Любовь, что движет солнце и светила

Монотонный стук доносился словно через подушку. Келебримбор пошевелил руками - не связаны ли - и открыл глаза. Полумрак, мягкие тени и блики каминного огня. Осмотревшись, эльф обнаружил себя лежащим на низкой и очень широкой кровати, слева валялись несколько странных пузатых полосатых подушек. Воздух, пропитанный терпкими незнакомыми ароматами благовоний оседал в легких, и если бы не камин, от сырости не получилось бы дышать. В дальней тени что-то дернулось, и в комнату вошла неизвестная девушка. Раскосые черные глаза смотрели на эльфа как на диковинку. Незнакомка приятно пахла и гремела браслетами и тонких руках. - Очнулся. Долго же ты спал, красавчик. Голос сухой, резкий, немного каркающий, совсем не вязался с обликом девушки. - Кто вы? И где я? - Ты в Мордоре, если совсем точно, то это Лугбурз, по-вашему Барад Дур. А меня Тхурингветиль зовут. Ты просыпайся, скоро ужин. Я тут тебе одежду нормальную принесла, потому как в том, в чем тебя привезли, можно разве что жениться. У тебя жена есть? Келебримбор нахмурился: Лютиэн когда-то упоминала это имя. Эльф решил не доверять девушке, и поэтому просто неопределенно дернул плечом. Впрочем, Тхурингветиль не выглядела расстроенной таким нежеланием общаться, и просто сдернула с эльфа одеяло. - Вылезай уже, иначе приятель твой с голоду помрет. Он-то еще утром очухался. Кстати, тоже симпатяга. Келебримбор с опаской надел на себя принесенную одежду, и Тхурингветиль повела его коридорами крепости. Через несколько минут они уже вошли в помещение огромных размеров. Это больше походило на рабочий кабинет: у стены стоял большой круглый стол, заваленный книгами и бумагами. Чуть дальше стояли три стеллажа с книгами и причудливыми склянками. В глубине комнаты, чуть за ширмой, стоял еще один круглый стол, на этот раз с едой. На одном из высоких стульев сидел Элронд и меланхолично пил из большой глиняной кружки. Полуэльф не выглядел измученным или напуганным. Напротив, можно было сказать, что он чем-то доволен. - Тьелпе, очнулся! Эру Великий, как же ты меня напугал тогда! Элронд стукнул кружкой по столу и в пять шагов приблизился к другу. Келебримбор настороженно смотрел за его движениями, но угрозы не почувствовал. В этот момент открылась дверь и комнату вошел тот, кого они знали под именем Аннатар. Бледное лицо, темные глаза и чуть длинноватый прямой нос, та самая полуулыбка… В своей крепости Аннатар предпочитал собирать волосы в хвост на затылке, поэтому его лицо казалось немного незнакомым. - Прости, Тьелпе, тебя случайно захватили. Ни приветствия, ни раскаяния. Аннатар-Саурон прошел мимо них к столу, чуть принюхиваясь. - Присоединяйтесь, зайчатина сегодня отменная. На голодный желудок разговаривать с вами я не хочу. - Ты обманом захватил нас, разрушил Ост-ин-Эдил, а теперь приглашаешь за стол? Келебримбор был зол, и Саурон это почувствовал, но насмешливый тон не сменил. - А с чего бы это ты решил, что я что-то там разрушил? Кольца у меня, крепость я тоже не покидал. И вообще, мне только Элронд нужен был. Но люди перестарались немного, и приволокли вас обоих. Нет никакой войны, я просто попросил Тхури добыть мне одного полуэльфа, она нашла людей, которые прибыли под видом торговцев в город, ну и там уже устроили заваруху. Это было позавчера, если тебе интересно. Тхури доставила вас двоих в крепость очень быстро. - Зачем я тебе понадобился? - Сложно сказать, Элронд, сын Эарендила. После обеда я вам все расскажу. * * * Лютиэн металась как дикий зверь. Феанор подпирал стену и изображал из себя статую. После того, как эльдиэ получила от неизвестного записку, она уже около часа кружила по кабинету Келебримбора, временами порываясь написать ответ. Маглор и Келегорм сидели тут же в углу, чтобы ничего не пропустить. Когда неизвестные ворвались в зал Совета, началась потасовка, Феанор с видом “я же говорил!” вцепился в самую гущу событий. Когда же все успокоилось и нападавшие были убиты, выяснилось, что пропали двое эльфов - Келебримбор и его друг, герольд Верховного короля нолдор. Пропажа государя взволновала и без того не самых спокойных эльфов, и теперь весь Совет требовал от Феанора действий. Однако же Лютиэн и сыновья Куруфинве не позволили ему действовать сразу. - Стало быть, мы будем чего-то ждать? - Отец, мы с Келегормом готовы сражаться с Врагом, но ведь не дело так вот бросаться на полчища врагов… - Знаешь, Маглор, твои слова не достойны нолдо. Я жалею, что из всех моих сыновей выжили именно вы двое. Будь живы Карантир и Куруфин, Келегорм не поддался бы твоему дурному влиянию, и не стал бы таким вот размазней. Я жалею, что вы двое живы, потому что так вы позорите гордое имя нолдор и моих сыновей. Феанор хлопнул дверью, оставив растерянных сыновей в полутемном кабинете в обществе Лютиэн. Эльдиэ, казалось, не заметила слов нолдо, но стоило ему покинуть комнату, как она швырнула в дверь тяжелую пустую чернильницу. - Козел! - Кто? - Феанор, конечно! Вы, милые мои, не обращайте внимания на его слова. После Чертогов у вашего отца повредился рассудок. Маглор и Келегорм переглянулись, мысленно повторив эпитет по отношению к отцу. Келегорм невольно залюбовался Лютиэн - ее красота поразила его еще в Нарготронде, теперь же эльдиэ стала больше похожа на него самого характером, и поэтому была еще более привлекательна. Однако, теперь Келегорм был не в том положении, чтобы силой брать в жены Лютиэн Тинувиэль, дочь давно погибшего Тингола Дориатского… Эрегион славился своими мастерами. Кузнецы и ювелиры из числа нолдор обустроили этот край, а жившие в Мории гномы обрели в эльфах союзников. В столицу Эрегиона съезжались самые разные жители Эриадора, и лишь из Эрин Ласгален тут были редкие гости. Лютиэн полюбила этот край, и ей не хотелось войны, которая черной тучей нависла над Эрегионом. Саурон, очередной враг свободного мира, взял в заложники Келебримбора и Элронда, и теперь просил о встрече. Майрон, тот самый майа, который безумно давно цеплялся холодными пальцами в глиняную кружку в северной таверне, тот самый майа, который учил ее единственного сына находить лекарственные травы и держать меч, то самый… Саурон, враг, только так. Лютиэн помнила, сколько раз этот майа отводил грозу от ее семьи. Разве можно верить ему - такому, сейчас? После колец силы, после разоренных деревень, после убийств невиновных в самом сердце Ост-ин-Эдила? Разум настойчиво твердил, что Саурону нет веры, но сердце упрямо шептало, что еще не все потеряно. Трактир “У причала” находился недалеко от главной площади Виньялонде. Некогда небольшая деревушка, ставшая пристанищем Нуменора, теперь стремительно расширялась. В самом дальнем углу трактира, за большим и немного расшатанным столом, сидел странник, кутавшийся в темный плащ. Таких в городе не любили: приходящие сюда обычно стремились погромче заявить о своих талантах и попасть на работу к нуменорцам. Со временем те, кто старался держаться подальше от чужих глаз, начали вызывать опасения. Однако, этот очевидный чужестранец не интересовал в зале трактира никого, кроме хозяина. Последний почитал за великую честь принимать у себя столь высокого гостя. Хозяин трактира толком не знал, кто пожаловал к нему, но нутром чуял хищную опасность, исходившую от чужака. Скрипнула дверь, и в зал вошла девушка. На нее, как и на чужака в плаще, внимания не обратили. Девушка прошла к тому самому столику и сверху вниз посмотрела на того, кто кутался в плащ. - Проходи, тут тепло. - Артано, ты псих! Звонкий звук пощечины слишком громко раздался в тишине. Майа повернулся и сверкнул глазами: он понимал, что Лютиэн не бросится ему на шею от радости, но подобного отношения к своей персоне не ожидал. Два дня молчания, потом короткая записка, написанная будто бы между делом. И вот, он стоит в полутемной комнатушке человеческого поселения за многие лиги от Мордора, и терпит оскорбления от разъяренной эльфийки. - Леди Лютиэн, что же вы так, не рады мне? Я ведь ради вас так много сделал. Внучку вашу спас от лап феанорингов… - Говори, что тебе нужно, Саурон. - Поименовали что выругали, принцесса. Впрочем, не время для ссор. Я хочу предложить эльфам выгодную сделку. Боюсь, кроме тебя, Лютиэн Дориатская, никто сейчас меня и слушать не станет, вот и пришлось родича твоего похищать. Ты не волнуйся, эти двое живы и здоровы. Так вот, о чем я… Средиземье населено разными народами, а народы эти не всегда ладят меж собою. Нужна твердая рука, которая будет направлять их, чтобы они достигли своего могущества. - Давай проще: ты хочешь руководить народами Средиземья. - Можно и так сказать. Но я хочу этого только ради всеобщего блага. - Ради этого блага ты своим приказом убил столько невиновных, ради этого похитил Элронда и Келебримбора? Как же это мерзко, Артано. - Отчего же? Увы, принцесса, но это совсем не мерзко. У меня есть цель, я не хочу никому вредить. Подумай сама: зачем мне истреблять людей, эльфов или гномов, если все эти народы могут жить в мире и процветании, и приносить пользу друг другу. Между эльфами и гномами давняя вражда, с людьми и вы, эльфы, и гномы не считаетесь. Что же я такого мерзкого предлагаю? - Ты действуешь обманом. - Разве я кого-то обманул? Твой разлюбезный Келебримбор знал все о кольцах, это была наша общая идея. Или ты хочешь сказать, я обманываю тех людей, которые присягнули мне на верность? Тогда вспомни, пожалуйста, о том, кто жил раньше на землях этого городишки. Где эти люди сейчас? А я скажу тебе, нуменорцы выгнали их с этой земли, и теперь этим людям приходится идти в этот город в надежде устроиться на работу. Так кто кого обманывает? Лютиэн чувствовала, что ее собеседник играет фактами так, как ему удобно. Кто другой бы уже чувствовал себя виноватым. Но ей нечего было чувствовать вину, она помогала людям этого города, она сдерживала буйный нрав Феанора в Ост-ин-Эдиле. Саурон стремился к господству над народами Средиземья, стремился подчинить их своей воле и заставить жить согласно своим правилам. Правильный, упорядоченный и жестокий, Саурон не был той силой, которая способна объединить народы во благо. Сейчас Лютиэн смотрела на него, а видела Феанора. Та же холодная жестокость, то же стремление к власти. Только Саурон холодный. Поддавшись неявному чувству, эльдиэ прикоснулась к его руке. Холодная, до дрожи в ногах знакомый холод пальцев обжег воспоминаниями. Тогда, на острове, Саурон не был злым или же безумцем. Тогда он играл в заботливого хозяина огромной крепости. Сейчас же от того майа, да и от её Артано, не осталось ничего. - Артано, что ты творишь? - шепот, еле слышный, сорвался с губ. Ей хотелось кричать, но получался только сбивчивый шепот, хрипло обжигавщий его шею. Когда же она так близко подошла? - Артано, неужели ты все забыл? Ты забыл Дортонион или же безумие моего отца? Или проклятые феаноровы камни? Саурон жмурился и вслушивался в вопросы, на которые не хотел отвечать. Куда ей, дочери высокого эльфийского рода, понять то, что творилось в его душе? Разве стоило ей знать, как он жил в Гавани, надеясь услышать, что она, Лютиэн, жива? Разве нужно ей знать, что он готов был сам явиться в Валинор, только бы спасти ее? Лютиэн с усилием отпустила холодные пальцы и собралась уходить. Она больше не собиралась слушать убеждения мятежного майа, и не хотела вспоминать счастливое время в Дортонионе. Сейчас ей было лучше уйти. И лучше бы - навсегда. Артано чувствовал, что эльдиэ готова исчезнуть, но сил остановить ее не находил. Однажды он уже пошел на поводу у мимолетной вспышки, и больше позволить такого просто не мог. - Элронд и Келебримбор вернутся. Я дам им свободу, но с условием… мне нужна прямая дорога в Морию. Передай это своим друзьям, принцесса.