Песня на двоих. Альтернативная история

Быть созданным, чтобы творить, любить и побеждать, — значит быть созданным, чтобы жить в мире. Но война учит все проигрывать и становиться тем, чем мы не были. (А.Камю) На утро в Погорелом театре была назначена первая репетиция нового спектакля с рабочим названием "Под маской". Вернее, не так. Она уже давно должна была начаться. Но всё что-то мешало. И действующие лица начинали нервничать. Хотя что такое самая первая репетиция? Известно многим, что в последний момент непременно что-то случится, вовремя это действо не начнется ни в коем случае, текст пьесы куда-то пропадет, а ещё (и такое случается) в последний момент заболеет кто-то из актеров. Выяснится, что у исполнительницы главной роли совершенно неподходящее (на ее взгляд) платье, а у главного героя охрип голос… Правда, всё вышеизложенное касается и последней, генеральной репетиции. Сегодня все артисты, кажется, двигались быстрее, а говорили громче, чем обычно. Мигель тоже ожидал начала репетиции с нетерпением - но у него было свое задание, которое ему нравилось. Он заканчивал придавать ширме вид графского секретера, который фигурировал на сцене, в кабинете главного героя. Задание было ответственным. Улыбчивый и моложавый Тристан Керро (который должен был играть главного злодея - полковника Аугусто Пелигро, палача, узурпатора и вообще садиста), уютно расположился в кресле и доброжелательно наблюдал за юношей. Вообще в театре к Мигелю отнеслись очень тепло. Прежде всего соотечественники, особенно сеньора де Анхелес, немолодая, но еще красивая актриса, которую юноша совершенно не представлял себе в образе холодной и суровой Леонор дель Камборьо… Хотя, нет, он же видел, как однажды пожилая мистралийка поставила на место раскапризничавшуюся красотку Орнеллу - восходящую звездочку из Королевского театра Ортана, приглашенную Карлосом на роль Асусенны - горемычной возлюбленной Паоло, отданной подлым предателем в руки палачей Тайной Службы. Да! Отчитывающая молодую актрису донья Бернарда походила на королеву, выражающую свое неудовольствие одной из многочисленных придворных дам... хотя представить, как добрейшая сеньора де Анхелес станет третировать на сцене бедного Диего, Мигель все равно не мог. Такое надо было увидеть. Закуточек у Мигеля был совсем маленький и не самый светлый, но разве же можно было, уйдя в другое помещение, пропустить репетицию! Мигель с увлечением выписывал на ширме хитрые "графские" вензеля, и невольно улыбался, вспоминая вчерашний вечер. В голове проносились обрывки разговора, что он полночи вел с Лорой, проводив мистрис Анну спать и устроившись в гостиной... И ведь не вспомнишь о чем! Только отдельные фразы, взгляд девушки, в какой-то момент доверчиво прикоснувшейся к его руке... Прикорнувший рядом в кресле Тим (которого потом, несмотря на протесты, всё-таки переместили в его постель) и сладко спящий Диего, которому Мигель был почему-то ужасно благодарен… За то, что можно было сидеть рядом с Лорой и говорить с ней о друге, о том, как здорово, что Тиму стало лучше, о том, какое это будет счастье, если и вправду великий маэстро возьмет мальчика в ученики... И не бояться, что сморозишь глупость… ...А потом за окном стало совсем темно, и нужно было уходить, хотя очень не хотелось. И Лора, провожая Мигеля, смотрела благодарно и немножко грустно. - Мне пора, - смущенно, с сожалением, проговорил юноша. Задерживаться дольше было бы просто неприлично, а уважительных причин напроситься с ночевкой не было. - Я должен идти. Увидимся завтра? Присмотри тут... за ним. - Можешь быть уверен, я сберегу его до утра! - тихонько рассмеялась Лора, - Буду охранять... Он так сладко спит... - растроганно проговорила девушка, с нежностью покосившись на безмятежно спящего Кантора, - Только, мне кажется, шнурок все-таки мешает! Она присела рядом, протянула руку и развязала тесьму, освободив волосы Диего, радостно улыбнувшегося во сне. Что-то он тогда прошептал… Ну когда же они наконец начнут! Мигель боялся, что слишком быстро закончит свою работу. И неудобно будет торчать тут просто так. А посмотреть так хочется! Как же всё-таки здорово, что он здесь! Ведь Мигель уже почти поставил крест на своей мечте стать своим в этом мире… А тут ещё и пьеса такая интересная! Разве можно сравнить ее с классическими эгинскими трагедиями или галлантскими комедиями! Тут действительно что-то такое... настоящее. Во всяком случае, сейчас Мигелю и не захотелось бы ничего другого. И пьесу он прочел за одну ночь, попросив на время у Диего. * * * * * Ортанский театр назывался забавно - Погорелый. Родриго невольно улыбнулся. Согласно верованиям варваров северных племен, подобное название должно было непременно принести удачу, внушив бродящим по миру злым духам, что поименованный объект не заслуживает ни малейшей толики их вредительского внимания. А как там на деле? Едва ступив из серого тумана телепорта на камни площади Приветствий, Родриго увидел Карлоса. Было так странно и радостно встретить его снова, после такого долгого перерыва... и всех тех слухов, что ходили последние шесть лет в бардовском мире. Маэстро выглядел неплохо, только волосы стали почти совсем седыми. Зато в глазах горел прежний огонь! И неудивительно - замышляемая постановка обещала стать событием. Не могла не стать. Слишком она была нестандартной и одновременно, похоже, давно ожидаемой. Такая пьеса должна была появиться. Рано или поздно. Правда, именно на нестандартности можно было очень легко провалиться, но Родриго почему-то не сомневался, что все получится. Ему страшно надоели классические трагедии. А тут наконец - живые люди. Более чем живые. Да ещё так всё похоже на события его родины… Да, Карлоса всегда отличало умение блестяще воплощать новые идеи. Присланный экземпляр пьесы Руис, не удержавшись, прочитал за ночь, пожертвовав сном, и понял, что роль Паоло - это именно то, чего он так долго ждал. Признаться честно, безупречные герои успели ему поднадоесть. За свою театральную карьеру Родриго переиграл уйму "хороших парней", в самых разных ситуациях и самой разной манере. Неизменные рукоплескания публики и восторженные взоры поклонниц уже не приносили настоящего удовлетворения. Хотелось чего-то нового, какого-то вызова. Но галлантские режиссеры не то боялись ломать устоявшийся образ "благородного кабальеро Руиса", не то попросту не видели его ни в каком другом, и это было досадно, а с точки зрения карьеры - и вовсе плохо. Этак и заржаветь недолго. Здесь же всё обещало захватывающе интересную работу, позволяющую раскрыть новые грани актерского мастерства, так что де Лара не колебался ни секунды, несмотря на причитания своего агента-голдианца, сокрушенно перечислявшего престижные и денежно выгодные роли, которые он упустит, сорвавшись из Лютеции в безвестный ортанский театр. - Как я понял, Андрес у вас уже есть? - спросил Родриго, расплачиваясь с извозчиком и соскакивая на землю у ступеней театра. - Есть, - кивнул Карлос, - А ты хотел эту роль себе? - Да нет... - задумчиво произнес Руис. - Но мне же не все равно, с кем придется работать! А Паоло мне даже более интересен. Как я его вижу - он ведь изначально не подлец, а просто избалованный эгоист, к тому же склонный находить себе оправдание в любой ситуации. Что бы ни произошло - Паоло никогда ни в чем не виноват, а брат злится и ругает его единственно по причине собственного дурного нрава. Но потом Паоло переходит черту, не замечая этого… и всё так же не считает себя виноватым ни в чем… - И с девушкой, - подхватил Карлос, - Ты обратил внимание? - Да, - кивнул Родриго, - Паоло искренне считает, что он лучше, девушка должна принадлежать ему, а Андрес в глубине души завидует брату! Как же, ведь младшенький красивее, душа общества, женщины на него вешаются... Асусенна опять же... Разве можно сравнить Паоло с холодноватым сдержанным Андресом, упустившим единственную девчонку, положившую на него глаз? Как же тут не завидовать? Он ведь так и не понял, что старший брат просто не хотел подвергать ее опасности... В общем, Паоло - это именно красивая маска, скрывающая редкое душевное убожество! - Руиса переполняли идеи и замыслы. - Сыграть такое - просто подарок судьбы... Кстати, ты мне не ответил про Андреса. - Ты его не знаешь... Сюда, заходи... Между прочим, куда ты девал свои вещи? Или моя идея увлекла тебя так, что ты примчался, в чем был, даже ничего с собой не взяв? - улыбнулся Карлос. - А, я распорядился вещи в отель отвезти. Заказал номер заранее, - отмахнулся Родриго, отдавая гардеробщице нарочито скромную потертую куртку с капюшоном, надетую специально, чтоб не узнавали на улицах. - Так что Андрес? - Парень, можно сказать, дебютант, но очень талантливый. Драматическая роль у него первая… Карлос как-то странно усмехнулся. - Я вас познакомлю. Думаю, он тебе понравится... Хотя возможно, кстати, что ты о нем и слышал… - А кто он? - Не скажу, - улыбнулся Карлос, - увидишь. Идем в зал. Впрочем, пойти никуда не получилось, потому что в этот миг на Родриго налетел вихрь, едва не снесший его с ног. Вихрь радостно вопил на два голоса, громко подсчитывая лета и зимы разлуки, и лез обниматься в четыре руки. Близнецы Бандерасы! Карлос, неужели ты собрал всю свою прежнюю команду, словно и не было этой проклятой войны? Святое небо, все те же! Все такие же… Ну конечно, я вас помню! А ту вечеринку - тем более! Какие же мы были веселые тогда! Пьяные и сумасшедшие. И я почти на весь свой гонорар от выступления купил цветов, много-много! Мы вышли на площадь и дарили цветы всем проходящим девушкам, а одну засыпали фиалками, она смутилась и убежала… совсем девчушка, кажется, студентка консерватории… А потом опять пили, и утром мне было ужасно плохо, а я все-таки притащился на спектакль, думая, что выйти на сцену не хватит сил! Но как-то вышел, и как меня потом хвалили критики за раскрытие образа страдающего героя! - Ладно, ребята, потом наговоритесь! - охладил страсти Карлос, - Время будет. Идем, Родриго. Мы и так задержались, моя труппа, наверное, уже гадает, куда я делся. * * * * * Кантор сидел в первом ряду и вчитывался в текст пьесы, уже, впрочем, местами выученный наизусть. Утром Лора проводила отоспавшегося маэстро в театр, пообещав прийти к обеденному перерыву, и непременно с пирожками. Честно признаться, Кантору было несколько стыдно смотреть ей в глаза. Что за позорище - уснуть в гостях засветло и продрыхнуть без задних ног аж до следующего утра! И перед Мигелем было неловко. И перед бабушкой. Вырубившийся кабальеро украсил собой праздничный ужин. Тьфу… Хотя, признаться, выспался удивительно хорошо, и снилось что-то очень приятное. Жаль, вспомнить сон не получалось. Зато ощущение "какого рогатого демона я тут делаю?!" становилось всё сильнее. Отважный мистралиец банально нервничал перед дебютом (пусть даже пока только перед своими) в роли драматического актера. И это его бесило. "Ты, кажется, особо и не размышлял, сразу согласился?" - подначивал внутренний голос. - "Ну конечно, великий артист, ядрена вельба! А ты подумал, что пение в мюзикле и в опере - это совсем не то, что игра в драматическом спектакле? И что ты в этом новичок? Хоть бы про маму вспомнил..." "А почему бы и нет?!" - упрямо бросил насмешнику Кантор. - "Потому что в последние годы я и перевоплощался и развоплощался... по самое не хочу..." "Ну-ну, - ехидно усмехнулся собеседник. - Вот только твои эскапады в бытность убийцей - это всё же, как бы сказать... другой жанр. У театра свои законы." "Посмотрим..." Кантор вновь пробежал взглядом текст. Шум и голоса вокруг, от которых обычно удавалось отрешиться, сегодня почему-то зверски мешали, не давая сосредоточиться. - А что мы вообще сегодня репетируем?! Какая сцена? - Кто-нибудь, найдите наконец Ретеля! Сколько можно? - Гильермо! - раздался где-то за кулисами отчаянный вопль. - Где его носит! Ретель! Демоны его побери! Кто-нибудь знает, куда подевался этот раздолбай? - Он вообще сегодня в театре был? - Да вроде никто не видел… Молодой галлантский актер и певец Этьен Ретель, занятый в "Юности волшебника", а попутно также решивший попробовать себя в драме в роли юного подпольщика Гильермо, отличался незаурядным талантом и обаянием, но запредельная даже для барда безалаберность, помноженная на столь же запредельную страсть к вину и фанге, грозили в ближайшие лет десять сожрать и то и другое. Этьена уже не раз приходилось лихорадочно разыскивать перед репетициями, как кавалера Лавриса перед геройским походом, и Кантор весьма сомневался, что Карлос станет долго это терпеть. Впрочем, запропастившийся Этьен был не единственной прорехой в творческом процессе. Паоло, второй главный герой, например, вообще отсутствовал как таковой, и было не совсем понятно, появится ли он сегодня. На роль "младшего брата" так до сих пор никого и не подобрали. Карлос, как только решил ставить пьесу, просмотрел целую толпу молодых актеров и, так и не найдя никого, соответствующего его виденью, отказал всем. После чего долго ходил с мрачным видом… и перестал звать актеров на пробы. Что он решил - Кантор не знал, а спрашивать было как-то неловко... Бывший бард закрыл тетрадку и искоса оглядел собравшихся. Ольга тоже погрузилась в текст пьесы - наверное, решила ещё раз ее перечитать. Вид у нее был - как у студентки перед экзаменом, такой же старательный. Время от времени она поднимала глаза от листков бумаги, бросала невидящий взгляд куда-то в пространство и снова утыкалась в бумаги. Это Диего скорее радовало - он бы вообще предпочел, чтобы на репетиции, кроме Карлоса, никого не было… А Карлос... между прочим, отсутствовал. Интересно, он-то куда делся? Раньше маэстро никогда не позволял себе опаздывать… Не успел Кантор подумать о том, что, похоже, день сегодня решительно не задался, как растворилась дверь и вошли двое. В первый миг Кантору даже показалось, что его обманывают глаза. "..... мать!" - обреченно выдохнул внутренний голос и, похоже, в кои-то веки потерял дар речи. Потому что вошедший с Карлосом был почти так же известен среди актеров, как в свое время Эль Драко - среди музыкантов. Только, уехав из Мистралии, он поступил умнее, в отличие от мертвого барда. Он не вернулся. И театры Лютеции, Голдианы, Лондры... да и не только, - имели удовольствие рукоплескать любимцу публики и действительно обаятельному исполнителю ролей отважных, бесшабашных и неизменно вызывающих любовь парней. - Позвольте представить вам, господа, - начал Карлос, - нашего гостя, которого, я не сомневаюсь, многие из вас если не видели, то уж обязательно о нем слышали... Маэстро Родриго де Лара любезно согласился принять участие в нашем спектакле в роли Паоло де Рио! - Можно просто Руис, - с такой знакомой дружелюбной улыбкой разрешил де Лара. И фраза была знакомая. "Можно просто Руис"... Руис де Лара. По-мальчишески открытая улыбка, порывистые движения, чуть удивленный, приветливый взгляд странных для мистралийца ярких зеленых глаз... Живописно растрепанные вьющиеся волосы, длинная бардовская челка, отпущенная и подрезанная так, чтобы было удобно закалывать и прятать ее, причесываясь для разных ролей... Упрямый режиссер все-таки нашел своего идеального Паоло! Безупречный выбор! - Донья Бернарда де Анхелес - исполнительница роли Леонор Камборьо, матери твоего персонажа... Госпожа Орнелла Афилер… - Очень приятно, - раскланялась на разные стороны приезжая звезда. Надо же, ведь почти совсем не изменился с того дня, когда маэстрина Аллама познакомила сына с молодым коллегой, своим партнером по очередному спектаклю! Дон Родриго Сильвио де Лара де ла Уэрта был старше Эль Драко на два года, но сейчас... сейчас он действительно казался моложе, а хороший грим еще убавит возраст. И Огонь! Такой же, как тогда. А то и сильнее! - А вот это твой партнер, Руис... Диего… - Де Фуэнтес, - кивнул мистралиец, порадовавшись, что у мамы такая распространенная фамилия. - Можно просто Кантор, - добавил он, с сожалением почувствовав, что усмешка у него и правда кривая. "А вот это ты зря..." - вздохнул внутренний голос. "Ну может, это ему ничего не скажет?" На что, впрочем, было мало надежд. Родриго де Лара не партизанил в Зеленых Горах - в чем был совершенно прав, - но это не помешало молодому барду открыто объявить себя приверженцем Движения Реставрации и после каждого спектакля отчислять в кассу Партии изрядную долю своих немалых гонораров… В изящном заученном движении приветствующей коллег звезды моментально произошел сбой, и молодой маэстро ошалело уставился на Диего. Почти так же, как уставился бы Мигель, узнай он, кто же всё-таки отбил его у бандитов… - Прошу прощения... Вы Кантор? Я не ошибаюсь? Тот, который... "Попал", - тоскливо подумал Диего и сказал вслух: - Да, тот, который… Но это не важно. - Диего - исполнитель главной роли и наш композитор, - значительно сказал Карлос. А Кантору вдруг стало смешно. На выразительном лице Руиса восторженный интерес сменился полной растерянностью. Беднягу вполне можно было понять. Известный в определенных кругах воин... да что там, просто убийца! - и вдруг спектакль? Партнер по сцене? Да ещё и автор музыки к злосчастному спектаклю?! "Интересно, - подумал Кантор, - у меня было такое же лицо, когда Элмар сознался, что пишет баллады?" ...Они сидят в белой мраморной беседке на эгинском побережье. Впятером. Пьяные, веселые и несказанно довольные собой и всем миром. Все замечательно, а если удастся познакомиться поближе с красивой лучницей, задумчиво приглаживающей роскошную косу, так будет еще лучше. Диего откладывает гитару. - Вот-вот, отдохни, - смеется Этель, тормоша за плечи Элмара. - Голос побереги! Пускай теперь наш герой постарается! Не зря ж сочинял? - Ты пишешь баллады?! - он спохватывается в последний момент, не дав своему удивлению стать обидным. Не хочется обижать Элмара. И дело не в том, что драться с таким, если что - дохлое дело. А просто не хочется - хороший ведь парень! Великий герой краснеет и невнятно отнекивается. Ну да, не подобает. И недостойно. И вообще… - Нет, Элмар, правда! - поддерживает волшебницу Валента. - Мне, например, нравится та, как мы спасли нимфу от разбойников. Почитай! - Подлейте ему, он еще столько не выпил, - ехидно улыбается Шанкар. Баллады, конечно, оставляли желать много лучшего, но и не были так хреновы, как считал их героический автор. Рифмы, может, и хромали, но с душой ведь написано! Диего тогда даже предложил подправить и попытаться положить на музыку, но принц-бастард побагровел совсем уж как квашеная вельба и решительно отказался. "Ты точно попал, приятель, - ехидно прорезался внутренний голос, - Это тебе наказание от Бессмертного Барда. За Тарьена! Карлос вон жаловался, что ты со своим темпераментом его забиваешь? Вот как бы теперь на сцене не забили тебя самого... Да уж, Руис сыграет Паоло так, что... так, как и надо его играть. Обаяния у него всегда было выше крыши. И играть он умеет. Проблемы будут у некоторых самоуверенных бардов..." "Заткнись, зараза! - не сдавался Диего. - Бессмертный Бард - не мистралийский суд, зря не накажет..." "А если ты будешь на спектакле лажать, а потом ещё и в довершение всего пристрелишь любимца публики на сцене, то юные поклонницы Руиса будут подстерегать тебя у служебного выхода не хуже мистралийской Безопасности... С оружием". "И будут правы", - злобно сказал сам себе Кантор. Отступать бывший убийца так и не научился... * * * * * Труппа действительно была в сборе. Актерский состав - спасибо Карлосу с его интуицией, упорством и гениальным виденьем персонажей, - подобрался на диво хороший. Кое-кого Руис даже знал. С доньей Бернардой де Анхелес, когда-то звездой Королевского театра в Арборино, он и вовсе расцеловался, как с родной тетушкой. Тогда, десять лет назад, еще до эмиграции, Бернарда отнеслась к начинающему актеру просто по-матерински. Также порадовал Тристан Керро. Как-то во время ортанских гастролей Руиса года четыре назад они играли в одном спектакле и остались своей совместной работой премного довольны. Молодых де Лара не знал, но они тоже производили благоприятное впечатление, и Родриго решил, что непременно поддержит дебютантов, и поможет им всем, чем только сможет. Так же, как донья Бернарда когда-то поддержала его. Не понравилась только Орнелла Афилер - на лице красавицы, и впрямь напоминавшей мистралийку, при звуке имени Руиса нарисовалось чересчур отчетливое: "Я должна его получить!". Де Лара никогда не претендовал на титул святого мистика, хранящего обет целомудрия, но выбирать предпочитал сам, а навязчивых женщин терпеть не мог. Но все-таки, где же наш загадочный Андрес? Умеет Карлос заинтриговать - видимо, это часть его таланта постановщика. Родриго осторожно обошел Орнеллу, сказав ей пару каких-то вежливых глупостей относительно того, как ему приятно с ней познакомиться, и обернулся к маэстро. - А вот это твой партнер, Руис... - объявил Карлос, указывая на стоящего рядом стройного молодого мужчину с гладко зачесанными назад черными волосами. Без бардовской челки... и с маленькой серебряной сережкой в левом ухе. Вначале, взлянув мельком, Руис принял его за охранника. - Диего… - Де Фуэнтес, - наклонил голову загадочный исполнитель роли Андреса. - Можно просто Кантор. КАК?! КТО?! Кантор?! Знаменитый маэстро де Лара, неизменный герой и отважный кабальеро - на сцене, сейчас стоял... перед настоящим героем. По крайней мере, он сам так считал. Стоял, раскрыв рот, и даже этого не чувствовал. Только близкие друзья Родриго де Лары знали, что знаменитый артист во многом остался восторженным мальчишкой, увлекающимся и порой даже слишком откровенным. Возможно, в этом и была разгадка его сценического обаяния. Легендарный воин Партии Реставрации с легкой досадой смотрел на Родриго удивительно большими, почти эльфийскими глазами, в непроглядно-черной глубине которых пряталось что-то такое, что Руису стало слегка не по себе. - Прошу прощения... - выдавил де Лара, справившись с немотой. - Вы Кантор? Я не ошибаюсь? Ну, тот, который… Он прекрасно понимал, что несет чушь и пялится на знаменитого партизана совершенно невоспитанным образом. Память немедленно выдала королевский прием, на который Родриго де Лара попал как "оказавший неоценимую услугу короне в годы войны", и Его Величество Орландо, награждающего Солнцем Доблести именно этого человека. Разумеется, это он. Кантор. Тот самый. Вот только что он тут делает? - Да, тот, который... Но это не важно, - усмехнулся Кантор. - Диего - исполнитель роли Андреса, и наш композитор, - значительно пояснил Карлос. "Что? Карлос, ты шутишь?" - Руис прикусил язык, вовремя отловив готовую сорваться бестактную фразу. В черных глазах Кантора словно сверкнули искорки - похоже, знаменитый стрелок и убийца видел Руиса насквозь, и ему было смешно. Ну ладно, пускай смеется, лишь бы не обиделся. - Ну что, начнемте, пожалуй, - объявил Карлос, кивнув тоненькой симпатичной блондинке, с донельзя смущенным видом стоявшей чуть поодаль. - Да, Руис, познакомься, это Ольга, моя ученица. - Очень приятно, сеньора, - совершенно искренне произнес Родриго, потихоньку приходя в себя от неожиданности и поднося к губам протянутую сначала для рукопожатия руку дамы. Окончательно смутившаяся девчонка покраснела и пробормотала что-то невнятное. - А вы из Поморья? Я там был... - Он адресовал собеседнице свою самую обаятельную улыбку. Девушка с растрепанной челкой цвета пшеницы нравилась ему куда больше роковой красотки Орнеллы. - Нет, Руис, Ольга - переселенка, - вклинился Карлос, решительно пресекая нежности. - Давайте поторопимся, мы и так потеряли довольно времени! Ольга, скажи им там… Та кивнула и кинулась исполнять распоряжение наставника. - Карлос, что мы сейчас репетируем? - спросил Кантор. Голос его звучал подчеркнуто спокойно и невыразительно, и хрипловато, словно сорванный. - Сцена последнего разговора Андреса и Гильермо. Помнишь? Диего молча кивнул. - Прекрасно, давай потихоньку на сцену… - Карлос, ты где его взял? - приглушенно спросил Руис, когда Кантор удалился. И зачем?! Знаменитый воин - но он ведь не артист! Родриго постарался отогнать подлую мысль о том, что алкоголизм таки сказался на творческих способностях маэстро не лучшим образом. - Нигде не брал, - пожал плечами Карлос, - Он пришел... на прослушивание. Я как раз набирал людей для "Юности волшебника". И, признаться честно, даже не ожидал... Но могу тебе уже сейчас сказать - такого великолепного Зарби я не видел в жизни… Зарби?! Это что - шутка? Там же петь надо! - А он и поет, - заверил Карлос, и Родриго запоздало сообразил, что последнюю фразу произнес вслух. - У него совершенно неклассический голос, но... изумительный. Невероятно интересный. Приходи на репетицию, сам увидишь. И услышишь. Но "Юность волшебника" - постановка серьезная, требует подготовки. А тут Ольга пьесу принесла. Я посмотрел - думаю: "А почему бы и нет". На мой взгляд, Диего идеально подходит на роль Андреса... А Зарби... Ну, вот будут готовы декорации, и всё остальное... Может, ты и увидишь премьеру. Но "Под маской", я думаю, мы дадим раньше. Кстати... пьеса не предусматривает музыки, но лично я хотел бы, чтобы в спектакле она тоже была. Как фон... в некоторых сценах. Я уже слышал несколько вещей и обязательно хочу их использовать. Карлос посмотрел вслед Кантору, и Руис сообразил, что за музыка так безоговорочно запала в душу режиссеру. - А Диего, - продолжал Карлос, кинув виноватый взгляд в сторону сцены и понизив голос, - он ведь, ты знаешь... У него контузия, и в театр он ходит через день. Но с его памятью... словом, проблем у вас не будет. Просто... у него такие приступы бывают... Ты, если что, не пугайся… - И ты взял его в труппу? - Руис невольно подумал, что Карлос, наверное, с возрастом стал сентиментален, причем до такой степени, что это может повредить работе. Контузия... Родриго, не будучи воином, все же был наслышан о ее вероятных последствиях. Да ещё приступы, такие, что "не пугайся"? Оставалось надеяться, что небо миловало, и Кантор все-таки не эпилептик, способный рухнуть в припадке прямо посреди спектакля. Главная роль в постановке - за воинские подвиги? Не слишком ли? - Карлос, а ты уверен? - осторожно спросил Руис, - Нет, я слыхал и про командора Маньяну и про других, но игра на сцене - это же совсем не то! Ты уверен, что он сможет? Он же воин, а не артист! И даже если он поет... тут ведь петь не нужно… - Подожди делать выводы, - улыбнулся маэстро, - Я же специально запланировал эту сцену, чтобы ты мог увидеть Диего в деле. И... говори тише, пожалуйста. Он, знаешь ли, очень хорошо слышит... Так, ну где они там все? Ольга, что происходит, я сегодня увижу Гильермо, или нет? За сценой и на ней творилась какая-то суматоха, перекрываемая звонким женским голосом, популярно объясняющим, что она сделает со всеми присутствующими, если ей немедленно не предъявят некоего Этьена Ретеля. И что она сделает лично с ним, когда его, наконец, предъявят. - Опаздывает? На два часа? Фига себе опозданьице! - Может, он заболел? А Ланжон-то где? Может, он знает? - Может, и заболел. Они гуляли вчера весь вечер в "Драконе"... и, похоже, не только вечер. Так что вполне мог и... заболеть. - Народ, где Ланжон, поищите Ланжона! - Что происходит? - грозно рявкнул Карлос, оборачиваясь в сторону беспорядка. - Маэстро, я не могу найти Этьена, - виновато сообщила Ольга, появляясь из-за кулисы, - Его с утра никто не видел. Похоже, что его вообще нет в театре. Я попросила Луиса, чтобы к нему домой сходил… - Я его убью когда-нибудь... - вздохнул Карлос, и посмотрел на Родриго, словно призывая его в свидетели творящегося непотребства. - Ладно! - решительно скомандовал режиссер, - Руис, а ты - готов? - Да, - кивнул де Лара. - Конечно. - Эту сцену я планировал отрабатывать второй, но ничего не поделаешь! - махнул рукой Карлос, и громко объявил: - Господа, сцена - в подвале, Паоло и Пелигро. Руис, Тристан - на сцену!