Отражение

Ал        Пока мы сидели с Никой в кафе, а бабуля пошла на рынок за продуктами, мы успели проесть все деньги. Еда, конечно, была отменная, свежая, сочная, вкусная... Но всё же что-то постоянно звало меня домой. Эд там один. Нет, он конечно не маленький мальчик, которому нельзя трогать спички и нужно менять подгузники, но... но ведь после вчерашнего показательного шоу... Я беспокоюсь о нём. Кто знает, что может произойти?       - Ал?       Ника аккуратно подёргала меня за рукав. Я вздрогнул от неожиданности, и, придя через несколько секунд в себя, сонно откликнулся:       - А? Что?       - Ал, - Ника отвела взгляд в пол, продолжая держать свою руку поверх моей. - Мне одной... домой хочется?       Я почесал в затылке и вынужденно согласился:       - Да. Как-то... Как-то нехорошо мне... Предчувствие плохое.       - Угу! - тут же взбодрилась подруга. - Так, давай домой? Ваш дом тут недалеко от парка, можно и пешком пройтись.       - А бабуля?       - А ей я сейчас позвоню и предупрежу, чтобы сразу домой ехала.       - Вот и хорошо.       На душе сразу стало чуть-чуть полегче. Я откинулся на спинку стула и оценивающим взглядом уставился на стол.        - Так, значит, - перехватив вилку, я мигом насадил на неё кусок отбивной и, уже жуя, обратился к Нике: Фы доефай и пойфём.       Подруга расхохоталась и тут же последовала моему примеру. Эд       - Э-эд?!!       Я медленно повернул голову на звук. Однако, это оказалось не так уж и просто. Шея, да в общем-то, как и все остальные части тела, затекла и на резкие движения отзывалась болью. Да и рёбра не давали о себе забыть. Голова гудела, словно улей, а в ушах стоял звон. Подняться, и тем более дойти до двери, я бы не смог в любом случае, вот и остаётся только лежать и ждать развитий событий. Тем временем незваный гость на цыпочках прокрался по коридору и тенью шмыгнул на кухню. Я вздрогнул и застыл. Эти шаги, этот плащ, этот голос...       - Алекс?!!       ...он вернулся...       - Ал?! Эд?!!       ...он вернулся...       - Парни?!!       Я с силой сжал кулаки и размахнувшись со всей дури вмазал левой рукой по стенке ванной. В голове тут же всплыл его расплывчатый и мутный образ, звук его шагов, скрип закрывающейся двери...       - Ублюдок!!       Я плюнул на всю боль, которую испытал, рывком поднявшись с пола, и сгорающий в огне ярости, ворвался на кухню.       - Эдвард?       Сочное красное яблоко выскользнуло из рук мужчины и упало на пол. Оно покатилось по полу и, ударившись о мою ногу, откатилось к двери.       Я уже даже и не знаю, что больнее. Та физическая боль, которую я сейчас испытываю, или моральная боль, которая заставляет меня стоять изваянием. Упираясь правой рукой в косяк двери, я медленно отвёл взгляд в пол. Всё тело содрали волны ярости. Трясущиеся от гнева руки безвольно опустились, а сердце ухнуло куда-то в пятки.       - Ублюдок...       - Эдуард, как ты...       - Сволочь!       - Я же твой...       - Ах ты, сучара!!!       Я бросился на папашу, ведомый неконтролируемым всплеском ярости. Схватив его за грудки и прижав к стене прошептал, глядя в фиолетовые глаза, скрытые за стёклами очков:       - Ты не мой отец. Слышишь? Ты не отец мне! Нет!! Не смей называть меня своим сыном!!       - Эдуа...       - Заткнись!!       Мой голос дрожал, а в глазах застыл его образ. Образ того, кто сломал нам с Алом жизнь. Образ того, кто убил маму.       - Убирайся, Хоенхайм!!!