Песня на двоих. Альтернативная история

Мир утром... такой вдохновляющий. (Роберт Стоун, “Дамасские ворота”) Кантор сидел с Мигелем в том самом мистралийском ресторанчике, где они когда-то пьянствовали с Ольгой. Он, помнится, даже пел ей тогда… “Можешь устроить вечер воспоминаний и пустить слезу”, - съехидничал внутренний голос. - “Парень поймет. У него у самого целый букет комплексов!” Невесело усмехнувшись своим мыслям, Диего стал разминать руку, вспоминая об уроке стрельбы. В общем, урок удался. Мигель оказался старательным учеником. Не в пример многим новобранцам Зеленых Гор. Все бы хорошо, вот только Кантора слегка мучила совесть. "Ну и какого хрена ты перед ним выпендривался?! С обеих рук, да от бедра, да назад... оно ему надо?! – внутренний голос вылез как всегда не вовремя. – Бард ты и есть - как был позером, так и остался. Сам, что ли, в первое время больше умел, профессионал хренов? Мальчишка совсем скис, на тебя глядя!” “Не только на меня!” - мысленно огрызнулся бывший убийца. Поначалу Кантор думал, что парень просто стесняется его, такого всего крутого, героического, ветерана Кастель Агвилас и кавалера, будь он неладен, ордена Солнца Доблести. Но после, посмотрев на Мигеля в театре, пришел к выводу, что юноша вообще как-то болезненно застенчив, и умудряется найти причину стесняться кого угодно. Карлоса - так это понятно, это Карлос. Ольгу - так она хозяйка. Каждого встречного-поперечного актера - они ж актеры! Подрабатывающего на полставки помощника по спецэффектам - так он же маг! Короче: любой встречный, по мнению Мигеля, обладал значимостью и достоинствами, кои у него самого отсутствовали. Надо с этим что-то делать, иначе окружающие быстро просекут ситуацию и сядут парню на шею. Ладно, об этом можно подумать потом. Кажется, теперь парень сможет достать пистолет и выстрелить, если придется. Правда, скорость реакции у него… ну что ж поделать! С парнем надо работать. Когда-то он и сам двигался ненамного лучше… Диего с удовлетворением наблюдал, как Мигель увлеченно поедает плютов под соусом с тушеной вельбой. А ведь сперва не хотел идти! Пришлось намекнуть на внезапно возникшее нежелание принимать пищу одному в пустой квартире. Кантор сам удивился, что это сработало - даже в какой-то момент показалось, что ему удалась направленная эмпатия, не хуже, чем Плаксе! А может быть, как раз Мигелю и не хотелось что-то там готовить одному в пустой квартире? Если, конечно, там у него вообще есть продукты, из которых можно приготовить еду… - Диего, а я тут давеча Лору провожал, - неуверенно начал Мигель, - я тебе не рассказывал? Юноша, волнуясь и вначале путаясь, стал рассказывать. Картина вырисовывалась не самая радужная. Маленький домик, крыша вот-вот протекать начнет, мало дров. А на дворе осень, и скоро зима. И помощи никакой - кроме Лоры, в доме живут только ее брат и старенькая бабушка. - Вообще - все чистенько и бедно так... И едят они, наверное, плохо! - Мигель со стыдом посмотрел в опустошенную им тарелку. - А братишка ее… - А что с братишкой? - Его зовут Тим. Ты знаешь, он, по-моему, талантливый... Я ведь только на минутку зашел к ним, но увидел рисунки на стенах. Я сам чуть-чуть рисую... рисовал, - поправился Мигель. “Ты и сейчас неплохо рисуешь”, - подумал Кантор, вспомнив лист, выпавший откуда-то, когда Мигель складывал рабочую одежду. Лора на рисунке была как живая. Парень тогда страшно застеснялся, покраснел и спрятал рисунок. - Поэтому мне было интересно, - продолжал Мигель. - И мне кажется, он очень способный! И вообще, хороший мальчишка. общительный такой! Смешливый. Только худенький, прямо прозрачный. Я даже подумал - может, с ним что не так... Кантор слушал Мигеля и тихо радовался, как же он удачно позавчера договорился с мэтрессой Кинг. Хоть бы у Лоры наконец началась светлая полоса. Зато теперь ей будут платить хорошую зарплату! А Лора пусть учится. Хоть какую-то пользу должны принести его деньги… хоть кому-то они нужны. - А давай наведаемся к ним на днях! - предложил он. - Крышу посмотрим, я закажу дров, поможем - не самим же им дрова таскать… - Давай! А это… удобно? - сразу засомневался Мигель. - Неудобно стрелять из незаряженного оружия, - наставительно произнес Кантор. - А я что, я с радостью помогу! - улыбнулся юноша. - Диего, - робко произнес он, - а ничего, что ты столько мороженого ешь? Тебе же петь надо будет… - Мигель! Ещё и ты! Мало я в свое время… - начал Кантор и оборвал себя. “Угу, расскажи ему про то, как приходилось беречь голос! Идиот!” - Орку это не помешает! - натужно улыбнулся бывший убийца. И зачерпнул ещё мороженого. Полную ложку. - Аа, ну конечно… Я-то сам, помню, здорово простудился… - начал Мигель и осекся. - Кто это? - выдохнул он с изумлением. Кантор посмотрел в указанную сторону - на маленький помост для артистов выходила Азиль. - Тебе повезло! - улыбнулся Диего. - Сегодня здесь танцует Азиль! Ты раньше не встречал ее? - Ннет… А она кто? Ты с ней знаком? - Она нимфа, Мигель. И - да, я с нею знаком. - Нимфа? А… они существуют?! - Как видишь… Правда, кроме Азиль, других я не встречал. Но она - самая настоящая. Вот, смотри! Она будет танцевать… Нам повезло - Азиль обычно танцует в другом ресторане. Зажигательная мелодия мистралийского фламмо здесь казалась более уместной, чем в "Лунном драконе". Азиль легко крутанулась на одной ножке - она и здесь танцевала, как всегда, босиком, - всплеснула руками, как крыльями… Четкий ритм с нарастающим темпом, звон гитар и стремительные, летящие движения гибкой фигурки… Алая шаль взметнулась, как крыло - вот Азиль тревожно заломила руки, закружилась, так, что локоны летели вслед за ней, не прикасаясь к плечам… Мигель смотрел на сцену как завороженный. А Кантор переводил взгляд с Мигеля на Азиль - и вспоминал… Когда музыка закончилась, Мигель выдохнул: кажется, за всё время танца он почти не дышал… Юноша обернулся к Кантору и хотел что-то сказать, но тут к их столику подошла Азиль. Вот только что она была на сцене - и уже стоит, держась за спинку стула, и улыбается так светло и радостно, как будто только и мечтала о встрече! - Диего! Как здорово, что ты здесь. А кто это с тобой? - Это мой друг, Мигель Эстрено, - с готовностью представил Кантор. - Мы работаем вместе… Мигель, познакомься, это Азиль! - Очень приятно, - слегка ошеломленно заверил юноша. - Не ожидал тебя здесь встретить, - тепло улыбнулся Кантор. Мигель смотрел на товарища с удивлением: кажется, ТАКОГО Кантора, тихого, мягкого и чуть грустного, он ещё не видел. - А я только на этой неделе! - Азиль весело тряхнула кудрями. - Владелец попросил… очень. Теперь я буду танцевать для вас! - Посидишь с нами, или следующий танец прямо сейчас? - спросил Кантор, отодвигая стул. - Сейчас музыканты, а потом опять я, - Азиль с готовностью подсела к столу. - Заказать тебе что-нибудь? - Не надо. Я просто посижу. Как ты, Диего? Давно ты к нам не приходил… “Может, ещё и потому, что не хочу, чтобы ты заглядывала в меня лишний раз и про Ольгу спрашивала”, - подумал бывший убийца. Сейчас ему и вправду захотелось повидать Элмара и выпить с ним. И гори оно огнем. - Зайду, - сказал он и поймал восхищенный взгляд Мигеля: ну как же, нимфа просит его зайти в гости! Не дай боги, если Мигель в курсе, что Азиль живет в доме принца-бастарда Элмара... В зал полилась мелодия скрипок. Музыканты играли действительно неплохо. Если б это еще не была самим Диего когда-то написанная музыка - было бы вообще хорошо... - «Лестница к морю» - мечтательно произнес Мигель. – Одна из моих любимых мелодий… - А тебе тоже нравится Эль Драко? - спросила Азиль. - Ещё бы, - с энтузиазмом ответил Мигель. - Я все его песни знаю... и не только... Кантор помрачнел. Да… Вроде удачная мелодия была, хотя сейчас, пожалуй, он бы в ней кое-что поменял. Не то уже настроение, всё не то... и не факт, что переделка бы улучшила эту вещь. Нет, к демонам рогатым, хватит, забыть - и всё! И надо же было им начать это играть! А вот если тут добавить переход в другую тональность… Кантор на несколько секунд отключился от происходящего, но быстро опомнился и взглянул на Мигеля. - А какая запись была на том твоем кристалле, что разбился? «Отделаться от этого и больше не вспоминать…» - «Берега»… - вздохнул тот. - Милая?.. – повернувшись к нимфе, Кантор удивленно замолк. Та вглядывалась в его лицо, прижав ладонь к губам. И без того огромные глаза удивленно округлились. - Диего, послушай... - взволнованно начала Азиль. - Твой огонь… Всякий раз, как я тебя вижу, мне кажется, что он становится все сильнее, и... - Это отрадно слышать, - перебил ее Кантор. - Азиль, ведь у тебя есть тот кристалл, о котором Мигель говорил? Нельзя ли его переписать? - Конечно, - кивнула нимфа, глядя на Кантора. Мистралийцу стало неуютно - вот сейчас она в очередной раз спросит: "Диего, а ты по-прежнему не хочешь, чтобы я с тобой пошла?" Бывший убийца с тихой грустью посмотрел на нимфу. "Милое, чудесное созданье, я, конечно, хочу, только ведь ты же меня узнаешь!.. Лучше бы выбрала Мигеля, авось перестанет вечно чего-то стесняться на ровном месте". - Вы побудете еще здесь? - спросила Азиль, и Кантор внезапно понял, что Боги услышали. - У меня еще несколько танцев. Подождете меня? - Конечно, - кивнул Диего. - Мы рады будем увидеть, как ты танцуешь... да, Мигель? Юный мистралиец смущенно кивнул. - Тогда я скоро вернусь! - она посмотрела на Мигеля своим особым взглядом. - Я вижу, что нужна тебе. Ты свободен сегодня вечером? - Д-да… - выдавил Мигель. Азиль вновь улыбнулась и направилась к сцене, в своих пестрых одеждах похожая на яркую бабочку. - Ну вот, - подытожил Кантор, глядя вслед нимфе. - Сегодня Азиль выбрала тебя. Будешь последним дураком, если не дождешься ее. Глаза Мигеля округлились. - Что… прямо вот так?.. - Прямо вот так, - кивнул бывший убийца. - Она же нимфа! Неужели не знаешь, что это значит? - Я… слышал, - юноша совсем смутился и уткнулся взглядом в тарелку, словно рассчитывал, как в сказке, найти чудодейственное кольцо среди костей съеденного плюта. - Но я… не думал. Зачем я-то ей? - Азиль знает, кто нужен ей и кому нужна она, - улыбнулся Кантор. - Если она выбирает - значит, так надо. Это ее магия. А еще… ты не допускаешь мысли, что ты ей просто понравился? Судя по изумленно распахнувшимся глазам, последняя мысль была для Мигеля новой и неожиданной. - Я? Ты думаешь? - Юноша на миг замолчал. - Она чудесная! Хотя Лора тоже… - он немного смешался и вдруг спросил, доверительно и как-то по-детски: - А у Азиль… разве никого нет? И я ведь… тот человек - он обидится, - Мигель опустил голову. - Не обидится, - заверил бывший партизан. - Ты уверен? Ты его знаешь? - Да. И он все понимает. Он прекрасно знает, кто такие нимфы. - Надо же… - протянул юноша и сосредоточился на танце. На этот раз в руках Азиль был маленький бубен. * * * Мигель открыл глаза, когда небо за окном едва начало розоветь. Это удивило его - вообще-то юноша был классической "совой" и не любил рано вставать, стараясь утром поспать подольше - насколько это было возможно. Но сейчас словно игристое вино бурлило в крови - спать не хотелось, хотелось улыбаться, кричать, читать стихи - причем непременно свои, танцевать… Он повернулся на бок и приподнялся на локте, глядя на спящую Азиль. Блестящие черные локоны нимфы разметались по подушке. Длинные ресницы полукружьями лежали на нежных щеках, а на губах играла счастливая, словно у спящего ребенка, улыбка. От этой улыбки у Мигеля что-то пело внутри, словно сердце вместо обычного ритма отбивало неясную, но радостную мелодию. Азиль... Какая же она красивая! Нет, не просто красивая... она чудо! Мигелю вдруг стало жаль, что Бессмертный Бард не одарил его таким талантом, как Эль Драко… Или Кантора. Тогда он мог бы придумать песню про нимфу! Хотя - что толку печалиться о несбыточном? Да, песни писать он не умеет, зато может нарисовать! Точно! Он нарисует Азиль! Только ведь ее нельзя рисовать в неподвижности. Она сама как кусочек огня. Ее надо изобразить танцующей! Чтобы одна ножка была в воздухе, волосы летели над плечами… Азиль… Гибкая, стремительная, страстная. Милая родинка на шее, маленькие пальчики, чуть прохладная кожа… Азиль целовала его! Мигель улыбнулся, вспомнив, как трясся вчера вечером. Как, памятуя о своем небогатом мужском опыте, боялся показаться неуклюжим, неопытным, и вообще - скверным любовником. И как растаяли, улетучились после первого поцелуя все сомнения и страхи. Неужели ночью - это был он?! И сейчас… Во всем теле была легкость - и какая-то пьянящая свобода! Хотелось двигаться, петь, танцевать, что-то делать… как жаль, что он не может начать рисовать Азиль прямо сейчас! Скоро на работу… Ну ничего. Он ее запомнит. И нарисует по памяти. Разве можно забыть эту девушку, похожую на порыв ветра, на птичью песню? Он уже сейчас, кажется, видит, КАК ее нарисовать! Юноша поднялся с кровати каким-то новым для себя, легким и плавным движением, - бесшумно, стараясь не разбудить мирно спящую Азиль. Мигель уже поверил, что нимфа и вправду выбрала его - и это неважно, что скорее всего у них будет только эта ночь. Совсем другой казалась уютная комнатка (как хорошо, что он вчера утром навел в ней относительный порядок!), в которой витал запах недорогих, но милых цветов... Вчера вечером он, стесняясь, вручил их девушке, а она засмеялась и поцеловала Мигеля… Вот оно, счастье, - короткая, сияющая минута. Может, не надо бояться в очередной раз, что ты этого недостоин? А просто жить и стараться, чтобы рядом с тобой было хорошо другим? А такие минуты, быть может, и не должны повторяться. Просто их надо помнить. Как необыкновенный закат над морем. Как отраженную в воде россыпь звезд летней ночью. Как горящие вдохновением веселые и ласковые глаза погибшего барда… Создатель, а ведь когда-то он пытался всё это рисовать! Как летящий жест маленькой ручки Азиль и взмах алого платья на фоне темной стены. Красное на черном… Мигель распахнул окно и полной грудью вдохнул утренний воздух. Первый луч солнца победно озарил небо над городскими крышами. Ради всех Богов, был ли он хоть раз в жизни настолько светло, чисто, непередаваемо счастлив? Словно измученный жаждой путник, наконец-то зачерпнувший глоток из сказочного лесного ручья… Было так легко, и в то же время чуть тревожно, словно в грозу. Хорошо - и... больно. Огненный цветок внутри бился и хотел на свободу. - Ты уже встал? - услышал Мигель звонкий голосок. Он порывисто обернулся. Азиль выскользнула из постели и подошла к нему. - Хорошо у тебя, - сказала она и прильнула к его плечу. - Здесь спокойно. Этот дом - он добрый. Мигель обнял ее, зарывшись лицом в пахнущие ветром волосы. - Может быть, я ещё приду сюда, - задумчиво сказала Азиль, всматриваясь в утреннее небо. - Ты хороший, Мигель. Она положила руки юноше на плечи. - Ты очень хороший. И мне с тобой легко. Только я никак не могу понять… Азиль молча всматривалась в лицо Мигеля. Юноша был сейчас очень красив, сам о том не подозревая - глаза сияли, лицо было счастливым и одухотворенным. Ненаписанная картина уже стояла перед его глазами. И не одна… Это не важно, что он не художник! У него… получится. Мигель знал. А если что-то не сразу получится, он возьмет уроки у какого-нибудь настоящего художника… заработает и тогда сможет подучиться. Потому что ведь нельзя же просто копировать, что видишь - тут должно быть движение, и дуновение ветра от пышной юбки, и даже запах цветов от волос Азиль! - Что ты не можешь понять, милая? - Мигель осторожно перебирал между пальцами непокорные локоны нимфы. - Тень. Я вижу черную тень. И у тебя, и у Диего... - вдруг жалобно сказала Азиль. - Она вас связывает - и она вас разъединяет. Кто-то из вас спасает другого. От смертельной опасности. Один раз. А потом... не знаю. Я не знаю, спасет или нет… - Так он же меня и вправду спас! - радостно подхватил Мигель. - Нет. Я вижу будущее. Черная тень... кровь... Я не знаю, - грустно сказала Азиль. - Я не понимаю. Но ты будь осторожней, пожалуйста. Я хотела с Диего поговорить - только ведь он всё равно не послушает. Он не любит, когда я в него заглядываю... Только этой тени раньше не было… - Всё будет хорошо, - сказал Мигель уверенно. - Если ты знаешь Диего - мне кажется, что только самоубийца решится с ним связаться! Война-то уже позади... Может быть, это его болезнь? Но он говорил мне, что она для жизни не опасна. Не расстраивайся, маленькая… Азиль тихо улыбнулась. - Я тоже надеюсь, - сказала она. - Вот и Шеллар... я ведь тоже видела... а у него теперь всё так счастливо. Ладно... Я побегу. А про кристалл я помню. Он у тебя будет. Не провожай меня, хорошо? Она коснулась губ Мигеля легким, как лепесток цветка, поцелуем и почти выбежала из дома. * * * Кантор проснулся рано утром от боли. Первая мысль, пришедшая в разламывающуюся голову, была обреченной и, как он сам прекрасно понимал, полной жалости к себе. "Ну вот. Опять. Больно-то как..." Вторая мысль была оптимистичной. "Значит, к вечеру я должен оклематься..." Третья пришла не сразу и заставила удивленно открыть глаза. Собственно, это была не совсем мысль. Просто где-то рядом он отчетливо услышал тихое рыдание скрипок. Рваный и непривычный ритм, отдаленно похожий, быть может, на ту переселенскую музыку, что была у Ольги... Успокаивающее бормотание виолончели. Равнодушно-прозрачная мелодия рояля. И опять скрипки... рвущие душу диссонансы... внезапные паузы и вдруг взлет мелодии вверх. Диего закрыл глаза, но это привело к тому, что вместо стен спальни ему увиделись изломанные движения смычков. Четыре скрипки в унисон, а две... Сдвиг на полтакта... пиццикато... Как же лучше? "Всё-таки ты ненормальный", - усмехнулся внутренний голос. - "Как был, так и остался. Действительно больной на голову. Теперь в обоих смыслах..." "А пошел ты на..." - привычно ответил Кантор. В пульсирующей болью голове, как ни странно, звучал ещё еле слышный ритм ударных. Мерный и успокаивающий, как тихое биение не желающего останавливаться сердца. И почему-то эти звуки внушали надежду. А теперь гитарное соло... как злая улыбка фехтовальщика, перехватывающего шпагу левой рукой вместо раненой правой - чтобы нанести неожиданный смертельный удар. Бывший убийца вздохнул и, тихо матерясь сквозь зубы, начал шарить под кроватью в поисках замызганной тетрадки и карандаша. Он знал, что иначе от наваждения не избавиться... Да ему и не хотелось, если честно. А если он запишет эту музыку, может, с головой станет чуть получше? "А вот... тебе три раза вперехлест!" - пробормотал он и стиснул зубы. Похоже, головная боль не то чтобы испугалась, но отошла в сторонку, опасливо оглядываясь. Иногда она казалась ему почти живым существом - особенно в полубреду, когда он почти падал в Лабиринт. Ну вот она и тетрадка, наконец… И косые нотные строчки, одна за другой, побежали по бумаге.