Супруг Бога

Но Раафан неожиданно улыбнулся совсем другой улыбкой, словно стерев с лица гадкую ухмылку, и приложил палец к губам, призывая меня к тишине. От неожиданности я замолчал, а он прошептал еле слышно, одними губами: - Я попытаюсь помочь тебе. Тише. Я с изумлением посмотрел на этого, как я полагал до сих пор, верного союзника Нинивиля, а он прежним громким голосом скомандовал сжавшемуся в комок парню: - Подойди сюда, Ильг. Этот глупый Тэмми, похоже, плохо рассмотрел тебя. Парень покорно приблизился, Раафан приказал ему убрать волосы с лица, и я невольно охнул. Когда-то Ильг был красив, очень красив. И этот контраст между чистой и гладкой правой половиной лица и изуродованной левой делал его вид ещё ужаснее. - Можешь отойти, - снова скомандовал Раафан, и парень, воспользовавшись этим любезным разрешением, вновь забился в угол, а Раафан обратился уже ко мне: - Это бывший фаворит Правителя Айайоля. Сын очень знатного и могущественного человека. Повелитель доверял ему, а он… он обманул его доверие. - И каким же образом? – поинтересовался я с вызовом в голосе. Ильг понравился мне, не верилось, что парень способен на что-то дурное. - Его отец очень хотел добиться власти. Он специально подсунул младшего сына в постель Правителя, чтобы тот мог влиять на его решения. Но Ильг не стал этого делать, да и не смог бы при всём желании. Правитель Айайоль слишком хитёр, умён и осторожен, чтобы прислушиваться к тому, что болтают постельные грелки. Тогда отец Ильга, чей род пресёкся, а имя не упоминается более среди благородных, организовал заговор против правителя. Заговор был раскрыт, конечно же… Но это дурачок Ильг вместо того, чтобы спокойно отсидеться в гареме, известил своего отца о провале заговора. Как он говорил, чтобы спасти свою мать, младших братьев и сестру, которые по возрасту были ещё совсем юными и никакого участия в заговоре не принимали. - И что? – прошептал я, предчувствуя, что сейчас грядёт какая-то пакость, и Раафан не обманул моих ожиданий. - Один из братьев успел бежать, прихватив с собой маленькую сестру. Двое других, отец и мать были схвачены Стражами. Повелитель милосерден, и казни после долгих пыток подвергся только сам заговорщик, его малолетние сыновья были отправлены в Храм, где стали Цветами Любви, а их мать – в Дом Женщин, поскольку её детородный возраст ещё не вышел. Предателя же, которого полагалось казнить, Правитель Айайоль тоже пощадил. Но он присутствовал при смерти своего отца с начала и до конца, а она длилась три дня, а потом его сначала отправили в казармы Стражи, а после трёхдневного пребывания там лишили его красоты и поистине прекрасного голоса, раньше Правитель любил слушать его пение… Все думали, что парень умрёт, однако он выжил, Правитель же милосердно оставил его слугой в гареме в назидание прочим. Вот тут я и охуел. С моей точки зрения парень был не виноват абсолютно ни в чём, ведь нельзя же винить человека за то, что он желает спасти собственную семью. И такое жестокое наказание… - Похоже, что Лотар был прав, - зло прошипел я, - гены предателей и садистов просто не должны передаваться по наследству. - Помолчи! – шлёпнул меня по щеке Раафан. – Ты сейчас договоришься до смертного приговора, а когда его будут приводить в исполнение – позавидуешь Ильгу. Слушай меня внимательно, Тэмми. Когда придёт Нинивиль – ты спокойно выпьешь его зелье и подставишь ему задницу… - Про задницу мы не договаривались! – ехидно заметил я. - А что, по-твоему, зачатие происходит по воздуху? – парировал Раафан. – Это подразумевалось само собой. Не перебивай. Нужно выиграть время. Мне нужно несколько дней, чтобы подготовить твой побег. - И все эти несколько дней меня будут иметь во все щели и поить какой-то отравой? - Потерпишь, если хочешь вообще выбраться отсюда! Нинивиль в любом случае не оставит тебя в живых, каким образом бы ни увенчался эксперимент! Ничего личного, просто неужели ты так наивен, что считаешь, что будущий Наследник сможет отпустить того, кто узнал так много? Я лишь хмыкнул. Слова Раафана совпадали с моими собственными выводами, но… Ему-то какой профит рисковать головой, устраивая мне побег? Именно об этом я и спросил нежданного союзничка прямо в лоб. И мне не понравилась его реакция. Глаза забегали, и, хотя лицо его осталось невозмутимым, а голос прежним, я понял, что Раафан не говорит мне правды, и что до свободы я могу не дожить в любом случае. - Понимаешь, - произнес Раафан, - твой совет, данный Нинивилю, весьма хорош. К тому же, между нами говоря, Лилиналь, отец Нинивиля, совсем спятил. Его зелье непригодно ни к чему, а результаты опытов просто подделываются. Никто из мужчин ещё не забеременел, так что нечего бояться. Поэтому многие из лхашшей считают, что пришла пора перехода власти к другой династии. Остаётся только уговорить Нинивиля, но он упёртый. Пусть немного позабавится с тобой, убедится, что зелье не действует, тогда и устроим тебе побег. - Вообще-то я не игрушка, - холодно произнёс я, - но вы все, знатные и благородные, обладаете непохвальным свойством забывать о чувствах других людей. Так давай же поспорим, Раафан, что выберусь отсюда живым и невредимым и без твоей помощи, да ещё и прихвачу то, что мне дорого. Раафан покрутил пальцем у виска и заметил: - Похоже, склонность к самоубийству у тебя в крови. Не буду я с тобой спорить. - Боишься? – вложив в свой голос всю врождённую и благоприобретённую вредность, заявил я. – Ну да, вы ж, благородные, все такие – сильны только слабых мучить. А как поспорить и отвечать за свои слова – так сразу в кусты. - Ах ты ж… - замахнулся на меня Раафан, но вовремя удержался и протянул руку: - Хорошо. Поспорим. Но если ты проиграешь… Я попрошу Нинивиля подарить тебя мне, и, уж поверь, твои знания о постельной гимнастике значительно пополнятся. Как и о наказаниях. Я проигнорировал эту подколку, и пари было заключено. Теперь оставалось надеяться, что всё сработает, как надо. Только вот не сообразил я поспорить, что Нинивиль вообще не сможет меня трахнуть. Блин, вот же ж… Неужели всё-таки придётся терпеть? Между тем Раафан ехидно усмехнулся и сказал: - Раз уж ты отказываешься слышать умные речи, и не внимаешь никаким увещеваниям, мне больше здесь нечего делать. Жди, скоро придёт Нинивиль с зельем. И пусть твоя задница побережётся – Нинивиль бывает жесток, когда увлекается… процессом. - И тебе здоровья и счастья, - не удержался я. Раафан только зло фыркнул и покинул комнату. Я же с удовольствием приступил к совсем недурственному обеду, но, слопав пару мисочек какой-то вкуснятины, вспомнил про Ильга. - Иди сюда, - позвал я парня. Тот покорно вылез из своего угла и подошёл ко мне, глядя с явным сочувствием. - Угощайся! – быстро сказал я, подвинув парню половину мисочек. – Мне всё равно столько не съесть, а эти уроды точно не обеднеют, если ты уснёшь сытым. Тот сначала отказывался, но я ж умею уговаривать. Так что мы уничтожили всё принесённое совместно, и я решил порадовать обитателей гарема очередным концертом. Ильг бодро потащил грязную посуду обратно на кухню, а я откашлялся, поправил цепи и поинтересовался у самого себя: - Так на чём нас прервали в прошлый раз? Начнём сначала! И живенько так затянул: - Как-то вечером патриции Собрались у Капитолия, Новостями поделиться и Выпить малость алкоголия… Не вести ж бесед тверёзыми? Марк-патриций не мытарился… Пил нектар большими дозами И ужасно нанектарился! Так, кажется, в коридоре послышалось какое-то шебуршение. Продолжаем. И под древней под колонною Он исторг из уст проклятие: - Я, говорит, с почтенною Матроною, Разойдуся скоро, братия! Она спуталась с поэтами, Помешалась на театрах, Так и шастает с билетами На заезжих гладиаторов! Я – кричит – от бескультурия Скоро стану истеричкою! В общем, злобствует, как фурия, Поощряема сестричкою. Я нарушу все традиции – Ведь мне не справиться с обеими! Опускаюсь я, патриции! Дую горькую с плебеями… Шум в коридоре немного усилился, и в покои влетел Ильг. Он возбуждённо махал руками, явно пытаясь донести до меня какую-то мысль. А я что? Я ничего. Пожар в бардаке во время наводнения – моё любимое состояние души. Кушайте, не обляпайтесь. Я ей дом оставлю в Персии – Пусть берёт сестру-мегерочку, А на отцовские сестерции Я заведу себе гетерочку! Пусть гетеры и безнравственней, Но они не обезумели! У гетеры пусть всё явственней, Зато родственники умерли! Затем я сделал несколько движений в стиле «турист, укушенный муравьями в зад», что должно было изображать соответствующее танцевальное оформление. Ильг, таращившийся на меня с глазами размером с блюдца, сполз по стенке, издавая странные звуки. Я сначала испугался, а потом понял, что парень… смеётся? Смеётся впервые за долгое время? Нет, пение и танцы – явно моё призвание! И я сделал ещё несколько па, талантливо изображая лебедя, перекушавшего конопельки, и закончил, эпично вытянув руки вперед, словно указывая на статую в нише. Чесслово, случайно вышло. Так сумею веселиться и Из запоя скоро выйду я! … И пошли домой патриции, Марку пьяному завидуя!* Ильг уже загибался от хохота, и тут кто-то задал мне вопрос: - Вот интересно, малыш, какая у тебя мечта? - Стать командиром израильского спецназа «Дувдеван».** Да, видать, не судьба, - незамедлительно огрызнулся я, оглянулся, и только тут до меня дошло, что кроме нас двоих с Ильгом в комнате никого нет. А Ильг не мог ничего спросить по определению. Я снова бабочкой взлетел на кровать, а мгновение спустя ко мне присоединился Ильг. - Это кто сказал??? – вот ни капельки не дрожащим голосом поинтересовался я. - Я, - хмыкнул неведомый голос. – Твоё… хм… своеобразное пение может и мёртвого поднять, за что тебе огромное спасибо. Статуя??? Пиздец, сказал отец, и дети ложки побросали… *** А тем временем у ворот, ведущих в столицу Казашшана, встретились брат расследователь и безутешные от потери Сайма Тэмми. И они намеревались освободить Предназначенного любой ценой. *Песня Владимира Высоцкого. ** «Дувдеван» («вишня») — известно также как Unit 217. Основная цель — точечное уничтожение или арест террористов на палестинских территориях с помощью внешнего перевоплощения в арабов (Йехидат Мистааравим — подразделение псевдоарабов). Примечание автора: Кошкозмей, не злись! Аццкие муки в следующей главе! Примечание беты: Заразка аццких мук не хочет, но если они не над Сёмкой и его друзьями, то ладно.