Супруг Бога

Шляпа С Цветочками, то есть Мехец, откинул крышку сундука и сказал нам довольно ласково: - Перепугались? Вылезайте, всё в порядке. Эти выкидыши болотных змей отправились восвояси. И расхохотался так, что цветочки на его шляпе угрожающе задрожали и стали терять матерчатые лепестки. Я осторожно помог выбраться Анъяху, потом вылез из сундука сам и тихо сказал: - Спасибо вам. Вы очень рисковали, когда прятали нас. - Пожалуйста, парнишка, только мы особо не рисковали. Этот сундук невозможно увидеть, если мы сами не захотим его показать. Это очень старинная вещь. - Удивительно, что такая вещь запросто хранится у бродячих актёров… - высказался я. Мехец расхохотался ещё громче: - А что ты вообще знаешь о Тэмми, малыш? Я честно ответил: - Почти ничего. - Вот-вот, - усмехнулся Мехец, - думаю, что родом… очень издалека. Мне осталось только поразиться проницательности комедианта и кивнуть, застенчиво потупив глаза в стиле: «Я маленький бедный голодный сиротинушка…» Мехец оценил, хлопнул меня по плечу, ласково погладил по голове Анъяха и заявил, что пора ужинать и знакомиться. Именно в таком порядке. Мы выбрались из фургона и тут же были усажены у костра вездесущим (нет, наверное, всё-таки это мальчик) зеленоволосым Нанэри, а в руки нам пурпурноволосый (наверное, и это тоже мальчик) Литти тут же сунул по огромной миске вкусно пахнущего варева непонятно из чего, но я был не склонен к расспросам. Я так проголодался, что слопал бы и жареных крыс под соусом, поэтому, получив ложку и поблагодарив гостеприимных хозяев, начал уничтожать содержимое тарелки. По вкусу это неведомое кушанье напоминало овощное рагу с мясом, и я, не обращая внимания на весёленький сине-серо-жёлтый цвет содержимого, первую миску проглотил, практически не жуя. Желудок проснулся, возрадовался и попросил ещё. Литти жалостливо вздохнул и шлёпнул нам с Анъяхом, который тоже успел расправиться со своей порцией, по хорошему половнику добавки. Вторая миска пошла уже с некоторым разбором, но мы всё равно уничтожили всё, и я подумал о том, как мало надо человеку для счастья. А уж поданный мне металлический стакан с каким-то кисло-сладким напитком типа компота поднял моё отношение к окружающему миру с отметки «гадость» на отметку «сносное». - Вот это да! – высказался один из двух незнакомых мне парней, появившихся у костра ужинать – видно, это и были неведомые Амал и Фиран, у которых медовый месяц, - а это точно Нанэри готовил? Нанэри, ты туда грибов цуйм случайно не сыпанул? Первый раз вижу, чтобы твою стряпню уничтожали с таким энтузиазмом! Зеленоволосый (мальчик всё-таки) мгновенно выхватил половник у Литти и немного погонял парня вокруг костра под звонкий ржач остальных. Но потом Нанэри сменил гнев на милость и наделил его миской с ужином, как и прочих. А когда все более-менее насытились, Мехец обратился к нам и спросил: - Ну-ка рассказывайте, Цветочки, из какого Храма удрали, и почему Жрецы ищут одного преступника, а не двух? И как так получилось, что на вас не подействовало их адское зелье? Мы с Анъяхом переглянулись и стали рассказывать. Почему-то мне показалось, что этим людям нужно рассказать всю правду, поэтому мы и рассказали всё, как есть, включая мою подслушанную в Храме беседу между Мирзобилем и Аллиром и то, что мне сумел передать Пёс Истины. Слушали нас внимательно, а когда мы закончили, Литти даже зааплодировал: - Какая пьеса из этого могла бы получиться! Неужели всё это правда? - Чистая правда, - кивнул Мехец, покосившись на перстень с большим прозрачным камнем на своей руке. – Малыши даже в мелочи ничего не приврали, что бывает очень редко. - А как вы это определили? – тут же вылез любопытный Анъях. Мехец кивнул на свой перстень: - Это артефакт. Когда человек говорит неправду, камень начинает мутнеть. Людям столь непредсказуемой профессии, как у нас, полезно иметь такие штучки, чтобы не попасть впросак. Я машинально кивнул и подумал, что комедианты попались нам явно непростые. Или здесь все…как их… Тэмми… таскают за собой подобные вещички? Сундук, теперь перстень… Интересно, что у них ещё в запасе имеется? Мехец, заметив мой хитрющий взгляд, заявил, что тоже хочет рассказать о себе и своей труппе. Она действительно состояла всего из шести человек – самого Мехеца, игравшего роль главного режиссёра, художественного руководителя и главы во всех смыслах, его помощника Туктука (Борода с Косичками), который специализировался на ролях злодеев, и актёров Амала, Фирана, Нанэри и Литти, исполнявших в каждой пьесе в основном роли романтических влюблённых, но, поскольку ролей у каждого из них в пьесе было несколько, то приходилось совмещать. И да, все актёры были мужского пола, но это было связано не с прямым запретом, как в японском театре Кабуки, а с тем, что в пьесах почти не было женских ролей. Женщины играли столь незначительную роль в местном общественном устройстве, что все конфликты, коллизии и любови происходили в пьесах между мужчинами. Редкое исключение составляли роли Храмовых Жриц и Богини Тальяны. Кстати, Амал и Фиран, в отличие от хрупких, похожих на девочек-подростков Нанэри и Литти, были вполне себе нормальными парнями – высокими, достаточно мускулистыми и очень красивыми. Амал был черноволосым и черноглазым, со смуглой, почти шоколадной, кожей и вьющимися волосами. Его красоту не могла испортить даже клоунская, со всех сторон обшитая разноцветным треугольными лоскутками, джиба. Фиран был рыжеволосым, с голубыми, чуть раскосыми глазами, с кожей цвета средиземноморского загара и хитрой улыбкой. Джиба его была не такой пёстрой, как у Амала, зато причёска… Рыжие волосы Фирана были заплетены в мелкие-мелкие косички, а кончик каждой косички был продет сквозь расписную деревянную или резную костяную бусину, так что передвигаться бесшумно для парня было нереальной задачей. Бусинки всё время сталкивались друг с другом и забавно щёлкали. Часть косичек была собрана в узел на макушке и закреплена большим зелёным бантом. Честное слово, увидев это чудо парикмахерского искусства, скончался бы от культурного шока даже Сергей Зверев. А ещё Амал и Фиран предпочитали сидеть в обнимку и в перерывах между репликами целоваться. А целовались они так, что краснели, похоже, даже кэпсы – добродушные ездовые зверюги, напоминавшие бочонки на толстых коротких ножках. Но народ, похоже, своим внешним видом совершенно не заморачивался, мне объяснили, что для Тэмми существуют строгие правила внешнего вида, и что пестрота нарядов и прочие изыски для них обязательны – чтобы Тэмми можно было распознать издалека в любой толпе. Более того, если Тэмми рискнут надеть обычную одежду, за это полагается наказание плетьми, особенно в Казашшане и Хорибе. В Хухландии с этим полегче, но пёструю одежду носить заставляют и там. - Почему? – удивился я. - Это требование Жрецов Храма, - отозвался Туктук. – Они нас не слишком любят, считая наше ремесло низким, а нас самих – Проклятыми Богом. Тэмми даже не разрешают хоронить на кладбищах, их тела сжигают, а прах развеивают по ветру. Та-ак, помнится мне, что такое отношение к актёрам было и в Средние века. Но что плохого в тех, кто доставляет радость людям? Похоже, этот вопрос я задал вслух, и на него ответил уже Мехец: - Видишь ли, жрецы очень хотят контролировать всех – и крестьян, и горожан, и знать, и даже Правителей. А вот мы не поддаёмся контролю. Обычаи не позволяют мешать Тэмми в их передвижениях по Нирее и запрещать их представления. А язвительные Тэмми часто в своих представлениях на злобу дня высмеивают и Жрецов, и Правителей, и даже самих Богов. Понятное дело, что это дико не нравится местным власть имущим, вот и получается частенько, когда сразу после представлений Тэмми вынуждены паковать пожитки и удирать куда глаза глядят. А ещё нас считают еретиками, которые молятся Аллиру не от души. - А это правда? - Правда, - кивнул Мехец. – Мы, конечно, посещаем Храмы Аллира и приносим положенные жертвы, но Богом-Покровителем Тэмми всегда был свергнутый братом Лотар. Поэтому мы тайно молимся ему. Молимся, несмотря на то, что он заточён. Именно поэтому мы стараемся помочь тем, кто бежит от Жрецов, поэтому мы и вам помогли. А теперь я вижу, что мы нашли самого Предназначенного. Я поперхнулся: - Это вы сейчас обо мне? Но я не собираюсь становиться супругом Аллира! Ни за что! - Кто говорит об Аллире? – порывисто спросил Амал, но Мехец его остановил одним жестом и успокаивающе сказал: - Творец Богов сказал тебе, что ты станешь Супругом Бога, если захочешь. А если ты не хочешь становиться Супругом Аллира, так и не будешь им. Но скажите, мальчики, какие у вас планы? - Мы вообще-то хотели домой добраться до Юплы, - сказал я. - Ага, - понятливо кивнул Литти, - и для этого вам нужен порт Маррен, не так ли? - Да, - кивнули мы с Анъяхом. - Что ж, - невозмутимо сказал Туктук, - Маррен, так Маррен, давно мы там не были… - Вы хотите отвезти нас в порт??? – с удивлением спросил я. Эти люди и так помогли нам, а из монолога Жреца я понял, что эта помощь отнюдь не безопасна для них самих. И они собирались помогать нам и далее, рискуя собственными головами? - А вы собирались больше месяца пробираться пешком по дорогам? – хмыкнул Нанэри. – Почти без еды и без денег? В стране, наводнённой Жрецами, которые ищут маленького юпландца, бежавшего из Храма и Супруга Бога, не понимающего своего счастья? Вы большие оптимисты, парни. А на Тэмми никто не обращает особенного внимания – ведь прятаться лучше всего на самом виду. - Но почему? – потрясённо спросил я. – Почему вы хотите нам помочь? - Потому что Псы Истины не ошибаются, и их рабство подходит к концу. Когда-то они служили Лотару, но с помощью обмана Аллир подчинил их себе и превратил Вольных Псов в жалких ищеек Храмовых Жрецов. Но они помнят, кто они такие. И если они правы – Бог Лотар скоро сможет освободиться. - А мы-то здесь каким боком? – продолжал тупить я. Ответом мне было несколько многозначительных улыбок и переведённый на другое разговор. Вот же ж… Неужели я каким-то образом связан с этим освобождением? И Аллир хочет взять меня в Супруги только для того, чтобы не состоялось освобождение Лотара? Темнят что-то господа артисты. Обидно. Мы-то всё как на духу рассказали. Заметив обиду на моём лице, Мехец подсел ко мне и мягко сказал: - Поверь, Сайм, мы не желаем тебе зла. Но и всё объяснить сами не можем. По пути в порт Маррен мы заедем к одному человеку… Он расскажет тебе всё. Прости, если это выглядит так подозрительно, но сами мы не можем тебе это рассказать – во-первых, не владеем полной информацией, во-вторых – у нас просто нет такого права. И тебя никто не будет ни к чему принуждать. Когда ты узнаешь всё – ты решишь сам, как тебе быть. Лотар учил, что свобода воли – это самое ценное, что есть у любого разумного существа. И я думаю так же. А сейчас давайте-ка замаскируем вас получше. Думаю, что тебе, Сайм, очень пойдёт голубой цвет, а с тобой, Ан… с тобой тоже кое-что придумаем. И учтите, для пущей выразительности вам придётся участвовать в наших постановках. И тут я впервые подумал, что послан в этот мир полностью расплатиться за грехи Сёмочки. *** Главный Жрец Мирзобиль, выслушав доклад вернувшегося ни с чем брата расследователя, был в ярости. - Как? Как такое могло случиться? Вас провёл какой-то глупый юпландский выродок! Как, я спрашиваю, он умудрился уйти – ведь у вас были Псы Истины и Амулеты Лёгкого Пути! - Но Псы Истины потеряли след… - попробовал оправдаться коленопреклонённый с поясом, повешенным на шею, брат расследователь. - Чушь! – взъярился Главный Жрец. – Всем известно, что Псы Истины никогда не теряют след. Ты показал свою никчёмность, брат! Ты будешь подвергнут бичеванию, и я прикажу посадить тебя в Комнату Раздумий на хлеб и воду, чтобы ты целый месяц молился Великому Аллиру и думал о своей негодности и своих ошибках! И я не велю казнить тебя только потому, что в прошлом ты всегда оказывал Храму неоценимые услуги! Брат расследователь распростёрся ниц, благодаря Главного Жреца за эту жестокую милость. И во всё последующее время - когда его выводили во двор, когда заставили обнажиться и швырнули вниз лицом на жёсткую каменную плиту, предназначенную именно для таких случаев, когда тело стали рвать на части сильными ударами бичей братья экзекуторы, когда его, полумёртвого, притащили в подвал и бросили на охапку гнилой соломы, поставив рядом кружку с водой и бросив сухую лепёшку – всё это время он не произнёс ни звука, показав похвальную и достойную восхищения выдержку. Но когда брат расследователь остался один, он с трудом улёгся поудобнее, чтобы как можно меньше тревожить превращённую в кровавые лохмотья спину, и холодно подумал, что Главный Жрец не помнит об одном важном моменте, из-за которого Псы Истины могли сойти со следа. А он, брат расследователь, помнит. Но он не расскажет об этом Главному Жрецу, потому что Мирзобиль заигрался во власть. Пора его останавливать.