Шанс на смерть

      — Джи, я… должен был тебе кое-что сказать       — Ну так говори.       — Ой, ладно. Это неважно.       Что он хотел сказать? Это как-то связано с событиями того вечера? Прошел уже месяц, а я так ничего и не узнал. Почему? Я — слабак. Может это потому, что я подсознательно не хочу это знать? Вру. Очень хочу. Видимо, силы Марса не на моей стороне. А что, если я ему больше не нужен? Одноразовая игрушка. Потаскуха. А точно ли он нужен мне, после того, как он надругался надо мной?       Что мне сейчас нужно? Суицид? Суицид — не выход. Суицид — это глупо, он никак не поможет, он избавит от страданий. Или это все же выход? Да, это выход, только для слабаков, которые не выдержали жизненные преграды. Удел слабых. Все ведь будет хорошо? Надеюсь. Когда-то я буду по-настоящему счастлив и буду вспоминать об этом, как о страшном сне. Лишь воспоминание. Не нужно смотреть на все «хочу убить себя», посмотреть на это со стороны «мне хреново, но это лишь испытание жизни и я должен его пройти, дабы заслужить счастье». Время лечит? Время выедает, меняет местами, но не лечит. Проще поставить на себе крест «я умер», но кому это нужно? Жизнь не зебра, жизнь — радуга.        Что мне сейчас нужно?Он? Он мне нужен? Мне нужен этот разговор, выяснение обстоятельств? Определенно. А зачем? Мне станет спокойнее? Не думаю. А что тогда? Я влюблен? Вполне вероятно. У меня, кажется, стокгольмский синдром. И по-моему, мне не кажется. Он ведь просто дружелюбный маньяк, как мне удастся влюбить его в себя? Наши чувства не взаимны. Стоп, он маньяк? Не верю. Он не может быть маньяком. Зачем ему это нужно? Маньяки не бывают столь привлекательны и столь… нежны? Он обращался со мной, как можно нежнее. «Я не хочу причинять тебе боли, я хочу тебя». Что это могло значить? Ему нужно лишь мое тело? Голова слишком забита неугомонными вопросами, и я не заметил, как, чемпеляя по лужам сквозь ливень, оказался дома.       — Ты будешь тосты с омлетом или с яичницей? — Немного опечаленный, уставший, но в то же время вечно задорный голос друга. Он, наверное, на работе устал. А я что? А я там появляюсь день через день. Удивлен, как меня еще не уволили. Ведь «красавица» Киа уже должна была обо всем настучать своему начальничку.       — А в чем разница? — Вновь безразличный, холодный и спокойный голос. В последнее время он у меня всегда такой.       — Ну как это в чем? — Кажется, я нарвался на весьма повествовательные морали о том, чем обычные яйца отличаются от яиц с молоком. — Яичница — это просто самые, что ни на есть обычные яйца, а омлет — это поджаренные яйца, взбитые с молоком.       — Мне так интересно, — после этих слов, ради театральности, я вынужден был треснуться лбом о стол.       — Так что насчёт яиц?       — Твоих?       — Твоих.       — А что с моими яйцами не так?       — Я откуда знаю?       — Ты хочешь с ними познакомиться?       — Ни за что!       Такие моменты определенно поднимают мне настрой, но ненадолго же… Я впал в какую-то депрессию, а скорее спячку. Мне слишком трудно воспринимать информацию, которая не касается Фрэнка. Почему эта падла так засела в моей голове? Там что, было пустое место, которое судьба решила невытираемо заполнить? Зачем? Пусть лучше пустует. Кто Фрэнк в моей жизни? Прохожий или что-то большее? Большее. Но что? Кто он? Он, как ангел-хранитель, который решил немного разнообразить мою жизнь своим появлением. Раз и навсегда. Внезапно появился и бесследно пропал. Я, кстати, звонил ему. И не один раз. Часами, днями, неделями… Я названивал ему до последнего, пока гордость и тоска не взяли свое. Звонки мои были в пустоту, а на том конце пустоты читалось бесследное «абонент недоступен» или обезумевшие гудки, которые становились мигренью для нервов. Красивые моменты ушли, в моей жизни остались лишь грусть, боль и одиночество. Я больше не смогу быть счастлив. Я никогда не буду по-настоящему счастлив без него. А что, если для него это ничего не значило и я просто его очередная жертва? Что если я был лишь его личной, одноразовой шлюхой? По-моему, именно так…       — Эй, над чем задумался? — Щелчок перед глазами и к моему носу протягивают аккуратную, белоснежную тарелку с двумя, немного бурыми тостами и нежно-оранжевым омлетом, в котором виднелись прожилки перца. Прямо, как в фильмах. Завтрак американского подростка или холостяка, мать вашу.       — Та ничего важного, — уткнулся носом в свой омлет и стал безбожно ковырять его вилкой. Переведу лучше тему.       — Так больше не может продолжаться. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.       — О чем? — Я ведь сам прекрасно знаю.       — Об омлете, блять! Ты сам прекрасно знаешь, — с каких пор Чез умеет читать мысли?       — Я тебя не понимаю, — косим под дурачка. Продолжаем операцию «переводи тему, срочно!».       — О Фрэнке. Молчи! — Он только и успел приложить указательный палец к моим губам и выкрикнуть беспощадное: «Молчи!». Я бы сейчас сказал что-то вроде: «Ничего важного. Все, что тебе следует знать, я рассказал». — Я прошу тебя, отвечай честно. Это не так трудно. Тебе полегчает.       — Я не уверен, что у меня получиться, но… Валяй. Я же так понимаю этого разговора никак не избежать? — Ну… я уже расслабился, теперь что-то вроде: «Я буду скрывать свои искренние эмоции под маской быдла».       — Никак.       — Ну и ладно.       — Джерард, я понимаю, что Фрэнк хоть и появлялся в твоей жизни всего два раза, но он уже успел залезть тебе в душу… — вскоре я настойчиво перебил его, не дав своему другу продолжить.       — Ты ничего не знаешь! Заткнись! — Я закричал. Да, я не выдержал, сорвался. Я — слабак. Мой друг лишь обезумевшим от непонятом взглядом прожигал во мне дыры и безмолвно стоял, открыв рот.       — Я знаю то, что ты мне наповествовал. А тем, чего ты не недоговорил или посчитал «неважным», я, простите, не был уведомлен. Так что не надо на меня кричать и штамповать клеймо «незнайка!», я ведь просто хотел помочь.       — Он меня изнасиловал! Не было никакого «второго свидания». Он просто подкараулил меня в переулке и мягко изнасиловал, а потом пропал. Раз и навсегда! Ты доволен? Узнал правду? Молодец! А теперь, проваливай, пожалуйста, — я продолжал кричать, казалось, я сейчас заплачу, но видимо после того вечера я был лишен каких-либо наружных чувств. Параллельно, мне было стыдно за то, что я сказал другу, что это было лишь безобидное свидание, после которого он смылся и никогда больше не появлялся, а сейчас стою и кричу на него, из-за того, чего сам был не в силах досказать.       — Стоило мне просто рассказать. Я не пень. Я бы понял. А пока, прости… — С этими словами он удалился из кухни, оставив свой ужин, который на вид, как завтрак, не съеденным. Ну класс! Теперь, в мои планы на день, кроме вечного брожения по сырой улице и ничегонеделания можно вписать пункт «Извиниться перед Чезом».

***

— Прости меня… — Я замялся, как на первом свидании. — Я действительно не должен был на тебя вот так кричать. Я просто… Просто… Сорвался. Не выдержал. — Я все понимаю. Я и не обижался. Просто сначала разберись в себе.