hurt/comfort

Жмурясь, Бервальд держался за стену, закрывая пальцами и ладонью отрывок узоров на обоях, буквально в паре рядов. Надо будет как-нибудь сделать здесь ремонт и содрать опостылевшие и старые обои к черту, а стены наконец покрасить. В белый, или светло-голубой.. Спокойные цвета, умиротворяющие. Хенрику это важнее всего. Пытаясь отдышаться, Оксеншерна приник виском к прохладной стене. Шевельнув ногой, он с лёгким грохотом задел обломки древнего стула, такого же древнего, безвкусного и жуткого, как и обои. Воспоминанием минутной давности всплыл резкий экшн, разразившийся на этой самой кухне. Дикий, внезапный рык Хенрика, его рука, сметающая со стола стакан с недопитым виски, резкий подъём широкоплечего датчанина, яростный взгляд в сторону сидящего напротив брата.. Дальнейшие кадры представлялись в памяти секундными отрывками. Твёрдая рука неясно на что обозлившегося датчанина хватает стул, предмет мебели совершает мгновенный грациозный полёт полукругом, болезненно приземляясь на голову Бервальда.. Сознание на секунду теряется от внезапности, боли и недоумения, но тут же возвращается в норму, и халковские замашки пьяного Хансена обрываются точным ударом в челюсть. Ноги буяна заплетаются, он отлетает в стену, и валится кулём вниз, на пол. Занавес. В сухом итоге имеются: маленькая лужица виски на линолеуме, мелкие осколки прозрачного стакана, обломки стула, бессознательный датчанин и Бервальд. В сознании, но с сотрясением мозга. Ритмично вдыхая и выдыхая воздух, постоянно сглатывая подступающую к горлу рвоту, швед мысленно отвешивал себе пощёчины, не позволяя допустить и малейшего намёка на потерю сознания. И думал — с чего только брата так перемкнуло? Вроде и наливал немного совсем.. Отдышавшись и подвинув ногой в сторону запчасти от оказавшегося опасным стула, он медленно побрёл в комнату, непроизвольно слегка пошатываясь по ходу своего продвижения. Нужно было найти разгадку столь странного поведения старшего брата, как бы плохо не было. Остановившись у книжного шкафа, Бервальд измождённо склонился к стройному ряду разнообразных книг и провёл по твёрдым корешкам кончиком пальца, собирая серую пыль. Хенрик не относился к разряду чтецов. Но книги хранили в себе информацию. Интернет в этой квартире был уже два месяца как отключен за неуплату, а ноутбук — безбожно пропит настолько давно, что швед уж и не вспомнит, хоть убейте. "Чёрт... Всё же по алфавиту было. Сволочь, опять всё перелопатил. Видимо и впрямь в книгах свои нычки хранит." — попутно думал младший брат, внимательно отыскивая среди корешков один заветный, с дивной буквой "Н" вензелем в начале названия. Справочник по наркологии. Невероятно ценная вещь, если в твоей жизни есть кто-то вроде Хенрика. Наконец отыскав заветную книжицу, Оксеншерна нетерпеливо выдернул её из компании собратьев по полке и раскрыл, погрузившись в исследование оглавления. И плевать он хотел, что при сотрясении, даже лёгком, читать строго-настрого запрещено. Ключ к отгадке неясной выходки старшего брата, на данный момент, играл куда большую роль. Буква "П". "Патологическое опъянение". Страница 73. При возникновении патологического алкогольного опьянения не играет особого значения количество и качество выпитого. Такое опьянение может возникнуть и при приеме малой дозы алкоголя. Согласно мнению многих психиатров, фактором, способствующим возникновению патологического опьянения, являются имевшие место ранее повреждения головного мозга, скрыто протекающая эпилепсия, повреждения сосудов головного мозга, тяжелые неврозы, психопатия, далеко зашедшая стадия алкоголизма и другие. Кроме того, патологическое опьянение формируется на фоне переутомления, бессонницы, сильно выраженных эмоций (возбуждение, страх, гнев, ревность), климакса, беременности, остаточных явлений отравления или инфекционных заболеваний. "Подумать только, — изумлялся про себя швед, пробегая взглядом по строчкам, — весь букет. Разве что эпилепсии, климакса и беременности не хватает.." Патологическое опьянение чаще возникает внезапно, без предварительных явлений. Иногда ему предшествует короткий сон. Главными признаками патологического опьянения являются тяжело выраженное помутнение сознания и нарушение способности ориентироваться. У больного развиваются приступы страха, гнева, злости и буйства. Страх может быть бессмысленным, но может быть, и обусловлен боязнью чего-либо. Часто возникают алкогольная паранойя, зрительные и слуховые галлюцинации (слышатся ругань, угрозы). Больному представляется, что есть люди, которые относятся к нему враждебно, преследуют его, обвиняют в тяжелых преступлениях. Он может счесть врагами своих друзей и собутыльников, напасть на них — совершить целый ряд общественно опасных поступков. В ход идет всё — не только гневные и оскорбительные слова, но и кулаки, нож, топор, огнестрельное оружие. Нападая на окружающих, алкоголик с исключительной легкостью преодолевает различные преграды. Общественно-опасные преступления, совершенные в состоянии патологического опьянения, часто поражают своей жестокостью. Иногда больные под влиянием страха могут нанести увечья самим себе. У них наблюдаются нарушение координации. Патологическое опьянение обычно заканчивается глубоким сном. В большинстве случаев больные не помнят, что они делали и что с ними случилось. — Так вот как это называется.. — сам себе прошептал Бервальд, медленно закрывая книгу. Младший брат прекрасно осознавал, что Хенрик серьёзно болен. На фоне потери безумно любимого отца, а следом и матери, так и не дождавшейся извинений нерадивого старшего сына, у датчанина развились психологические проблемы. Конечно же, оба брата нелегко переживали смерть родных: Бервальд, наоборот, замкнулся в себе, не проявляя никаких эмоций. Если бы не родной брат, оставшийся большим ребёнком без опеки — швед бы, наверное, и вовсе перестал выходить из дома. В состоянии практически постоянного стресса Хансен действительно творил странные и зачастую просто опасные вещи: сидел на подоконнике ногами наружу, вертел в руках ножи, разжигал на полу костры, намеренно сильно врезался в стены.. Бервальд поначалу очень боялся, что брат совсем сошёл с ума, и вылечить его будет невозможно — что "прохудившаяся крыша" восстановлению не подлежит. По счастью, его случай оказался обыкновенным стрессом вследствие травмы. Пускай слишком сильным и длительным. Чистая психосоматика, что и говорить. Именно так называлась область проблем Хенрика. Оксеншерна, обошедший более десятка врачей, и сам хорошо изучивший природу психологических нарушений брата, не мог ошибаться. Бервальд, поклявшийся матери до гробовой доски заботиться о нерадивом брате, со временем перестал видеть в этом повинность и принял это для себя священным долгом, нарушить который невозможно по факту, вне зависимости от обстоятельств. Кроме того, постоянно общаясь с братом и изо всех сил поддерживая контакт, младший брат понял, что они породнились гораздо сильней, чем за все те годы, что росли вместе. Поэтому, каким бы ни был Хансен.. * * * В квартире Бервальда не было дверного звонка. Жил он один, гостей не привечал, да и некому было к нему заглядывать. Поэтому однажды сломавшийся дверной звонок он просто-напросто выкинул, перерезав провода. Да, он любил порядок и тому подобное. Но зачем хранить абсолютно ненужную вещь? Вымотавшись за день рутиной категорий "работа" — "разборки с Хенриком" — "уборка" — "поход к врачу", Оксеншерна растёкся по кажущейся столь мягкой и удобной подушке, давно провалившись в крепкий сон без видений. Но нет. Из спокойного сна его вырвал громкий и настойчивый стук в дверь. Сначала швед его даже не заметил, продолжив дрыхнуть, но вскоре внешний раздражитель сделал своё чёрное дело. Сев на кровати, сонный Бервальд смачно зевнул, и, цапнув с тумбочки очки, поднялся, нехотя плетясь к входной двери. За окном грохотал гром и барабанил по стойкому оконному стеклу ледяной дождь. Три часа ночи. Мало ли, что случилось. Хотя, говоря откровенно, шведу, мечтающему о нормальном сне, было просто начхать на любую проблему, и даже глобальный катаклизм человечества. Но воспитание же. Потому он и пошлёпал босыми ногами по омерзительно холодному полу. Глазка на двери не было, да и зачем бы? Швед щёлкнул замком, взялся за ручку, нажал на неё, распахнул дверь.. На пороге стоял Хенрик. Прозрачные дождевые капли падали с насквозь промокшего датчанина на пол, капая с длинного носа, пшеничного кома волос, рукавов нестиранного пальто.. В руке Хенрик сжимал начатую плитку шоколада. С ровным отпечатком зубов от укуса. Мятая фольга лениво поблёскивала в тусклом свете дешёвой лампочки. Стоя перед разбуженным братом, он невозмутимо двигал челюстями, пережёвывая очередной кусочек. — Тебе не хватает положительных эмоций. Шоколаду? — и старший брат протянул ошарашенному младшему пачку со сладостью. "Надо всё-таки заставлять его принимать таблетки." — только и смог растерянно подумать Бервальд.