Супруг Бога

Мою дорогую бету Ехидную Заразу – с днём рождения! Счастья, любви и печенек от моих тараканов! Призраки, когда я принял шкатулку, дружно отсалютовали мне своим разнокалиберным оружием, а затем медленно и красиво растаяли в воздухе, оставив после себя стремительно тающее облачко мерцающих искорок. Я смотрел на всё это безобразие и медленно охреневал. Это ещё что за подарочек, будь он трижды неладен? - Челюсть подбери! – хихикнул Анъях. Вот не понимаю я его. Только что был весь из себя перепуганный малыш, а теперь снова ехидный до невозможности подросток, как в начале нашего знакомства. Что бы это значило? «А это значило,– ехидно прорезался мой внутренний голосок, - что Ану нравятся твоё внимание и твоя забота. Так что делай выводы – никакой он не малыш, просто ты, Сёмочка, его так воспринимаешь, потому что…» «Почему?» - как полный идиот, спросил я у собственного подсознания… или моей личной шизофрении… кому что нравится. И оно мне, как ни странно, ответило: «Слушай, Семён, сюда. В последнее время ты тупишь, как бульдозер на городской свалке, и не замечаешь очевидного. И дело, между прочим, не только Ана касается! Ты даже не задумываешься, почему все тебя так упорно именуют Предназначенным…» «Так я ж, это, типа, Аллиру предназначен. В Супруги», - продолжил я этот шизофренический диалог. «А ты не задумывался, мой герой, почему тебе, предназначенному Аллиру, так упорно помогают те, кто верит в Лотара? Ась? Только ли из желания помянутому Аллиру насолить? А может, Аллир хочет взять тебя в Супруги именно потому, чтобы ты не смог выполнить своё Предназначение? А?» В моей голове словно что-то щёлкнуло, и некоторые недомолвки Тэмми, слова вожака Псов Истины и Предводителя Призраков сразу встали на свои места. А внутренний голосок продолжал безжалостно издеваться: «Да-да, тебе все так рвутся бескорыстно помогать именно потому, что ты предназначен совсем не Аллиру. Наверняка существует какое-то предсказание, согласно которому именно ты сможешь освободить заключённого Лотара и стать его супругом. Вот все с тобой и носятся, как курица с яйцом, несчастье ты ходячее…» Меня замутило. Неужели всё так и есть? А в голове всё щёлкали, складываясь друг с другом, части головоломки. Меня решили использовать. Втёмную. Иначе – откуда все эти недомолвки и обещание загадочной встречи с неким человеком, который должен мне всё объяснить? И эти люди называли себя друзьями? Разве друзья поступают так? Я почувствовал, как с самого дна души поднимается обида. Кипит и булькает, словно едкое, дурно пахнущее варево. Но мне было уже всё равно. Внутри всё словно онемело. И радостный взгляд Анъяха наткнулся на мой – ледяной и пустой: - Сайм, ты что? Что с тобой? Ты обиделся? Прости, я пошутил… давай посмотрим, что там, а … И этот туда же. Я загнал гадкое слово внутрь и напомнил себе, что Ан передо мной ни в чём не виноват. А вот с остальными… - Меня это не интересует, Анъях, - цежу я ледяным тоном и протягиваю шкатулку Нанэри. – Возьми. Думаю, там то, что поможет освободить вашего пленённого Бога. Но я не играю в такие игры, и вообще не девочка-припевочка, чтобы меня втёмную использовать. Растерянное лицо Нанэри мгновенно бледнеет, он с тревогой смотрит на шкатулку в моих руках, не решаясь принять её, Анъях прижимает руки к щекам, Литти кричит: «Фурр!» и громко зовёт Мехеца, а я быстро глажу по голове мохнатика и говорю им: - Позаботьтесь об Анъяхе. Мне надо побыть одному. - Сайм, ты с ума сошёл? – тянется ко мне Нанэри. – Здесь может быть опасно… Погоня… - Сами ж говорили, что они сюда не сунутся! – резко отвечаю я. – Всё, я пошёл! И, прежде чем меня успевают удержать, я отбрасываю шкатулку на свёрнутые днём матрасы, перескакиваю через бортик фургона и углубляюсь в лес. Сзади слышу крики и треск веток, видно, кто-то из Тэмми ломанулся следом, но мне сейчас никого не хочется видеть, я петляю, как заяц, поворачиваю то направо, то налево, перепрыгиваю через кочки, стволы упавших деревьев и небольшие серые валуны, которые попадаются то тут, то там. Скоро крики за моей спиной стихают, я останавливаюсь, падаю ничком в мягкую траву и начинаю рыдать. Честное слово, вот никогда не ревел в жизни, ну, почти никогда, а тут сопли распускаю, как последняя истеричка, и мне плевать. Но мне настолько обидно… Обидно, потому что Тэмми, ну, и Анъях, конечно, в этом мире самые близкие для меня люди. А обидеть может только близкий… Я не помню, сколько продолжалась моя неконтролируемая истерика, но какое-то время спустя я стал успокаиваться. И в мой измученный мозг постепенно стали проникать более здравые мысли. Что я только что устроил? Да, Тэмми не говорили мне всей правды, но они и не лгали. Да, возможно, вся их забота обо мне оттого, что я – Предназначенный, но разве у меня есть более приемлемая альтернатива, если я хочу пожить ещё немного? Нету. Стать супругом Аллира для меня – это медленная и мучительная смерть. А для Ниреи в целом – никакого шанса на восстановление справедливости, каковую, как думают многие, может осуществить только освобождённый Лотар. Значит… значит, нужно его освободить, исполнить блядское Предсказание, которое, к гадалке не ходи, – существует, а потом… А что потом? Судя по тому, что рассказывают о Лотаре, он всё-таки справедлив и не потянет под венец того, кто не захочет туда с ним идти. Значит нужно вернуться, извиниться за своё дурацкое поведение – что на меня нашло, а? Всегда я до такого состояния других доводил, это моя прерогатива. А тут… И что всё-таки в этой шкатулке, с которой я столь непочтительно обошёлся? Наверняка, что-то важное… Нет, надо возвращаться. А вдруг Тэмми меня до сих пор ищут? Я, пошатнувшись, поднялся на ноги. День клонился к вечеру, ничего себе, я поистерил… Но было ещё достаточно светло, и я подумал, что нужно поспешить. Неподалёку журчал родничок, я напился, умыл лицо, хорошо, что сегодня мне не нанесли боевую раскраску Тэмми, кое-как пригладил растрепавшиеся волосы и перевязал их одним из разноцветных лоскутков, оторванным от джибы. Огляделся. И понял, что я не просто идиот, а идиот в кубе, ибо не знаю, куда идти. Панике я не поддался, да она и проявиться попыталась как-то вяло, словно весь запас эмоций на три месяца вперед я только что поистратил, и, поскребя в затылке и обозвав себя «промандоблядской пиздопроёбиной», я отправился искать собственные следы. Как ни странно, некоторое время мне это удавалось вполне успешно, и я довольно быстро продвигался вперёд. Но потом я окончательно запутался, поэтому прислушался и замер. Где-то вдалеке мне послышался топот ног кэпсов, обрывки разговора и крики: «Кэ! Кэ!» Наши? А кому ж здесь ещё быть, да ещё на ночь глядя? И я, далее не вслушиваясь, рванул вперёд со всей возможной скоростью. И, минут через пять бешеного бега выскочил-таки на дорогу. - Мехец, прости, я… - успел выкрикнуть я, и тут отдалённо знакомый голос ласково произнёс: - Оказывается, Аллир Великий благоволит мне даже больше, чем я думал… А вы не верили. И тут несколько всадников на изящных верховых кэпсах в богато украшенной сбруе быстро взяли меня в кольцо. Я присмотрелся, и мне стало плохо. Потому как это был досточтимый племянничек Нинивиль со своей свитой, и смотрел он на меня, как дитё на долгожданный диск с мультиками «Маша и медведь», но с таким нехорошим прищуром, что моя задница жалобно заныла. - Что вы возитесь? – сердито рявкнул этот брутальный юноша. – Хватайте его быстро, смеркается уже! Я понял, что сейчас у меня последний шанс не даться живым, и с воплем: «Русские не сдаются!» я ломанулся на волю. Пофиг, что я еврей, русский – это не национальность, а состояние души! Попытка была красивая, жаль, что успехом она не увенчалась. Свита Нинивиля на сей раз пребывала в пошлой трезвости, и они дружно поспрыгивали с сёдел и навалились на меня. Я сопротивлялся – пинался в самые стратегически важные места, брыкался, кусался, царапался и пытался применить все известные мне болевые приёмы, но, увы, меня взяли числом и скрутили, так, что почувствовал себя рождественским окороком в верёвочной сеточке. Меня немного утешило то, что я умудрился тем или иным образом разукрасить всех – у кого-то под глазом светился здоровенный фингал, кто-то украсился весьма живописными царапинами, кто-то берёг вывихнутые пальцы, а двое из пяти получили после знакомства со мной несколько своеобразную походку, заставившую меня вспомнить о том, что мешает плохому танцору. Я же был бодр, свеж и готов ко всяким пакостям. А осознание того, что я по собственной непроходимой глупости попал в лапы к врагам, только придавало мне злости. Кстати, сочувствия обиженные мной у Нинивиля не встретили. Он глянул на них и презрительно прошипел: - И это цвет знати! Вшестером долго не могли справиться с одним хилым мальчишкой! - Я не хилый, я компактный! – огрызнулся я. - Заткнись! – дружно рявкнули мне пострадавшие, а Нинивиль поморщился. Но меня уже несло. Я прекрасно понимал, что не для хорошего дела нас преследовала эта раззолоченная свора, и даже если я буду покорным и кротким, как овечка, они все сделают со мной всё, что захотят. Одна надежда – может, призраки объявятся… Поэтому я решил потянуть время: - С хуя ли мне затыкаться? – зло поинтересовался я. – Я шёл по лесу, никого не трогал, ни к кому не приставал, вышел на дорогу – а тут меня хватают, вяжут, непонятно зачем… Тут мои оппоненты дружно заржали, и я понял, что очень даже понятно – зачем. И разозлился ещё больше: - Развяжите меня, у меня ещё дел полно! Смех стал громче, а сам племянничек заметил с самыми пошлыми интонациями: - О да, с сегодняшнего вечера у тебя полно дел. Найдётся, чем занять твой болтливый ротик… И не только ротик… Новый взрыв гнусного смеха. А один из свиты – по виду наиболее вменяемый и старавшийся держаться в стороне, когда меня вязали, - тихо заметил: - Господин… Господин, нам стоит поторопиться. Скоро стемнеет. Здесь опасно. - Да, Раафан, - благосклонно кивнул Нинивиль, - доставай кристалл, нам пора возвращаться в Столицу. Мне до смерти надоели эти вонючие смерды. А мальчишку стоит научить почтительности к знатным людям. Забирайте его, и отправляемся. Мне ловко заткнули рот какой-то тряпкой и, хоть я и продолжал отчаянно извиваться, брыкаться и злобно мычать, весьма неделикатно перекинули через шею кэпса, как мешок. При этом этот самый Раафан не упустил возможности полапать мою пятую точку и заметил: - А мальчишка неплох. Посмотрим, как он будет выглядеть в гаремных одеждах. Что? Я возмущённо забился, но гадский Раафан весьма умело ткнул меня пальцами в шею, одновременно сжав кристалл, который уже держал в левой руке. Так что последнее, что я видел – это мягкое оранжевое свечение, которое начало окутывать группу всадников. А потом я просто вырубился, и последним моим чувством было острое сожаление о собственной глупости.