Любовь, что движет солнце и светила

Келебримбор устал. Его попытки создать кольца Силы наконец-то увенчались успехом. Одно из колец забрал Эрейнион, а два других лежали в верхнем ящике стола в шкатулке, привезенной из Дориата когда-то давно. Аннатар в последнее время изменился, его что-то терзало. Днями и ночами он закрывался в кузнице, прогоняя всех, кроме помощника-адана. Келебримбор догадывался, что именно хотел получить его друг, но сомневался, что это хорошая идея. Из сбивчивых рассказов друга он узнал, что Аннатар когда-то давно обещал заботиться об одной девушке, но она умерла, и теперь это терзало майа. Люди смертны, но Аннатара это явно не смущало. Что-то во всей этой истории казалось неправильным — то ли Аннатар чего-то не договаривал, то ли не хотел вспоминать. К Аннатару и Серому в кузницу часто приходила красивая девушка по имени Лотта. Они с Серым вместе путешествовали, а теперь вот оказались в Ост-ин-Эдил. Взгляд зацепился за донесение с границы — орки и другие мордорские твари все чаще стали появляться на дорогах и нападать на путников. Близилась война. Саурон затаился, на его земле высилась огромная крепость. Гил-Галад писал, что из Нуменора приходили неутешительные вести — жители острова почти отказались от языка эльдар и старались держаться подальше от тех, кто считался другом эльфов. Гномы Морийского царства обещали Эрегиону поддержку в случае войны и уже выковали много оружия для эльфов, но, Келебримбор отчего-то знал, что этого не случится. Тень коснулась сердца, и подступал страх будущего. Келебримбор вышел во двор и скрылся в саду. — Ты не понимаешь, мы здесь не за этим! — Брось, не глупи. Раз уж мы тут оказались, значит надо пользоваться ситуацией. — Ты сумасшедший, Серый. Так нельзя. — Замолчи. Я смогу создать что-то действительно стоящее. — А как же слова того старика? Захотите все вспомнить — остановите Его, пока не поздно. — Тот, о ком нам говорили, находится далеко отсюда, за горами. А нам нужно оружие, чтобы с ним сражаться, разве не так? — Оружие. А то, что вы делаете — не оружие?! Аннатар из майар, он вкладывает свою силу в эти кольца. Мне кажется, я знаю, где искать нашего врага. Келебримбор замер. Из глубины сада доносились голоса Серого и Лотты. И спорили они явно о том, что делает Аннатар. Эти двое знали про идею с Кольцами власти, а, кроме того, явно замышляли что-то. Эльф осторожно приблизился к ним, стараясь ничем себя не выдать. Лотта сидела на скамейке в небольшой беседке, а ее друг подпирал плечом вход. Его черные волосы растрепались по спине (надо же, длинные — совсем как привыкли ходить эльфы), и черты лица немного заострились. Девушка что-то сжимала в руках и — наверняка — из последних сил сдерживалась, чтобы не проявить своего волнения. — Мне кажется, я что-то вспоминаю. Я боюсь этого, очень боюсь. — Брось, сейчас не время. Высшие силы сделали нам щедрый подарок, и я намерен им воспользоваться. Если нам нужно избавиться от Саурона, мы это сделаем. Но мы эдайн, поэтому нам не справиться с ним своими силами. Аннатар создает то, что может нам помочь. — Точнее, уже создал. — Откуда ты знаешь? — Я вчера приходила вечером в кузницу, приносила еду. Ты ушел к гномам за самоцветами, и Аннатар показал мне кольца. — Сегодня вечером я заберу их. Нам понадобятся всего два — из тех девяти, что уготованы для рода людского. — Не думаю, что это хорошая идея. Когда я хотела прикоснуться к одному из колец, мне показалось, что оно обжигало, а перед глазами на миг показалось багровое пламя, которое могло поглотить меня. Келебримбор отступил в темноту деревьев, и поспешно скрылся. Если поверить в правдивость слов этих двоих, то Аннатар замыслил нечто ужасное. Келебримбор и сам чувствовал, что с кольцами людей и гномов что-то не так, а слова Лотты только подтвердили это. Если посланник Валар создал такие кольца, с ним стоит быть осторожнее, потому что он вполне мог оказаться кем-то из приспешников Саурона, либо из тех, кто когда-то служил Морготу. Другой проблемой стало то, что этих двух эдайн отправил в Эрегион кто-то из Валар, предварительно вмешавшись в их память. Такое, опять же, Келебримбор мог вспомнить только за Морготом. Хотя, если им велено выступить против Саурона, то можно попробовать договориться с ними. В комнате кто-то был — это Келебримбор почувствовал сразу. Рука мгновенно оказалась на рукояти кинжала. — Пф, а ты не изменился! — Элронд? — А кто ж еще-то?! Господин Эрейнион прибыл, а ты все пропадаешь в кузнице. Элронд легко оттолкнулся от стены и подошел почти вплотную. — У меня есть новости. Эрейнион тебе их все расскажет, но сначала я. Дело в том, что в Мордор стягиваются силы. Харадрим и другие люди под знаменем Багрового Ока идут к Черным вратам. Это все тебе Эрейнион расскажет в подробностях. Я же хочу еще кое-что добавить. Дело в том, что под покровом ночи семь дней назад по тракту ехали два отряда, их наречие похоже на язык Харада. Но с ними были провожатые из местных, и с ними те люди говорили на языке твоих эдайн. Так вот, предводителями тех отрядов были принцы Харада, и ехали они к Господину, который окажет им великую милость. Эрейниону я пока об этом не говорил, мне кажется, что ты об этом что-то можешь знать. Есть еще новости от лорда Маглора: он и его люди уже вошли в Линдон, и скоро будут на границах Эрегиона. — А что лорд Келегорм? — Ничего, совсем ничего. Элронд стянул плащ и небрежно швырнул его на кресло. Полуэльф ужасно не любил плащи, тяжелые венцы эльфов и почти никогда не носил колец. Потомок той самой Лютиэн из Дориата и Берена, сына Барахира, он всем своим обликом напоминал их сына Диора. Кровь, что б ее! От благовоспитанных эльдар герольда Гил-Галада отличал взрывной характер и редкая наглость. — Я думаю, с Эрейнионом мы поговорим уже после ужина, а пока пошли в кузницу, я тебя познакомлю со своими друзьями. Аннатар побледнел, когда увидел Элронда. — Мое почтение, друг моего друга. Это мой помощник, зови его Серый. А эта красавица — Лотта. Элронд неловко поклонился, он чувствовал себя неуверенно, ощущая пронзительный взгляд нового знакомого. Серый угрюмо кивнул и вновь занялся прерванным занятием. А Лотта смотрела украдкой, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Располагайтесь, у нас тут есть немного мяса, прекрасные пышки и превосходное вино. Келебримбор, я так полагаю, прибыл кто-то еще. — Да, Эрейнион. Его ты точно знаешь. Аннатар чему-то усмехнулся и придвинул к гостю кувшин с вином. Разговор неспешно вращался вокруг дел гномов и нападений на тракте. Элронд немного оживился и начал пересказывать шутки и старые розыгрыши. Когда позвали к ужину, Элронд идти отказался, буквально вытолкав Келебримбора из кузницы. Гид-Галад был непривычно серьезен и хмур. На привычное приветствие он отмахнулся и залпом допил вино. — Что произошло, друг? — Ничего хорошего в этом мире не происходит, только у тебя праздник. Сауроновы твари выползли из своих привычных нор, из Нуменора приходят печальные вести. Мы должны объединиться против нашего врага. — Разве я против? — Но ты ничего не предпринимаешь! Твоя дружба с гномами Казад-Дума меня очень беспокоит. Ты должен знать, как этот народ поступил в былые дни. — Мне кажется, пришла пора забыть старые обиды. Эрейнион раздраженно оттолкнул от себя тарелку с виноградом и пристально посмотрел на друга. Ему не нравилось происходящее в Эрегионе, ему не нравилась дружба с Аннатаром, его беспокоили донесения с границ. Келебримбор задумчиво смотрел на стену, а потом внимательно — на своего друга, когда заметил на его пальце Вилья. Синий камень ловил на себе отблики свечей и переливался под влиянием света. — Оно словно живое. Я не знаю, какие силы ты привлек для его создания, но оно живое. Гил-Галад тоже смотрел на кольцо, завороженный отблесками пламени. — Послушай, друг. У меня к тебе огромная просьба, забери с собой два других. Мы слишком близко к границе, война уже скоро, я не хочу испытывать судьбу. Близился рассвет, небо медленно светлело. Келебримбор устало провел пальцами по векам — глаза болели после бессонной ночи. На столе в беспорядке валялись чертежи и донесения. А портрет леди Галадриэль осталось лишь немного дорисовать. В дверь осторожно постучали. Тихий скрип, и на пороге появился Аннатар. — Извини, что так рано. Ты говорил, что твои кольца не получились. Покажи мне их, я знаю, что нужно с ними сделать. Глаза Аннатара странно блестели, черты лица неуловимо заострились. Келебримбор поежился от неприятного предчувствия. — Я их уничтожил. Я же сказал, что все было неудачным. Мне они не понравились. — Врешь! Отдай мне кольца. Аннатар подошел ближе и в свете свечей стало видно, что в его руке кинжал, а глаза сменили цвет с привычного темного серого на густой цвет расплавленной меди. Келебримбор медленно поднялся и взял в руки кинжал со стола. — Ты думаешь, это тебя спасет? Дурак! Отдай мне кольца, и мы разойдемся мирно. Ты мне нравишься, поэтому я не хочу тебя убивать. Келебримбор оценил обстановку: Аннатар находился в более выигрышном положении, у него было больше свободного пространства. — Что случилось, что ты вламываешься ко мне столь рано, угрожаешь и просишь отдать тебе кольца? — А ты до сих пор не понял? — Он-то может и не понял, но тебе точно ничего не обломится. Аннатар обернулся на голос. Возле двери стоял кто-то, сжимая в руках длинный клинок старой работы. — Дед? — Видимо, да. Что же потомки у меня такие бестолковые?! Что смотришь, Майрон? Будем знакомы, я — Феанаро Куруфинве, сын Финве. А ты Саурон, в прошлом один из майар Ауле. Аннатар скривил губы в усмешке. — Ты же сдох! Или за твои дела тебя и из Чертогов выкинули? Мне вы не помеха, я все равно получу желаемое. Он резко дернул рукой, и кинжал по рукоять вошел в грудь Келебримбора. Эльф захрипел и начал заваливаться на кресло. Последнее, что он запомнил, это пронзительный крик и женский силуэт рядом с Феанором.