Любовь, что движет солнце и светила

Утро для Элронда началось с головной боли. Благовония, которые оставляла Тхурингветиль, затрудняли дыхание и от них сдавливало виски. Полуэльф подошел к невысокому столику и выпил очередной горьковатый отвар, который здесь называли чаем. Тхурингветиль с особыми старанием заваривала сушенные листы какого-то здешнего растения, добавляла туда чабрец, мяту, липовые цветки, засушенные ягоды кизила или барбариса. А еще то, что называла гвоздикой, корицей или кардамоном. Она с упоением рассказывала полуэльфу про чайные кусты, росшие в Хараде и привезенные в Мордор, делилась своими знаниями о специях. Элронд даже записал себе рецепт горячего вина с гвоздичными палочками и корицей, которое тут пили по осени. Плен в Мордоре выглядел совершенно нереальным; их с Келебримбором не запирали в темницы, по-королевски кормили и даже позволяли бывать в библиотеке. Когда прошло первое удивление от общества Саурона и его прислуги, эльфы попытались понять, чем заслужили такое отношение, ведь то, что было известно про Саурона, полностью противоречило происходящему. А они оба в сложившихся обстоятельствах могли лишь ругаться да рискнуть накинуться на Саурона со столовым ножом или вилкой. Барад-Дур представлял из себя высокую башню со стенами из черного и серовато-зеленого кирпича. Длинные широкие коридоры освещали большие светильники, серые камни пола странным образом приглушали шаги на четырех жилых этажах. Пленники-гости обитали на третьем, рядом с Тхурингветиль и самим Сауроном. Когда первое удивление прошло, Келебримбор и Элронд ожидали, что их отправят в темницу. Но Саурон отмахнулся от них, что у него нет времени на пытки, да и вообще, в сложившейся ситуации ему пленники нужны целыми, невредимыми и довольными жизнью. Вечером в комнату, отведенную Келебримбору, пришел Саурон. Эльф не ожидал, что к нему кто-то явится ближе к ночи, поэтому вольготно расположился на кровати и взглядом изучал потолок. К его удивлению, мордорская крепость отличалась вычурностью: потолки все с витиеватой лепниной, массивные люстры из горного хрусталя и изумрудов, ониксовые подсвечники - огромные чудовища на витых ножках в библиотеке, и малыши-бочонки на столах в жилых комнатах. Тхурингветиль постаралась и принесла множество стеклянных пузырьков с ароматными маслами, отчего в комнатах всегда пахло странной смесью горьковатой полыни и тяжелыми женскими духами. Драпировки на стенах, сделанные из тончайшего полотна, висели скорее для красоты, нежели для тепла. Эльфу казалось, что убранство крепости больше подошло бы южному царьку эдайн, чем ужасу всея Средиземья. - Не спится, друг? - хозяин крепости был настроен весьма миролюбиво. - Брось, Аннатар, я тебе не друг. - Как хочешь, мне-то что? - Саурон пожал плечами и оперся спиной о стену. - Что дальше? Неужели живым отсюда выпустишь? Даже про кольца не спросишь? - Эх, это у вас семейное: сначала сделаете побрякушек, а потом трясетесь над ними. А мне, знаешь ли, своих проблем хватает, чтобы еще повторять ошибку Мелькора. Так что можешь оставить кольца при себе, потом сам разберусь, если понадобится. А что касается того, выйдешь ли ты отсюда живым… Если твои приятели глупостей не натворят, то выйдешь. Правда, все равно долго не протянешь. Ты, Тьелпе, слишком добрый для твоей семьи. Стоит тебе вернуться назад, как твой драгоценный дедушка Феанор тебя же и прикончит, чтобы ты ему не мешал со мной воевать. Думаешь, я не знаю, что он уже почти весь Совет на свою сторону переманил?! Келебримбор устало зажмурился, ведь Саурон не был первым, кто заговорил о подобных намерениях Феанора. Только вот эльф слишком хорошо знал своего деда: тот мог ругаться, кричать, как ненавидит всех, называть сыновей бесполезными и безмозглыми, но вот убить кого-либо из своих потомков было для него слишком. Объяснять это все Аннатару не хотелось, поэтому Тьелпе лишь неопределенно махнул рукой. О чем говорить с майа, он не знал. После создания колец друзьями они быть перестали, но и настоящими врагами у них стать не получилось. С Сауроном было удобно спорить о работе, а вот говорить о том, что на душе, не получалось даже в лучшие дни. Другое дело, Элронд. * * * Лютиэн в дорожном плаще стояла на верхней ступени лестницы и ждала, когда Феанор наконец-то соберет остальных. Прибывший в Ост-ин-Эдил Глорфиндел, по старой памяти, старался держаться от Пламенного Духа подальше, а Келегорм устало кивал на отрывистые реплики отца. С негласного согласия остальных, Лютиэн заняла рабочий кабинет Келебримбора. Эльдиэ пользовалась почетом среди жителей Ост-ин-Эдила, и ей удалось убедить Совет в том, что именно она должна стать наместником, пока Келебримбор отсутствовал. Феанор злился, огрызался на всех, но против Лютиэн пойти не решался. - У меня для вас есть новости. Хорошие, надеюсь. Келебримбор и Элронд живы. Есть одно но: Саурону нужна дорога в Морию в обмен на их жизни. Келегорм на этих словах заметно оживился. Для него начало хоть каких-то переговоров давало возможность говорить с отцом на равных. - Я не хочу знать, откуда у вас эти вести... - Келегорм в минуты волнения обращался к Лютиэн с особым почтением. - Уймись, Турко. И ты тоже молчи, тебя не спрашивали. Ты, конечно, наместник Верховного короля нолдор и все такое, но Глорфиндел из Линдона никогда не будет командовать в Эрегионе. Лютиэн, ты лучше расскажи нам, откуда ты это знаешь! - Феанор чувствовал себя хозяином положения. - Не твое дело. Что-то я не припомню, что должна перед тобой отчитываться. - Отец! Хватит спорить. Леди Лютиэн сообщила нам, как можно вернуть... - И чего это ты так заговорил, Турко? И да, где твой братец Канафинве? - Куруфинве знал о чувствах своего сына к Лютиэн, и не одобрял их. Одно дело, когда его самого с этой синда объединял общий враг, и другое, когда его сын смотрел в сторону дочери дориатского короля. Келегорм замолчал и уставился в стену. Отец выглядел спокойным, но по его интонациям можно было легко догадаться, что он в ярости. - Отвечай, Келегорм. Сейчас не самое лучшее время для тайн. Король Эрейнион просил меня не допустить раздора... - советник Гил-Галада был столь же серьезен, как и его король. - Да какой к балрогам раздор?! Кано сейчас где-то на пути в Мордор. - Спасать, значит, намеревается. Далеко не уйдет, убьют по дороге, и правильно сделают! - Феанор и не догадывался, что когда-то очень давно Элу-Тингол с такой интонацией приветствовал свою дочь и Берена, когда они отдали ему Сильмарилл. - Не убьют. Феанаро, как ты можешь так говорить о своем сыне? Чем заслужил он такую немилость? Да, Канафинве больше любит музыку, но ведь это не повод столь открыто показывать... - Молчать, синда! - Феанор встал и стукнул по столу кулаком. - Что можешь ты знать о моей семье, да и вообще о нолдор? Что можешь знать ты - дочь майа из свиты Эстэ и сумасшедшего короля Дориата? Твое дело лечить да петь, вот и занимайся этим. А Саурон не твоя забота, и то, что Валар мне подсунули такой подарок в виде прощения да тебя в довесок, еще не говорит о том, что от тебя в этом деле может быть толк. - Так значит, да? Я смотрю, Феанаро Куруфинве слишком много достоинств себе приписывает. Тебе с такими мыслями не одолеть Саурона, ибо он сильнее тебя: он из майар, но при этом ему хватает ума не выказывать каждый раз свое происхождение. Ты же, Феанор, своими речами привлек на свою сторону многих эльдар Ост-ин-Эдила, но так же легко они от тебя и отвернутся, услышав подобные речи. Что же касается моей семьи, то не принцу нолдор говорить такие вещи мне, дочери Эльвэ Перворожденного и майа. Куруфинве перешел все мыслимые и немыслимые границы. Даже и не удивительно, что Валар прокляли этого гордеца. Вернувшись к себе в покои она долго вспоминала Галадриэль и ее рассказы о дядюшке Феанаро. Еще тогда, много лет назад в Дориате, Лютиэн задумывалась о Сильмариллах и их создателе. А теперь, обитая с Феанором под одной крышей, эльдиэ полностью соглашалась с проклятием Намо и нелестными характеристиками Галадриэли. Заносчивый, вспыльчивый, самовлюбленный нолдо раздражал ее. Другие нолдор также ставили себя выше других эльдар, но никогда не позволяли себе принижать синдар. Лютиэн вспоминала Нарготронд. Ее поразили те, кто прибыл из Благословенного Края. Она видела особый свет в глазах Галадриэли и Финрода, но не задумывалась о том, какая пропасть разделяла синдар Дориата и нолдор из Заморья. Дочь майа чувствовала слишком многое. А теперь, в Ост-ин-Эдиле, рядом с ней вновь оказались высокородные нолдор, покинувшие Валинор. Между тем же Келебримбором, рожденным в Валиноре, и Эрейнионом, появившимся на свет уже в Хитлуме Лютиэн чувствовала большую разницу. Внутренняя сила сына Куруфина притягивала к себе. Лютиэн помнила его отца, такого же гордого, как и Феанор. Пожалуй, из всех знакомых ей сыновей Пламенного Духа, именно Куруфин ей был менее всего симпатичен. Размышления Лютиэн прервал Келегорм. Он изменился с их последней встречи в Нарготронде, исчезла его тогдашняя гордыня. - Ты прости отца, он раньше таким не был. Даже когда мы подняли оружие против тэлери, он не был таким. - Не нужно просить прощения за другого. Твой отец сам может это сказать, если почувствует свою вину. Но он слишком слеп, чтобы что-либо понять сейчас. - Так откуда ты знаешь про условие Саурона? - Сам сказал, конечно же. Ты, быть может, не знал, но он был учителем моего сына. - Но как? Он был военачальником Моргота! - После того, как Берен забрал Сильмарилл, Артано покинул Моргота. Его нашла моя матушка и предложила ему перейти к Свету. А дальше получилось вот так. Келегорм растерялся: про то, что главный военачальник Моргота в свое время покинул Ангбанд и пропал, он слышал. А вот про то, что Мелиан пригрела беглого Саурона – никогда. У Келегорма были все основания плохо относиться к венценосной чете дориатских владык, а уж когда появились такие подробности, нолдо даже порадовался, что в прошлом они не договорились с ними. - Он что, в Дориате жил? А как же Завеса? - Сначала он жил с нами в Дортонионе. Он учил моего сына. А потом мы отправились в Дориат, и да, матушка позволила ему пройти сквозь Завесу. Саурон. Воспитывал. Диора. Того самого, у которого они когда-то хотели отобрать Сильмарилл, чья дочь потом с этим самым камнем скрывалась в Гаванях. Келегорм вспоминал Эльвинг, бледнолицую темноволосую эльдиэ с огромными глазами. - Что тебя так удивляет? - Лютиэн заметила всю гамму чувств Келегорма. - Он – наш враг, разве нет? - Келегорм тщательно подбирал слова. - Он был среди ваших врагов, когда вы сражались с Морготом. Но Дориат держался вдали от вашей войны. У нас с Феанором своя задача, и вас она не касается. - Вы должны уничтожить Саурона. - Это не твоя забота, Келегорм. Прости, но сейчас важно вернуть Элронда и Келебримбора, а не разбираться, кто кому что должен. У меня есть свои причины недолюбливать гномов, но я не желаю им зла. А наш с тобой общий знакомый хочет добраться до морийского богатства. Подумай об этом, а не о том, что дочь моего сына забрала у вас ваш проклятый камень.