Венская партия

Терези Пайроп карабкалась по многим лестницам в своё время. Он карабкалась по лестницам во время тренировок: карабкалась по ним с полным рюкзаком камней на плечах, карабкалась с руками другого неофита, сцепившимися в замок на её шее, карабкалась, когда в неё сверху била из шланга струя воды, лишь немногим холоднее того, чтобы обваривать кожу. Она карабкалась по ним с повязкой на глазах (в дальнейшем это упражнение оказалось неожиданно полезным) и обнаружила, что Виенна спилила некоторые перекладины. Когда началась её карьера - её первая карьера - она карабкалась по скрипящим железным лестницам на стенах зданий и скользким алюминиевым лестницам из холодной морской воды на освещённые луной причалы, делая осторожные вдохи фильтрованного пластикового воздуха через респиратор, и по свисающим верёвочным лестницам, качавшимся туда-сюда на ветру от двигателей дирижабля, в двухстах футах над крышей ближайшего здания. Она карабкалась по лестницам, когда в неё стреляли, и когда она отстреливалась. Она однажды карабкалась по лестнице, которая горела, и делать это в загорающейся одежде было настолько неприятно, насколько вообще возможно. Она карабкалась по лестницам, ведущим в предположительно секретные бункеры, предположительно неуязвимые крепости и предположительно несуществующие пусковые шахты биологического оружия. Законокаратели очень хорошо умели разбираться с "предположительным". Любая лестница могла стать твоей последней, как и любая дверь, любой поцелуй, даже любая чашка кофе. Но эта была другой. У этой лестницы были необычайно высокие шансы стать её последней. Она прекрасно понимала, что её шансы спуститься по этой лестнице, как она обещала Солуксу, были... невысокими. Не жалкими или ничтожно малыми: она никогда не составляла планов, которые включали в себя ничтожно малые шансы на выживание, по крайней мере, её выживания. Шанс был и вполне реальным. Но будет непросто. Последняя лестница Терези Пайроп. Забавная мысль. Но это была прекрасная лестница, если уж на то пошло. Действительно качественная работа Имперских мастеров: прочные перекладины, текстура позволяла легко хвататься и не была настолько грубой, чтобы руки начинали болеть от продолжительного касания. Крепкий и маленький остов. Очень слабо скрипит. Она принципиально никогда не шумела, поднимаясь по лестницам, но если бы её сапоги лязгали от прикосновения к этой, шума было бы не больше, чем от маленького благозвучного колокольчика, она в этом не сомневалась. Плюс, значимым был тот факт, что лестница вела прямиком в недра сосредоточения власти Её Имперской Снисходительности, в самое сердце растянувшейся по галактике Альтернианской Империи. Терези ухмыльнулась. Даже Виенна в жизни не видала такой лестницы. Как я иду? , подумала она. Система работает с эффективностью сто процентов, сказал Крутой Парень успокаивающим тоном на задворках разума. Пока что прекрасно. Чудеса на сцене и магия во все поля. Давай взорвём эту штуку и пойдём домой, малышка. Она подтянулась за верхний край лестницы, вылезла на прохладный решётчатый пол и замерла, принюхиваясь и прислушиваясь. Большая, пустая комната. Отфильтрованный воздух, обезвоженный и очищенный от органических частиц, охлаждённый достаточно, чтобы на руках начала выступать гусиная кожа. С ноткой аромата горячего пластика. Она слышала гудение вентиляторов, доносящееся откуда-то далеко. Север, восток, три пролёта вверх, подумала она. Верно? Ага, сказал Крутой Парень. Патруль не придёт сюда ещё полчаса, так что торопиться не нужно. У нас всё равно плотный график, строго подумала она, двигаясь туда, где должна была быть дверь. Я не хочу, чтобы Солукс сидел в системе дольше, чем это необходимо. Он как Хью Джекман из Пароль "Рыба-меч", детка. Он может вскрыть эту сеть за девяносто секунд, пока Вантас отсасывает ему хуец. Ты нашла лучшего. Терези поморщилась. Я не уверена. Её Снисходительность очень трепетно относится к своим владениям. Что такое хуец? Потом тебе расскажу. Панель справа от двери, уровень глаз и чуть вниз. Она кивнула, нашла клавиши, провела по ним большим пальцем, чтобы понять расположение, и нажала четыре: верхнюю среднюю, среднюю левую, нижнюю левую, среднюю. Послышалось слабое гудение и щелчок. Комната по ту сторону пахла точно так же, только меньше. Она уверенно пересекла её: не торопилась, но и не кралась. Дверь могла открыться в любой момент, и то, как ты двигался, было важной деталью, определявшей скорость нажатия на спуск. В такой ситуации быстрые движения могли заставить трясущиеся от нервов пальцы инстинктивно потянуться к кобуре сразу же, а медленные движения могли заставить невнимательного стража во второй раз приглядеться к тому, что ты делала. Если двигаться так, словно ты идёшь взять пива из холодильной скорлупы в комнате для перерывов, то это даст лишнюю секунду, пока мозг охранника роется в файлах и даёт конечностям подтверждение, что ему на самом деле неизвестно, кто ты вообще такая. Эту секунду можно использовать для того, чтобы отсоединить как минимум парочку вышеупомянутых конечностей, прежде чем они начнут доставлять неприятности. Старая мудрость гласила, что если на тебе правильная униформа, и ты выглядишь так, словно знаешь, что делаешь, то можно без проблем пройти 90% неавтоматизированных проверок безопасности. По опыту Терези тебе не всегда даже нужна была униформа. Восточная дверь была на пару лестничных пролётов выше, но не была заперта. Она толкнула её и вошла внутрь - тут принцип тоже, ничто не выдавало преступление так, как медленно открывающаяся дверь - и Крутой Парень сказал, Замри. Она замерла. Она полностью замерла, как на тренировке, настолько, что датчик движения не мог бы заметить её. Левая рука на ручке двери, вес на выставленной вперёд ноге, правое бедро напряжено. Она не дышала. Но она уже слышала, даже несмотря на гудение вентиляторов на заднем плане, она слышала: тихое пронзительное жужжание сервомоторов. Чёрт, сказал Крутой Парень. Он зафиксировался. Назад... Бесполезно, подумала она и осторожно закрыла за собой дверь. Мы делаем это?, спросил он. Мы должны. Если мы побежим, он пойдёт следом. Здесь только один, верно? Да. Только один, и он, кажется, всё ещё оценивает тебя. Он не был в режиме тревоги. Эта комната не должна была быть в маршруте патрулей!, раздражённо подумала она. Предположительно. Ох, да заткнись ты. Она закусила губу. Крутой Парень. Я смогу вынести его? Я... бля. Да, сказал он, хотя и недостаточно быстро. Да, думаю, ты сможешь. Она медленно потянулась вверх - я просто хочу достать документы, офицер - и отцепила свою трость. Рукоять великолепно лежала в её ладони, как и всегда: Терези так и не решила про себя, была ли она сделана как раз для её руки или наоборот. Она вытянула меч. Он зашипел. Страйдеры не были обычными роботами. Никто не мог точно сказать, чем они были. Большинство роботов, вроде технических сервисторов, на которые можно было наткнуться на станциях пересадок или под палубами крейсеров, были оптимизаторами: у них был спектр доступных функций, простых или сложных, и они рассматривали проблему и решали, какое решение будет лучшим. Лучшее, понятное дело - переменная концепция, и умными могли считаться лишь роботы, которые могли выходить за рамки определения: которые знали, что если в отсеке ракетное топливо протекает на кучу электроники, то быстрая и кое-как сделанная заплатка была предпочтительнее безупречной сварочной работы. Но у роботов не было понятия неоптимального действия, если только у них не было повреждений или низкого заряда батареи, что позволяло практически комически легко обманывать их, если это вообще можно было считать обманом. Если робот видел проблему в тебе, нужно было лишь создать для него проблему побольше. Он тут же ушёл бы разбираться с ней. Терези подумала о ракетах, разрывающихся об Имперский лёд; технически, прямо вокруг неё. Страйдеры имели набор параметров, который откровенно шёл вразрез со всеми законами робототехники. Они могли игнорировать непосредственную угрозу, если считали, что скоро случится нечто-то более серьёзное. Они могли разбираться с небольшими проблемами, игнорируя большие, по всей видимости, повинуясь какому-то процессу инстинктивной оценки, который, инженеры клялись, создать было невозможно. Некоторые особенно дикие нерды, которых она встречала, настаивали на том, что каждый Страйдер действует на собственном локализованном ИскИне, но это тоже было бессмысленно: их были сотни, может быть, тысячи, но в то же время они всегда только и делали, что кооперировали. ИскИны были умнее троллей и, как следствие, дрались, как хорьки в мешке. Можно было взять десять сборных дроидов, оснастить каждого ИскИном ребёнка - при условии, что у тебя хватит технической сноровки сделать это - и наблюдать, как твоя производительность падает, пока пол мастерской превращается в величавый меморандум из Троллиана, расширяющийся со скоростью десятикратно превышающей скорость органического понимания. То, как два или три Страйдера работали вместе, терпеливо и идеально, в сверхъестественной гармонии друг с другом, было работой роботов. Но в то же время они были слишком умны. Как следствие, появилась неофициальная настольная книга советов по выживанию, которая была создана и передавалась между относительно небольшого числа троллей, которые: а) знали, что в ходе работы им придётся столкнуться со Страйдерами, и б) остались на этой работе всё равно. Настольная книга не существовала в цифровой или физической форме: её передавали приглушённым тоном за угловыми столиками некоторых определённых баров среднего города с плохим освещением. Некоторые советы были бредом. Некоторые были получены тяжёлым опытным путём и были неприятно правдивы. Терези собрала и запомнила столько, сколько смогла, потому что никогда не знаешь наверняка. И факт оставался фактом: она слышала из трёх различных источников о том, что, как бы глупо это ни звучало, Страйдеры обладали рудиментарным понятием честного боя. Этот Страйдер всё ещё был на порядочной дистанции от неё: примерно в двадцати футах, наверно. У неё был меч в руке и пистолет на бедре. У него было откровенно нелепое количество различных встроенных систем убиения на расстоянии, и к любой из них он мог бы получить доступ в мгновение ока, если бы она до сих пор моргала. Оптимальным решением было отправить экспансивные снаряды в центр её лба, прямо сейчас, пока она не закончила вытягивать меч. Она вытянула меч. Послышалось лёгкое гудение, а потом шипение вытягиваемого металла. Это была правда. Абсолютный бред, но правда. Она мысленно поблагодарила громадного Молотильратора в отставке, который наклонился вперёд на своём стуле, скрипнув кожаной обивкой, и сказал об этом, выдохнув облако сигарного дыма и опустив голос до заговорщицкого рычания, едва слышного в грохоте из колонок. Она купила ему тогда виски, и сейчас очень хотела бы поставить двойную порцию. Если ты вытаскивал на Страйдера сталь, он отвечал тем же. Не было возможности превзойти в стрельбе стреляющего робота. Но превзойти в фехтовании робота-фехтовальщика? Все знали, что лучше не давать Терези Пайроп касаться её меча, если ты хочешь иметь завтра утром возможность касаться своего раздува руками. Начинается, предупредил Крутой Парень, и она почувствовала движение воздуха, подняла свой клинок вверх и влево... Шок чуть не сломал её запястья. Она не была выбита из стойки, но её правая нога соскользнула на несколько дюймов по металлическому полу, а тело содрогнулось. Разумеется, не имея необходимости беречь силы, Страйдер мог наносить такие удары сколько угодно. Игнорируя дрожь в руках, она повернула меч в нижнее парирование, потом вверх и вправо, отступила на пару шагов. Он не остановился: три рассекающих удара, все сверху, все с достаточной силой, чтобы перерубить конечность. Она продолжала отражать и парировать, позволила оружию робота пройти мимо и в сторону, вместо того чтобы пытаться поглотить удар. На четвёртый раз она не могла сделать этого, поэтому увернулась влево и вниз, целясь мечом в горло Страйдера, но прежде чем она успела довести удар до середины, она почувствовала, как робот уклоняется мимо неё, и отскочила назад как раз вовремя, чтобы острие его меча не коснулось её щеки, словно непрямое попадание пули. Блядь. Удар по ногам: заблокирован, словно она ударила по укреплённому стальному бруску. Удар в грудь - то же самое. Её локти официально сообщили, что это полная херня. Она переменила захват и попыталась нанести быстрый выпад, но Страйдера на месте уже не было. Она пригнулась от следующего удара, отпрыгнула от выпада, который должен был перерубить её левую ногу в колене, повернулась, чтобы сделать выпад, которому учила её Виенна, и нацелилась на его лицо. Нет. Просто ещё один болезненный блок, отдавшийся через рукоять вверх по рукам до самых плеч, и ей пришлось неаккуратно развернуться на одной ноге, чтобы не потерять равновесие. Она попыталась поднять меч в защитное положение, но она была такой медленной, такой ужасно неприятно медленной сегодня, и раскалённый добела провод коснулся её груди между вторым и третьим рёбрами с правой стороны. Она зашипела и отступила назад, потом подняла рукоять к лицу и чуть присела, тяжело дыша. Царапина, сказал Крутой Парень. Удар сверху... Ничто не срабатывало. Она попробовала четыре разные стойки и три разных захвата. Она пробовала удары, выпады, финты, её любимый быстрый двусложный толчок, который она однажды использовала на чемпионе одной далёкой планеты: это была девятифутовая зелёно-коричневая гора мышц и клыков, с топором, который был больше неё, но, как оказалось, печень ему была нужна так же, как и всем остальным. Страйдер отбил его почти что презрительно. Если она уходила в защиту, он молотил по ней, удар за ударом, каждый достаточно мощный, чтобы валить деревья, пока её руки не начинали болеть и гореть, в ушах звенело, а во рту был вкус её собственного пота. Если она нападала, он умудрялся всегда не быть там, где был её клинок. Две минуты после начала, и она уже обзавелась порезом на бедре и зарубкой на большом пальце к коллекции. Палец, на котором рана едва ли была глубже бумажного пореза, болел больше всего. Остальные два ранения быль по большей части лишь источниками тепла, что означало, что адреналин пока что глушил боль. Это было жутко. Зловеще. Она ожидала технического совершенства: роботы не совершали ошибок. Но она не ожидала стиля. Это был не тренировочный компьютер, выбиравший доступные удары из выпадающего меню. Он действовал плавно, учитывал тонкости. Одно или два из его парирований были великолепными - не просто точными, но эстетически красивыми. Она даже подумала, что начинает замечать в нём чувство юмора. И тот факт, что всё это исходило от куска проводов и металла, ничуть не обнадёживал. Напротив, от этого вставали волосы дыбом, словно ты смотрел, как компьютер пишет стихи, и эти стихи на самом деле выходили хорошими. Она наносила удары и теряла кровь, её руки не могли держаться так вечно: она уже чувствовала себя так, словно их положили на плоский стальной стол и несколько раз крепко ударили скалкой. Её правое плечо начало сильно болеть. Ей нужно было переучесть силы. Её оппонент был идеален. Это было ничего: идеал тоже всегда имеет слабое место. У него была сила морского жителя, скорость реакции, превосходящая любую органику, и очень хорошие инстинкты. Должно быть, кто-то загрузил в его банки данных абсолютно все до последнего учебники фехтования, какие когда-либо были написаны; Терези испытывала смутное ощущение, что он уже знал все её возможные движения, даже те, которые, как ей казалось, она придумала. Ему не нужно было беречь силы, он не уставал и не чувствовал боли. Ай. Она отбила хитрый выпад, который вызвал бы восторженный одобрительный шёпот в Яме, развернулась и нанесла короткий быстрый удар кулаком, выставив вперёд среднюю костяшку. Он достиг цели: она почувствовала удар кости о металл и тут же одёрнула руку назад, после чего неуклюже увернулась в сторону. Недостаточно быстро - лезвие Страйдера чуть задело её левую лодыжку, но это не имело значения. Она отошла назад на несколько шагов. Он не остановил удар кулаком. Боль. Боль - вот он, ответ. Во время её первой вариации тренировок инструктор - тогда ещё не Виенна, а зеленокровная, чьё имя она уже давно забыла - задала традиционный вопрос: почему Законокаратели не носят броню? Кавалерийские Жнецы отправляются в бой, вырядившись в полный доспех, даже Молотильраторы надевают лёгкие доспехи, чтобы им не приходилось беспокоиться о случайных ударах вил по самим себе. Законокаратели носили костюмы-хамелеоны, робы или обычную уличную одежду, но никогда ничего из того, что могло бы остановить оружие сильнее заострённой палки, и после пары перигеев более-менее беспрерывных пинков, ударов, укусов, порезов, бросков вниз по лестницам и поджогов большая часть курсантов начала думать, что, может быть, обучение на этом курсе было не таким крутым, как говорили проспекты. Броня делает вас слабой, просто сказала инструктор. Тролль в броне верит, что он защищён; он верит, что неуязвим. Мы выдаём броню пехоте на передовой скорее ради подъёма морали, чем для защиты. Тролля в броне ненамного сложнее убить, чем тролля без оной, но он чувствует себя так в безопасности. Мокроносые новобранцы, которые зажмуриваются, когда стреляют их винтовки, готовы ринуться в лобовую на ионную батарею, если дать им рубахи из фольги, чтобы прикрыть грудь. Законокаратель не нуждается в иллюзиях. Законокаратель обязан быть близок к боли, к смерти, иначе он забудет об их существовании. Страйдер был роботом, а роботы были оптимизированы. Он блокировал или уклонялся от любых атак, которые потенциально могли нанести ему урон. Удар по нервам, вроде того, который она только что использовала, он просто игнорировал. У него не было нервов, по которым можно было бы нанести удар. Он не чувствовал боли и, следовательно, не видел боль как угрозу. Терези уклонилась от ещё одного рубящего удара, ушла в сторону, ожидая... если только воздух правильно сдвинется... Вот. Когда Страйдер двинулся мимо неё, перестраиваясь на новый паттерн атак, она ступила на его путь, словно специально столкнулась с кем-то на улице, и ущипнула участок между шеей и плечом, где у тролля должен был располагаться сочный пучок нервов. Её когти сомкнулись на холодном сегментированном металле. Тролль сразу же запаниковал бы, попытался бы её оттолкнуть: когда ты настолько глубоко заходишь в чьё-то личное пространство и делаешь ему больно, он сразу же забывает про всю свою тренировку, если только он не очень хорош, и начинает биться, пытаясь локтями, руками и чем угодно создать расстояние между вами. Страйдер просто остановился, понимая, что она была внутри радиуса эффективного удара, и крепко сомкнул руки вокруг неё. Логичный ход. Наверно, он мог бы раздавить её рёбра и сломать позвоночник за десять секунд. Она сжала пальцы левой руки настолько сильно, насколько могла. Два её маленьких когтя скользнули по металлу. Большой палец и два когтя побольше прорвали гибкую обшивку на шейном суставе с удовлетворительным хрустом и вспышкой боли, вцепились прямо в связку проводов. Она захватила столько, сколько могла, и потянула... Клок электроники оказался выдран, словно мясо с кости. Она отбросила его в сторону, её рёбра были плотно прижаты к стальной груди робота, воздух выдавливался из лёгких, и она снова запустила руку в дыру, на этот раз сжав четыре пальца вместе. Когда она с силой старалась загнать её глубже внутрь, рваные края дыры в обшивке прорезали кожу на её руке, на костяшках и дальше, кости её кисти оказались болезненно сдавленны вместе, но кровь облегчила процесс... потом - уже проще, когда рука прошла внутрь по запястье. Теперь бы только не перерезать себе крупную артерию. Терези не могла дышать. Её правая рука была стиснута и бесполезно висела сбоку, меч забыт. Её лицо прижато боком к плечу Страйдера, и она чувствует, как скрипит её позвоночник. Ощущения были такие, словно кто-то положил стальную плиту поперёк её лопаток, а потом припарковал на ней машину. Если сломается одно ребро, сломаются все. Она чувствовала вкус металла обшивки Страйдера и слышала, как гудит её стиснутое сердце, пальцы её ног теперь уже почти не касались пола, положение становилось слишком неподобающе эротическим, что за дурацкий способ умереть... Её сжимающиеся пальцы нащупали что-то чудное и хрупкое в глубине кучи проводов и с силой раздавили это. Потом, повинуясь приливу вдохновения, она потянулась вверх настолько, насколько могла, чтобы её рот оказался у края стального горла, распахнула его пошире и закусила. Что-то хрустнуло; она не была уверена, органическое ли это или нет. Её рот наполнился кровью, искрами и медью. Она крепко сжала челюсть и, опираясь на руку, стала поворачивать, рвать, протолкнула руку ещё глубже внутрь, расправив пальцы для максимального урона, потому что что-то должно было поддаться и сломаться, и это, чёрт возьми, точно не будет она. Каким-то образом, несмотря на скрежет раздираемого металла, шипение вырванных проводов и гула крови в ушах, она услышала мягкий и характерный хлопок. Тяжесть на её спине исчезла. Она резко упала, жадно вдыхая, её лёгкие вернули свои нормальные размеры, холодный воздух колол в груди. Вдруг её левая рука, застрявшая где-то в грудной впадине Страйдера, оказалась единственной опорой, которая её держала, и Терези на секунду испугалась, что острый металлический край рассечёт её плоть, как мясницкий нож. Она отчаянно подалась вперёд, и они оба повалились с грохочущим, отдающимся эхом стуком. Она лежала на Страйдере. Он не двигался. Нихера себе, сказал Крутой Парень, в его голосе было нескрываемое потрясение. Ты закусала его до смерти. Сидя верхом на груди павшего дроида, она осторожно высвободила свою руку из дыры в его обшивке. Она была рада, что не могла видеть своих рук. Всё от локтя и вниз было одной сплошной массой агонии. Она заставила себя согнуть пальцы, чтобы получить подтверждение, что было ещё что сгибать. Выплюнув кровавые обломки металла и проводов, заполнявшие её рот, на пробу пробежала языком по гладким зубам, обнаружив только пару пробелов. Губы по ощущениям были такими, словно она поцеловалась с тёркой: потрёпанные и изжеванные. Рёбра болели, но, кажется, были целы. В общем и целом, отделалась не так плохо. Она услышала протяжный скрип металла у себя за спиной. Потом ещё один. Белый свет... Шок от света заставил её отступить на несколько шагов, словно её ударили по лицу. На пару мгновений всё, что у неё было, это цвета, водовороты и взрывы звёзд из цветов, слишком неожиданно, слишком ярко, чтобы образовать какие-либо различимые формы. Она давно не тренировалась в этом. Красный и чёрный, белый и жёлтый, яркие и болезненные, все и сразу. Она моргнула и обнаружила, что может моргать, что заставило её моргнуть ещё несколько раз. - Я могу видеть! - глупо сказала она. - Не-а, - ответил Крутой Парень. - Ты просто притворяешься. Она стояла на идеально плоской поверхности тёмно-серого металла; тёмно-серый напугал её ещё до того, как стал различим. Воздух был очень горячим, пахло работающим двигателем. Вокруг неё, вдаль и под краями металлического плато, простирался в самом буквальном смысле океан огня. Она как-то раз видела, как горел нефтеочистительный завод, сидя в кружащем вокруг него вертолёте, и жидкость, вытекающая из пробитых контейнеров на поверхность окружающего океана, загоралась, так что создавалось впечатление, что пылает вода: сияющая, медленно ползущая волна оранжевого на чёрном. Это было почти то же самое, только в несколько раз больше. Если под огнём и была вода, то её невозможно было разобрать. Продолжая моргать, она повернулась и посмотрела. Молодой парень стоял в десяти футах от неё в спокойной и непринужденной позе, запустив руки в карманы джинсов. На нём была футболка с длинным рукавами и каким-то чёрным кругом на груди, и тёмные очки с большими линзами. Его лицо было подсвечено оранжевым от огненного океана, как и его волосы, что было странно: у него словно бы не было собственного цвета. Потом она заметила, что у него нет рогов. Инопланетянин! Терези уже давно перестала удивляться инопланетянам, но этот выглядел любопытно. Он был почти идентичен троллям, но не совсем - с парой фальшивых рогов и покрашенными волосами он, возможно, мог бы сойти за тролля. Может быть, какой-то родственный вид? Очень любопытно. А ещё он был высоким, с прекрасно развитыми плечами, а дрожащий свет моря подчёркивал острые скулы, об которые можно было бы порезать язык. Тут правда очень жарко. - Прив, - сказал он. Его рот едва двигался. - Крутой Парень? - Йо. - Я мертва? - Не-а. Наступила пауза. - Эм... - начала она. - Прикольно. Вижу, ты уже играла в эту игру раньше. Сочку? - и он протянул руку. На секунду она подумала, что он вытащил полный стакан воды из кармана джинсов, что было невозможно, но потом осознала, что стакан появился откуда-то прямо посреди жеста. - Нет, спасибо. Мой лусус говорил мне не принимать напитки от странных инопланетян. Это виртуальность? Он почесал волосы рукой, которая секунду назад держала стакан, который теперь исчез. - Не совсем. Извини за такую резкую смену обстановки, не было времени предупреждать тебя. Она вспомнила. - Два клинка, позади меня. Похоже, ещё больше Страйдеров. - Ага. Они всё ещё там, но я... приостановил их, вроде как. Они не побеспокоят нас, пока мы здесь, - уголок его рта дёрнулся в том, что могло быть очень небольшой гримасой. - Но в ту же секунду, когда мы перейдём с пошагового режима на реальное время, тебя нашинкуют. Она сглотнула. Здесь - где бы это здесь ни было - не болело ничего: она бросила взгляд на левую руку, о чём не подумала раньше, и та выглядела в точности так, как она помнила свои руки - маленькие, серые и костистые. Несколько мозолей и старый шрам на запястье, но никакого урона. Но, судя по тому, как ей было больно минуту назад, она не была уверена, что сможет использовать левую для меча, а, учитывая то, как дрался первый Страйдер... - Я не уверена, что смогу одолеть двух, - осторожно сказала она. - Только не одновременно. - Ты не сможешь, - уверенно сказал он. - Тот факт, что ты вообще завалила первого, уже ёбаное чудо, поверь мне. Я знаю, насколько хороши эти твари. Вдвоём они тебя порубят на консервы, - потом он неожиданно ухмыльнулся. По-кошачьи быстрая ухмылка, скошенная на одну сторону, она сразу понравилась Терези. - К счастью для тебя, я торгую прекрасными кожаными куртками. - Ты можешь мне помочь? - Конечно же, блин, могу. Для этого я и здесь. Но нам придётся сделать несколько шагов, и я не знаю, согласишься ли ты на них. Она подошла чуть ближе. Он тоже, уменьшив расстояние между ними так, что можно было бы дотянуться вытянутой рукой. Его лицо сияло оранжевым и чёрным, он флегматично взирал на неё сверху. Она задалась вопросом, каким клинком он пользовался. Наверно, что-то тяжёлое, с его-то ростом и длиной рук. И он наверняка двигался быстро: потребовалось бы как можно раньше сблизиться с ним для удара когтями, также как она сделала с роботом. Не то чтобы она хотела впиваться в него когтями, конечно! Он был другом. Ну... Может быть, и хотела, но несколько другим способом. Просто чтобы услышать, какие звуки он будет издавать. - Какие шаги у тебя на уме? - Хорошо, расклад такой. Прямо сейчас в тебе несколько дыр, и ещё ты совершенно, блин, слепа. Может быть, с чем-то одним ты ещё могла бы надирать задницы, но с и тем, и другим ты точно не сможешь сыграть в полную силу. Я прав? Типа, Затоичи был хладнокровным сукиным сыном, но в день, когда он прищемил руку дверью машины, думаю, даже он остался бы дома смотреть Элли Макбил. - Я всё ещё офигенна! - упорно сказала она. - Но, возможно, не настолько офигенна, как обычно. - Ага. Я мало что могу сделать с дырами, я не Джейд. Но, думаю, я могу помочь с другим. - Крутой Парень! - сказала она, и тут неожиданно навалилось осознание того, что это на самом деле он: это был голос в её голове, маленький саркастический комментатор, который был с ней каждую минуту всей прошлой вариации. Голос, который заставлял её смеяться и говорил, когда и куда нужно двигаться, с которым она проводила длинные сонные беседы в тёплой тьме её востанованны. Он стоял прямо перед ней, достаточно близко, чтобы его можно было обнять. Откуда-то из-под рёбер разлилось чувство глубокой привязанности. - Ты был моими глазами уже очень долгое время. Он нетерпеливо мотнул головой. - Не, я не имею в виду моё аудио-описание кое-как замеченной херни. Я говорю о том, чтобы дать тебе возможность нормально взглянуть на ёбнутых мистеров Роботов, которые нацелились обескровить твою задницу. - Ты серьёзно? - Эй, эй, не так быстро, - он поднял ладонь. У него были длинные пальцы. - Есть подвох. Она ждала. Он вздохнул и сказал. - Нам потребуется интегрироваться. Типа, до конца. Мы... вся эта научная шелуха, вообще-то, сбивает меня с толку, но по сути мы будем как Reese’s Peanut Butter Cup, крутой парень в безумной слепой ниндзя! Полное синаптическое покрытие. Настоящие свечи и души вместе навсегда, фигня в духе границы-не-знаю-никаких-границ, вроде тех поздних технологий в Альфа Центавре, где всё идеальный синтез... человека и машины, а ты такой: "да бля, дайте мне уже, наконец, гравитационный движок". - Он снова чуть поморщился. - Как я и сказал. Это большая просьба. Она разглядывала его, что было довольно забавно. - Примерно то же, что мы делали в бункере? -Не-а. Гораздо хуже. Ты помнишь, как после того, как мы начали тусить вместе, ещё в госпитале, я рассказал тебе, как блокировать те вещи, которые ты не хочешь, чтобы я видел? Вся эта хрень будет рассыпана по полу, как кубики Лего, и придётся ходить в доме в обуви с толстой подошвой. - Я думала, ты видел всё, когда ты, эм... одолжил меня, - неловко сказала она. - Нет же! Бля, я бы сказал тебе, - он выглядел обиженным. - Все эти дела оставались тайными. Это было типа... ну, ты словно задремала на пассажирском сидении, понятно, а я ненадолго взял руль? Но машина всё ещё твоя. Бардачок закрыт, капот и багажник тоже, и ты знаешь свои права, так что мне потребуется на всё это разрешение. Это будет серьёзное сотрудничество по всем законам. Ну, знаешь, встреча с родителями, куча свадебных колокольчиков, оглянуться не успеем, и ты уже носишь мой Ролекс. Спокойно заходишь и треплешься, пока я принимаю ванну, словно тут ничего особенного, говоришь, что гостиная, пожалуй, будет лучше смотреться в синих тонах, намекаешь на то, что из меня получился бы прекрасный папочка. Вот о таком уровне делового смешения идёт речь. Она всё ещё пыталась осознать сказанное, когда до неё дошла возможность. - А я смогу увидеть и все твои секреты? - спросила она. - Ага. - Всех их? - Даже самые дерьмовые. Я дрочил на Дженни из Bucky O’Hare и не жалею об этом. - Даже твоё имя? Он замолк, потом сказал: - Чёрт, да тут секретов нет, подруга. Меня зовут Дейв, - и он протянул ладонь на уровне бедра. - Рад познакомиться с тобой. Она формально пожала ладонь и сказала: - Привет, Дейв! Я Терези, - она снова попробовала имя на языке. - Дейв. Да, это тебе идёт. Но я думала, что ты потерял имя в игре? - Как оказалось, игра продолжилась в дополнительное время, - ответил он. - И мы ещё не проиграли. Но нам лучше поторопиться, потому что Царапка и Рубилка не будут тормозить вечно. Каков твой вердикт? Терези задумалась. Пламя на заднем плане медленно гудело, словно тяжёлый белый шум. - Вариант Один, - сказала она. - Ты и я - мы соединяемся сознаниями, каким-то там образом. Я пускаю тебя в каждый сокровенный уголок моего котелка, и ты считаешь, что вместе мы можем одолеть Страйдеров? - О, ещё как, блин, - небрежно ответил он. - Все эти дикие пижоны знают, что я был с револьвером, когда меня нашли в капусте. - Вариант Два: я умираю. Он кивнул. - Но всё же это охренительный способ умереть. Ты уже стала единственным троллем, которому удалось завалить Страйдера в рукопашную, и я готов поставить на то, что и этих двоих ты успеешь потрепать. Легенда о Терези Пайроп, а? Смотрите во всех театрах. Девка настолько крута, что потребовалось три Страйдера, чтобы её угомонить. Она наклонила голову и посмотрела на него. - У меня такое впечатление, что ты пытаешься уговорить меня на Вариант Два. Тёмные очки спокойно посмотрели на неё в ответ. Отсветы пламени плясали в них, как волны. - Я просто хочу, чтобы ты знала, что меня устроит любой исход. Если хочешь умереть тяжело, но достойно, детка, то я твой Зевс Карвер. - Ты мог бы уйти? - спросила она. От жара начала кружиться голова; металл под ногами казался уже не таким устойчивым, как раньше. - Если я умру. Ты сможешь выбраться? - Не-а, - ещё одно короткое поднятие плеча, самое нарочито спокойное пожатие плечами, какое ей доводилось видеть. - Я не собираюсь. - Ну, тогда это херня, - убеждённо сказала она. - Я не против умереть сама, но я уж точно не собираюсь губить тебя! Я выбираю Вариант Один, пожалуйста. И когда я разберусь с роботами, я буду валяться в твоих секретах, как довольный хрюкающий зверь. Что нам нужно делать? Она снова получила от него ухмылку за это. - Я тут готовил рутинную систему с красной и синей желейными конфетами, но это был нечестный выбор. Так что давай поступим классически, хорошо? - и он сделал шаг вперёд, обнял её за плечи, наклонил свою голову и поцеловал её. Он был очень тёплым, а рука крепко поддерживала её за плечи, и его рот был липким и сладким, как фруктовый сок. Она схватилась обеими руками за его футболку перед собой и притянула ближе, издав удовлетворённый звук, и она лишь задавалась вопросом, как он относится к её зубам, когда что-то шевельнулось в её разуме, словно сон начал разваливаться или воспоминание исчезать... Температура воздуха мгновенно упала на тридцать градусов. Боль поднялась по её левой руке, словно она сунула её в кипящую воду, другие очаги боли вспыхнули в дюжине разных мест. Она сидела на корточках, её правая рука лежала на эфесе её меча, а цвета никуда не исчезли. Напротив, они стали только ярче. Она медленно выпрямилась и повернулась. Никогда в жизни она не видела ничего подобного. Это была радуга. Она знала, по воспоминаниям о подобных комплексах, что стены должны быть монотонно серыми или, может быть, бежевыми, пол из некрашеного металла, огни светят холодным белым аргоном. Она провела много времени с серо-бежевой палитрой: убивать кого-нибудь было приятно уже хотя бы ради цветов. Но теперь номинальным цветом фона был богатый рельефный синий, словно в глубине океана, и в нём были полосы и сетки, участки и кольца более тёплых цветов: кислотно-зелёный, огненно-оранжевый, великолепный конфетно-алый. Словно она включила одновременно инфракрасное, ультрафиолетовое и все остальные виды оптических усилений, какие она когда-либо загружала, только сейчас у неё не было заглушки. Она видела жёлтые линии проводов, толстые алые полоски от того, что, судя по всему, было трубами горячей воды. Она повернулась и увидела двух Страйдеров, два высоких тела, светящихся жёлто-зелёным. Их клинки были бледного синего цвета, глаза выделялись оранжевыми треугольниками. Они двигались к ней, медленно, делая странные плавные шаги. Один из них потихоньку поднимал меч на уровень плеч. Это красиво, подумала она. Так ты видишь мир? Ага, ответил голос Крутого Парня, вот только теперь он звучал по-другому. Раньше он всегда говорил так, словно стоял за её плечом: первые дни она часто боролась с рефлекторным порывом обернуться. Теперь она словно слышала свои собственные мысли. Слова появлялись в её разуме настолько же естественно, насколько и её собственные. Это было словно театральная постановка или песня, которую она знала настолько хорошо, что следующая строка шла сразу же за предыдущей, без необходимости даже вспоминать её. Это сборная солянка различных сенсорных входов, протиснутых через визуальный фильтр, чтобы было проще с ними разбираться. Машины, люди, все они через мои глаза выглядят одинаково. Всё это просто жар и шестерни. Чёрт, осторожней, они догоняют... Два Страйдера начали заметно ускоряться по мере того, как подбирались ближе. Тот, что был справа, занёс меч над головой и начал наносить диагональный удар вниз. Она на мгновение увидела яркое воспоминание о крыше: жарко, ослепительно белый горячий бетон под ногами, и меч опускает, точно так же, как и этот. Что она тогда сделала? Она парировала, повернулась, ударила. Высокий мужчина в тёмных очках резко выдохнул, когда боккен тяжело стукнул его в живот. Из бока Страйдера вылетел сноп горячих красных искр, он зашатался и повалился назад: она почувствовала запах горячего металла и горелого пластика. Отличное движение, чувак, сказал её бро и взъерошил ей волосы. Похоже, я сегодня буду обедать, и её грудь сжалась от гордости настолько туго, что хотелось кричать, вопить от радости в странное голубое небо, но она придушила порыв и коротко кивнула ему, потому что именно так и нужно было поступить. Другой Страйдер начал удар. Она видела каждое положение, которое примет клинок, в виде сплошной размытой арки, и она инстинктивно знала, что если блокирует удар здесь или здесь, то он изменит в хитрый боковой выпад, потому что он всегда так делал. Поэтому она ушла в другую сторону, через будущее клинка, ещё до того, как оно наступило, и вогнала свой собственный меч в кластер желтоватой электроники в груди её брата, вызвав влажный хруст металла. Он с треском отступил назад. Она сделала шаг следом, развернула меч, ударила, и его голова, бряцая и подскакивая, откатилась в дальний угол комнаты. Оппан Гангман стайл, одобрительно сказал её мозг. Словно во сне, Терези направилась к двери, радужный мир извивался и переливался по мере того, как менялся узор: потоки воздуха, крохотные флуктуации температуры, которые она никогда не замечала. Она знала, даже не касаясь рукоятки двери, что комната по ту сторону пуста. Она чувствовала это, большое пустое пространство, в котором никаких источников сердцебиения или рваных линий электромагнетического действия. Каков радиус этого зрения? , подумала она. Полезный - примерно десять футов, пришёл ответ, который она знала заранее. Дальше этого всё становится размытым. Я не Роуз. Я всегда старался жить текущим моментом, понимаешь? Любым из текущих. Я рада, что ты в текущий момент со мной, подумала она и вошла в большой холодно-железный колодец сине-зелёных сеток лестниц. * * * Комната на вершине была обширной и сводчатой, потолок терялся в мутной пурпурной дымке. Воздух был чуть теплее на вкус, чем внизу: горьковатый от пыли и колкий от электронов. Её изжёванная рука ярко и горячо пульсировала сбоку от неё. Вдоль стен стояли действующие банки данных, покрытые рябью от капель дождя окна, захваченные и расчерченные оранжевым светом. Но главное блюдо было посередине: громадная башня техники, жёлтая, как нарцисс, построенная вокруг, под и над одинокого гладкого синего цилиндра высотой примерно с её предплечье. Он пах чисто, как вечерний бриз в Яркий Сезон. В яблочко, сказал Дейв. Солукс должен был уже отключить замки, подумала она, но всё же стоит проверить... и тут кто-то ударил её в спину. Коготь раскалённого металла вонзился между её лопатками и закрутился. Её мускулы плотно сжались, руки раскинулись в стороны, и она едва почувствовала, как разжались и раскинулись пальцы на эфесе меча. Её новые восхитительные цвета подскочили вверх и завертелись вокруг, как волна в море, а потом холодный пол сильно ударил её в челюсть. Паучьи нити белой агонии побежали вниз по рукам и бёдрам, и Терези содрогнулась. - Привет, сучка, - сказал голос Вриски Серкет, слабый и отдающийся эхом откуда-то сверху и сзади. Паралитический картридж. Радиус поражения - пятьдесят футов, бесшумен, дьявольски болезнен и делает попытку использования конечностей испытанием, по сложности сопоставимым со взломом замка куском мягкого сыра. Любимое несмертоносное оружие подавления у Законокарателей. Одно мгновение, и пламенный молодой демагог, стоящий на баррикаде с самодельным флагом и кричащий о свободе, становится ноющим, содрогающимся, пускающим слюни мешком подгорелых нервных окончаний и хлипкого мяса, который можно спокойно закинуть в кузов машины или пригвоздить к стене. Тёплая смесь крови и слюны сочилась с края рта Терези и стекала по щеке на пол. Она не обоссалась, хоть это было небольшим утешением. Терези уронила обе ладони на металл и оттолкнулась: ощущения были такие, словно она пыталась поднять грузовик. Левая рука издала влажный хруст, и у неё перед глазами заплясали звёзды. Было невозможно подняться после этого уверенно или спокойно, сейчас ей нужно было просто подняться, оторвать эту кучу мёртвой ткани от пола, пока Вриска не достала нож для разделки... - Ох, блин, - донёсся голос. Теперь он звучал чётче; какая-то часть тумана отошла назад. - Это стопудово стоило ожидания. Она не могла тратить энергию на то, чтобы поморщиться. Снова оттолкнулась и смогла закрепить левый локоть на сорока пяти градусах. Немного поскреблась ногой, выражая отчаянное предположение, что, может быть, когда-нибудь она снова сможет ходить, какой бы безумной не выглядела эта мечта. Её колено сообщило ей о том, что оно решило перестать сгибаться, потому что это плохая привычка. Она сказала колену заткнуть хлебало и сильно упёрлась на него, чуть приподнимаясь, впуская под свои рёбра прохладный воздух. Она была такой беззащитной сейчас, пока лежала на животе: если бы кто-то сейчас очень методично положил на её спину ногу, а потом надавил на неё... Но её зрение-Крутого-Парня, размытое, дрожащее и почему-то потерявшее фокус, всё ещё работало, и рядом никого не было. Вриска наслаждалась представлением. Давай же, детка, нетерпеливо сказал Дейв. Мы можем сделать это. Продолжай отталкиваться. Покажи этой цыпочке, с кем она связалась. Вриска точно знает, с кем она связалась, подумала Терези и тяжело выдохнула. Пять секунд неуклюжего царапанья когтями и судорог подняли её на оба колена и правую руку, её тело протестующе вопило. Опереться было не на что: она была на открытом месте. Оставалось только сжать зубы и подтянуть одно бедро выше, попытаться упереть подошву сапога в пол... Она стояла. Всё тело болело. Пол казался скользким и непрочным, и она шаталась, как перепивший кадет. А вот и Вриска, рваный силуэт из цветных контуров. Её волосы были гривой глубокого синего цвета, бионический глаз - семью безжалостными красными точками. Что-то было не так. Левая рука Вриски - она была странной на вкус, цвета были не такими, как на остальном цвете, слишком чистые, холодные и точные... - А ты изменилась, - смогла выдавить она через губы, которые казались распухшими и дряблыми. Мускулы на лице Вриски двинулись и изогнулись. Терези потребовалась секунда, чтобы понять, что она ухмыляется. - Нравится? Попробуй сама! Удар был таким быстрым. Терези совсем забыла, какой быстрой была Вриска. Если бы она попала правильно, то оставила бы ей вмятину на половину лица, как в полистироловом листе, и она валялась бы, задыхаясь над осколками своей челюсти. Терези дёрнула голову назад достаточно далеко, чтобы спасти лицо, но не нос, который лопнул, как упавшее на пол яйцо, разбрызгивая горячую кровь и слизь до самого уха. Мир снова закрутился, и пол поймал её так грубо, что её зубы клацнули. Терези кое-как поднялась на руки и колени, и тут сапог приземлился ей прямо в живот, перевернув на спину и заставив извиваться, как больную личинку. Она попыталась втянуть воздух в лёгкие и получила семьдесят процентов крови, отчего закашлялась и начала отплёвываться, издавая жалкие хриплые звуки. Вриска гоготала. - Неплохо, а? Лучше настоящей, я права? Гладкая как шёлк, и я могу пробить стальной лист этой малышкой! Терези повернула голову набок достаточно далеко, чтобы выплюнуть больше крови, прочистила рот и слабо сказала: - Какая прелесть! С ней, твоим глазом, а также тем, что я слепа и наполовину парализована, пожалуй, мы почти на равном уровне. - И ты ещё будешь говорить о равенстве... - сказала Вриска, подходя ближе, и Терези ударила её под колено ребром ладони настолько сильно, насколько могла. Ногу это не сломало, но подломило, и прежде чем Вриска успела восстановить равновесие, Терези набросилась на неё, потащила, впилась когтями, потянула вперёд и вниз, чтобы они обе свалились вместе у основания центральной башни. Терези неряшливо ударила её в живот, вырвав удивлённый вздох, потом впилась раненной рукой в путаницу её волос, скрутила и потянула. Вриска завопила и забилась. Клубок пота, кожи, липкой крови и ненависти. Это будет их последний раз, это должен быть последний, они не могли выйти из этого вместе под ручку; нанесено слишком много непоправимого урона, колёса машины уже зависли над пропастью. Она видела, как вращаются, переливаются цвета, когда мускулы Вриски двинулись под ней. Вриска резко подняла колено, но Терези была готова к этому и откатилась в сторону, оставаясь на ней, вцепилась в её горло, крепко сжала пальцы. Слишком медленно, и теперь Вриска вырвала из-под себя свою бионическую руку. Она ударила её в бок головы, словно лом. Перед глазами вспыхнул фейерверк, и Терези упала набок, горячее электрическое пламя когтей, разрывавших её руку, почти померкло в шоке. Теперь не было спасения, и она поняла это, попыталась набрать дистанцию. Адреналин временно привёл её мускулы в действие, как электроды - мёртвую лягушку. Она каким-то образом смогла подняться на ноги... Вриска тоже поднялась. Они стояли лицом друг к другу, тяжело дыша. Три секунды. Шесть. Ни одна из них не двигалась. - Одна из нас умрёт здесь, - тихо сказала Терези. - Ты это знаешь. Мы не можем продолжать играть в эту игру. - Оу, ну не надо быть такой негативной! - сказала Вриска. - Я получу бонус, если притащу тебя живьём. Даже через боль и растекающееся по телу онемение она почувствовала, как её внутренности передёрнуло. Она была уверена, что этого никогда не случится, что этого не может случиться: что идеалы Вриски, какими бы искажёнными и раздробленными они ни были, не дадут ей подписаться под этой точечной линией. Что Снисходительность, со своими двенадцатью дивизиями Молотильраторов под личным командованием, никогда не отчается настолько, что прибегнет к услугам наёмника, тем более с таким послужным списком, как у Вриски. - Ты как-то раз сказала мне, что больше никогда не будешь ни от кого принимать приказов! - спокойно сказала Терези, словно это был предмет лёгкого удивления: надо же, ты сменила причёску! - А кто тут принимает приказы? - спросила Вриска и рассмеялась. - Я и так собиралась убить тебя. Какая-то сука на троне говорит, что даст мне миллиард баксов и сортир из чистого золота, если я спущу курок, который и так уже много вариаций собиралась спустить. Что, я скажу на это нет что ли? - Старая Вриска сказала бы нет, просто чтобы взбесить её. - Потому что ты у нас эксперт по старой Вриске. Да, подумала Терези. Единственный оставшийся в живых, и она вздохнула. - Мы могли бы быть великолепны вместе, знаешь ли. Терези почувствовала, как пульс Вриски подскочил, увидела, как изменился её тепловой узор, когда горячая синяя кровь прилила к коже, услышала странное уродливое изменение тональности в её голосе, когда она ответила: - Мы были великолепны. Потом ты взяла и всё испоганила. - Мне любопытно было бы узнать... - Мы были идеальны! - взорвалась Вриска, и в этом было что-то настолько грубое и горячее, что Терези даже почувствовала триумф. - Мы были командой, Пайроп, лучшей командой, никто, блядь, не мог нас остановить. Они бы знали наши имена на каждой планете Империи! Мы были бы историей, которой пугают малышню. А потом ты взяла и втюрилась в училку. Последние три слова упали, как капли расплавленного железа. Сбитая ими с толку, Терези холодно сказала: - Мои отношения с Карательницей Триава не имели абсолютно никакого отношения к исполнению моих официальных обязанностей... - Ой, да заткнись ты нахер, - сказала Вриска с заметным отвращением в голосе. - Не надо мне скармливать эту херню о "профессионализме". Ты ходила точно на те же занудные лекции, что и я, они там везде одинаковые. Это была правда, и она знала это. Личная жизнь загрязнялась работой, и среди военных это было обычным делом, и хуже и токсичнее всего загрязнение было среди Законокарателей. Имплантированная психодинамика настолько связывала тебя с твоей командой, что все остальные для тебя как будто бы не существовали вообще, и именно в этом был смысл: истинный Законокаратель мог видеть только других Законокарателей, как равных. Вся базовая дребедень, которая должна была касаться других разумных существ - влечение, беспокойство, привязанность - должна было просыпаться в Законокарателе только в присутствии кого-то другого, кто носит чешую. Как следствие, статистические данные об отношениях Законокарателей были весьма печальными. Меньше чем 20% бывших бойцов Корпуса, доживших до своей отставки, заводили какие-либо долговременные отношения любого цвета с кем-нибудь, кто никогда не был в Корпусе. Эта цифра падала до 5%, если вычесть тех, кто никогда не был в армии. Большая часть Законокарателей в отставке умирала в одиночестве, и, возможно, именно по этой причине столь многие из них даже не пытались дожить до отставки. Она сплюнула кровью и сказала: - Вриска, есть такие вещи, называются квадрантами. И снова вспышка крови. - Вот как ты думаешь? Думаешь, что я ревновала? Терези пожала плечами, что, вообще-то, было плохой идеей: мускулы не слишком обрадовались этому решению. - Хочешь сказать нет? Пауза. Потом Вриска издала короткий клекочущий смешок и сказала, уже новым, более лёгким тоном: - Знаешь что? Может быть, ревновала. Может быть, я не хотела, чтобы ты всегда была её любимицей. Может быть, мне не нравилось, что ты ебёшься с кем-то ещё. Может быть, я хотела тебя только для себя! Но, ты только посмотри... - она развела обе руки, из плоти и металла. - Мейтсприт мёртв. Моирейл мёртв. Детка, у тебя осталась только я. Терези подавила бесполезное желание зарычать. - Солукс не мёртв. - Ну, ладно, нет. Пока что нет. Но, должна сказать тебе, выглядит он паршиво, - Вриска ухмыльнулась. - Валяется на спине, дёргается, везде капает дерьмовая горчичная кровь. Так и должно происходить, когда ты подключаешься к киберсети, или это у него такой особенный талант? Она играет с тобой, решительно сказал Дейв. Не поддавайся. Тот факт, что она вообще об этом заговорила, означает, что она не уверена, что у неё хватит мидихлориан, чтобы одолеть тебя. Терези сделала глубокий болезненный вдох и сказала: - Значит, это всё? Это твой гениальный план? Остаться со мной наедине с вином и шокером, а потом рассказывать, как тебе хочется вернуть меня назад? Ещё один клекочущий смех, на этот раз более громкий и самодовольный. - Сука, я тебя умоляю! Хочу тебя вернуть? Да ты в полном раздрае, малышка. Такая мелкая, слепая и пожёванная на вид. Поверить не могу, что я вообще поднесла к тебе свой раздув ближе, чем на шесть футов. - Если поднесёшь его чуть ближе, я с удовольствием оторву его тебе и забью в твою лживую глотку. - Ох, ну надо же! - радостно сказала Вриска и якобы удивлённо раскрыла свой живой глаз, Терези знала это наверняка. - Подруга, я и не думала, что у тебя ещё остался запал! Что случилось с "Законокаратель оставляет эмоции, как взрослый тролль оставляет игрушки"? - Ты мне надоела, Вриска, - ответила она, и не для того, чтобы съязвить ей. Она поняла, что говорит на полном серьёзе. - Ты мне надоела уже много вариаций назад. Ты совершенно непривлекательная личность и ты наделала много ужасных вещей. Если уж на то пошло, я должна тебе как минимум за Виенну. - Ну, а я должна тебе за мой глаз, сладкая, - сказала Вриска. - Так что, наверно, у нас обеих есть несписанные долги, а? Они двинулись. По какой-то причине на этот раз никто из них не пробовал никаких хитростей. Как спарринге, в Яме их бы встретили оживлёнными аплодисментами и удвоенными одобрительными возгласами. Они дрались, как Законокаратели: быстрый удар, блок, бросок, парирование, захват, пинок, блок ногой, открытой ладонью, никакого шума, кроме ритмичных ударов и хлопков, а так же редких ворчаний, вздохов и шипения. Движения Вриски были настолько свежими в её памяти, насколько и всегда - дрожащий удар с переходом из стойки, который она так и не смогла освоить, странный пронзающий тычок тремя пальцами, которого не было ни в одном официальном учебнике, и Терези всегда было интересно, где Вриска его нашла. Виенна, осознала она со странным приступом скорби, гордилась бы ими. Два лучших Законокарателя этого поколения проводят дуэль под Дворцом за честь Империи. Но у неё ничего не получалось. Интервал дал ей возможность стряхнуть самую тяжёлую часть шокового заряда, но её конечности всё ещё казались слабыми и вялыми; руки и плечи болели от боя со Страйдером, левая рука была бесполезна практически для всего, что было сложнее простого блока и ударов локтём, а разбитый нос продолжал кровоточить так, словно останавливаться больше не собирался, что заставляло её глотать кровь, словно пьющую радугу, которая неправильно поняла суть своей природы. Её голова всё ещё гудела после удара робо-рукой, что размывало восприятие. Без её нового усиленного зрения она бы, наверно, продержалась секунд пять от силы. С ним она могла показать себя вполне достойно - уклонялась от наиболее очевидных выпадов, смещалась чуть в сторону с тех мест, где куда Вриска скорее всего ударит через полсекунды... Но ей нужно было много большее, чем просто достойно. Вриска всегда была сильнее её, да и быстрее: здесь каста её крови имела неоспоримое преимущество. Терези выигрывала перед ней за счёт своего ума, но теперь умничать было уже поздно. Постепенно её защита ослабла. Вот она попалась на финт; получила пинок, который умудрилась проглядеть. Она отступила на шаг, потом ещё на один. Дейв был с ней, предупреждал её, подбадривал, но он был фехтовальщиком: она не могла использовать его техники против Вриски так же, как против Страйдеров, а её меч лежал уже футах в двенадцати от неё, что в текущих обстоятельствах было равносильно сотне миль. При полном здоровье с её вероломством, её страхом и её яростью она могла бы одолеть Вриску. Но она была слишком слабой и слишком медлительной. Терези остановила удар локтём, сделала ложный выпад, сделала шаг назад, пытаясь удержаться на ногах - её рот снова наполнился кровью, как и горло, Вриска была сияющей массой горячих цветов и слишком быстро меняла стили атаки, слишком много раз. Толчок правой рукой, прямой слева, который мог бы разбить её череп вдребезги, как спелый фрукт... Если бы только она могла вдохнуть, было слишком много крови, и её руки уже недостаточно хорошо отвечают... Новый металлический кулак Вриски вонзился в её в бок в полную силу. Она отчётливо слышала хруст, словно кто-то наступил на ветку, и мешком свалилась на пол, чувствуя агонию в груди и животе, словно кто-то поджег на ней бензин. - Во блин! - сказала Вриска откуда-то далеко. - Совсем неплохо для мёртвой девки. Прости, Крутой Парень, грустно подумала она между приступами боли. Я тебя подвела. Херня, ответил он. Вставай. Это всего-то пара рёбер. У тебя ещё много осталось. Поднимайся на ноги, мы ещё можем её прибить. Ты просто ужасный лгун!, подумала она и обнаружила, что улыбается. Она предполагала, что Вриска подойдёт прикончить её - скорее всего, её же собственным мечом, очень подходящий для её любви к мелодраме жест - но когда ничего не происходило несколько секунд, Терези повернулась достаточно, чтобы взглянуть на неё. Вриски нигде не было. Она повернулась чуть дальше и увидела её, стоящую возле центральной башни, дергающую что-то, что Терези не могла разобрать из-за мути в глазах. Скорее всего, было бы разумнее притвориться мёртвой, но она решила, что теперь это уже не имеет значения, поэтому разлепила окровавленные губы и слабо сказала: - Что ты делаешь? Вриска обернулась и совершенно очевидно показала ей большой палец. - Помнишь, ты трындела насчёт неподчинения приказам? - Да. - Ура твоей вере в меня! Я не прыгаю ни для кого, Пайроп, ты это знаешь. Её Рыбейшество сказала мне пойти прирезать суку, а я должна была спросить "вам крупными кусками, мэм"? Прошу тебя, - она пробила ещё один щиток управления. - Я сама пришла к ней! Всё это было частью плана. Когда они вытащили меня из-под обломков, я знала, куда ты ушла. Я сказала этой дуре, что я единственная на всей планете, кто может выловить тебя, и она купилась, как последняя лошара. Видишь ли, если у тебя есть одна причина делать что-то, эти тупорылие кретины обычно не ищут других причин. Этому я научилась от тебя! - Послышался щелчок переключателя, и Терези сменила фокус с худощавой фигуры Вриски, как раз вовремя, чтобы увидеть, как когтеподобные скобы, держащие ядро данных, вяло разошлись в стороны. - Эй, а твой мальчик прекрасно поработал. В любом случае, я пришла вся такая безумная от жажды мести, знаешь, типа, "пожалуйста, босс, дайте мне один шанс пристрелить ту мразь, которая вырвала мой глаз", а она сидит такая самодовольная и думает, что нашла себе идеальное маленькое оружие, - ещё один ужасный гогот. По крайней мере, подумала Терези, если бы я умерла, не пришлось бы его слышать. - И вот теперь я здесь, доверенный сотрудник, которому дали полный доступ - представляешь себе? Они дали мне доступ везде, куда я захочу пойти! Я могла бы пойти и оторвать башку Советнику, если бы сказала им, что это жизненно необходимо для Операции Пайроп! И теперь я собираюсь выйти отсюда с этим ядром данных, отнести его кое-каким знакомым парням в Нижнем Городе, и через пару ночей я буду Императрицей. Это было слишком много, чтобы переварить сразу. Даже Дейв просто выдавил, Чего? - Прошу, скажи мне, что ты шутишь, - смогла сказать Терези. - Да ни в жизнь! Этот малыш Наследник, верно? Если ты контролируешь это, ты контролируешь наследие. Именно это Пейшес и собиралась делать с самого начала. Конечно же, она думала, что имеет законное право, потому что она у нас пурпурнокровная и все дела, но она упускала суть, - Вриска ухмыльнулась. - Этот кусок электроники и есть законное право. Это всё, что представляет из себя наследие. Вся эта старомодная лажа с правом по рождению и честной дуэлью уже давно изжила себя. Если бы она получила в свои лапы Наследника, какой-нибудь сраный багровокровка мог бы заправлять всем в итоге. Думаю, самое время увидеть на троне Империи синекровного, ты не считаешь? Сменить перспективу, так сказать. Привести в центр политического внимания более низшие касты. В смысли, не слишком низшие, потому что кого вообще, блядь, волнуют желтокровки и ниже? - Она закончила то, что делала с панелью управления и направилась к центральной колонне, где ядро данных лежало без защиты, небесно синее и безмятежное. Подруга, отчаянно сказал Дейв, если ты сможешь добраться до меча, я клянусь малышом Иисусом... - Императрица Вриска Серкет! - провозгласила она противным голосом. - Да будет долгим её правление, - и Вриска протянула руку и взяла цилиндр. Всё залило ослепительно белым светом. На мгновение все органы чувств Терези отключились одновременно: не только её новое зрение, но и слух, обоняние, даже осязание, всё поглотила неожиданная волна полной тишины, и она висела в великой белой пустоте. Потом всё резко вернулось, включая боль. Терези увидела Вриску, стоящую там, где она была, одна рука поднята над головой. Ядро данных лежало покинутым у её ног. - Ух ты, - сказала она, потом, - Ой! Ох, твою же мать, сказал Дейв. - Вау! - снова сказала Вриска. Она посмотрела на Терези. - Дейв? Дейв, это ты? Чувак, ты только глянь! Я в девушке! В инопланетной девушке! У меня есть когти и... и рога, и ещё эта крутая робо-рука, и... - она посмотрела вниз... - У меня есть сиськи! - Едва ли, - пробормотала Терези. Вриска лёгко подбежала к ней. Она двигалась совершенно неправильно. Вместо обычной хищной походки она шла каким-то энергичным прогулочным полубегом, как ходит тот, кому невероятно любопытно узнать, что находится за следующим углом. Когда она добралась до лежащей Терези, она посмотрела вниз. - Чувак, ты в порядке? - спросила она с открытым беспокойством в голосе. - Выглядишь ужасно. Эй, а ты тоже девушка! Это так круто. Давай помогу встать... Следующие двенадцать секунд были болезненными и унизительными, но Вриска, похоже, была совсем не против: она дважды схватила Терези как раз за те места, которые не стоило трогать, в один момент она коснулась её груди и неловко извинилась за это, но, в конце концов, они обе каким-то образом встали. - Джон, - сказала Терези. - Верно? - Это я! - подтвердила Вриска. - А ты... Терези, да? Извини, тут немного не прибрано, у меня не настолько чёткий сигнал, как хотелось бы. - Что ты сделал с Вриской? Она мертва? - Нет! - испугано сказала Вриска. - Нет, я просто одолжил её тело, вроде как, и дал ей немного времени, чтобы она остыла. Она реально сильно злится и бесится, совсем не может ясно мыслить. - Она психопатическая, аморальная, самовлюблённая убийца с хроническим пристрастием бить в спину и манией величия, - решительно сказала Терези. - Прошу, можешь мне поверить мне в этом. Вриска почесала голову. - О, она совсем не настолько плоха на самом деле. В смысле, да, это всё верно, но в ней есть и положительные стороны! Например... эй, а кто такая Канайя? - Я Канайя, - сказала Канайя, выходя тревожной походкой из-за стойки с мониторами возле двери. - Здравствуй. - Привет! - крикнула Вриска. - Она супер в тебя влюблена. Типа, очень милым образом, без всякой странной фигни с укусами и порезами. Она, в общем-то, никак не может разобраться с мыслями и чувствами, когда дело касается тебя. Это так мило. Рад познакомиться с тобой, кстати, я Джон! - она снова повернулась к Терези. Канайя застыла на месте, и её лицо сразу стало градусов на десять горячее. - Видишь? Совсем не так плоха. Любовь правда важна, понимаешь? - Чел, - спросила Терези, - какого чёрта с тобой не так вообще? - Эм. Я не совсем понимаю, что происходит, - сказала Канайя, - но во дворце поднялась тревога. Судя по всему, очень скоро нас побеспокоят. В голову Терези пришла ужасная мысль. - Вриска. Джон. Ты видела Солукса? До того, как... сбежал. Ты говорил с ним? - Я ни с кем не говорил, - озадаченно ответила Вриска. - Кто-то отключил все протоколы безопасности на моём ядре, но я не знаю, кто. Солукс... это очень высокий, очень худощавый парень в плаще из Матрицы? - Да! - Ох, чёрт, - она задумалась. - Эта чудная глазная штука подключена к некоторым камерам. Он в паре уровней ниже нас и... Врать не буду, он выглядит не очень хорошо. - Мы должны вернуться к нему. Работа сделана. Мы пришли за тобой, и мы тебя достали. Идём. Но не успела она повернуться к двери, как уже поняла, что слишком поздно. Она услышала уже такое знакомое гудение сервомоторов, когда появился первый Страйдер, горячий металл чётко выделялся на глубоком синем фоне пустоты дверного проёма, и когда он ступил внутрь и вытянул меч, другой занял его место. Потом ещё один. И ещё. Канайя отошла назад от них, потянулась к своему плащу. - Не доставай оружие, - торопливо сказала Терези. - У тебя есть нож или что-нибудь другое? Канайя замерла, потом покопалась в складках плаща и извлекла что-то очень маленькое. Терези не могла разобрать, что именно: небольшое цилиндрическое устройство с незнакомой ей технической маркировкой. Миниатюризация или какой-то способ сжатия? - Вроде того. - Хорошо. Рада, что ты случайно смогла добраться до нас, Мисс Марьям. - У кого-нибудь тут есть молоток? - спросила Вриска. В её голосе была печаль. - Или что-нибудь, знаете, похожее на молоток? - Только мой хуй, - автоматически ляпнула Терези и тут же замолкла. Извини, сказал Дейв. Слишком хороший случай, чтобы упускать. Она прочистила горло. - В смысле, нет, у меня нет запасного молотка. Ты справишься так? - Наверно, - грустно сказала Вриска. - По крайней мере, у меня есть эта шикарная рука робота. Страйдеры выстроились в линию: теперь их было восемь. Восемь Страйдеров. Никто не стоил восьми Страйдеров. Один Страйдер был смертельным приговором, два означали, что ты просто невероятно надоедлив. Восемь были просто глупостью. У Терези было два сломанных ребра, разбитый нос, изувеченная рука, сильная потеря крови и, судя по всему, сотрясение мозга; а в сотне футов под ними её моирейл умирал в одиночестве. Она наклонилась и взяла свой меч в здоровую руку. - Дамы! - сказала она и взмахнула клинком. - Давайте постараемся закончить с этим поскорее.