Шанс на смерть

      Ну вот, опять гнусная депрессия. Всё начало налаживаться, но тут появился он. Его пошлая ухмылка, тоненькая полосочка губ, орехово-дубовые глаза, которые заставляют восхищаться ими, иссиня чёрные волосы, переливающиеся на лучиках солнца. Описывать его шедевральную внешность можно бесконечно. Он — само совершенство, восхитительный парень с прогнившей душой, безостановочная секс-машина, блестящее создание природы. Интересно, кто он? Просто недоманьяк? Бесчувственная мразь? Или же в нём есть что-то такое, чего мне не дано познать? Кто он? Он — шедевр? Он — совершенство? Он слишком душевен для того, чтобы открыться? Или же он просто слишком прогнил для этого? Ему трудно? В чём заключается его прошлое? Его прошлое — это то, о чём не стоит вспоминать? Или же наоборот, он боится его отпустить, поэтому скрывается под маской маньяка? Я-то думал, что маска — это моя прелесть, моё оружие. Но нет, его маска более мощная, более крепкая. Его маска — это непробиваемое, крепчайшее оружие. Его личное оружие… — Ты чего опять? — Чез потрепал меня за плечо, выводя меня из массы моих заблуждений. — Ничего. — Не хотелось бы его напрягать своими проблемами. Ему это не нужно. — Хэй, колись давай. Тебя же вроде почти отпустило, а сейчас… — Он опустил глаза в пол, поглядывая на свои натёртые до блеска ботинки. — Он приходил… — Ощущение, будто я опять готов заплакать. Слезные позывы давят на мозги, но мои глаза, будто бы обезвожены, выжаты, слёз не осталось. — Ты не мог его прогнать? — Как примитивно. По-моему, нет ничего проще, но ведь это не для меня. — Я слишком сильно люблю его… — Этого ещё не хватало. Давай, напряги мозги другу. Пусть его мозг тоже подаст на развод с ним. — Ты вообще уверен, что он не плод твоего воспалённого воображения? Ты ведь говорил, что он ледяной. А для нормального человека, это — странные признаки. — Класс, меня ещё решили обвинить в том, что я — шизик. Жизнь прекрасна. — У меня ведь нет психических отклонений. У меня даже фобий не так много. Всего одна… — Ха, так сказал, будто бы каждый человек имеет минимум две фобии, а то и больше. — Ну мало ли. Просто спросил. — Он пожал плечами. — Немного странные у тебя версии. — Я посмотрел на него взглядом испуганного ламантина. Пожалуй, в последнее время, я всегда так выгляжу. — Он придёт ещё? — Обещал. — Когда? — Не сказал.

***

Он вновь появился. На этот раз у меня на работе. Что ему нужно? Он опять за своё? Он опять хочет причинить мне боль? Вновь темно. Он чередует? Темень, свет, темень?.. Ему опять нужен лишь секс? Я задолбался так жить? Хроническая депрессия только начинает меня покидать, как вдруг, появляется он и рушит всё к ебеням. Он подошёл ко мне. Нежно приобнял. Поцеловал за ушком. Ну вот опять…

***

Мы лежали на полу офиса, обнаженные, удовлетворённые, выдохшиеся. Я знал, что это скоро закончится. Что это лишь минутные помутнения рассудка. Когда он появляется, я начинаю понимать, насколько сильно я его люблю. Во всё остальное время, я его ненавижу. Почему так? Потому что он прекрасен! Я просто не могу устоять перед ним. — Фрэнки, ты вновь уйдёшь? — Я обеспокоен. — Милый, не сейчас. Возможно, уйду. А завтра у нас весёлый день, — он говорил так легко, будто для это него это ничего не значит. Хотя, по-моему, это для него реально ничего не значит. — Какой? — Вот последнюю фразу я не понял. — Будем рассеивать твои страхи. Ты слишком робкий. Аж бесит. — Ах, так? Ну ладно. Хотя… я реально неженка. — Начинаю тебя бояться. — То есть, раньше, я не внушал в тебя страх? — Только печаль и разочарование. Никакого страха. — Ну, может я совсем немного приврал. Но немного! — Ладно. Малыш, ты когда-нибудь прыгал с парашютом? — внезапный вопрос. К чему? О нет! Только не это. — Н-нет. — Упс, я, кажется, проявил все свои страхи. — О, теперь я вижу, что ты таки боишься меня. Ну… или, как минимум, моих сумасшедших идей. — Идей? Очень. — Теперь я слишком безразличен. Странно. — Завтра, я заеду за тобой в одиннадцать. Понадеюсь на то, что ты будешь собран. — Это просьба? — Это приказ. — Зачем тебе это нужно? — А реально, зачем? — Если бы ты был более уверенным в себе, ты бы давно послал меня ко всем чертям, тогда наша игра была бы веселее. — Я же говорил, что это всего лишь игра, а игрушка в ней я. — Эм… всё равно не понял. — Что-то я тугодум. — Жизнь у тебя скучная! — Тут-то он прав. Моя жизнь до его появления текла своим чередом. Новый день, сменял старый, идентичный. Как же я скучно жил, мать вашу! — С момента твоего замешательства в ней — да. — Правду сказал. — Это комплимент? — Факт. Он будто… мёртв душой.