Песня на двоих. Альтернативная история

Совместный труд для моей пользы — он объединяет. (Кот Матроскин, “Зима в Простоквашино”) Работали не разгибая спины: всем казалось, что не успеют закончить вовремя. Когда солнце перевалило далеко за полдень, Кенету почудилось, что у него звенит в ушах. Потом он понял, что для звона в ушах звук слишком мелодичен. А еще чуть погодя Кенет уловил не только мелодию, но и слова. (Элеонора Раткевич, "Деревянный меч") Во дворе маленького домика, где тихо проживала семья Плантер, кипела работа. Большое - ну просто очень большое! - количество дров, заказанное накануне Кантором, очень удачно привезли как раз к их с Мигелем приходу. И теперь всё это требовалось самым банальным образом разгрузить. Целую телегу… Если бы тут присутствовала Ольга, она бы наверняка пошутила про труд, сделавший из обезьяны человека (тут Кантор мог бы поспорить: в лагере он наблюдал нечто, близкое к обратному процессу), и про - как они назывались? Про ударников коммунистического труда. По правде говоря, Диего так и не понял, почему именно ударники, а не клавишники или струнники? Разве те, кто играет на скрипках и виолончелях, трудятся меньше? Странная у них там логика… Но Ольги не было. Диего с Мигелем увлеченно укладывали поленницу, перетаскать которую было бы просто не под силу двум женщинам и мальчишке. Высунувшейся Лоре были вручены сумки с продуктами - вместе с настоятельной просьбой всё это куда-нибудь унести и что-нибудь вкусное приготовить. И не мешать. То ли физический труд на свежем воздухе действительно облагораживал и прибавлял душевного равновесия, то ли по каким-то иным причинам, но настроение у Диего было на диво приподнятым и радостным. Приступ прошел, Диего даже успел пару часов поспать перед встречей с Мигелем - и теперь был здоров и весел. Никакому Харганову проклятью не удалось сегодня нарушить его планы! На полу спальни осталась ждать своего часа тетрадка с главной темой нового произведения, записанной стремительно летящими по бумаге каракулями, понятными одному автору. А вечером хорошо бы заняться пьесой... Надо учить роль. Кантор уже почти чувствовал Андреса, его настроение и мысли. Ему было интересно. Хотелось попробовать всё это выразить - а ещё, быть может, выразить и кое-что, чего в пьесе не было - но сам мистралиец это чувствовал. А вся эта достойная пошлой эгинской трагедии мистика со сном Плаксы - сцена, белая рубашка и он сам в крови... Упрямый бард не то чтобы забыл о предсказании, вернее о "вещем" сне Орландо. Просто признался себе, что верит этому. Возможно, так и будет… ну и что? Прятаться от судьбы товарищ Кантор не умел никогда. Идти навстречу - да. Бороться - пытался. Ну и пошло оно всё к трижды гребаным рогатым демонам... Этот день - его. И он проживет его, улыбаясь! А там - будь, что будет… Говоря себе так, бывший бард и сам не сознавал, насколько его настроение и всё поведение последнее время напомнило бы знающему человеку давно исчезнувшего Эль Драко… Он не забыл о предсказании. Просто перестал думать о нем. Аккуратные полешки почти летали. Кантор внезапно с удивлением вспомнил поход в цирк с матерью - давно-давно и в другой жизни. Ему даже захотелось на мгновение хитрым финтом перекинуть парочку поленьев из-за спины... но вот это уж точно лишнее, всё же не ножи и не дротики. Не хватало еще врезать себе по и без того нездоровой башке, вот смеху будет! Или ненароком зашибить Мигеля… Впрочем, будь сейчас в руках не поленья, а ножи, он точно затмил бы так поразившего его в детстве циркача. Даже странно. Откуда оно бралось, прямо таки вулканическое желание что-нибудь эдакое вытворить? Сила, что ли, проснулась? "Тебе надо беречь руки!" - вдруг отчетливо вспомнилась часто слышимая фраза из далекого прошлого. А вот хрен вам… Его руки двигались словно сами собой, кончики пальцев еле уловимо покалывало, а душу наполняла какая-то счастливая нежность. Кантор не сразу заметил, что тихонько напевает одну из своих старых песен. Очень раннюю, но довольно удачную. Она и сейчас ему нравилась, вот только припев надо бы всё-таки подправить, вернее - разнообразить... Он увлекся, то подсвистывая сквозь зубы - когда-то Эль Драко делал это виртуозно, - то тихо пробуя мелодию "на вкус" голосом. И остановился, увидев, как прервавший трудовой процесс напарник растроганно смотрит на него. - Ой, Диего! - возбужденно проговорил Мигель, и Кантор, только в этот миг обнаруживший отсутствие благополучно забытого дома амулета, заподозрил, что знает происхождение своего необыкновенного душевного подъема. - Это ведь песня Эль Драко? Мне кажется, я ее слышал, правда всего лишь один раз... мы в гостях были с мамой, и там был кристалл... Ты хорошо ее помнишь? Ох, умеют же некоторые люди спросить! Как раз в "нужный" момент… "Только не вздумай снова на него наорать! - немедля встрял внутренний голос, - Ты и так уже как минимум два раза срывался! Парнишка, в конце концов, не виноват!" На сей раз голос был настолько неоспоримо прав, что Кантор даже не стал его посылать. - Нет, подзабыл, - ровным голосом ответил он, от души надеясь, что выработанная на войне способность владеть собой не совсем его покинула, и по лицу Мигель ничего не прочтет. - Не знаю, что это на меня нашло… - Верно, ты не помнишь, - согласился Мигель, - По-моему, ты немножко мотив переврал. - А я и не переврал, - зачем-то возразил мертвый бард. - Просто так лучше. Ты сам послушай. У... него было так... - он тихонько напел мелодию оригинала. - А если сделать вот так… Мигель потрясенно застыл, едва не уронив полено. Внутренний голос мерзко хихикнул. Впрочем, выражение лица Мигеля того стоило: похоже, мальчик честно пытался уложить в голове ужасную, кощунственную мысль - что гениальные творения Эль Драко можно править. И что это может делать какой-то отставной диверсант. Судя по глазам, мысль укладываться решительно не желала. Кантор подумал, не зря ли он распустил язык. Зачем Мигеля расстраивать… - Будь Эль Драко жив, он бы, наверное, со мной согласился, - проговорил Диего самым убежденным тоном, едва не вздрогнув от возмущенного вопля внутреннего голоса, немедля кинувшегося доказывать, что он и сейчас живее всех живых. Прямо как этот... Как же его? Ну, в общем, тот революционный вождь, чья тушка лежала на площади непогребенной. Про него однажды рассказывала Ольга. ...На сравнение с мумифицированным революционером бедный голос обиделся так, что Кантору его сделалось где-то даже жаль. Сочувствие, впрочем, быстро улетучилось, когда опомнившийся от оскорбительного сравнения собеседник мрачно напомнил, что в данный момент кабальеро жалеет самого себя. А такое поведение недостойно, не подобает и вообще - неприлично. Мигель, в отличие от внутреннего голоса, опомниться и что-то ответить не успел - потому что разговор о творчестве Эль Драко и о внесении в оное изменений был внезапно прерван. - Можно вам помочь? - услышал Кантор тихий мальчишеский голос. * * * Друзья Лоры разгружали дрова, и помощь им, конечно, была не нужна. Да и чем Тим мог бы им помочь? Двоим сильным взрослым мужчинам, прекрасно справлявшимся с работой самостоятельно. Тим вздохнул. Он и сам не знал, на что бы он им сдался, такой хилый. Мальчишка подозревал, что выдохся бы на первом же десятке поленьев, и от этих мыслей становилось тоскливо. Какая все-таки несправедливость, ведь он, Тим - единственный мужчина в семье! И угораздило же его родиться таким... бесполезным. Но все-таки хорошо, что Лора их пригласила. В доме так давно не было гостей! Тим вновь взглянул на переговаривавшихся о чем-то на своем языке мистралийцев. Один из них, этот молодой улыбчивый парень, может быть, станет ему другом, во всяком случае мальчик на это надеялся. Мигель сам ему так сказал. А второй… Тим взглянул на старшего из гостей с тем благоговейным восторгом, какой вызывает у мальчишек присутствие Воина. Второй, быть может, просто позволит побыть рядом... и посмотреть… Хотя маэстро Диего - так его звали, - работал в одном театре с сестрой и сочинял музыку, Тим знал, что он - бывший воин. Лора однажды, когда пришла домой поздно, рассказывала: ей пришлось помогать Диего, которого последствия старых ранений внезапно свалили прямо на репетиции. Сестра отпаивала его лекарством, а потом вместе с Мигелем проводила домой, потому что маэстро почти терял сознание. Тим, правда, не мог такого вообразить. Это ему случалось в последнее время кашлять и задыхаться от малейшего усилия, но маэстро Диего! "Впрочем, боевые раны - это не слабость, как у меня", - вздохнул про себя Тим. Скорее, это повод для еще более горячего уважения к воину, не щадившему себя в сражениях. Вот сейчас, разогревшись, маэстро сбросил куртку и рубашку, оставшись в безрукавке. Могло показаться странным, что он ее не снимает, но Тим догадывался - бывший боец не хотел, чтобы видели его шрамы. У Лоры дрожал голос и слезы стояли в глазах, когда она о них обмолвилась. Подумать только - этот человек служил в королевской охране, однажды закрыл Его Величество собой от магического удара, не оказавшегося смертельным только потому, что мистики успели вовремя! И он сражался за Кастель Агвилас! Вернувшиеся паладины и боевые маги разнесли по всему Даэн-Риссу рассказы о том, что творилось в горной крепости, где король Орландо одержал невозможную победу… Но, даже если бы Тим и не слышал восхищенных рассказов Лоры, Диего никак нельзя было принять за простого барда. Тим вдруг ощутил зуд в пальцах, как часто бывало, когда он видел что-то необычное, то, что хотелось непременно изобразить на бумаге. Вот бы нарисовать это лицо! И глаза... И эти крепкие, сухие мускулы... И руки, которым равно привычны оружие и гитара... Как-то запечатлеть легкие, изящные движения, плавные и в то же время быстрые, ловкие, стремительные, как в бою. Мальчик вспомнил леопарда, которого видел в зоопарке, и внезапно понял, какой должна быть картина: маэстро Диего сидит, небрежно положив руку на шею огромной черно-золотой кошки, лежащей рядом. Воин и зверь, обманчиво расслабленные и в то же время готовые к броску. Очень разные - и очень похожие друг на друга. И, может быть, гитара ещё… а может быть, и нет... Вот только Тим никогда не сумеет это нарисовать! Нарисовать так, как надо. Но быть может, он попытается? Ведь можно же попробовать… так хочется! Жаль, что дон Диего слишком старый для Лоры! Сестренке давно пора замуж, а она все работает и работает, и шутит, что на всякие глупости у нее нет времени. Маэстро, кажется, здорово за тридцать! А выглядит моложе… А дон Мигель обещал Тиму, что они подружатся… Только чем может быть интересен он, Тим, для взрослых, настоящих мужчин? Дон Мигель мог бы быть его старшим братом… Тогда соседские мальчишки не смеялись бы над “задохликом”... Он научил бы его драться. Защищаться. И не дал бы в обиду… Тим долго не мог решиться подойти. Хотя очень хотелось. * * * - Можно вам помочь? - Тим завороженно смотрел на Кантора. Диего с мимолетной досадой подумал, какой из бродивших по театру слухов могла пересказать о нем Лора, что вызвало у мальчика такое восхищение. Кастель Агвилас? Орден? Тьфу... и кто ей наболтал?! Или это просто обычное мальчишеское благоговение перед воином? Кантор прекрасно знал, что до сих пор походит на убийцу гораздо больше, чем на барда, и это его вовсе не огорчало. Последнее время он стал опять устраивать себе тренировки (даже по нечетным дням - а вот хрен вам!), и был сейчас не в худшей форме, чем во время войны. - Здравствуй, Тим! - приветливо улыбнулся Кантор. - Конечно, можно. Нам обязательно нужно помочь! Вот глянь… Он лихорадочно прикинул, что можно поручить мальчику, чью неуверенность в себе и боязнь ненужности почувствовал бы даже неэмпат. - Ну-ка, посмотрим… Они остановились у края высящейся кучи дров, которая похудела уже больше чем вдвое. Там лежали щепки, отломанные куски и самые маленькие полешки. - Понимаешь, - развел руками Диего, - отсюда немного поленьев нужно перенести в дом - ими удобно разжигать печку. А остальное - прибрать и сложить в сторонке. У нас с Мигелем не получится сделать это аккуратно - видишь, как мы тут всё набросали? А ты, я думаю, сможешь… Тим с радостной надеждой посмотрел на Кантора, и того пронизало чувство мгновенного узнавания... совпадения. "Дежа вю" - так, кажется, называла это Ольга? Или нет? Он, на краю сцены, осыпаемый цветами и овациями... Восхищенные глаза - снизу вверх, худое мальчишеское лицо, тихий голос: "Маэстро! Можно автограф?" И он так же, как сейчас, садится на корточки, чтобы не возвышаться и ободрить, чтобы пожать робко протянутую руку… Кантор взъерошил Тиму волосы и вдруг с удивлением осознал, что в первый раз от воспоминания о прошлом в душе не возникло горечи. Может быть, потому, что он знал: написанная утром музыка ничем не уступала лучшим произведениям Эль Драко? Если уж быть честным. Может быть… Кто же был тот мальчишка, робко просивший автограф у знаменитого маэстро? Может быть, Мигель? Хотя какая разница теперь... Диего выпрямился и подмигнул Тиму. Поленья летали... * * * * * Лора накрывала на стол. Пирожки, горячие и ароматные, горкой высились на блюде. Салат, немного тушеного мяса... как жаль, что она не успевала приготовить что-то из принесенных продуктов... а вот рыба с овощами удалась! Лора специально расспрашивала знакомого повара. Он утверждал, что это типично мистралийское блюдо… Она наблюдала за друзьями, чувствуя непривычную защищенность и покой. Это было так странно! Похоже, за последнее время она слишком привыкла не жить, а выживать… Лора подошла к окну и улыбнулась, увидев братишку, самоотверженно помогающего гостям. Личико Тими так и светилось радостью и гордостью. Как хорошо, что Кантор не отмахнулся, не прогнал его в дом! Тим слишком серьезно относится к роли "единственного мужчины в семье", отказ обидел бы мальчика до глубины души. Но и работу Тими, как она заметила, ненавязчиво поручили самую легкую… И кто придумал, что у Диего дурной характер? Нет, он может, конечно, быть язвительным… но она ни разу не слышала, чтобы Диего высказался не по делу. И в театре его любят… все... кроме дона Артуро. А не пошел бы он к демонам, этот дон Артуро? Бывают же такие люди! Вроде и красивый, и способностями небо не обидело, и здоров, как буйвол, а иззавидовался до умопомрачения. А ещё он… кобель похотливый. Вот. Лора, конечно, понимала, что сам по себе талант, да к тому же и яркая внешность, не обходятся без зависти. Она и сама сталкивалась с завистью подруг по театру, хотя уж тут-то... было бы чему завидовать! Она весьма трезво и критично относилась к своим талантам танцовщицы. Лора, конечно, никому не говорила, как и с кем она живет, как выкручивается, экономя деньги. У нее всегда всё было "лучше всех" и беззаботная улыбка... а вот перед Диего, да и перед Мигелем ей не нужно было притворяться. И это было так здорово! Что ж - похоже, удача и вправду улыбнулась ей наконец... жаркой и немного ироничной улыбкой Кантора. Девушка догадывалась, что стремительное и счастливое изменение в ее судьбе не обошлось без него, его влияния и знакомств. Новая работа с попутным обучением, да еще какая хорошая зарплата... она о таком и не мечтала! Вот если бы ещё с Тими всё было хорошо! Тими... Такой солнечно добрый, такой безоглядно доверчивый - и поэтому беззащитный… За последний год брат вытянулся и стал выглядеть ещё более хрупким и прозрачным. С тех пор как два года назад он тяжело простудился, Лору не покидало беспокойство. Мальчик долго пытался держаться и не жаловался, а ему делалось всё хуже... потом сестра его лечила, заплатив последние деньги, пригласила мистика, который на поверку оказался не так уж и хорош в своем деле... Или раньше бы надо было? Но Тим изо всех сил скрывал, что ему плохо. Может быть, всё-таки это он слишком быстро растет? Лора вновь взглянула поверх заполонивших подоконник растений на братишку, старательно и радостно подметавшего засыпанный стружкой и опилками дворик. С его хрупкостью, тонкими чертами лица, нежно-прозрачной кожей и вспыхивающим порой ярким румянцем он чем-то напоминал ей эльфа - такого, как их описывали в книжках. Самой-то Лоре не приходилось, конечно, их видеть. Девушка всячески старалась не думать о том, что, фактически, Тими так и не поправился до конца после той болезни. Он всё так же быстро устает и задыхается. И этот проклятый кашель! Сначала ей казалось, что приглашенный мистик избавил Тима от него… Что же делать... Может быть, теперь, когда она сама будет рядом с настоящими врачами, они смогут помочь? Кантор обернулся к помощникам, весело крикнул что-то, махнув рукой в сторону дома, и, сбросив безрукавку, склонился на баком с водой. Просиявший Тими кинулся на крыльцо - на правах хозяина приглашать гостей в дом. Закончили? Как быстро! Она еле успела приготовить угощение. Но, кажется, оно удалось!