Песня на двоих. Альтернативная история

— Трудная ты женщина, — сказал он ей. — Нет, — сказала Пилар. — Но я такая простая — не сразу поймёшь. (Эрнест Хемингуэй, "По ком звонит колокол") Никогда не женитесь на женщине с волосами соломенного цвета. Они ужасно сентиментальны. (Оскар Уайльд, “Портрет Дориана Грея”) В Погорелом театре шла репетиция. Ольга слушала тихие разъяснения Карлоса по поводу постановки сцен - и со стыдом ловила себя на мысли, что она, как нерадивая студентка, витает в облаках, вместо того чтобы воспринимать “материал”. Однако, как она ни старалась сосредоточиться, объяснения наставника решительно не шли в голову. Поскорее бы перерыв - покурить. И поболтать с Зинь, что ли... Если та не станет поминутно вспоминать Диего или шутить по его поводу, а то у нее порой бывает. Но вот повариху Зинь (тут уж надо сказать ей спасибо!) - кажется, нашла совсем даже неплохую. Утром Ольга в совершенной растерянности готовилась предстать в роли нанимательницы и ломала голову над тем, как дать понять наемной рабочей силе, что твое слово всё-таки что-то значит? И что просьбы хозяйки лучше всё же выполнять хотя бы через раз... Дворцовая служанка этого так до конца и не уразумела - несмотря на Ольгины угрозы, у той, видимо, были свои понятия о том, КАК надо работать. "Хорошо бы это было отличительным свойством только дворцовой прислуги", - размышляла Ольга. - "Я же ведь не его величество Шеллар, чьи указания все исполняют, а порой даже носятся, как будто у них земля горит под ногами! Я так не умею и не смогу.” Воображение вовсю рисовало несчастной маэстрине полную собственного достоинства и легкого презрения к своим хозяевам экономку из романов Агаты Кристи. Или монументальную фрекен Бок. Ещё неизвестно, что хуже. Вопреки опасениям, найденная Зинь повариха оказалась очень симпатичной моложавой маленькой женщиной: круглолицей, пухленькой и какой-то... уютной. Пожалуй, это слово подходило больше всего. Легкий акцент и имя выдавали в ней уроженку Галланта. - Готарда Ла Фей, - с готовностью отрекомендовалась кухарка, - Можно просто - Тарда. И добавила с широкой улыбкой, разведя руками: - Хотя на фею я, конечно, не очень похожа. Что поделать, слишком уж люблю сладкое. И вообще - должна же я пробовать всё то, что готовлю! А готовлю я, по-моему, вкусно, надеюсь, маэстрине понравится! Улыбка у нее была замечательная: удивительно добродушная и жизнерадостная. Так и хотелось улыбнуться в ответ. Да и к работе Тарда приступила немедля, без напоминаний, и весьма энергично: сразу же спросила Ольгу, что приготовить на ужин, и, не услышав внятного ответа, доброжелательно предложила пару горячих блюд из репертуара ортанской кухни. А если хозяйка пожелает, ещё что-нибудь из мистралийских холодных закусок - рыбное, например, или остренькое с овощами. А еще можно испечь поморских булочек... Завтрак, кстати, был приготовлен немедленно, с недоступной Ольге быстротой и сноровкой, и торжественно скормлен будущей нанимательнице, дабы та смогла по достоинству оценить кулинарные таланты нанимаемого работника. Получилось изумительно вкусно! Возможно, именно это и заставило Ольгу забыть о своих опасениях насчет того, что в доме станет хозяйничать посторонний человек. К собственному удивлению, Ольга предоставила Готарде практически полную свободу и умчалась в театр, с усмешкой вспоминая свою давешнюю подгоревшую котлету. К сожалению, Артуро не смог оценить дарований мадам Ла Фей. Он ушел довольно рано, грустно заметив, что не может позволить себе рассиживаться дома, пока не найдена достойная работа. Которая позволит ему больше не сидеть на шее любимой и, более того, даст возможность дарить ей подарки, которых она заслуживает, а не только свой Огонь и свои песни, которые никому здесь не нужны... Прозвучало это грустно и почти трогательно. После неудачи с рестораном бард снова скис - и даже то, что ему все-таки удалось настоять на своем, то бишь на найме прислуги, не слишком подняло ему настроение. Хоть бы ему повезло сегодня! Может быть, если Артуро все-таки найдет приличную работу, ситуация изменится в лучшую сторону? Нет, конечно, он бард, у него тонкая ранимая натура, да еще и творческий кризис, но… сколько же можно! В конце концов, Диего тоже бард. Бард, утративший свой Огонь на целых пять лет! Что неизмеримо хуже любого творческого кризиса, скорее всего... А голос, судя по всему, не восстановится в прежнем виде вообще никогда. И голова у него болит через день - так, что хоть вешайся. И девушка, которую он, по собственному утверждению, любит, выбрала не его, а Артуро. Однако товарищ Кантор почему-то не расхаживает всюду с унылым видом, без слов говорящим каждому встречному: “Ах, смотрите все, как я несчастен! Но я из последних сил терплю свою невыносимую жизнь! Хотя мне хуже всех!' Диего улыбается. Очень часто улыбается. И курит, курит… Правда, сейчас он снова пишет музыку. И постоянно витает в своем мире, в котором, наверное, играет оркестр и звенит гитара... - Ольга, ты меня слушаешь? - голос Карлоса вернул ученицу обратно в театр. К разговору о постановке пьесы, получившей рабочее название “Под маской”. - Ой... Да, конечно... Маэстро был полон энтузиазма и планов. - Мы можем достаточно скоро поставить эту пьесу, - продолжал Карлос. - Даже ремонт театра не помеха - пусть идет себе. Декорации здесь самые простые - графский дом, гостиная, кабинет Андреса... Завтра или послезавтра я назначу прослушивание и подберу артистов. Кое-кто у меня есть на примете, ну а остальных подберем. И пусть сразу репетируют. Диего я уже сказал, чтобы он учил роль. Собственно, он всегда... - Карлос замялся, - быстро запоминал... Прослушивание? Н-да, его величество Шеллар не напрасно рассуждал об ассоциативном мышлении Ольги! При слове "прослушивание" у нее сразу возникло воспоминание о том, как в театре появился Кантор, и об их драке с Артуро. Но с тех пор они вели себя сравнительно прилично... А Артуро... Всё же надо поговорить с Карлосом. Потому что ей не хочется потом врать, что она говорила о нем, но ничего не получилось. - Маэстро, - голос Ольги вдруг слегка охрип, - раз у нас совершенно новый спектакль, где есть несколько небольших ролей, быть может, вы все-таки посмотрите Артуро? Петь там не надо, классическая драматургия. Ну хоть какую-нибудь роль… “Зачем я это говорю?! Ведь знаю, что Карлос откажет… И с Диего им нельзя вместе играть в одном спектакле, черт-те что может произойти… Но я обещала… Артуро нужна работа, он и так уже измучился ее искать…” - Ольга, - устало вздохнул Карлос, - Я тебе уже не единожды говорил, что на “какую-нибудь” роль твой... кабальеро не согласится! - Да он уже отчаялся работу найти! - Ничего он не отчаялся, просто ему не нравится то, что ему предлагают. И эпизодическая роль в спектакле ему тоже не понравится, помяни мое слово! - маэстро внезапно улыбнулся странно ехидной улыбкой, до боли напомнившей Кантора: - Хотя... разве что роль Паоло? - Пао... - удивление длилось недолго, соображала Ольга все-таки достаточно быстро. Девушка поперхнулась, едва удержавшись, чтобы не спросить, не изволит ли маэстро издеваться. Во-первых, предложение именно Артуро роли этого ангелоподобного гаденыша слишком отдавало намеком, а во-вторых... - Да вы что, маэстро, Кантор же его для достоверности по-настоящему пристрелит! Карлос прищурился: - Ты правда считаешь Диего способным на подобную подлость? - Нет, что вы... - смутилась Ольга, - Я не это хотела сказать... - Надеюсь, - устало сказал Карлос. - Прости, я, конечно, не стал бы предлагать ему эту роль. Во-первых, потому, что она трудная. Чтобы сыграть подлеца... хорошо сыграть, - мне кажется, надо быть очень порядочным человеком. (Невысказанные слова “А твой Артуро таковым не является” не прозвучали, но Ольга их ясно почувствовала, и сердце ее сжалось от обиды. Артуро ничего плохого ей не сделал. И… мало ли что там его отцу вменяют в прошлом - он мертв, и всё это уже позади! А она старается судить по тому, ЧТО видит сама!) - Кроме того, - произнес Карлос, - нужно обладать незаурядным сценическим обаянием - ведь все так и остались в заблуждении по поводу того, каким был Паоло... - Но... - она даже не знала, что именно собралась сказать. Какое “но”? Все ясно. И Карлос, как назло, совершенно превратно истолковал ее замешательство! - Ольга, ты хозяйка театра, - медленно проговорил мистралиец. - И можешь в любой момент пригласить другого режиссера. Пожалуйста. Я не скажу ни слова и в общем тебя пойму. Но есть вещи, через которые старый Карлос не переступит. Лучше я снова окажусь на улице с бутылкой в кармане. Но не потеряю окончательно уважение к себе. Я НЕ БУДУ приглашать Артуро Сан-Барреду в свой театр. И тем более - когда здесь Диего... Но даже если его бы и не было. Если бы он навсегда остался в Кастель Милагро, - ещё тише проговорил старый маэстро, и в его глазах Ольге увиделся укор. - Давай больше не говорить на эту тему. Продолжим репетицию... Вот теперь Карлос... Все говорят ей о Канторе... А его в театре тоже сегодня не было. И не будет. Нечетный день... Что, если он лежит сейчас в своей квартире, совсем один, теряя сознание от боли, и некому даже подать ему стакан воды? Хотя это вряд ли! Вот ведь и Лору она уже несколько дней не видела... Найдется кому подать маэстро Диего и воду, и что-нибудь более изысканное. В постель... Тем более, что в постели товарищ Кантор, если припомнить, и с головной болью способен на многое... В памяти всплыла больничная палата. Едва очухался, бледный до зелени, голову от подушки оторвать не может... “Это мелочи. Нужно только немного фантазии”... Ну, на фантазию-то он никогда не жаловался! Горячий мистралийский парень... “Знаешь, я ЭТО делаю не спиной…” Тогда он тоже улыбался... Тревожные мысли о страдающем от боли Канторе и злые - о нем же в объятиях рыжей красотки из кордебалета - сменяли друг друга, толкая маэстрину от острого сочувствия к досаде. Она была сама себе неприятна… и всё равно не могла отделаться от мысли о Лоре! Нет, конечно, будет только прекрасно, если Диего наконец найдет себе “хорошие руки” и не будет больше метаться… и танцовщица эта, быть может, совсем даже неплоха… и нечего опять изображать собаку на сене! Всё прошло… всё, что было… как бы это ни было здорово… больше ничего нет. Она не заметила, как маэстро Карлос объявил перерыв. Народ повеселел и заторопился в кафе. Ольга, подхваченная под руку неутомимо болтающей Зинь, вышла на улицу, удивленно оглянувшись на промчавшегося мимо Мигеля Эстрено. - Парнишка сегодня весь день словно на крыльях порхает! - заметила хинеянка, - Не знаешь, что с ним такое? Влюбился, что ли? Ольга пожала плечами, рассеянно поглядев по сторонам. У витрины магазинчика на углу стояла черноволосая молодая женщина. Красивая... Она равнодушным взглядом скользнула по подругам и вновь уставилась на выставленные в витрине платья. Жаркие черные глаза, гордо посаженная голова... Роскошные длинные волосы… Скромное платье в мистралийском стиле, подчеркивающее гибкую, красивую фигуру. И разумеется, роскошная пышная грудь! Не то что у нее, у Ольги. Это что? Замена Лоре? Ай-я-яй, а Диего-то и нету… Она же именно его ждет, наверное... “Да при чем тут Кантор! Человек хочет платье купить. И не ждет она никого! Совсем ты на Канторе зациклилась…” - одернула себя девушка. И они с Зинь побежали обедать. * * * Угол дома... Витрина... Это хорошо. Если даже кто-то и заметит, как она тут стоит, подумают, что Инес приценивается к выставленному на продажу платью... Оно слишком дорого для мистралийской эмигрантки, вот она и смотрит... Не купить - так хоть полюбоваться! Женщины часто так делают... Пропади оно пропадом, это платье! Невозможно разглядывать его вечно! А если кто-нибудь сообразит, что она стоит тут слишком долго? Инес стояла у витрины, не спуская глаз с дверей Погорелого Театра. Нет, не надо впадать в паранойю. Вряд ли на нее обратят внимание, а вот она видела все, как на ладони. А если даже и обратят... Он все равно не знает ее в лицо. Сейчас у них должен быть перерыв, актеры и рабочие выйдут и отправятся в ближайшее кафе... Вот. Выходят... Девушка безотчетным движением опустила руку в сумочку, где лежало ее сокровище. 'Москито'! Прикосновение к его твердой, холодной рукояти добавляло Инес мужества, столь необходимого сейчас. Пистолет - верный друг. Бывалый, знающий руку воина, взявший не одну жизнь... Его продал ей какой-то вернувшийся с войны партизан. Им больше не нужно, они вернулись, их война кончилась, а вот ее - нет. Потому что месть должна совершиться, даже если в роду не осталось мужчин, могущих взять на себя этот долг. Проклятье, ну где же он?! Может, она его пропустила? Нет. В Погорелом театре не так много мистралийцев, чтобы с кем-то его спутать. Или не заметить. А он заметный, эта красивая сволочь! Выходи же, проклятый убийца, дай проследить за тобой! Проследить до какого-нибудь безлюдного места, а там... Помоги ей Вечный Воитель, она ведь ни разу никого не убивала! Нет! Прочь эти мысли! В семье де Льяно больше нет мужчин, Федерико был последним, древний род пресечен трудами этой мрази, которую она здесь ждет. Враг спокоен, думает, что бояться нечего... Как бы не так! Он забыл, что мистралийские женщины умеют не только проливать слезы! Она должна - и она сделает! Но не стрелять же здесь, среди толпы народа. Могут помешать. Лучше последить за ним и выбрать другое, более подходящее место. И все равно, что будет потом. Даже если ее и схватят. Инес де Льяно - одна. Ей не о ком беспокоиться, и о ней тоже никто не заплачет, когда ее отвезут на площадь Справедливости. Хотя и обидно. Положить голову на плаху в двадцать шесть лет, да еще из-за такого, как этот... Да за него Боги ей сорок грехов спишут, если у нее столько отыщется! Но так то - Боги, а если мерзавец и правда умудрился втереться в доверие к королевской семье Ортана, снисхождения, конечно, ждать не придется... Ну где же он, наконец? Неужели не повезло, и сегодня его здесь нет? Да, все вышли, а его нет... Придется прийти снова...