***
Прошло около пяти месяцев.
Ох, сколько времени прошло. Нацу каждый день носился со мной, несмотря на все те важные дела, которыми он был занят. Боже, как же я его люблю. Знаете, чем ближе рождение ребёнка, тем сильнее я чувствую, как вокруг моей шеи затягивается петля. Чувствую, что совсем скоро она будет сжимать моё горло изо всех сил, а я и сделать ничего не смогу, только сопротивляться, но исход всегда у всех одинаковый - смерть. Возможно, кто-то скажет, что я преувеличиваю или накручиваю себя, но вы не правы. Я чувствую, как меня душит вина и тем более совесть. Я ничего не рассказала Нацу, надеясь на лучшее, но сейчас начинаю понимать, что зря изначально ему ничего не сказала. - Стоп! Нет, прекрати так думать, дура! Знаешь ведь, что если бы ты сказала ему, то ничем хорошим это не вышло! - Да, но... - Никаких но! Ты спасаешь его своим молчанием и точка. Замолчи, замолчи навсегда, замолчи до конца своей жизни, поняла? - Да, поняла... Сейчас во мне боролись две стороны. Одна сожалеет о том, что молчу, а другая стоит на том, что я сделала всё правильно. В последнее время эта борьба усиливается, и я не могу ничего с этим поделать. Я схожу с ума медленно, но верно. Интересно, что же будет со мной, когда ребёнок появится на свет? В психушку попаду? Стинг с той встречи больше не появлялся в моей жизни, но его шпион всё ещё мозолил глаза. Я склоняла Нацу к тому, чтобы он выгнал этого прохвоста, но когда он спрашивал почему, то ответить я внятно ни разу не смогла. На моих жалких попытках выгнать его всё и закончилось. Уверенна, что он докладывает практически каждый мой шаг тому подонку. Хотя, знаете, хоть он меня и изнасиловал, моя обида потихоньку уходит. Нацу всегда мне говорил, что я слишком мягкая в этом смысле. Я никогда не могла ни на кого долго держать обиду. Вот такая я. Слишком мягкая. Бесхребетная. Или это можно назвать чрезмерной добротой? Не знаю. Я уже ничего не знаю. Я устала от всего этого. Сейчас плод внутри меня кажется мне чем-то вроде бомбы замедленного действия. Ещё несколько дней, и она рванёт, не жалея никого.***
- А-а-а-а!!! - крик разносился по всему дому. Я не могла молчать. Это слишком больно. Я с силой сжимала ладонь Нацу, а он в это время говорил мне дышать чаще. - Тужься, - приказным тоном сказал доктор. - Нгха... Легко сказать... Ах, а-а-а! Боль разносилась по всему телу. Не думала, что рожать будет так больно. Нет, я знала, что это больно, но не настолько же! Сейчас я не могла думать ни о чём, кроме боли. Мне очень хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Прямо как тогда... Нет, сейчас не время об этом думать. Я активно дышала. Ногтями я впивалась в ладонь Нацу, но ему как будто не было больно. Сейчас он думал только обо мне, о том, как сделать так, чтобы мне стало лучше. У него всё на лице написало. Дурачок. - Ну, давай, последний рывок! - объявил доктор. Я собрала все оставшиеся силы и стала выталкивать малыша из себя. По комнате разлился пронзительный детский плач. - Ты сделала это, любимая, - облегчённо вздохнул Нацу и поцеловал меня в лоб. - Поздравляю, у вас девочка, - улыбнулся доктор. Я взглянула на моего мужа. В уголках его глаз появились слезинки. - Нацу, ты что, плачешь? - удивлённо спросила я. Да уж, силы практически полностью оставили меня. - Прости, просто я так счастлив, - он стал потирать глаза. - Простите, матери нужен покой, так что подождите, когда мы позовём вас. Нацу кивнул и вышел из комнаты. Вскоре в комнате прибрались и мне дали малышку. Редкие светлые волосы на макушке, совсем как у меня. Девочка открывает глаза и смотрит на меня. Меня передёрнуло. Они голубые. Глаза голубые. Нет, только не это... Хотя, я читала, что у детей чуть позже меняется явно глаз... Эх, пожалуйста, Господи, сжалься надо мной. Не посылай мне этих страданий! Чем я их заслужила?! Пока я умирала изнутри, малышка припала к моей груди. Она явно хотела есть. Я дала ей то, что она хотела. Какая она милая. Эх, но сколько же страданий она мне причинила. Нет, не из-за неё я умирала, а из-за него... Ненавижу эту сволочь. Пусть он сгорит в аду...