могу поговорить с королем? – Иоланта даже не дернулась, на бледном лице не промелькнуло ни одной эмоции, хоть внутри нее бушевало пламя. – Его нет в Эрин Ласгален. И с тех пор ее увели, дав напоследок лишь привести себя в порядок. Это был ее последний день по ту сторону кованой резной двери темницы. Сейчас же, сидя в просторной комнате, никуда не пытаясь сбежать, зная что это невозможно, королева размышляла. Сколько она уже в заточении? Неделю, две? Месяц? Каждый день был одинаков, кроме сегодня. У нее было время чтобы все обдумать, чтобы принять все важные решения, и сегодня она их приняла. Возле ее темницы эльфы практически не ходили. Многие из них привыкли к королеве вампиров, многие сражались с ней, многих она обучала. Весть об аресте пронеслась по крепости лесного короля словно пыль в степях Средиземья, поднятая порывом весеннего ветра. Но сейчас на пороге ее камеры появился один из стражей: – Королева, пройдите со мной. – Зачем? – вампирша склонила голову к двери. – Владыка Трандуил вернулся и хочет с вами поговорить. Наконец в темной душе зародилась маленькое зерно надежды. На Иоланту не одевали кандалы из-за уважения к ее персоне, ее просто сопровождали как и при аресте, так и сейчас. Идя по длинным коридорам и перемосткам, Иоланта встретила много знакомых ей эльфов и вампиров и каждого удосужила улыбкой и приветствием. – Ваше Величество… – королева и не заметила, как они дошли до тронного зала и страж начал отчитываться, однако договорить ему не дали. Властный голос Владыки Лихолесья разнёсся по всему залу: – Оставьте нас! Трандуил величественно сидел на твоем троне, закинув ногу на ногу. Иоланта взглянула на стража и его подчиненных, что быстро покинули помещение, оставив в звенящей тишине лишь двоих владык. – Мой сын оказался прав на вас счет, Королева, – холодный взгляд синих глаз короля Лихолесья хлестко переметнулся на вампиршу. – Поверить вам было моим самым опрометчивым поступком. – И чем же подвела я вас, государь? – королева настолько привыкла за эти годы к этому эльфу, что любой его взгляд, пожалуй, единственная, помимо сына, могла выдержать с достоинством. Голос Иоланты был холоден и тверд, как и надлежало правителю. Несмотря на проживание на землях Лихолесья, Трандуил оставил за ней полную власть над своей расой и сам всегда был с ней на равных. Однако сейчас король был зол, да и говорил он не с королевой, а с заключенной. Но не промолвив и слова, владыка указал на небольшой резной стол около своего трона, на котором лежало письмо, написанное красивым, витиеватым почерком. – Это вы мне скажите. Иоланта осторожно подошла к столу, взяв пергамент. Эти несколько минут тишины, пока она читала строки, были для нее вечностью. Текст письма был нелеп, но под цепким взглядом Трандуила даже ей оказалось тяжело его читать, зная что она там увидит. – В письме, - Иоланта затихла, а Трандуил лишь вздернул бровь в ожидании ответа, – все написано верно. Однако ни один вампир не преследовал цели измены вам, - королева нервно мельтешила по залу и наконец замерла, прожигая своими черными глазами лесного владыку. К счастью, король настолько привык к взгляду этой женщины, что ни один мускул на его лице не дрогнул, даже тень страха не промелькнула, опасность исходящая от этой вампирши напротив вызывала восхищение и азарт, уж много на своем веку повидал Трандуил. – На Совете и впрямь появилась моя дочь, Лианэль, или же Падшая королева, как вам угодно. Ни я, ни кто-либо из моей семьи даже не знали о ее нахождении в Имладрисе. Но раз так распорядилась судьба, и нам суждено было встретиться, то Лианэль выдала себя. – Если верить вам, то как вы могли не знать о дочери, где она? – владыка медленно спускался со своего трона, сопровождая свои шаги шорохом длинного плаща, так же не спуская синевы своих бездонных глаз с королевы. – Я дала слово, – голос Иоланты звучал как сталь, - что не буду упоминать о ней. Это и умножило ей шансы выжить. На повышенных тонах, словно гром среди ясного неба, и шёпотом, тише дуновения ветра в степи, разговор продолжался до поздней ночи, даже трапезу слуги приносили в зал короля и быстро удалялись, боясь накликать на себя гнев двух сильнейших правителей. И когда все тайны перед королем Чернолесья были раскрыты, беседа подошла к логическому завершению: – Владыка, - Иоланта едва прошелестела губами, – воля ваша, казнить меня или помиловать, поверить мне или этому, – изящные женские пальцы небрежно указали на смятый кусок пергамента на тумбе с вином, – письму, но я прошу вас задуматься о том, кто его написал и зачем? Что несёт это послание, жажду справедливости или же жажду мести? – Зачем же кому-то мстить вам? – Трандуил посмотрел на Иоланту пытливым взглядом. - В Лихолесье, насколько известно мне, вы на хорошем счету. – О, милорд, поверьте, – королева махнула рукой, – мне есть кому мстить. Однако именно эта месть касается не меня. – Вы знаете, кто написал его? – Я могу лишь догадываться, однако истинный автор этого письма ещё проявит себя. Я не сомневаюсь. Трандуил лишь задумчиво кивнул и громко произнес: – Ферен! – Да, милорд, – словно никуда и не уходил, начальник стражи мигом появился в зале. – Проводите королеву в ее покои. Сегодня и в дальнейшем в темницы она не вернется, – произнес король и покинул зал, и лишь только тогда Иоланта заметила легкую улыбку, что украсила лицо Ферена.